Этот жалкий верующий...

Государство Сяньлэ все еще не могло отойти от недавно прошедшего шествия в честь Праздника Фонарей. На улицах все еще стоял гомон, люди продолжали восхвалять Наследного Принца, обсуждая тот случай со спасением мальчишки. Каждый второй обсуждал это. Если бы сам Принц проходил здесь, наверное ему бы стало неловко от количества нахваливания, хоть и с детства привык, что слуги и даже матушка жаловали и лелеяли его. Первый сын, Наследник… — Это было невероятно! Ты видела, как Его Высочество поймал его? У меня в это время чуть сердце из груди не вырвалось! — Обсуждала первая. — Конечно видела! А ты слышала, что говорят по этому поводу? Вроде в дворце переполох полный, Его Высочество всего три круга прошёл… Это к плохому. — Отвечала вторая. — Конечно к плохому! — Подхватила третья. — Беды не миновать.Через три года точно произойдет что-то плохое! Засуха, голод, может даже война… Не надо было спасать оборванца, лучше бы продолжали ход! — Что ты такое говоришь?! По-твоему лучше было бы, если бы прямо перед платформой Принца разбился ребенок? Уж лучше мы потерпим через три года немного голода, чем потом вечность бы отмаливали загубленную душу.Ой! Продолжая бранить свою подругу, женщина и не заметила, как что-то пронеслось мимо её одеяния, при этом зацепив корзину фруктов. Вишни тут же рассыпались по дороге, а сама жительница уже обернулась, чтобы отругать хулигана, но так и не обнаружила его в толпе. Единственное, что она запомнила, так это красную потрепанную рубашонку с кучей заплаток и дырок в разных местах. Босые ноги продолжали нестись по длинной улице, пробегая мимо толпы, задевая кого-то, случайно толкая, спотыкаясь, но продолжали бежать в неизвестном направлении. Они просто неслись, неслись куда подальше, и сами не понимали, почему они это делают. Но наконец-то прямой курс сменился резким поворотом в какую-то темную улочку, уже сбавив темп бега. Переулок бродяг — так называли это место обычные жители. Обычные здешние обитатели — сироты, малоимущие, пьяницы и бездомные. Не лучшее место для проживания, но и в центре города им не выжить, а тут можно сплотиться для воровства яблок из-под носа торговца. Залетев в самое укромное местечко, низкий мальчик окончательно спотыкается об свои же ноги и падает лицом в лужу, пачкая и без того не самые свежие бинты, скрывающие его лицо. Хватаясь руками за грязь, он на четвереньках подползает к стене и прижимается спиной. Наконец-то можно перевести дух. Тощие грудь и плечи вздымались выше от безостановочной одышки. После такого марафона пробежки для слабого организма даже воздуха не хватает. Черные, как смола, волосы прилипли ко лбу от стекающего по нему пота, глаза широко распахнуты, а сердце вот вот грозило прямо сейчас вырваться из неокрепшего тела. Обычный человек, увидев такую картину, подумал бы только о том, что мальцу дурно и стал бы звать лекарей. Хотя… Он бы их позвал, если бы ребенок выглядел опрятно.Кому есть дело до нищего пацаненка, родители которого не смогут материально поблагодарить спасителя их отпрыска. Переведя дух, мальчик глотает слюну и выдыхает. Убрав волосы с глаз, он повторно оглянулся вокруг, чтобы удостовериться в одиночестве. Пусто… Как и всегда. Никто его не потревожит. Даже если бродяги и отличаются тем, что всегда действуют вместе, к нему никто не подойдет, не спросит, как он себя чувствует, или даже банально не поинтересуется тем, принес ли он чего съестного. В этом месте и без того слишком много неудачи, поэтому подходить к ребенку, которого с рождения клеветали вестником бед, никто тем более не станет. Лишь только матушка не откажется от своего чада, каким бы оно ни было. Хотя… Уже не про кого так говорить. Единственная надежда на каплю заботы и любви уже пропала, её сожгли с остальными своими двумя старшими детьми такие же бродяги, чтобы предотвратить распространение болезни с кровохарканием среди их общины. И снова в этой беде оклеветали её младшенького… Первой, кто это пустила — родная тётушка. Нет. Не тётушка. Тётка. Называть её ласково противоречило всему существующему на белом свете. Она еще с рождения третьего сына своей сестры невзлюбила его, назвав уродцем. И из-за чего эта женщина так обозлилась на ребенка? Ах да… Из-за ненавистного уже даже ему правого глаза. Он родился с недугом — разный цвет глаз. Если бы он был только хотя бы голубого цвета, на него бы даже внимания не обращались. Но красные глаза всегда ассоциировались с нечистью… Как же это мерзко. Перестав думать о своем одиночестве, мальчишка переводит взгляд на свои маленькие худощавые ладони и пальчики. Он все еще не мог поверить в то, что произошло с ним недавно на улице Шэньу. Как это вообще вышло?! Он снова задумался о цепочке событий. Его план заключался в простом: из-за многолетней ненависти к людям после всех издевательств, которые пережила эта невинная душа, он решил одно: «Если делали мне больно вы, то тогда и вы должны пережить этот ад!» Как же этот мир жесток, что в таком юном возрасте он уже решил покончить с собой. И даже не тихо в своем доме вскрыть руки! А прямо во время священного праздника. Если бы его и без того хрупкое тело разбилось перед Принцем, он бы забрызгал его репутацию и весь его народ кровью, и будь они все прокляты до скончания своих дней! Но он не учёл одного… Он не учел, что Его Высочество Наследный Принц столь прекрасен! Если он еще с высоты, заметив один только силуэт Принца впал в ступор, то после своего уже случайного падения вниз и его спасения он был готов прямо сейчас провалиться в ад! Ведь у Его Высочества, спасителя, слетела маска, показав его лицо, которое окончательно выбило мальчика с этого мира. В душе он был уверен, что вот-вот вознесется на Небеса, только не в качестве Небожителя, а как вылетевшая от красоты душа. Поэтому он только лишь смиренно сидел на руках Принца, молча рассматривая его вблизи. Слухи оказались правдой! СЕ ЛЯНЬ ПОИСТИНЕ БОЖЕСТВО! Именно с этого момента Хунхун-эр решил, что когда Его Высочество вознесется, он определенно уверует в Небожителей впервые за свои десять лет. Осталось только дождаться. От чего же он так яростно бежал? От Наследного Принца, конечно же! Вера верой, а стыд присутствует всегда! Непростительно, непростительно, непростительно! Сейчас его волновало только то, что Се Лянь… Он единственный, кто не посмотрел на него с презрением. Не отбросил сразу же, как только поймал, он продолжил выступление с оборванцем на руках, и даже после того, как его мерзкие слуги указали на то, что Хунхун-эр пачкает дорогое одеяние, он лишь улыбнулся и сказал, что одежду всегда можно постирать, ему не жалко. Впервые мальчик испытал такую доброту по отношению к нему не от матери! От того он так крепко и вцепился в Принца, не желая отпускать спасителя. Но стоило Се Ляню передать мальчишку в руки своему подопечному и скрыться за пределами ворот, как отпрыск тут же озверел и с размаху ударил ногой в колено своего сопровождающего и бросился наутёк. Несмотря на то, что мальчишка уже успел отдышаться, сердце по-прежнему дико колотилось внутри. Он… Никогда он такого не чувствовал. Хунхун-эр ненавидел людей так сильно, что от их вида сводило скулы. Но сейчас… Что-то теплое, трепетное, неизведанное так и разрывало его изнутри. Ранее у него было похожее чувство к матери, только он уже совсем забыл, как оно называется. Да и то, что творилось сейчас, было куда сильнее забытого старого. Продолжая рассматривать свои грязные руки, он все еще не мог поверить в произошедшее. Это же сон? Тогда он не желает просыпаться. Сиротка тихо всхлипывает, сам не понимая от чего он готов прямо сейчас разрыдаться. Закрыв ладошками лицо, он позволил дать волю эмоциям, начиная рыдать, но тихо, чтобы никто не мог услышать его страданий. Но почему он страдает сейчас, что с ним происходит?! Нет, нельзя просто так это оставлять. В голову пришла спонтанная и глупая идея. Своровать яблоки и при следующей встречи подарить их Его Высочеству! Прямо сейчас Хунхун-эр был твердо уверен, они очень скоро встретятся! Он не ошибся. Стоило выйти в город и пройти чуть меньше пары метров, ему путь преградила золотая повозка и пару солдат. Хунхун-эр еще не знал, что его большая история только начинается.