Favourite crime/Любимое преступление

С губ Эмити сорвался вздох, когда она почувствовала, как Люсия снова входит в нее без какой-либо защиты, толкаясь так глубоко, что ей было трудно приспособиться к размеру своей девушки. — «Ты такая горячая,» — прошептала брюнетка, прежде чем поцеловать младшую, которая неловко приняла этот жест. — «Ты целуешься, как маленькая девочка». — «Мне очень жаль,» — воскликнула Эмити между стонами. — «Не извиняйся… Это слишком сексуально,» — заверила альфа, быстрее нападая на маленькую девочку. Люсия знала, что есть границы, которые ей не следует переступать, даже у ее отца, который был ублюдком, были свои ограничения. Первое - не связываться с детьми, не трогать их, не издеваться над ними, а второе - не оставлять доказательств своих действий. Первое она нарушила, когда впервые изнасиловала Эмити на ее четырнадцатый день рождения. Она помнила это так точно, что до сих пор с волнением вспоминала, как девочка боролась за то, чтобы не подвергнуться насилию. Второе было самым проблематичным, поскольку ее телефон был полон видеозаписей Эмити, на некоторых из которых Блайт делала ей минет, на других она могла в деталях рассмотреть, как в нее проникают, - столько фотографий Эмити в таких вульгарных и унизительных ситуациях, что она могла бы провести долгое время в тюрьме. Но то, что она хотела сделать с девочкой, переходило все границы здравомыслия, которые у нее оставались, - тело Эмити начинало быть готовым к беременности, и эта идея была настолько заманчивой, что она не могла выбросить ее из головы. Беременность Эмити могла бы быть хорошей идеей, у них будет ребенок, и никто из семейства Блайт не сможет их разлучить, даже постоянное раздражение ее братьев не сможет этому помешать. — «Ты прекрасна,» — воскликнула Люсия, задыхаясь и входя в маленькую девочку, которая положила свое тело на грудь альфы. — «Я так сильно люблю тебя, принцесса.» Эмити кивает с улыбкой, чувствуя, как Люсия снова обращает на нее внимание с такой нежностью и сладостью, что это напомнило ей о причине, по которой она все еще была рядом с ней. Чувствовать, как брюнетка берет ее за щеки и целует, было просто прекрасно. — «Хочешь пойти в кино?» — спросила Люсия, оставив Эмити и спустив девочку со стола. — «Я слышала, что фильм Энканто хорош.» — «Он хорош, я смотрела его с Луз несколько дней назад,» — признается Эмити, и лицо Люсии становится серьезным. — «Это был просто фильм… Ничего серьезного.» — «Ты обещал не разговаривать с Луз!» — упрекает Люсия, ударяя по столу, заставляя Блайт в страхе отступить. Доминиканка быстро успокаивается, хотя ее беспокоит то, что Эмити все еще видит Луз, ее беспокоит осознание того, что в любой момент эти отношения могут закончиться, и она даже не хочет думать об этом. — «Мне очень жаль,» — голос Люсии выражает сожаление, когда она ласкает щеку зеленоволосой девушки, которая кивает. — «Просто мне не нравится, что ты проводишь так много времени с Луз, она моя сестра, но ты моя. Эмити, ты понимаешь?» Омега неловко кивает, всякий раз, когда Люсия смотрит на нее таким образом, это пугает ее, у нее от этого возникает плохое чувство в животе, и она боится того, что она может сделать, когда расстроится. — «Скоро приедет Скарлетт,» — предупреждает доминиканка, целуя девочку в лоб. — «Она, проверит тебя, как всегда.» — «С тобой все в порядке,» — ответила Эмити, натягивая мешковатые штаны, которые Люсия одолжила ей для сна. — «Мы можем пока посмотреть телевизор.» — «Конечно, принцесса,» — с улыбкой заверила брюнетка, — «Иди включи телевизор, я приготовлю твой любимый завтрак.» Младшая девочка кивнула, продолжая одеваться, а Люсия, в свою очередь, спокойно занялась готовкой, ведь ее братья приедут только к вечеру, а у нее будет целый день, чтобы побыть с малышкой. (...) Скарлетт затормозила перед домом Люсии, неохотно сошла с мотоцикла и снова задалась вопросом, что ей делать. — «Я могу войти и увидеть покрытую ранами Эмити, услышать, как она снова говорит, что любит Люсию, или просто сказать чертовому полицейскому, что над девушкой издеваются,» — пробормотала она, снимая шлем. Брюнетка знала о Люсии много гадких вещей, она знала, что та издевалась над Амелией, у нее даже была пара копий фотографий, не столь откровенных, но которые могли бы помочь расследованию несколько месяцев назад. Не говоря уже о бедняжке Эмити, этой девочке было всего 14 лет, а она, похоже, стала игрушкой 21-летней идиотки, которая была чертовски заинтересована в том, чтобы трахать всех подряд. Иногда Скарлетт задавала себе вопрос, почему она помогает Люсии. Ей было ясно, что она помогает ей, потому что, оставив Эмити со зверем, девочка погибнет, а также потому, что какое-то время она притворялась подругой Носеды, чтобы передать информацию детективу Беллосу. Но теперь она не понимала, почему продолжала это делать. Неужели она влюбилась в Лусию? Нет, это было невозможно, потому что он испытывал к ней огромное отвращение. Хотела ли она продолжать собирать информацию, чтобы посадить ее в тюрьму? Возможно, ведь на данный момент все было явным преступлением. Хотела ли она узнать, что случилось с Вионой и Амелией в ночь их смерти? Да, конечно, хотела, они были ее лучшими друзьями, единственными близкими ей людьми на свете, и она потеряла их, не сумев помочь. — «Ты долго добиралась,» — воскликнула Люсия, открывая дверь, — «Чуть раньше, и ты бы увидела, как я занималась с ней сексом,» — пошутила она, и Скарлетт раздраженно закатила глаза, — «Вижу, плохое настроение.» — «Давай покончим с этим,» — сказала брюнетка, входя в квартиру и наблюдая за тем, как Эмити с волнением смотрит фильм Стивена Юниверса. — «Привет, Скарлетт,» — поприветствовала зеленоволосая девушка с радостной улыбкой, от которой брюнетка почувствовала себя виноватой, — «Будешь проводить пересмотр?» Гитаристка кивнула, и настроение девушки быстро сменилось дискомфортом, но она направилась в комнату Люсии, где они обычно проводили осмотр. — «Эй, как ты думаешь, Эмити справится с беременностью,» — спросила Люсия, глядя на экран своего мобильного телефона. — «Даже не думай об этом,» — прорычала брюнетка, крепко сжимая кулаки, — «мало того, что ты постоянно насилуешь ее, теперь ты хочешь сделать это и с ней.» — «Расслабься, я просто спрашиваю, к тому же то, что я делаю со своей девушкой, это мое гребаное дело,» — жалуется альфа, серьезно глядя на девушку, — «Просто убедись, что я больше не причинила ей вреда.» — «Почему ты так с ней поступаешь,» — спросила наконец гитаристка. — «Потому что я люблю ее,» — искренне ответила Люсия, — «ты не понимаешь, но я просто хочу для нее лучшего, я хочу заботиться о ней, хочу, чтобы она была счастлива..... И ты бы, блядь, видела ее в постели, она такая упругая, что ты не поверишь.» Скарлетт вздохнула, ее желудок сжался от слов Люсии, она чувствовала себя такой грязной, слушая, как та говорит о девушке, которая, если бы могла, убежала бы и никогда не возвращалась. — «Ты — кусок дерьма,» — прокомментировала брюнетка, прежде чем войти в комнату. (...) Лука разразился хохотом, глядя, как маленький Кинг убегает без подгузника, а испуганная Луз бежит за ним с полотенцем. — «Как живется с твоей сестрой?» — спросила Идалин, сидя рядом с брюнетом. — «Хорошо,» — искренне ответил Лука. — «Просто у меня на уме есть некоторые вещи, от которых я не могу избавиться.» — «Я должна была предположить, что маленький сыщик найдет другое дело, чтобы скоротать время,» — прокомментировала Ида с боковой улыбкой, — «я дам тебе один совет, гном, всегда носи с собой диктофон, он очень полезен для улик, а также нож на случай, если ситуация станет напряженной.» — «Не обращай на нее внимания,» — отругала Камила, серьезно глядя на жену — «Однажды ее чуть не убили, она ужасный полицейский.» — «Да ладно тебе, женщина! Не позорь меня перед моим сводным сыном,» — пожаловалась она, подняв руки. — «И к твоему сведению, я отличный полицейский». Брюнет лишь улыбнулся, встал и пошел в свою комнату, где ему предстояло много часов исследований.