Favourite crime/Любимое преступление

Солнце проникало в окна комнаты Блайт, Луз спала с ней ночью, поэтому Эмити все еще лежала на ее груди, вдыхая сладкий шоколадный аромат, присущий только альфе. — Я не хочу, чтобы ты уходила, — грустно прошептала зеленоволосая девушка. ⎯⎯⎯ Я не собираюсь уходить, — заверила Луз с улыбкой. Правда, они никогда не затрагивали тему беременности, и Луз очень хотела это сделать. Она хотела дать понять, что ее намерения в отношении Эмити были искренними, в какой бы ситуации они ни находились. Ведь в конце концов, каждый раз, когда она держала Блайт на руках, она чувствовала, что это ее место в мире, когда слушала ритмичное биение ее сердца, она понимала, что, возможно, миф о родственных душах - правда. И она хотела, чтобы Эмити чувствовала то же самое, чтобы в ее объятиях она была уверена, что никто в мире больше не причинит ей боль и не перестанет любить ее. ⎯⎯⎯ Нам нужно поговорить об этом, Эмити, — воскликнула Луз, чувствуя, как тело девушки напрягается в ее руках. ⎯⎯⎯ Нам не обязательно это делать, — устало заверила зеленоволосая девушка. ⎯⎯⎯ Я люблю тебя, когда я сказала это в зеленом отеле, я это почувствовала, ты нравишься мне с тех пор, как я тебя встретила, я могла бы даже... Знаешь... Взять на себя ответственность, ⎯⎯⎯ призналась Луз, заставив зеленоволосую девушку быстро уйти. ⎯⎯⎯ Нет, ⎯⎯⎯ воскликнула Эмити со слезами на глазах. ⎯⎯⎯ Ты просто не понимаешь, я не хочу, чтобы ты говорила это, Луз, я не хочу, чтобы ты несла ответственность. Слезы начали течь по щекам Блайт, которая обняла себя, не давая Луз времени подумать о том, что происходит. — Я бы действительно хотела, меня не волнует, что кто-то говорит, я действительно могла бы быть рядом с тобой и всем… ⎯⎯⎯ Луз не может закончить говорить, когда Эмити силой выталкивает ее из постели. — Это не ребенок! Это плод, Луз! — взорвалась она, разрыдавшись. ⎯⎯⎯ «Это не твоя ответственность! Это только моя ответственность, ладно… Я должен это вынести, это моя вина. Глаза Луз расширились от изумления, слова не слетели с ее губ, но она поняла, что происходит. Эмити не хотела этого ребенка, она не была готова пережить беременность, возникшую в результате изнасилования, потому что плод принадлежал Люсии, человеку, который изнасиловал ее сестру и убил ее. ⎯⎯⎯ Ты наказываешь себя, верно? — спросила Луз после долгого молчания. ⎯⎯⎯ Ты действительно веришь, что заслуживаешь этого. ⎯⎯⎯ Больше не говори, — попросила Блайт, закрывая лицо руками. ⎯⎯⎯ Эмити, ты не можешь сделать это с собой, — воскликнула альфа, вставая и оказавшись перед зеленоволосой девушкой. ⎯⎯⎯ Уходи, — сказал она тихим голосом, но ее разочарование все еще было очевидно. ⎯⎯⎯ Я не собираюсь уходить, — сказала Луз, убирая руки Блайт с ее лица. ⎯⎯⎯ Ты должна поговорить со своими родителями, сказать им, что ты не хочешь ребенка, ты должна поговорить с ними. ⎯⎯⎯ Это грех, Луз, — рыдала Эмити, от стыда отводя взгляд. Доминиканка была удивлена ​​словами девушки и почувствовала, как будто у нее при этом сжалось сердце в груди. Она не знала, как девушка перед ней выдержала все, что было у нее на уме, и не упала. — К черту религию, к черту то, что говорят люди, это твоя жизнь, это твое тело, это твое будущее, никто, кроме тебя, не понимает, через что ты проходишь, — спокойно говорила брюнетка, хотя ей тоже хотелось упасть в обморок. ⎯⎯⎯ Я попаду в ад, — прошептала Блайт, крепко обнимая Луз, которая быстро окружила ее руками. ⎯⎯⎯ Тогда я пойду с тобой, — пообещала она, целуя зеленоволосую девушку в щеку. (...) Когда Идалин вошла в комнату, она заметила, как Блайт, наконец, заговорила с ее братьями, которые были в ее комнате. ⎯⎯⎯ Вы действительно выглядите так, будто были сделаны на ксероксе, — прокомментировала Ида с улыбкой. ⎯⎯⎯ Вы идентичны. Эдрик гордо кивнул, а его сестры смеялись над поведением старшего парня. Было приятно быть вместе, не беспокоясь о том, что Люсия их найдет. ⎯⎯⎯ Ребята, нам нужно поговорить с вашей младшей сестрой наедине, — спросил Белос, въезжая в комнату на своем инвалидном кресле. — До скорой встречи, Миттенс, — попрощалась Эмира, взъерошив волосы младшей сестры. ⎯⎯⎯ В любом случае, мы будем снаружи, — предупредила Эмбер, целуя Эмити в лоб. ⎯⎯⎯ Мы не собираемся оставлять тебя одну, — заверил Эдрик с улыбкой, полной нежности. Белос только закатил глаза, устав от такого количества любви. Он действительно был милым, но проводил много времени с Лукой и Эмбер, так как приобрел привычку болтать с мальчиком в свободное время, чтобы убедиться, что тот следует своему выздоровлению в точности. ⎯⎯⎯ Суд будет через несколько дней, — прокомментировала Идалин, сидя на одном из стульев перед девушкой. ⎯⎯⎯ Ты должна быть готова. ⎯⎯⎯ Я не хочу видеть ее снова, ⎯⎯⎯ призналась Эмити, чувствуя, как ее руки дрожат, ⎯⎯⎯ Я не могу этого сделать. ⎯⎯⎯ Мы пытались убедить судью не присутствовать, ⎯⎯⎯ устало воскликнул Белос. ⎯⎯⎯ Но из-за адвоката Люсии тебе придется присутствовать, поэтому ты должна выслушать все, что я тебе скажу. Эмити грустно кивнула, ей не хотелось снова видеть Люсию, потому что ее глаза не переставали видеть ее, потому что, несмотря ни на что, она все еще чувствовала вину за все, что произошло. — Кикимора увидит в тебе любую лазейку и воспользуется ею, если ты колеблешься, если боишься, что она воспользуется ею против тебя, — признался Белос, крепко сжимая кулак, — Тебе нужно говорить правду, как бы она ни была плоха, ты нужно быть настолько сильной, чтобы она не смогла увидеть в тебе лазейку. ⎯⎯⎯ Эмити, что бы ни случилось, ты должна знать, что мы позаботимся о тебе, я всегда буду в комнате, а Лилит будет твоим адвокатом, — сказала Идалин гораздо спокойнее, чем ее партнер. ⎯⎯⎯ Лилит? ⎯⎯⎯ с любопытством спросила зеленоволосая девушка. Это была правда, между всеми документами, исследованиями и, прежде всего, заботой о детях, я забыла сказать Эмити, что ее адвокатом будет моя сестра. ⎯⎯⎯ Она будет твоим адвокатом, она моя сестра, и ты должна поверить мне, что она лучше всех отправляет людей в тюрьму, ⎯⎯⎯ сообщила она, удивив девушку. ⎯⎯⎯ Когда все закончится, Эмити, я обещаю тебе, что Люсия никогда не увидит света солнечного. (...) Одалия была одна в квартире, в эту ночь ее муж должен был дежурить в больнице, и она могла впервые заснуть в собственной постели. Но она не стала этого делать, а вошла в комнату своей маленькой Эмити и внимательно все осмотрела. Она недоумевала, как можно быть настолько слепой, чтобы не замечать того, что с ней происходит, как можно не замечать знаков, но ответ был прост. Она никогда не хотела видеть Эмити, потому что та была такой же, как Амелия в ее возрасте, потому что в ее сердце все еще жила боль. Но никогда в жизни она не думала, что ее маленькая девочка будет жить в аду, пока она будет поглощена своей болью. Она думала о том, что каждый раз замечала, как одежда дочери становится короче или более вызывающей, как она худеет, как меняется ее настроение, если бы только она видела это раньше. Если бы она только могла что-то изменить, она бы это сделала, если бы могла забрать всю ту боль, через которую прошла Эмити, она бы сделала это без колебаний. Ведь в конце концов она была ее дочерью, и она любила ее, но она говорила ей ужасные вещи, она отталкивала ее, вместо того чтобы спросить, в чем дело. ⎯⎯⎯ Это моя вина, — всхлипнула она, падая на пол комнаты, — Мне очень жаль. Правда заключалась в том, что Одалия уже не могла изменить ничего из того, что произошло, не могла вернуться в прошлое, и как бы сильно она ни хотела все исправить, это было невозможно. Ей оставалось только продолжать, защищать дочь и бороться за то, чтобы Люсия не отняла у них больше, чем уже сделала. Ей нужна была справедливость для своих дочерей.