I'm not a monster, but I can be one.

      Бомгю не был застенчивым или что-то в этом роде, но он нелюдим и не всем были интересны настоящие причины его нелюдимости. Ещё с самого детства дети обходили этого странного мальчишку стороной, а учителя и вовсе не горели желанием хоть как-то вспоминать о его существовании, но несмотря на это, у него получилось закончить школу на «отлично». С поступлением Чхве не торопился, ведь совершенно не знал, куда хочет поступать. Это было загадкой для него. С одной стороны: Бомгю был очень силён в точных науках, а с другой стороны — вряд ли он выдержал бы учёбу. И именно поэтому он соглашается работать у своего дяди, перебираясь к нему. Джинхёк довольно известный адвокат и взял племянника к себе, когда младший остался один. Ну, если можно так сказать, конечно.       В конторе Джинхёка работает и молодой детектив — Хюнин Кай. И он, пока что, единственный, кого интересует Бомгю. На самом деле, в парне было что-то такое, что манило к себе, но Кай не мог понять, что не так с этим парнишкой. И, учитывая свою профессию, Хюнин конечно же берётся наблюдать за Чхве, пытаясь заговорить с ним, но всё без толку, ведь тот молчит, словно не умеет разговаривать. И даже язык жестов ему не помог. Тот просто смотрел на него нечитаемым взглядом и кивал, если Кай приносил перекус или кофе. На этом, к сожалению, их «диалоги» и ограничивались. Именно это и стало отправной точкой для наблюдения за Бомгю. — Кай, мне только что звонили из участка, нашли тело. Возьмёшь дело на себя? Джиу нужен хороший и умный детектив, она обратилась за помощью ко мне, — Джинхёк заходит в кабинет к Каю с телефоном в руках и выглядит озадаченным. Дело, очевидно, сложное, раз позвонили к ним в контору и Камал готов взяться за него. — Конечно, хён. Нуна может выслать мне материал или вкратце рассказать? — Хюнин отвлекается от бумаг и смотрит на старшего, кивая. Всё, что ему нужно знать — место происшествия и осмотреть само тело, а дальше Камал уже сам разберётся. — Да, она уже отправила их на почту к Гю, он скоро принесёт их тебе. Как только будут известны подробности, Джиу вызовет тебя к себе, — старший кивает сам себе и уходит, чтобы вернуться к своему делу. У него всё ещё висело дело родителей Бомгю, и судебные разбирательства длятся уже семь лет.       Собственно, именно тогда Джинхёк и узнал о происходящем в семье своей сестры. Ему было страшно за своего племянника, но тот всегда лишь молчал или упирался взглядом в телефон, явно строча в твиттер. Конечно же он, как хороший дядя, сразу же помог парнишке обжиться и нашёл для него психотерапевта, но это ему совсем не помогало. Младший почти что не спит, много сидит в телефоне, но с работой справляется хорошо. Всё, на что его хватает — писать своему дяде сообщения, если он находил в делах что-то нелогичное, ведь тот никогда не вдавался в детали. Да и не надо ему это было. Главное, что сейчас с ним всё хорошо и что он может жить спокойной жизнью. И тем не менее, некоторые в конторе шушукались за его спиной, а некоторые и вовсе не понимали, как кого-то такого взяли на работу. Он неоднократно слышал, как коллеги дяди говорили о том, что Гю чудаковатый, к тому же «страшненький», да и вообще, чуть ли не монстр из-за своей нелюдимости. Парню были неприятны эти комментарии в свою сторону, однако Чхве не решался что-либо ответить им. Особенно в рабочее время.       Кай ждёт Бомгю с материалом, собираясь, чтобы сразу поехать на место происшествия и сообщает стучавшему в дверь, что тот может зайти. Чхве скромно проходит к столу и отдаёт бумаги, а после немного неуверенно протягивает телефон, где в заметках был удивляющий вопрос: «Могу ли я поехать с вами, господин Хюнин?»       Камал знал, что младший иногда катается с руководством на заседания, а так же довольно неплох в следовательском деле, а потому у него нет причин отказывать, о чём он и сообщает парню, давая время на то, чтобы собраться, набирая Джиу. Девушка сообщает, в каком морге находится тело и где его нашли, на что детектив угукает и записывает информацию в свой блокнот, проверяя документы, которые принёс Гю, отмечая, что тот уже раздобыл и эту информацию в том числе. Возможно, Чхве будет полезным ему. А ещё это прекрасная возможность понаблюдать за ним вне стен конторы.       В сам морг они приезжают только через полчаса и Сонми, знакомая Кая, без проблем пропускает его. На самом деле Кай не был сотрудником полиции. Он частный детектив и помогал своим знакомым чисто по доброте душевной или если не было никаких интересных дел. То, что он видит, почти что приводит его в ужас: тело полностью изуродовано; язык словно вырезали; горло перерезано… Не самая приятная картина и его даже немного тошнит, пока Бомгю даже глазом не моргнул, глядя на труп перед ними. Камал приходит к выводу, что парню просто перерезали глотку, от чего тот и умер, но его останавливает то, что Чхве не двигается и смотрит словно сквозь тело. С одной стороны его это насторожило, а с другой стороны и вовсе не удивляло. Он наслышан от Джинхёка о том, что младший действительно был хорош в нахождении мелких деталей. Однако это наталкивало на мысль, что Чхве мог быть замешан здесь, а тот факт, что младший и вовсе ни с кем не контактировал только укрепляло эту мысль.       К сожалению, даже неделя тщательного расследования ничего не дала, кроме нового звонка Джиу. Девушка позвонила глубокой ночью и сообщила о том, что к ним поступил звонок от охранника одного из магазинов и тот заявил, что нашёл ещё одно тело. Кай сразу же срывается с места и едет к месту назначения, отмечая в голове факт того, что оба парня убиты одинаково: перерезано горло, а так же был смущающий факт — у каждого из них вырван или же вырезан язык. Кто-то явно не хотел, чтобы их жертвы хоть как-то говорили во время сопротивления.       Хюнин практически не спит ночами, количество жертв становится всё больше и у каждого одна и та же песня: горло и язык. Бомгю старается помочь старшему: рассматривает вместе с ним фотографии; читает досье на всех жертв; находит какие-то сходства и даже не догадывается, что его подозревают. Камал благодарен ему за помощь, правда. Чхве находит настолько мелкие детали, о которых никто даже не задумывался и они находят небольшую деталь: родители каждого из этих парнишек были наркоманами или алкоголиками. Вот только не было понятно, по какой причине на них кто-то нападает и каким образом их вычисляют. Также Бомгю отмечает, что все они учились раньше в одной школе-интернате. Кай удивляется тому, что сам не заметил эту деталь. — Кай, у меня к тебе есть просьба. Мне нужно улететь на пару недель в Штаты, ты сможешь присмотреть за Бомгю? Не хочу оставлять его одного, а кроме тебя обратиться не к кому, если честно, — старший Чхве заглядывает в кабинет к своему сотруднику и тот думает пару минут, а затем кивает, слабо улыбаясь. — Конечно, хён. Он может перебраться ко мне, если нужно. К тому же, мы неплохо ладим, как по мне, — на самом деле, для Кая это прекрасная возможность понаблюдать за парнем вне работы. К тому же, они действительно неплохо ладят.       Чхве говорит о том, что Каю придётся на это время переехать к нему, рассказывая некоторые детали и особенности своего племянника, а после и самому Бомгю о том, что ему нужно уехать и что Хюнин любезно согласился пожить с ним это время. Младший на эту информацию только кивает, а его лицо не выражает ровным счётом ничего. И если Джинхёк привык к этой особенности, то Камал явно нет, и для него это всё ещё подозрительно.       На самом деле, он ожидал чего угодно, но не никак не ужина, по приезде домой. Он поехал сразу с семьёй Чхве, чтобы узнать, где будет его комната и прочие детали, очень удивляясь тому, что Бомгю сразу же направился готовить ужин. И готовит он очень даже вкусно. Собственно, в следующие дни это перестаёт удивлять, наоборот, становится чем-то привычным, пока однажды Кай не решает выйти покурить среди ночи.       В доме тихо, как и полагается для средины ночи, однако Хюнин решает заглянуть в комнату к Бомгю, но там его не обнаруживает. Это заставляет вернуться к себе и взять пистолет, на всякий случай, ведь мало ли, где может быть парнишка и что он может делать. И да, Камал не доверяет ему от слова совсем, но сказать о подозрениях думает чуть позже, когда Хёк вернётся обратно. Сейчас в этом нет необходимости, да и доказательств у него нет.       Как выясняется в ту ночь, Бомгю дома не было в принципе и Хюнин объездил минимум пять соседних кварталов, но так и не нашёл его, а утром получил смс. В нём говорилось о новом трупе и детектив почти что зарычал. Серийный убийца, за которым он гонялся, казалось, затих на какое-то время, но стоило ему расслабиться, как неизвестный объявился, словно никуда и не уходил. Только в этот раз язык был на месте и это очень удивило, ведь ему казалось, что жертвы просто захлёбывались кровью, так как разрез на горле не был достаточно глубоким и смертельным. Это, кстати, тоже подметил Бомгю в один из дней, когда Кай не спал всю ночь и был рассеянным. Ему нужен будет хороший отдых после раскрытия этого дела, а пока он заходит в твиттер, где ведёт аккаунт как личный дневник. Twit:       @kai_kamal       Бомгю слишком подозрительный, но вряд ли хён обрадуется моим подозрениям…       Хюнин тяжело вздыхает и откладывает телефон, тихо благодаря Бомгю за еду и возвращаясь к работе, изучая снимки и материал, что был у него на руках. «Разрез… Школа… Язык… Что-то тут не сходится, но что? Ни единой зацепки и это жутко бесит» — Камал слишком поглощён рассуждениями и не замечает, как Чхве уходит, оставляя старшего в доме в полном одиночестве. До глубокой ночи это остаётся незамеченным, однако сил искать парня совершенно нет и Хюнин решает, что просто подождёт, когда младший вернётся домой, но засыпает на кухне, с кружкой кофе перед собой. Работа очень выматывала, а ночные похождения только подливали масла в огонь, ведь после каждого раза продолжали находить тела и это единственная причина, по которой он подозревал племянника своего начальника. Да, Бомгю умен и действительно находит множество деталей, но в этом деле парень находит их слишком легко. Словно сам там был и знает, на что точно не обратится внимание.       С этими мыслями детектив ждёт Джинхёка и даже находит, как можно связать свои подозрения между собой, больше не пытаясь узнать ничего у Бомгю. Лишь единожды отправляя еду на проверку в лабораторию, но с той всё в порядке, а мясо, что там было — свинина. Именно тогда всё становится более странным, ведь зачем тогда убийце вырывать жертве язык, если он не использует его в еде? Очевидно, у Кая была версия того, что в городе орудует каннибал и все теории и домыслы тщательно скрывались от прессы, ведь поднимать шумиху вовсе не хотелось, а если нагнать панику… К счастью Камала, приезд Джинхёка был не за горами и оставался всего день. Поговорить обо всём Кай решает, когда адвокат уже будет на работе. Всё же, это будет лучшее место для их диалога.       Кай почти что отсчитывает часы до этой встречи, собирает весь материал, находит улики, пусть и косвенные, но хоть так он может подтвердить свои догадки и теории, совсем не задумываясь о том, как к нему относится сам Бомгю. И, если честно, он не спешит об этом задумываться, на самом деле. Хюнина совершенно точно не интересуют отношения, он уже занят. Работой. И даже не смотря на то, что Джинхёк вечно пытался сплавить того на свидание, Кай был непреклонен и сказал, что если найдёт себе партнёра, сразу же сообщит об этом старшему. Само собой, это были больше шутки, но старший Чхве всё равно беспокоился о своём сотруднике.       Бомгю, если честно, очень рад видеть своего дядю и сразу же пишет ему об этом в заметках, хоть и по его лицу этого не было видно. Младший всегда выглядел так, словно он просто кукла или робот, не умеющий проявлять эмоции и это была одна из причин, по которой он слышал оскорбления за своей спиной. — Хён, мы можем поговорить? — Кай проходит в кабинет ближе к концу вечера и адвокат улыбается, предлагая детективу кофе, но тот просит чай и выглядит достаточно обеспокоенным. — На самом деле, я не знаю, как правильно преподнести информацию… Хён, я не знаю, замечал ли ты, но Бомгю по ночам уходит из дома. Я думаю, что он… Что это он, хён. — Да ну! Бомгю бы никого не обидел, я уверен в своём племяннике, — Джинхёк совсем не хочет верить в то, что слышит, однако Кай усаживается на диванчике и тяжело вздыхает. Конечно же, у него и у самого закрадывались мысли о том, что с его драгоценным племянником что-то не так, но оно было и не удивительно. С его-то прошлым… — Ладно, допустим, я могу предположить, что это не нормально, но почему ты думаешь, что это именно он? Нашли зацепку? — Сложно сказать, хён. Бомгю слишком хорошо замечает детали, которые я не вижу, к тому же, после того, как он пропадает ночью, утром обнаруживают очередное тело. Я пытался несколько раз искать его, но у меня ничего не вышло. Если это так, хён, то он правда монстр и мне не останется ничего, кроме как выдать ордер на арест, — Хюнин поджимает губы и тяжело вздыхает, благодаря за чай. Его совсем немного отвлекает звук в районе двери и мужчины моментально реагируют на него.       Бомгю, стоявший в дверях, очевидно слышал многое. Парень прижимал папку с документами к груди и смотрел на старших со слезами на глазах, но не позволял себе заплакать здесь и сейчас. Молча отдав папку, парень бежит к выходу и выбегает на лестницу, игнорируя «чудик», со стороны одной из сотрудниц, мимо которой промчался. Парень выбегает на крышу и прячется за самим выходом, судорожно беря телефон в руки, чтобы зайти в твиттер. Twit:       @broken_heart       Почему они все говорят, что я монстр? Что они вообще обо мне знают? Twit:       @broken_heart       Может быть они правы и я действительно такой?.. Почему даже хён согласен с этим?       Опубликовав твиты, парнишка отбрасывает свой телефон и прижимает колени к груди, утыкаясь носом в них. Да, он молчит, но он никак не замешан в этих убийствах, а то, что он подмечает детали… Разве плохо, что он может хоть как-то помочь своему старшему раскрыть дело? А может быть Кая всегда смущало, что Бомгю таскался за ним хвостиком? Но зачем тогда разрешил? Чхве не мог ответить ни на один из вопросов, только тихо всхлипывал и даже попытался выдавить из себя звуки, не сразу замечая, что на крыше он больше не один. А значит, он больше не в безопасности. — Гю… Бомгю, пожалуйста, послушай меня, — Камал тяжело вздыхает и присаживается напротив младшего, протягивая тому салфетки и бутылку воды. Во взгляде Бомгю чистейшее непонимание, обида и что-то ещё. Что-то, что называется пустотой. Она всегда в его взгляде, но в этот раз Хюнин может наблюдать и другие эмоции, коих раньше в принципе нельзя было встретить у этого молчаливого парня. — Я понимаю, что тебе неприятно слышать это всё, но то, как ты исчезаешь по ночам и эти трупы… Знаешь, ты молчаливый, а у жертв нет языков. Это наталкивает на определённые мысли, — детектив старается сохранять хладнокровие, но очень удивляется, когда слышит смех.       Смех, полный отчаянья и на грани истерики. Это не было чем-то мелодичным или тем, что хотелось слушать. Этот звук пугал и вызывал ощущение тревоги, просто потому, что Гю всегда молчал. И услышать именно смех было чем-то по истине пугающим. Особенно для Кая, который подозревал младшего в убийствах. Да, он не боялся за свою жизнь, но они на крыше одни, а если его теория верна… — Я думал, что могу доверять тебе, хён, — голос Бомгю слабый и охрипший. По нему видно, что разговаривать ему сложно, учитывая, что работает он в конторе уже несколько лет, но ни звука до этого не издавал. — Почему я пал под подозрения, хён? Что ты вообще обо мне знаешь?       Голос становился всё громче с каждым словом, а плач смешивался со смехом, пока сам парень улыбался, словно безумец. Лихорадочно и явно не в тему. — Ты прав, я… — слишком громкое «замолчи» действительно заставляет закрыть рот и Кай поджимает губы, кивая и давая парню возможность рассказать. Оправдать себя, если это можно так сказать. Чхве продолжает плакать, но предлагает зайти обратно в кабинет к своему дяде, чтобы Хюнин был уверен в сохранности своей жизни, ведь справиться с одним намного легче, чем с двумя и детектива очень удивляет этот поступок, но он соглашается, наблюдая за тем, как Бомгю встаёт, забирает телефон и скрывается за дверью, возвращаясь в назначенное место. Джинхёк пьёт чай и курит в окно, явно нервничая. — Я хочу рассказать ему правду, хён, — адвокат роняет сигарету и оборачивается на голос. Он так давно не слышал голос своего мальчика… Однако, мужчина не спешит что-либо отвечать и просто кивает, чтобы тот продолжил. — Начнём с того, что я молчал из-за сильного стресса. Да, я молчаливый, но я не монстр. У меня не было детства. Мой отец умер, когда я был с ним на прогулке, мне было пять лет. На нас напал какой-то парень и отец пытался защитить меня. Он сделал это, но ценой свой жизни. Мама нашла себе другого мужчину спустя полгода и… Джинхёк-хён долгое время не знал, что у нас происходит, — Бомгю сложно разговаривать, но он пытается, вспоминая, что было тогда. В его прошлом. Его дядя понимает, что связки у мальчишки ещё не окрепли, а потому протягивает блокнот с ручкой, чтобы Гю мог всё написать.       «В один из дней, когда я пришёл домой после школы, я увидел, как мой отчим что-то вкалывает себе. Я и подумать не мог, что это наркотики, ведь у него были какие-то проблемы со здоровьем и он довольно часто что-то колол. Это был первый раз, когда я видел его таким разъярённым. Мама тогда уже была дома, но даже она не понимала, почему у отчима так резко сменилось настроение… А после он попытался её изнасиловать. Я полез защищать свою маму, ведь она этого не заслуживала… На её месте оказался я. Мне было восемь, хён. Я боялся его. Он часто пугал меня, что если я расскажу, то к нам присоединяться его друзья. Как бы мама не пыталась меня защитить тогда, он угрожал ей моей смертью, если она не будет молча смотреть…       Мы с мамой терпели это ещё года два. Я каждый день подвергался насилию с его стороны и его совсем не волновало, что я маленький ребёнок. В моей школе однажды увидели синяки на теле и стали меня дразнить, а после и вовсе перешли на издевательства. Дети меня сторонились, а учителя и вовсе игнорировали. В интернатах редко когда учителей заботит происходящее и это не ожесточённые жизнью люди. В моём тоже ничего хорошего не было. Отец кого-то из старших был почти что лучшим другом моего отчима и тот, соответственно, узнал о том, что происходит. Я просил у него помощи, но он лишь сказал, что я должен быть послушной шавкой, если не хочу, чтобы об этом узнала вся школа и мне приходилось терпеть унижения и насилие с его стороны. Не ради себя, ради мамы. Я терпел, когда он тушил об меня окурки; когда мог разбить об меня что-то из посуды и даже не удосужиться проверить, в порядке ли я… Бывали случаи, когда он морил меня голодом несколько дней и не разрешал есть в школе, а после снова насиловал. Говорил, что такой мусор как я, не заслуживает еды и что так даже лучше, потому что я не буду в состоянии в принципе издавать звуки. Маме было запрещено меня кормить нормально. Он разрешал мне из еды только какие-то объедки, в особенности, если он не доедал. Однажды я провинился и этот ублюдок посадил меня на цепь в мороз на улице. Я просидел в легких джинсах и тонкой водолазке там три дня. Было чудо, что я не умер в тот момент, но я тогда сильно заболел и ему даже на это было плевать. Пока я болел, его целью была мама и я не мог допустить, чтобы он хоть как-то причинял ей вред. К сожалению, она боялась его больше чем я, поэтому ничего не могла сделать.       В какой-то момент это прекратилось, я даже не помню, сколько прошло времени, прежде чем всё началось заново. Ребята постарше продолжали меня шантажировать. Я часто сбегал из дома по ночам к ним, где они делали то, что захочется им, но они правда никому не рассказывали и меня это утешало. Знаешь, терпеть насилие со стороны подростков было легче, чем со стороны отчима. Контрольной и невозвратной точкой стал день, когда он убил её.       Я, как и всегда, вернулся со школы и услышал хрипы из комнаты, а когда зашёл туда, увидел маму в крови. Она уже лежала вся в крови, захлёбываясь ею, потому что он вырвал ей язык, но ему было плевать, он продолжал её насиловать, а после перерезал горло, сказав, что если я хоть на миллиметр дёрнусь с места, меня ждёт та же участь. С того момента я не мог больше разговаривать. У дяди получилось выяснить, почему он стал таким. Он сидел на каких-то психотропных веществах и поехал крышей. Мне казалось, что я потерял чувство безопасности. На моём теле множество шрамов. Однажды он меня исполосовал ножом за то, что я вернулся домой позже обычного, но я продолжал ходить в школу даже после этого.       В один из своих приступов он сломал мне руку и разбил голову, я чуть не умер, но этот подонок вызвал скорую. Мне тогда было пятнадцать. В больницу меня никто не забрал, он не отпустил. В тот момент я умудрился написать хёну, рассказав о том, что случилось. Он без промедлений приехал с нарядом полиции. Позже выяснилось, что этот псих часто насиловал детей, оставлял им уродские шрамы или вовсе вырывал языки, чтобы они не могли кричать. Иногда мне кажется, что мне и вовсе повезло, а потом я вспоминаю, как он забавы ради разрезал мне живот, но не сильно глубоко, продолжая насиловать, а после не сильно аккуратно зашил его. Хён в тот момент, собственно, и приехал. Мне жаль, что я не вызываю доверия у людей, но моя молчаливость не из-за того, что я не хочу говорить».       Бомгю, закончив писать, отдаёт Каю блокнот и продолжает всхлипывать, снова прижимая колени к себе. У Хюнина с каждым словом всё больше расширяются глаза и детектив теряет дар речи, совершенно не зная, как на это реагировать. Само собой, Джинхёк знал эту историю, а потому ему не обязательно было перечитывать её ещё раз. Он сообщает, что выходит покурить, оставляя ребят одних и до Камала медленно доходит одна мысль. Джинхёк брат матери, а не отца Бомгю. Трупы, которые нашли — все со школы самого Бомгю. Все до единого. И у каждого не было языка и было перерезано горло. Ужасающая мысль приходит слишком поздно, ведь всё это время… Монстр совершенно не Бомгю. И он никак не виноват в своей судьбе, мальчику просто не повезло. Камал забирает лист с историей себе и обнимает младшего, обещая, что всё будет хорошо.       Пока младший рыдает в плечо детектива, сам Кай пишет Джиу и просит прислать наряд, ведь он нашёл убийцу. Мотив очевиден. Если бы он только раньше узнал об этой истории… Теперь понятно, почему Бомгю подмечал некоторые детали и был таким смышлёным, у него просто не было выбора в своё время. Наряд не заставляет себя долго ждать и Джинхёк очень удивляется, когда в кабинет заходит его подруга, с ордером на арест и просит не делать резких телодвижений. Она говорит, что адвокату лучше сдаться добровольно и он понимает, что это конец. Он не успел отомстить только одному парню. Его преодолевают злость и ярость. И нет, не на себя или судьбу. На своего племянника, который прижимался к детективу так доверчиво… — Что же, ты действительно хороший детектив, Кай. Уверен, если бы Бомгю не рассказал бы тебе о своей жизни, ты бы ещё долго не мог бы понять, что эти тела — моих рук дело. Я пошёл на это, чтобы отомстить за свою сестру и за своего племянника и думаю, что теперь он в надёжных руках. Позаботься о нём, Кай, — старший Чхве и не думает сопротивляться, лишь пожимает плечами и протягивает руки, пока его племянник шокирован событиями.       Изо рта Бомгю вырывается хриплое «зачем» и он начинает плакать с новой силой, пугаясь, когда дядя повышает на него голос, крича в ответ, что это всё ради него. Потому Бомгю удалось спасти, а его сестру нет. Младший смотрит на единственного родного человека со страхом и слезами на глазах, не в силах сказать что-либо ещё. Он догадывался, на самом деле. А если быть точнее, узнал, когда Джинхёк сказал, что ему нужно уехать в Штаты. Каждую ночь он искал своего дядю и однажды наткнулся на него в каком-то переулке, пока он вбивался в какого-то парня, наблюдая за тем, как жертва захлёбывается своей кровью. С той ночи он стал уходить из дома раньше, но не думал, что на него падут подозрения. — Всё кончено, Бомгю. Тебе больше нечего бояться. Я обещаю, что с этого момента твоя жизнь станет лучше. Прости, что засомневался в тебе, — Хюнин смотрит за тем, как адвоката выводят из кабинета, а после и из здания, продолжая прижимать младшего к себе, твёрдо решая взять над парнем опеку и показать множество прекрасных вещей. Научить его жить, разговаривать и улыбаться с нуля. И он обязательно добьётся своей цели.