Секс, зло и любовь девяностых.

Дул ночной ветер и шел дождь, которые создавали прохладу в такие трудные для нашей страны времена. Любой холод мог привести к обморожению или теплоте между людьми, но до сих пор все находились в холодном климате и не чувствовали тепла, ни физического, ни духовного. Андрей лежал в одном из вагонов поезда, который двигался в Нижний Новгород. Ему было безумно холодно, из-за чего он не мог заснуть, а зубы стучали. — Ты можешь прекратить? — непонимающе спросил Марат Суворов. — Что я должен прекратить делать? — Стучащие зубы раздражают меня и мешают заснуть. — Марат указал на его зубы. — Марат, я виноват, что мне холодно? — непонимающе спросил Андрей. — Да, ты виноват. — решительно сказал Марат. Этот неожиданный ответ удивил Андрея, заставив его задуматься: интересно, в чем моя вина, согласно логике Марата? Не задумываясь, он задал вопрос: — А в чем моя вина? — заинтересованно спросил Андрей Владиславович Васильев. — Это ты виноват, что не закалился и теперь тебе холодно, а я и все остальные — нет. — уверенно сказал Марат Кириллович. Он сказал это так, как будто это было его личное достижение. — Ну, извини, я не привык спать на грязных досках, хоть и вырос в бедной семье, но мне нравится спать как нормальному человеку. — гордо сказал Андрей. — А, по-моему, лучше спать так, чем в теплой постели. Такие слова Андрея не удивили, потому что он знал, чем занимается его друг, поэтому для него это не стало шоком. Но даже ему стало интересно, насколько полезен, по мнению Марата, такой образ из сна. — И чем полезен такой образ из сна? — с любопытством спросил Андрей Васильев. — Во-первых, люди не привязываются к комфорту и не становятся его рабами, а во-вторых, люди становятся ближе друг к другу. — уверенно сказал Марат. — Да, ты настоящий философ древности, как Ксенофан. — похвалил его Андрей. — Я его не читал, но спасибо. — сказал Марат. У Андрея в голове крутился вопрос: а как люди могут сблизиться на морозе? Что это значит? Он не задавал ему никаких вопросов на эту тему, потому что думал, что Марат ему это объяснит, но он ничего не сказал, поэтому и задал вопрос: — А как люди становятся ближе друг к другу во время холодов? — Ну, они собираются у костра и разговаривают, поют и так далее, или занимаются древнеславянским сексом. — спокойно сказал Марат Суворов. — Древнеславянский секс? Это как? — непонимающе спросил Андрей Владиславович Васильев. Это был неожиданный вопрос не только для Андрея Владиславовича Васильева, который ранее не обращался за разъяснениями к Марату Кирилловичу Суворову, а тот, в свою очередь, никогда не показывал своих знаний, хотя и не был глуп. Этот вопрос заставил Марата Кирилловича Суворова гордиться собой и ехидно улыбаться, как дьявол. — Тебе объяснить, мой необразованный друг? — злорадно спросил Марат. — Да, желательно, объясни мне это, но без злорадства. — настойчиво сказал он. — Ладно, слушай. — потребовал от него Марат. — Наши предки заходили в холодную комнату, чтобы заняться любовью, где им приходилось согреваться с помощью великой силы любви. — саркастически сказал Марат. — И это все? — с интересом спросил Андрей. — Да, все. — уверенно сказал он. — Ты ожидал что-то ещё? — Нет, я просто ожидал, что ты расскажешь мне больше. — спокойно сказал Андрей. — На самом деле там произошло столько интересного, что любое горе османского султана показалось бы детской забавой по сравнению с развлечениями наших предков. — уверенно сказал Марат. — Ты сближались с людьми во время холодов? — с интересом спросил Андрей. — Да, я сблизился с людьми, но больше всего это были песни у костра, и у меня не было никакого древнеславянским секса. — Даже обычного секса не было? — с любопытством спросил Андрей. — Даже обычного. — спокойно сказал Марат Суворов, как будто ему было все равно. — Может быть, пришло время что-то изменить в своей жизни? — заинтересованно спросил Андрей Владиславович Васильев. — На что ты намекаешь? — Может, нам стоит заняться этим твоим древнеславянским сексом? — настойчиво спросил Андрей. Марат был ошеломлен его словами, от которых его глаза стали почти такими же большими, как у коровы. Он в шоке открыл рот и попытался прикрыть его рукой, чтобы слюна не попала на пол. — Андрей… ты? — спросил Марат, пытаясь подобрать для этого нужные слова. — Да, Марат, я такой же, как и ты. — гордо сказал Андрей. — Но как ты это понял? — заинтересованно спросил Марат Суворов. — Я понял это благодаря Раисе Робертовне, которая дала мне понять, что мужчины лучше женщин, потому что они считают вас своим слугой и считают вас равным себе. — Андрей Владиславович Васильев говорил со спокойной уверенностью. — Значит, тебе нравятся мужчины, как и мне? — заинтересованно спросил Марат Суворов. — Да, именно это я и сказал. — спокойно сказал Андрей. — Андрей, это ужасно, если кто-нибудь узнает об этом. — встревоженно сказал Марат Суворов. — Нет, я не закончил, потому что я живу более одиноко в интеллигентной среде, где это не считается зазорным. Кроме того, с моим талантом я легко могу уехать в любую западную страну, где ко мне будут относиться лучше, чем здесь. — уверенно сказал Андрей. — Андрей, у меня к тебе вопрос. Ты действительно хочешь сделать это со мной? — непонимающе спросил Марат Суворов. — В качестве эксперимента, да, почему бы и нет, но я не знаю, заведете вы меня или нет, так что это не имеет значения. — спокойно сказал Андрей Владиславович Васильев. — Честно говоря, для меня это впервые. — неохотно признался Марат Суворов. — Серьезно? — Да, серьезно. — спокойно сказал он. — Для меня это тоже первый раз, как и для всех людей на этой планете, они делают что-то впервые. — Может быть, тогда мы пересядем в другой вагон, чтобы нас не застукали за тем, что мы делаем вместе. — настойчиво предложил Марат. — Ладно, пойдем в тот вагон. — сказал Андрей и указал на дверь у себя за спиной. — Ладно, пошли. — спокойно сказал Марат Суворов. Марат Кириллович Суворов и Андрей Владиславович Васильев вышли из этого вагона и перешли в другой вагон через прицеп между вагонами, а также через двери, которые использовались для охраны поезда. Они вошли в другой вагон, где было много грязи и накипи, из-за чего создавалось впечатление, что здесь никто не убирался целый месяц, хотя сюда перевозили детские игрушки. — Боже, как здесь пыльно. — в ужасе прошептал Андрей. — Не то слово. — Марат Суворов согласился. — Ладно, раздевайся. — настойчиво сказал Андрей. — Что? — непонимающе спросил Марат Суворов. — Раздевайся, и сейчас мы сделаем то, из-за чего оба будем говорить в аду. — спокойно сказал Андрей Васильев. — Ты уверен, что здесь можно этим заниматься? — с интересом спросил Марат. — Да. — уверенно сказал он. — У тебя есть какие-то сомнения. — Нет, просто здесь пыльно, и я боюсь, что у меня может быть аллергия на пыль. — уверенно сказал Марат Кириллович Суворов. Андрей начал вспоминать, как пыльно было в предыдущем вагоне поезда и что он не Марат, больше никто не кашлял. «А здесь даже чисто по сравнению с тем вагоном», — подумал про себя Андрей Владиславович Васильев. — Марат, тут не так грязно, как ты думаешь, у тебя просто мизофобия. — спокойно сказал Андрей Владиславович Васильев.

Мизофобия (от древнегреческого μύσος — «грязь, загрязнение, осквернение, ненависть» и фобия — «страх») — навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать соприкосновения с окружающими предметами.

— Мизо… что? — спросил Марат, не понимая слов Андрея. — Я объясню позже, а сейчас лучше разденься и займся древнеславянским сексом. — настойчиво потребовал он. — А если у нас обоих появится аллергия? — неуверенно спросил Марат Суворов. — Если у нас будет аллергия, мы будем знать, что совершили грех и Бог наказывает нас за это, и мы перестанем это делать и будем наслаждаться видом природы нашей страны. — уверенно сказал Андрей. — Ясно. — спокойно сказал Марат Кириллович Суворов. Они оба разделись догола и положили свои вещи на одну из коробок с игрушками, предварительно смахнув с нее пыль. Андрей достал из одной из коробок плюшевые игрушки и положил их на пол, затем лег на них, как будто это была его кровь. — Ты — актив, я — пассив. — решительно сказал Андрей. — Что? — непонимающе спросил Марат Кириллович. — Ты сверху, я снизу во время полового акта. — раздраженно объяснил он. — Неужели ты не знаешь таких простых вещей? Андрей, на которого ранее произвели впечатление знания Марата Суворова о поле древних славян, отметил, что в его голосе слышалось возмущение тем, что он не знает таких простых вещей."Ты что, совсем сдурел?!» — подумал Андрей Владиславович Васильев. — Ложись на живот, потому что сейчас я запрыгну на тебя, как лягушка на молоко из одной бутылки. — гордо сказал Марат Суворов. — Ты хочешь сделать из меня масло? — посмеиваясь, спросил Андрей. — Да, шоколадное. — сказал Марат, играя со своим пенисом. — Что ж, в таком случае, я обеспечиваю вас первоклассным молоком. — насмешливо сказал Андрей Владиславович Васильев. Он повернулся и хлопнул себя по заднице. — Ох, у нас будет такое масла, что даже Матроскин обзавидуется. — решительно сказал Марат. Марат подбежал к нему и запрыгнул на него, начав грубый анальный секс. Его действия были грубыми и резкими, как будто он хотел избавиться от гнева, излив его, как будто он был его боксерской грушей. — А ты сильный! — удивленно сказал Андрей. — Спасибо, но я это знаю. — спокойно сказал Марат Суворов. Андрею хватило всего пяти секунд, чтобы совершить свой первый половой акт головой, и ему это не понравилось. Он держался за плюшевые игрушки, которые были под ним. — Марат, будь со мной помягче, я все-таки не груша. — Что тебе не нравится? — спросил Марат Суворов и схватил его за соски. — Ты попросил меня заняться с тобой сексом. — Да, я просил тебя заняться со мной сексом, но думал, что ты будешь нежнее. — уверенно сказал Андрей Владиславович Васильев. — С чего ты взял, что мы, геи, мягкие как пух в сексе? — сердито спросил Марат Кириллович Суворов. — Ну, обычно так и есть. — спокойно сказал Андрей. — Что ж, я хочу тебя разочаровать, но, несмотря на то, что ты гей, как и я, у тебя очень стереотипное представление о геях. — Я знаю, потому что сам знаю только трех геев, себя, тебя и Фредди Меркьюри. — спокойно сказал Андрей. — Андрей, скажи мне, тебе нравится то, что я делаю? — заинтересованно спросил Марат Суворов. — Честно? — с любопытством спросил Андрей Владиславович Васильев. — Да, скажи мне правду. — требовательно сказал Марат Суворов. — Ты делаешь мне больно. — нерешительно воскликнул Андрей. — Отлично, значит, я все делаю правильно. — достаточно сказал Марат. — Что? — Андрей был удивлен, что Марат получает удовольствие от своих страданий. — Теперь ты поймешь, каково мне было все эти годы, пока ты учился, я страдал от одиночества и страха не знать, что с тобой не так. — сердито сказал Марат. Он наслаждался этим моментом, когда мог отыграться за все годы страданий. — Марат, но я же звонил тебе все эти годы. — напомнил ему Андрей Васильев. — Ты звонил только своей матери, а не мне, когда. — сердито напомнил он ему в ответ. — Извини, я действительно хотел тебе позвонить. — застенчиво сказал Андрей Васильев. Он понял, почему Марат на него разозлился. — Тогда почему ты не звонил мне все эти пять лет? — заинтересованно спросил Марат Кириллович Суворов. — Я не знал, как с тобой поговорить, потому что я тоже начал испытывать к тебе чувства, которые пытался подавить, вот почему я не приехал в Казань. — сказал Андрей и заплакал. Эти слезы были искренними, которые были вызваны не намерением вызвать жалость, а искренним сожалением. Было слышно, как его сердце разрывалось от горя. — Значит, Вова был прав. — уверенно сказал Марат. Марат перестал заниматься с ним анальным сексом и начал с ним, после чего сел, обняв колени. От этих действий его член встал, но после этого начал медленно уменьшаться, из-за чего он почувствовал боль между ног. — Что? — спросил Андрей и встал. — Рассказать тебе, чтобы ты не мучился в ходе размышления? — с интересом спросил Марат. — Да, расскажи мне. — настойчиво сказал Андрей. Когда Андрей говорил это, он сел рядом с ним и стал смотреть на него, подперев правой рукой подбородок. Марат сел от него так, чтобы между ними было больше расстояния, так как чувствовал себя неловко. — В общем, мой брат часто говорил мне, когда я скучал по тебе, что ты ушла, потому что я напугал тебя своим откровением, и он был прав. — неохотно признался Марат Суворов. — Марат, если тебе это облегчает жизнь, то я никогда не был ксенофобом по отношению к другим, потому что думал, что я выше этого. — гордо сказал Андрей Васильев. — Я знаю это от твоей матери, когда ты вступился за чернокожего ученика на третьем курсе. — И, по правде говоря, я никогда не имел гомофобные взгляды даже до того, как вы мне в этом признались. — уверенно сказал Андрей. — Потому что ты чушпан. — насмешливо сказал Марат Суворов. — Как ты меня назвал? — возмущенно спросил Андрей. — Чушпан. — ели ели, сдерживая смех сказал Марата. — И это твоя благодарность за то, что я повернулся к тебе спиной? — Извините, в нашей мафии просто всех, кто не является геем, но сочувствует им, называют чушпанами. — спокойно сказал Марат Суворов. — Я с тобой серьезно разговариваю, а ты ведешь себя как ребенок. — раздраженно сказал Андрей. — Вот за это я тебя и люблю. — уверенно сказал Марат. — Что? — Вы мне как мать или отец, но в то же время друг, который может объяснить мне простые истины на моем языке, а не на языке людей, родившихся при Сталине. — сердито сказал Марат Кириллович Суворов. Андрей Васильев замолчал, он не знал, что ему сказать. Было ли это признание в любви? Или просто симпатия? Эти вопросы крутились у него в голове. — Знаешь, что мне в тебе нравится? — спросил Андрей, желая услышать от него вопрос в ответ. — Нет, я не знал. — равнодушно сказал он. — И что же тебя привлекает во мне? — Ты добрый, смелый, сильный, но из-за твоего образа жизни всего этого не видно из-за твоей агрессии и грубости, но ты не желаешь себе и другим зла, я надеюсь, ты покажешь свое истинное «я», потому что оно явно не такое, какое ты показываешь всему миру. — Андрей, ты либо слепой, либо у тебя сейчас словесный понос, и ты хочешь показать, что много читал, в отличие от меня, потому что я не вижу в себе того, что видишь ты. — сказал Марат Кириллович Суворов.Он старался не рассмеяться. — Марат, я сказал тебе все это от чистого сердца, и ты думаешь, что я тебе солгал? — спросил Андрей, он был возмущен тем, что Марат ему не доверяет. — Нет, я вам верю, что вы сказали все это от чистого сердца, меня просто позабавили те слова, которые вы сказали обо мне. — спокойно сказал Марат Кириллович Суворов. — В следующий раз ты ничего подобного о себе не услышишь. — сердито сказал Андрей Васильев. — Ладно, не дуйся на меня и давай вернемся. — настойчиво сказал Марат. — Нет, мы никуда не уйдем, пока оба не насладимся древнеславянским сексом. — решительно сказал Андрей. — Ты… серьезно. Ты хочешь заняться любовью? — спросил Марат Суворов, заикаясь. — Да, я хочу сделать это с тобой. Но давай оба не будем мстить друг другу во время секса и не делать извращенных желаний. — настойчиво попросил Андрей Васильев. — Хорошо. — согласился Марат. — Тогда что мы собираемся делать? — Мы обнимемся, чтобы наши сердца были вместе, и, если возможно, попробуем поцеловаться. — объяснил он ему. — Ты согласен? — Да, я согласен. Марат и Андрей легли на горку плюшевых игрушек и обнялись. После этого они посмотрели друг другу в глаза, которые были самыми яркими в этом темном вагоне поезда. Иногда, чтобы возбудить друг друга, они трогали задницы друг друга или играли с волосами. Они чувствовали тепло, которое не могло быть даровано более чем одним огнем или электричеством, они чувствовали любовь, о которой так боялись говорить между собой.