Первый день

      Вернувшись в свою комнату, я решила сначала сходить в душ, а следом и переодеться. День был длинным, долгим, а на коже я явственно ощущала грязь и пот – последствия перелёта и прогулок по базе. К тому же, едва ли после мероприятия я буду в том состоянии, чтобы идти хоть куда-то, помимо собственной комнаты и постели.       У меня было ещё около часа до начала, так что я, взяв джинсы, футболку и сменное нижнее бельё, направилась в сторону душевых, которые мне уже показали ранее.       Тёплая, чуть холоднее, чем температура моего тела, вода приятно охлаждала кожу, вызывая мурашки. Никогда не любила мыться под почти что кипятком, разве что в тех случаях, когда уж слишком мёрзла. А, как не сложно догадаться, в жарком климате такое случалось не часто.       Я намылила свои длинные тёмно-каштановые волосы, закручивая их на голове в подобие пучка, а следом стала тщательно смывать с себя пот и грязь, проходя по оголённой коже мочалкой. Шея, ключицы с несколькими небольшими шрамами, плечи, руки с татуировкой инициалов родителей и сестры, спина, поясница – нещадно натиралось всё. Я терпеть не могла это мерзкое ощущение нечистой кожи, из-за чего, пока я была подростком, меня считали мезофобкой, что было в корне неверно. Просто мерзкое ощущение, вот и всё.       Закончив мыться, я насухо вытерлась и высушила волосы, заплетая их и убирая в незамысловатую причёску, чтобы не мешались. Следом я оделась и вышла из душевой. Как раз хватало времени, чтобы вернуться в комнату и подготовить там всё к моему вечернему или ночному возвращению прежде.       На приветственной вечеринке было довольно много народу – от новичков, которые только прибыли на базу, до тех, кто служил здесь уже довольно долго. Были и сержанты, и лейтенанты, даже парочка капитанов нашлась на весь большой зал, в котором и проходило всё это действо.       Первичной неловкости у меня не было – я пришла сюда уже с более или менее знакомыми людьми, и с ними же провела почти весь вечер, выпивая виски с колой, разлитый по одноразовым стаканчикам. Мы весело болтали, шутили, постепенно узнавая друг друга всё больше. Время от времени к нам присоединялись и другие служащие, пополняя нашу небольшую компанию.       Справедливости ради, стоит отметить, что я не особо-то была падка на алкоголь, выпивая его обычно в ограниченных количествах и ради поддержания весёлого настроения и разговора с собеседниками. Но сегодняшняя вечеринка внесла свои коррективы в мои привычки.       В какой-то момент я и сама не заметила, как за одним стаканом стал идти следующий, и ещё один, а затем ещё... Пока, наконец, я не сбилась со счёта.       За разговорами крайне сложно следить что за временем, что за количеством выпитого, да и, честно говоря, в том весёлом настроении я даже не пыталась этого делать.       После очередного стакана я поймала себя на мысли, что выпила уже довольно много, уже не просто пребывая в лёгком алкогольном опьянении, а плавно переходя дальше. Пьяный румянец уже укрепился на моём лице, глаза блестели, а улыбка даже не думала сползать. Я ещё была далека от того состояния, что обычно называют «в дрова», но явно дошла бы до него, если бы продолжила пить также.       Время от времени я выходила вместе с несколькими военными на улицу, когда в них просыпался голод по никотину. Сама я не курила, но постоять и поболтать за компанию была не против.       На одном из таких перекуров к нашей компании в очередной раз прибилось ещё несколько служащих. Если бы я была более трезвой, то точно бы запомнила лица этих мужчин, а так, всё, что было в моей голове – их голоса.       Мы пили, рассказывали самые разные истории: от армейских баек и приключений до более серьёзных событий в жизни каждого из нас. Алкоголь – хороший способ развязать язык почти любому человеку. Конечно, находились и более молчаливые, которые, в основном, слушали то, но, в общей своей массе, болтали почти все.       Я, решив, что ничего страшного или плохого произойти не может, напрочь перестала контролировать то, сколько я пью. В конце концов, я не была из буйных или неконтролируемых. Максимум, что я могла бы сделать – это начать ныть, как маленький ребёнок, прося отвести меня в комнату и уложить в кроватку. Мило и смешно слышать такое от взрослой женщины, но явно лучше, чем, если бы я начала устраивать пьяный стриптиз на одном из столов или дебоширить.       Сколько прошло времени, я не знаю, но спустя несколько часов я была уже в том самом состоянии, когда мозг не соображал совсем, руки с ногами двигались скорее по старой памяти, нежели от моего большого желания, а глаза закрывались, всякий раз норовя не открыться вновь.       Уж не помню, кто именно решил, что старшему лейтенанту Джексон пора бы отправиться на боковую, но кто-то явно высказал эту умную мысль, за что этому человеку отдельная моя благодарность. Не хватало ещё уснуть, уперевшись лицом в стол.       Мало того, что это кто-то предложил, так меня ещё кто-то и вызвался проводить, хотя, это и сильно сказано. Скорее уж, дотащить – передвигалась я крайне неохотно, с трудом переставляя ноги.       Я точно помню, что вёл меня мужчина: я ощущала запах его одеколона, крепкие руки на своей талии и запястье, пока он придерживал меня, не давая споткнуться и упасть на землю. Он даже, кажется, что-то рассказывал мне и шутил, пока мы шли до здания казарм солдат и комнат офицеров. А я – тут не особо уверена – ему отвечала пьяно заплетающимся языком, с трудом связывая слоги в слова. Наверняка это был какой-то бессвязный бред, но кто бы мог меня за это винить?       Мы с ним оказались в здании – я это поняла по духоте, теплу, и яркому свету в коридоре, который неприятно ударил по моим чувствительным в данный момент глазам. Я сразу же поморщилась, зажмурилась, опуская голову чуть ниже, будто бы пытаясь спрятаться от раздражителей, что, конечно же, было обречено на провал с самого начала.       Кажется, мужчина что-то проговорил мне на мою подобную реакцию, но я едва ли помню его слова.       Спустя какое-то время мы достигли комнаты.       Мужчина не включал свет, проводя меня до кровати и сильно стараясь аккуратно меня на неё уложить. Уж не знаю, на сколько много он выпил, но ему-то и самому следовало бы лечь спать – пока мы шли, я точно ощущала, что он, точно также, как и я, пьяно покачивается из стороны в сторону. У меня это, наверное, было более заметно, но всё же.       Наверное, что-то такое я ему и пробормотала, даже не пытаясь разлепить глаза и посмотреть на своего провожатого. Рукой только махнула, буркнув что-то своим еле двигающимся языком.       Я точно помнила, что оставляла на стуле рядом с кроватью свою ночную одежду, но сил, чтобы переодеться, у меня не было совсем. Я даже шевелиться лишний раз не хотела, да и не могла, что уж говорить о таком сложном действии, как смена одежды.       Не знаю, как скоро, но после моего пьяного предложения, адресованного мужчине, лечь спать, я совершенно точно ощутила тепло человеческого тела рядом с собой.       А потом я ощутила чьи-то руки на своей талии.       Чуть позже я почувствовала, как меня переворачивают на другой бок, как тепло тела мужчины становится всё ближе ко мне. Как чьи-то руки скользят под мою футболку, касаясь разгорячённой алкоголем кожи кончиками пальцев.       Потом, очень близко к своему лицу, я ощутила сильный запах алкоголя, который буквально ударил мне в нос. Был там ещё какой-то аромат, но я никак его не могла различить.       Следом я почувствовала, как чьи-то губы накрыли мои, утягивая в пьяный, влажный и развязный поцелуй. Как пальцы мужчины ещё сильнее впились в мою кожу, прижимая моё податливое тело к его.       Это даже немного меня отрезвило, и я открыла глаза, но едва ли от того был толк. Взгляд был затуманен, а картинка перед глазами плыла, к тому же в комнате было темно – короче, я совершенно никак не могла понять, кого я сейчас целую. Вроде бы, это было неподобающим для офицера поведением, но алкоголя во мне было достаточно много, чтобы сделать меня куда более чувствительной, чем обычно. Даже от такого поцелуя я успела завестись, чувствуя, как нарастает внутри меня желание получить большее.       Поддаться своему импульсу? Что же, разок можно.       Я прильнула к мужчине всем телом, утопая в поцелуе, опуская свои руки всё ниже, пока они не достигли его паха, быстро нащупывая пряжку его ремня...