Ракушка

      Чонгук скучающе бродил по огромным залам дворца, выжидая момент, когда можно будет улизнуть в город. Встречающиеся на пути его придворные или прислуга, вежливо кланялись и спешили по своим делам, Гук тоже немного кивал головой и приветливо улыбался, хоть и думал о том, что ему это очень надоело.       Узкие колонны залов уходили акрами в высь и казались бесконечными. Они были украшены затейливыми узорами и кое-где переплетены лозой., из окон лил холодный голубоватый свет и в этом свете полоски из мелких камней на пиджаке парня сияли, словно маленькие звезды. Чонгук посмотрел наверх, в одно из огромных окон и вздохнул. — Вот ты где! — окликнул его веселый голос.       Чонгук обернулся и увидел спешащего к нему брата. Хосок был не просто старшим сыном большой семьи, но и доминантным альфой, а значит его право на наследование отцовского престола было неоспоримо. — Не сказать бы, что я сильно скрывался, — улыбнулся ему Гук. — Вообще-то тебя разыскивал наш бесконечно драгоценный о-папа, — оповестил старший и Чонгук тяжело вздохнул. — Не начинай только. — Я устал, хен, — пожаловался парень, — каждый раз, когда у нас собираются такие приемы, то начинается одно и тоже — эти печальные взгляды в мою сторону и вздохи, полные сожаления.       Хосок понимающе прикусил губу и потрепал младшего по вьющимся черным волосам, что волнами падали на глаза. Вся проблема была в том, что Гук — бета. Хотя проблемой это было для других, ведь самому Чонгуку это никак не мешало, но вот окружающие почему-то были уверены, что парень тоскует глядя на братьев-альф, и особенно на Хосока — яркого доминанта. И все абсолютно игнорировали, что братья были не разлей вода. — Потерпи, Гуки, вот стану правителем и первым же приказом запрещу грустные взгляды и вздохи, — и братья засмеялись, — Идем? — Аааащщщ, — закатил глаза Гук. — Эх, ладно, слишком уж я мягкосердечный… Буду один выслушивать нравоучения и страдать от этого бесконечно парада омег, которые «точно-точно мне понравятся»! — Не дави на жалость, хен, — засмеялся Гук. — Ащ… Беги уже, куда ты там бегаешь обычно не знаю…       Чонгук засмеялся и благодарно кивнул брату, стремясь вниз, чтобы выскользнуть в сады, а оттуда в город. Парень очень любил эти тихие прогулки по городу, по его переулкам, рассматривая красивые дома, думая о том, как там, за этим окнами устроена жизнь.       Обычно он добредал до висячих садов, где мог часами любоваться на купол над городом, об который били толщи воды и стайками плавали разнообразные рыбы. Но сейчас была зима… И если сами жители Атлантиды не особо ее замечали, всего лишь становилось немного прохладно, то вокруг все говорило о зиме. Сады не цвели, опутывая огромные арки голыми ветвями, а купол над городом был украшен замысловатым морозным узором, превращаясь в абсолютно ледяной и холодный, отчего совсем не было видно океана. С немного меланхоличным настроением Чонгук добрел до окраин, где были ракушечные фермы и выращивали великолепные жемчужины, а из перламутровых ракушек местные мастера изготовляли поистине прекрасные вещицы.       Бета осмотрелся по сторонам, с любопытством рассматривая местные дома и узоры на них, как вдруг услышал голос, что пел о любви русалки. Голос был низким, тягучим, он словно окутывал Чонгука, маня к себе. «Сирена», — отчего-то подумал Гук и даже не пытался остановиться, осторожно шагая на звуки песни.       Он вышел на круглую площадку, выложенную цветным камнем, и остановился резко, словно врос в эти камни, не в силах даже шелохнуться — на одном из балконов, свесив вниз ноги, сидел юный омега. Его светлые волосы растрепались, а взгляд янтарных глаз был устремлен на купол, лед которого сиял, словно тысячи звезд. Омега пел, даже не замечая подошедшего парня, темная кофта сползла по руке, обнажая хрупкое плечо, но и этот совсем его не заботило. «Ему, наверное, холодно» — подумал Чонгук и кашлянул.       Омега тут же замолчал и встрепенулся, уставившись на Гука круглыми от неожиданности глазами. Он быстро оценил, что перед ним явно аристократ, каким-то непонятным образом забредший на фермы, и решил бежать от греха подальше. Ловко перемахнув обратно на балкон, омега быстро скрылся, лишь обернувшись испуганно на Чонгука. — Подождите!       Чонгук бросился следом, пытаясь догнать его по низу, но увидел лишь выскочившего из арки парня, который быстро скрылся в переулке. Бета еще долго бродил среди колон, пока не начало темнеть и ему не пришлось возвращаться во дворец, чтобы папенька не поднял на уши весь город, беспокоясь о своем любимом младшеньком сыне.

***

      С того дня Чонгук не мог найти себе места и каждый день приходил к фермам, чтобы найти того омегу. Пару раз он даже слышал его пение вдалеке, но чем быстрее бежал Гук на голос, тем слабее и дальше он становился, пока не затихал вовсе. Он пытался расспрашивать местных, но те лишь качали головой и низко кланялись принцу, больше ничего не говоря.       От отчаяния младший принц перестал есть, плохо спал и все время, что ему приходилось проводить в замке, а не на улицах в поисках омеги, был тих и задумчив. В конце концов его семья стала всерьез беспокоиться по этому поводу и разузнавать, что случилось с младшим отправились Хосок и Юнги. В комнату младшего брата они вошли как раз в тот момент, когда Чонгук натягивал толстый вязанный свитер, чтобы подольше сегодня провести время на улице и не бояться холода. — И куда ты собрался, позволь спросить? — поднял одну бровь Хо. — Я? Так… Погулять…       Чонгук явно растерялся внезапному появлению братьев. — Что происходит, Гуки? Мы очень за тебя беспокоимся… — Ничего… — Чонгук, ты не умеешь врать. Расскажи, что стряслось? Ты печальный, задумчивый, не ешь ничего, что исхудал весь, спишь плохо. Вон синяки под глазами. Родители с ума сходят от беспокойства, а я как-то не хочу раньше времени занять трон. Но ты их доведешь и того и гляди, упаси Посейдон, отрекутся! Что случилось?       Чонгук растерянно посмотрел на обоих и толкнулся языком за щеку. — Да говори уже, не переживай, — отметил этот жест Юнги, ведь младший всегда так делал, когда начинал задумываться в сомнениях, — А то наш папуля уже всерьез думает, что ты осьминожьи водоросли стал покуривать. — Я?! — фальцетом взвизгнул Гук, — Нет!       Оба брата засмеялись и Хосок потрепал его по волосам: — Тогда рассказывай.       Младший вздохнул и поведал причину его печалей, но не успел он закончить свой рассказ, как Юнги захохотал, хватаясь за живот. Оба брата уставились на него с недоумением, а Чонгук надулся — он тут ему душу излил, о сокровенном рассказал, а Юнги… — Так это ты напугал сирену? — вытер выступившие слезы Юнги. — Чего?!       Оба брата знали, что в Атлантиде поселилось много существ, среди них были и сирены, и русалки. С русалкой как раз и встречался Юнги, их большой любви не противились, да и очереди на трон такой союз не мешал — омега был очаровательный, а его хвост, появлявшийся, когда он нырял в воду, невероятно прекрасен. — Несколько дней назад кто-то напугал сирену, что выращивает так сильно любимые во дворце фиолетовые жемчуга. Поет он часто, и привлекает уж очень много внимания, вот его отец и придумал, что придет черный принц да украдет его голос, если мальчишка так часто свои песни затягивать будет. И тут-то ты и появился! — Юнги вновь захохотал. — А ты… А ты его знаешь? — робко спросил младший с надеждой в голосе. — Нет, — покачал головой Юнги, но глядя на поникшего брата, улыбнулся, — я не знаю, но вот Чимини с ним знаком близко. Так что снимай свой свитер и пойдем ужинать. Оттянешь время правление Хосока, — хохотнул Юнги. — Но, хен… — Завтра! — кинул через плечо Юнги, — Я договорюсь с моей рыбкой и мы познакомим вас.       Чонгук радостно потрусил за братьями — он был готов съесть все, что угодно, поддержать любой диалог и вести себя, как самый примерный сын, лишь бы завтра увидеть прекрасную сирену.