Солнце

— Йой, почему бы тебе не поплыть на Сабаоди с братом, Эйс? — ненавязчиво советовал Марко, вновь припадая к дубовой кружке с ромом. — Тебе же всё равно в ту сторону, Чёрная Борода будет там, судя по некоторым источникам. Всё плавание, вплоть до стычки с кораблём-львом, внутри всё сильнее разгоралось беспокойство, сдавливая сердце. Огненный кулак никогда не отступает. Однако ощущение, что это его последнее вольное путешествие, никак не отпускало, словно бы весь мир светился и потухал; гудение морских королей раздавалось из тёмных пучин, будто слегка приоткрывая заветную тайну предзнаменований жизни и смерти. И это море, это солнце… В тысячи раз ярче была улыбка Луффи, сияющая смелыми мечтами, всеобъемлющим принятием, непоколебимой верой в друзей. Похоже, Эйс нехило перебрал: мысли растекались, и спирт поджигал его сосуды, разгоняя кровь как бензин. Могучий пират, решив, что несмотря на чутьё, жить сегодня — правильно, резко поднялся из-за стола. Марко слегка удивился переменой, но виду не подал, лишь смеряя товарища чуть оттаявшим взглядом. — Кто-то просил со мной дуэт? Может, квартет? — взбалмошно и дерзко вопил Портгас, подозрительно ловко забравшись на одну из бочек с пьянящим нектаром. Весёлое гуляние разошлось пуще прежнего, громко и радостно вторя неудавшемуся певцу. — Йо-хо-хо и бутылка рома! ~ На Таузенд Санни и Моби Дик ниспадала мягкая вуаль густой темноты. Ночь безветренная, тёплая, плыть никак нельзя было. Корабли, вовсе не дичась друг друга, почти нежно соприкасались бортами. Команда Соломенной Шляпы, заслышав байки и раздольные песнопения временных соседей, невольно и безумно заводилась, пытаясь выиграть в негласном соревновании. Когда шумные пляски немного утихли, пришло время азартных игр — Санджи зачарованно изучал красивые лица Робин и Нами, пока навигатор, дьявольски-очаровательно смеясь, присваивала себе его с трудом накопленные деньги. Робин редко уступала в ставках только лисе-воровке, тихо посмеиваясь над сокрушительным «невезением» Санджи. Луффи, обнаглев от вседозволенности, успел голыми руками вскрыть несколько ящиков с припасами, кроша в щепки древесину от возбуждения. Зоро только и успевал, что поглощать запасы драгоценного алкоголя. Мечник, раскрасневшись, охотно делился с Чоппером легендами о проклятых катанах — нескладно, суховато, но говорил с удовольствием. Были те правдивыми или нет, оленя вовсе не волновало — он беспрекословно верил, аки восторженное дитё, впитывал каждое слово, сидя на коленях у на редкость многословного охотника на пиратов. Брук и Фрэнки очень живо обсуждали синтезаторную музыку, насколько мелодично можно её сплести с классической. В их беседе мелькало экспрессивное «СУПЕР» и гогот скелета, хватающий его за звенящие рёбра. Усоппу уже надоело подначивать Луффи на новые пакости, и он, призадумавшись, нашёл панацею от утекающего из бутылки веселья. — Друзья! Прошу вашего внимания. Я — как Великий капитан Усопп — поведаю вам об одной обязательной традиции. Капитан корабля должен похвалить каждого подчинённого после самого длинного вечера гуляний, — Усопп важно и терпеливо объяснил, беззастенчиво складывая ложное правило на ходу, кончиком пальца потирая длинный нос. Довольство собственной затеей разливалось теплом в груди лгуна. — Э, что, правда? Прям о каждом отдельно? — Луффи высунулся из горы мяса, глуповато ковыряя в носу, однако задумчивость в угольных глазах была серьёзной. — Ну конечно, стал бы я вам врать? — Вообще-то ста.. — не успел закончить утомлённый этим цирком Зоро, как Нами стукнула того по зелёной макушке. — Дай Луффи сказать! Пусть он нас похвалит. — Ведьма. — Притворюсь, что не слышала, — навигатор, угрожающе прожигая дыру во флегматично зевающем мечнике, силком пыталась остановить разъярённого Санджи от очередной бездумной драки. Даже Брук и Фрэнки отвлеклись от беседы, возвращая внимание команде. И даже еду капитан больше не поглощал — совсем ненадолго отставил гору в сторону. — Хмм, очень тяжело думать, особенно, э-э, сейчас… Но раз так, то начнём с тебя, Усопп. Ты очень хороший рассказчик и искатель приключений, всегда заслушиваюсь. Твои изобретения часто помогают нам. Да и красоты-то тебе не занимать, ши-ши-ши. Смущённо царапая смуглую щёку, чуть потемневшую от румянца, Усопп уверенно принял слова капитана, расхваливая свой героизм и дальше. Но, не в силах смотреть на столь искреннюю солнечную улыбку, вскоре стушевался, потупив взор. — Санджи, ты не только отлично готовишь и круто дерёшься, но и умеешь внимательно слушать. С тобой очень приятно говорить о мечтах. Названный слегка опешил, казалось, что даже бровь сильнее запружинила от удивления. Выдыхая сигаретный дым, он робко улыбнулся, без слов принимая похвалу. — Нами — самый надёжный и умный навигатор из всех, кого я встречал. И ты тоже красивая, похожа на диких голодных лисиц с горы Колубо. — Это что ещё за комплимент такой? — зардевшись кончиками ушей, фыркнула она, благо не злясь на сей раз. — Робин, ты сильная, с красивыми живыми глазами. Люблю слышать от тебя об истории и обо всякой философии древних, хоть и не пойму, зачем такие сложности вообще им сдались. Тепло сощурившись, археолог по-доброму усмехнулась в ответ, стискивая выросшими из-под земли ласковыми руками обжигающее надеждой солнце. Луффи радостно принял своеобразное объятие. — Чоппер, ты чудный врач и обалденный боец тоже, прямо два в одном. Как здорово, что ты с нами. Ещё выглядишь… Вкусно… Ши-ши-ши. Олень испуганно вздрогнул на коленях Зоро, но вскоре стал громко доказывать, что он вовсе не рад это слышать, при том вовсю улыбаясь и смущаясь. Видно, Луффи слегка занесло, и руки Робин заботливо запихнули в истекающий слюной рот новый кусок мяса. Беда миновала. — Кхм-умх, Зоро, ты о-очень сильный. Круто владеешь катанами и ни перед кем не хочешь отступать в бою. Ещё ты с первого дня воспринимаешь всерьёз мои приказы и защищаешь не только всю команду, но и меня. Спасибо. К румянцу от спирта добавился лёгкий оттенок смущения, хоть Зоро никогда и не признает это. Он, скрестив руки на груди и прикрыв очи, пробурчал нечто о долге и ответной благодарности. Луффи довольно захихикал, удовлетворённый реакцией. — Фрэнки, теперь ты. Лучший плотник — мастер, это очевидно, и сильнейший киборг из всех. Мне нравятся твои меха-штуки, но ещё больше нравится твоя преданность родным и делу мечты. Киборг слезливо засопел и, смахнув влагу с глаз, кинулся к Луффи, всё ещё всхлипывая и до удушения сжимая резиновое тело громоздкими руками. Капитан лишь удивлённо охнул, в ответ обхватив тягучими руками растроганного накама. — Ты бы хоть штаны надел, прежде чем лезть… — показательно осуждающий комментарий принадлежал обречённо вздохнувшему Санджи. — И Брук! Ты до чёртиков талантливый музыкант, весёлый. Ты очень предан своим накама. Надеюсь, мы ещё сочиним и споём много песен, — подмигнул Луффи, озорно добавив, — такого скелета, как ты, я бы не хранил в шкафу, а показал бы всему миру. — Йо-хо-хо-хо, от капитана меньшего и не ждал, — воодушевлённый музыкант рассмеялся до слёз. Он, подхватывая горделивое счастье друзей, расхаживал по палубе и, играя на скрипке задорные мелодии, утягивал накама в последний за вечер безумный головокружительный танец. Храбрые сердца их бились в унисон, вплетаясь в волшебную музыку гармоничного хора. — Отправляясь в дальний путь… Саке Бинкса я возьму… Задорно вскочив, Луффи хотел было присоединиться к ним, но краем глаза он заметил капитана второй дивизии Белоуса, тихо наблюдающего со стороны. — Братишка! Рад тебя видеть. — Ты так вырос, Луффи. В позе Эйса читалась некая напряжённость, но его взгляд был наполнен теплом. Луффи, простодушно скалясь, обмотал брата резиновыми руками, утаскивая вглубь палубы. Даже пребывающие в праздном хаосе Мугивары, заметив гостя, приветливо помахали ему. Луффи только при свете ламп увидел, что на брате не было неизменной широкополой шляпы, ботинок и ремня?.. — Э? Эйс, чё это ты босой? Ши-ши. Пират, всё ещё находясь в чудесной неге опьянения, хвастливо признал, что проиграл их в карты «честно, как мужчина». Луффи залился хохотом, начав уже вовсю подначивать и издеваться, грубо дёргал за вороные волосы и едва не протёр Портгасом половицы, неожиданно потянув того за ногу. — Прекращай уже, а то получишь. Эйс шутливо злился, распаляясь всё больше. Так ведь веселее, да? Братья сцепились в почти игрушечной потасовке. Луффи стал сильнее, и Эйсу приходилось прикладывать чуть больше усилий в борьбе с ним. Вдруг в самом пылу битвы, когда они оба одновременно сгоряча замахнулись для удара, раздался грохот, шелест огня и озлобленные крики команды. ~ Глубокая ночь опустилась на океан. Море, словно кривое зеркало, отражало тьму и зияющие сквозь неё далёкие созвездия. — Чёрт, все руки в крови, — взвыл Эйс, жмурясь, с болью осматривая забинтованные широкие ладони с проступающими на них алыми пятнами. — Ты сам виноват, братик. — Кто бы говорил. — Знаешь, мы так и не выяснили, кто сильнее. Может, повторим потом? — Какой же ты проблемный младший брат. Втянул меня в свои игры, ещё и реванша просит. Луффи, если ты ещё раз используешь гатлинг на корабле.. — А ты огненный шар прямо на паруса! Портгас лишь закачал головой, уныло принимая внешние и внутренние последствия столь разгульного пьянства. Зашивать паруса прямо под строгими, почти убийственными взорами Фрэнки и Нами было нестерпимо больно. Он, рассыпаясь в извинениях, исколол себе все дрожащие от интоксикации пальцы. Луффи же получил по паре подзатыльников от каждого члена команды и уже вместе с самим плотником чинил пробитый борт. На его руках тоже расцвели синяки и ушибы в придачу к ноющему затылку. Мало того, что потом обоих виновников заставили драить палубу и убирать мусор. Так ещё и за нагло разворованную часть кладовой Санджи заставит капитана мыть посуду за всей командой, пока корабль не войдёт в порт архипелага Сабаоди. Они сидели рядом с солнечной головой львёнка — гальюнной фигурой, устало опираясь спинами на белые перила, соприкасаясь тёплыми боками. Тёмные глаза старшего всматривались в полумесяц, мирно сопящий в окружении отстранённо мерцающих звёзд. — Могу же я доплыть до Сабаоди с вами? — с ломаной ухмылкой спросил он. — Ши-ши. Конечно, даже можешь не спрашивать! Я всегда рад тебе, братишка. И мои накама тоже, — Луффи вновь беззастенчиво растянул губы в яркой улыбке, словно бы и не было сегодняшнего раздора. Вскоре радость на мальчишеском лице померкла, уступая место непривычной обеспокоенности. Прошипев от боли, Луффи бережно взял брата за руку и, чуть помедлив, шёпотом спросил: — Эйс, что-то же случилось, верно? — Скажи… То, что я, пусть и во имя справедливости, подвергаю и себя, и свою семью опасности, оправдывает меня или делает монстром? Луффи опешил, округлив чёрные, словно вселенская бездна, очи. Монстр. Вновь то запретное и пугающее слово из далёкого, извилистого бурными приключениями детства в прогнившем Гоа. Он искренне недоумевал, отчего имя Гол Д. Роджера всегда душило Эйса в своих стальных тисках. Пираты ведь повенчаны с морем, разве так они не обретают свободу? И сам Эйс ни в чём не виновен, более того — он замечательный, самый лучший брат на свете. — Ты мой брат, Эйс, никакой не монстр. Ты сильный, удивительный и ответственный, в трезвости так точно. Я люблю тебя таким, какой ты есть. И вся твоя команда, твой настоящий отец, они любят тебя тоже. За меня не волнуйся, но прошу, сдержи то обещание, ладно? — вкрадчивый голос Луффи оборвался, вздрагивая на последнем слове. Он долго молчал после этого, пряча мокрые глаза под дорогой сердцу соломенной шляпой, всё ещё мягко держа израненную ладонь. — …Я сдержу, обещаю. Но волноваться за тебя никогда не перестану. Уж слишком часто ты влипаешь в неприятности. — Братик… Поцелуй меня как в детстве. Эйс благоговейно положил ладони на загорелые, зацелованные самим солнцем и покрытые мелкими шрамами, плечи брата. Даже сквозь бинты ощущался жар пластичного тела, будто бы фрукт мера-мера принадлежал именно Луффи. Горячими губами он целомудренно коснулся вздёрнутого носа и, разливаясь родным теплом, внутри вновь зарождалось пламя, просыпалась воля. Он больше не тонул в жгучей топи вины и сожалений, зудящих, дышащих смертью, предзнаменований. Ведь Огненный Кулак никогда не отступает. И второй раз за жизнь Портгас позволил Луффи самозабвенно считать веснушки, застывшие следы солнца, на щеках, более интересные, чем светила на небе. Младший водил пальцем по горячей молочной коже и, соединяя россыпи в выдуманные созвездия, вскоре уснул. Эйс, силясь запомнить мерный стук сердца брата, заботливо отнёс его в каюту. За широкой спиной, несущей печать отца и гордости, забрезжил рассвет. «Я попросил. Нами выиграла их для тебя, отблагодари её. — Лу» На тумбе рядом лежала фляга с водой и ранее утерянные в пылу азарта вещи. Эйс расплылся в тёплой улыбке. И, слушая разбегающиеся волны, щурясь от пыльного света, проникающего через иллюминатор, думал в тысячный раз о том, что Луффи и есть настоящее Солнце.