Королева Севера

Посетителей своей тюрьмы Санса научилась узнавать по шагам. Рамси ходил тяжело и резко, нередко останавливаясь в паре футов от ее двери, нарочно изматывая её. Иногда наоборот он думал, что движется бесшумно, но утончившееся чутье никогда ее не подводило. А иногда он врывался к ней, как вихрь — так быстро, что она не успевала ничего сообразить. Но сейчас за дверью был вовсе не Рамси. Теон вошел с подносом и поставил перед ней чашу дымящейся бараньей похлебки. Санса ненавидела баранину, а также переизбыток горьких специй, который щедро сыпал в этот рецепт болтонский повар. Но она твердо знала: откажись она от этого — и у нее не будет средства пережить зиму. Она взяла ложку и принялась есть. Руки у нее дрожали, как и у Теона, но все же не настолько сильно. Поначалу она с ним даже здоровалась, но, когда увидела, как он безумно пугается любой обращенной к нему фразы, оставила эти попытки. Она отломила кусочек от хлебца, успевшего подсохнуть (самое свежее, вероятно, подносили только Рамси) и бросила его в суп размачиваться. — Сколько времени ты провел с ним? Теон, в это время расстилавший свежую простыню, вздрогнул и обернулся. — Много, — выдавил он и застыл. — Сколько? — она спросила резче, поскольку уже успела изучить, что такой тон действует на него благотворно. — Вонючка провел с хозяином всю жизнь, — ответил Теон. Губы у него подрагивали, но это не было признаком надвигающихся слез, как у нормальных людей. Он просто всегда теперь так говорил. — Я не спрашиваю о Вонючке, — возразила она, расправив плечи и подняв голову, хотя это движение далось ей с трудом. — Я спрашиваю, когда с Рамси Болтоном встретился Теон Грейджой. Он помотал головой, будто силился отогнать воспоминание. Она видела, что он явно хочет сбежать от нее и от ее вопросов, но увы — приказы хозяина не обсуждались. На мгновение Санса почувствовала, как на ее губах играет удовлетворенная улыбка. — Нет больше Теона Грейджоя, — сказал он и посмотрел на нее умоляюще. Она махнула рукой, продолжая есть, а он с явным облегчением вернулся к благородному делу смены простыней. Ей не хотелось ни о чем просить этого безумца и предателя ее семьи, но кроме него и Рамси к ней больше никто не приходил. Долгое время Санса надеялась, что неведомые друзья на Севере пришлют ей ворона — но глупо было предполагать, что они знают, которое из окон Винтерфелла теперь является ее тюрьмой. Дни Санса отмечала острым концом фибулы на деревянной ножке стола — сразу после того, как Теон уносил посуду после завтрака. Поскольку дни слились в одну бесконечную череду, она успокаивалась, поглаживая пальцем шрамы, оставленные на старом дереве. Когда Теон уже собрался уходить, Санса крепко сжала в руке свечу и решительно подошла к нему.