Стокгольмский синдром

Прошу, прости меня; неважно, как и насколько давно, прости меня Может это фикция, сам себе навязав, я не знаю Но если чувство вины присутствует, значит не зря

      Дорога домой казалась необычайно долгой. Мое сознание окончательно потеряло счет времени, перевирая реальность до такой степени, что секунды по длительности плавно нагоняли часы, поселяя где-то в глубине души сильную панику. Панику от осознания собственной неуравновешенности. Я не понимал, что происходит. Я не понимал, сколько прошло времени. Я не понимал абсолютно ничего.       Мой мир настолько исказился, что в один момент по телу пробежала волна мурашек, вызванных столь неожиданным появлением входной двери, возникшей перед глазами буквально из ниоткуда.       Странные мысли не покидали голову, обволакивая ее пеленой. Все действия выполнялись на автомате, отчего становилось откровенно не по себе.       Если еще пару месяцев назад подобное состояние настигало меня необычайно редко, то сейчас оно стало буквально синонимом моей жизни. Я просыпаюсь не понимая, что происходит, иду в школу, а под вечер также ложусь спать. И так по кругу. Изо дня в день.       Тело само по себе плюхнулось на разворошенную, наскоро заправленную с утра кровать. Вот опять. Опять из моей головы пропало воспоминание о том, как я вообще оказался в комнате. Зато Смирнова, сука, весь день как назло из нее не выходит. Ее ярко-зеленные глаза все это время всплывают где-то в подсознании, сверля меня взглядом изнутри.       — Тварь ты конченная, уйди…       Все тело охватила волна тремора. Образ девушки вновь отчетливо встал перед глазами, заставляя меня непроизвольно закричать. Страх. Все, что я тогда чувствовал. Животный страх. Я не мог понять реально ли все происходящее. Я совсем спятил, да? Или она и правда пришла по мою душу? Казалось, сознание и вовсе покинуло меня.       В ушах встал резкий грохот. Тело оказалось на прохладном деревянном полу, а паранойя начала постепенно отходить на второй план. Что это сейчас было?       На лбу проступил пот, который я поспешно смахнул рукой. Но… Было что-то необычное. Что-то не давало мне покоя. Какое-то странное ощущение, настолько чуждое, но одновременно с этим до боли знакомое и родное.       Неужели… Неужели из глаз потекли слезы.       Кое-как поднявшись на ноги, я взглянул в окно. Темнота, но кроме нее… Да, это определенно были слезы. Отражение не могло соврать.       Будто чего-то опасаясь, я медленно сократил расстояние, прикасаясь пальцами к промерзшему стеклу. Я заплакал. Впервые за очень долгое время я искренне заплакал, вновь падая на пол. Обжигающие слезы буквально текли рекой. Я захлебывался в них, взвывал от накопившейся за столь длительное время душевной боли.       Я не мог поверить ни своим глазам, ни чувствам. Я просто, блять, не мог в это поверить… Чтобы я, бесчувственный сгусток отчаяния, сейчас лежал, свернувшись в калачик, и рыдал как последняя сука. Да быть такого не может.

***

      — Антон?.. — словно гром, чей-то оклик пробил мое сознание, заставляя, быстро смахнув влагу из-под глаз рукавом, посмотреть в сторону межкомнатной двери. В проходе стояла сестра, наблюдавшая за моей «истерикой», скорчив на лице странную гримасу. — Тебя там… — девочка запнулась. — Мама просила проверить, почему ты шумишь.       — Она уже дома? — как можно более спокойным голосом спросил я, заранее зная ответ, в роли которого выступил лишь легкий кивок. — А сколько сейчас времени?       — Восемь часов уже… — отстраненно ответила Оля, демонстративно потирая глазки. — Вот я и пришла сказать, чтобы тише был. Мне завтра в школу вообще-то…       — А, да, конечно… — вслед за фразой последовал тяжелый вздох.       А ведь еще жалкий год назад, в это время, мы бы вместе смеялись, смотрели какой-нибудь фильм или играли в приставку. Но нынешняя напряженная атмосфера… Слезы вновь начали медленно течь из глаз.       — Оль… Прошу, прости меня за все.       Сестра, уже успевшая развернуться в противоположную сторону, молча замерла. В комнате повисло неловкое молчание, которому не суждено было прерваться. Она просто ушла, так ничего и не ответив.       — Сукаа… — в очередной раз я взвыл от накопившейся за весь тот «безэмоциональный период» боли. Боли, буквально разрывающей мое сердце изнутри. Боли, которую я, наверное, заслужил. Заслужил, причиняя ее другим. Она просто вернулась ко мне по правилу бумеранга.       И есть ли смысл что-то менять? Я уже на самом дне.       Взгляд бегал по потолку, изредка цепляясь за пошатывающуюся от легкого сквозняка люстру. Часы уже давно пересекли деление в двенадцать, вырисовывая отметку равную чертвой дюжине, а тусклый лунный свет осветил комнату, создавая какую-то особенную убаюкивающую атмосферу. Тем не менее, на меня она явно не действовала, свидетельством чему служил уже который час, пролежанный на твердом деревянном полу. Слезы давно закончились. Закончились вновь и не понятно, когда они появятся. Может, это случится уже утром, а может, как и в прошлый раз — лишь спустя несколько месяцев.       Окно с противным скрипом отворилось, впуская в комнату прохладный ветер. Я свесил босые ноги на улицу, присаживаясь на заворошенный снегом подоконник. Нет, в голове даже не было мыслей о том, чтобы сигануть вниз — высота не та, да и душа моя слишком слаба, чтобы принять решение лишить себя жизни. Ну, или наоборот. Грустная ухмылка последовала за этой мыслью.       Моя пятерня устремилась в сторону луны, словно стараясь ее схватить и украсть, забрать, присвоить себе… Но даже попытка совершить подобное заведомо будет тщетно, отчего остается лишь смотреть на вытянутую руку, объятую синевато-белым светом, источаемым тем самым величественным и одиноким кристалликом, в свою очередь окутанным непроглядной тьмой.       Но чем дольше я всматривался в представшую картину, тем сильнее на ней проявлялись звезды. Сначала по одиночке, а затем целыми скоплениями, образующими причудливые узоры. Теперь луна и не казалась такой одинокой, в отличие от меня…       Сжав ладонь в кулак, я тяжело вздохнул.       — Ничего, Антон, и не с таким справлялись…       Да кому я вру… Убился бы с радостью при первой возможности, но ведь даже с подобным желанием не в силах справиться. Так что остается просто смиренно терпеть…       — Терпеть… — провторил голос шепотом, а вслед за этим глаза начали медленно закрываться.       Сейчас засну.... Наконец-то. Как же я устал…

И будет со мною скитаться по городам Может и навсегда — что поделать! — пусть будет так, но Коли я и правда состав вот с таким прицепом Можешь вынести меня в гробу, как в песне «Бес концепта» Уже всё равно Раз больше ничего не теряю, я свою долю вверяю судьбе На сколько - не знаю, время покажет Сколь важно держать себя на контроле А когда врал последний раз, я не упомню, сорри