Хрусталь в грязи.

Секеро наизусть помнит тот день, когда любимый ею человек обошëлся с нею, как с лишëной правой быть счастливой. Он выбросил на помойку все еë чувства и ту заботу, которую она дарила ему. Потому что Секеро была просто мишенью, наживой для коварной цели, не больше. Тогда Ран лишился звания " Человек с горячим сердцем". Вернее он был горячим, болле чем, Хайтани был желан многими девушками опираясь только на одну его внешность, про материальные средства можно просто промолчать, всем и так известно, что у братьев с этим при очень хорошо. Но вот с чем у него было плохо, так это с сердцем, точнее с его отсутсвием. Без человечный, жестокий, наглый чëрт, который поселился в еë сердце. Как она плакала тогда прятавшись в лесу, смотря на горящий еë дом вместе с родителями и братом. Чувство, что еë окунули в грязь всем телом, лицом вниз, заставляя задыхаться. Она помнит, как приходилось скитаться по лесу в неизвестном колличестве времени. Помнит, как вышла на какой-то посëлок, помнит как ела украденную еду с насекомыми на пару. Ни когда этого не забудет. Помнит с каким холодом он выгнал еë из своей жизни. - Ты мне наскучила. - На его лице не двинулся ни один мускул. Смотрел прямо в глаза, а в глазах того полное безразличие и отсутствие интереса в стоящей перед ним. - Убирайся. А через неделю еë дом полыхал свирепым огнëм. Он бушевал с каждой секундой наберая обороты всë сильней и сильней, утягивая стены родного места в жëлто-оранжевый водопад. Спасатели приехали когда огонь полностью сжëг всë живое и не живое изнрутри. Деревяный домик из темного дерева был от копоти весь чëрный, зелëная крыша на половину отсутствовала. Ленивые идиоты полицейские не хотели искать без вести пропавшего члена семьи и записали как "сгоревшую заживо", закрыв дело. В газетах эта новость печаталось на первых страницах "вся семья сгорела в ночь на четвëртое мая. Кому они так насолили? Или же это просто бытовая случалось?". Ходили слухи о грехах семьи, которые принесла им дочь - Ушла от именитого преступника, с которым купалась в кровавой ване, и на последок, забрала все его согрешения, обрушив на своих членов семьи. Прислужники Хайтани выдохнули полной грудью, расфуфыреные бестии в не себя от счастья, что эта госпожа свалила к мëртвым. Прошли похороны, соболезнования лились от взрослого поколения, понимая что такое случиться может с каждым, и не надо сваливать на хрупкую девушку всю вину. Все мы в чëм то грешны. Бох милосердин, но жизнь обрывает в щелчок пальца. И тогда она стояла на могиле родителей, брата, лицо давно высохло от слëз, вместо них было странное чувство злобы на весь мир. Будто все виноваты в этой трагедии, в том что родные лежат под землëй, в то время как она ходит по ней ножками. Смотрела на своë изображение на камне, как в зеркало, замахнулась топором, не оставив ни какого намëка на захоронение своего тела. Кто бы там не лежал, он должен уйти со своим именем. Секеро хотела кричать, выть от боли в ноющей груди, что вот она здесь целëхонькая и здоровая. Но боялась пойти в полицию, сказать о себе, дать какой-то знак об уцелевшем дитë, ведь до Хайтани дошёл бы этот слух на первых парах. Тогда она точно могла расспрощаться с миром живых. Всë что ей остовалось, это смотреть на полуразрушеный, в чëрных узорах дом и рыдать, о дурацкой мысли выйти из дома в ночь пожара. Вышла, не в силах делить комнату с удушающим чувством одиночества и отчаяния. Ночная тишина и свежий воздух помогли немного прийти в себя, подсказали как начать жить заново, по-другому, что ничего не изменилось после Хайтани. Вот птички уже летят в гнëздышко, цветочек спрятался в лепестки, деревья засыпают, зеленеют, качаются словно убаюкивая зверюшек, насекомых, травку; Он не звезда этой вселенной, ну, по крайней мере точно не для неë, и она найдëт своë счастье в новом городе, стране, на другом конце земли. Может даже в этом лесу. Эти мысли, пришедшие в тишине леса, помогли ей встать, продолжить свой разбитый на кусочки путь, дали свежий глоток воздуха, будоража лëгкие, как боль подоспела с новой силой, разбивая еë до конца, когда она вышла из-за деревьев к улице. Семья погибла там же, где и начала зарождаться. С тех пор Секеро начала пристально следить за Хайтани. Каждое его действие не уходило от еë внимания. Она знала как, где и с кем Ран общался, в чëм состояла суть его договора, благо во время отношения с ним, Секеро времени зря не теряла и много чему научилась. Всегда, когда случались потасовки с его участием, она молилась за его смерть. Но он, как на зло, всегда выходил сухим, и частенько было дело без увечий. И даже когда она сама лично целилась, скрываясь в тени ели, спускала курок и мгновенно посылала пулю ему в лоб, то собственно ничего. И когда это удача стала его щитом? Секера выжидала Хайтани три года, пока он приедет со своих путешествий по Японии, выйдет в безлюдное место, но даже представить не могла, что всë так хорошо сложиться: собирание Канто, рядом Риндо, и ресторан близко к лесу. Идиально. Тогда она радовалась, до истерики радовалась его смерти, считала, что все счëты сведены и победно возвращалась домой, но как бы не так. Ведь он стоял сейчас перед ней. Он стоял на против девушки, наклонил голову в бок, смотря на неë, как зверь на добычу, готовый загрызть, но перед этим хорошенько поиграться. Закрыл за собой входную дверь. На замок. Казалось, ему было плевать на пистолет в руках бывшей, который она навела на него снова - пустяк. - Не подходи. - отчеканила Секеро, грозно, до морщинки, сведя брови. - Боишься? - ухмыльнулся Хайтани, засунув руки в карманы штанов. - Нет. - ложь. Конечно это было ложью. Она догадывалась зачем он пришëл к ней домой, но не понимала, как он так быстро вычислил еë координаты, ведь Секеро так старательно скрывалась. Прошло сколько, час? Два? - Что же ты тогда так напряглась? - вместе с вопросом Хайтани сделал шаг врперëд. - Никакой опасности ведь нет, Секеро. - протянул еë имя, будто сново пробуя на вкус, и ещë один шаг вперед - она шаг назад. - Как ещë мне реагировать на то, что ты вторгнулся в моë личное пространство? "На то, что я видела, как ты пал от моей пули и сейчас стоишь передо мной" - от воспоминания еë провала, усердной трëхгодовой работы, которая пошла крахом, появилась горечь во рту. Ну не мог же он востать из мëртвых? Или мог... Это же мать его Ран Хайтани - " Чëртов ходячий мертвец. " Только она начала размышлять о его смерти, как этот мертвец значительно сократил расстояние между ними, углубляясь в еë взгляд, но прошëл мимо Секеро. В гостиню. И начал еë рассматривать. Серые шторы, белый потолок, тëмный деревяный стол, шампанское с хрустальным стаканом. Такой красивый и большой, что череп легко разломить. Затем взгляд уцепился за большой вместимый диван. - Уютно. - невозмутимо сказал гость. "Нет, ну не на интерьер дома он же пришëл посмотреть. " - думала Секере, всë ещë держа дуло пистолета, но уже в его спину. - Убирайся, иначе... - не договорила девушка. Ну что она могла сделать против убийцы, с большим стажем и связями? - Иначе что, вызовишь копов? Не делай из себя дурочку, Секеро. - Она через затылок видет, как он лыбиться, смеëтся над ней. - Может в спину выстрелишь? Ну давай, попробуй, авось в этот раз не промахнëшься. Он повернулся к ней лицом, и продолжил: - Если не умеешь пользоваться оружием, не надо рисковать и делать ставки "попадëшь не попадëшь". Менее опастный способ убить человека - подсыпать в еду мышьяк. - Спасибо за совет, применю его на твоëм милом братце. - Хайтани на это сжал челюсть, опастно посмотрел на Секеро, кожа на челюсти натянулась, но ничего не сказал. Ибо знал, что Риндо не глупый и не станет есть из чужих рук, но эта девушка способна на что угодно. Тем более Риндо до сих пор хорошо относится к ней, сравнивая с другими, по его словам - она ангел. - Но я видела, как ты упал, Хайтани. Упал, когда я выстрелила. - Секеро, - устало протянул он, - ну чем ты думала когда шла в гущу леса, на частную собственность. - девушка подняла бровь, мол - и что? - подумайка, зачем построено здание в глуши, куда ни кто не суëтся, кроме преступников? Секеро прищурилась анализируя сказаное. И тут пришло оссознание. Это не просто лесное кафе для отдыха. - Ресторан создан только для преступной организациий. "даже родные не знают об этом, то-то там ни кого не было, кроме мужчин." - Хайтани одобрительно улыбнулся, наклоня голову в сторону. - И лес тоже принадлежит владельцу здания. - если так, то он охраняется, и понимая финансы этих шишек, то работают там профессионалы. Наверняка стоят на каждом углу. На лице девушки промелькнуло злость на себя, что не уследила за этим. Когда она осознала всë могущество Канто, не признавая раньше эту группировку, как нечто могущественное. Выше правительства, выше еë. Ран заметив это, не обошëлая без победной улыбки до ушей. - Я знал, что ты выжидала меня там. На камерах видно от и до твоего начала пути на место. Поэтому на собрание пришëл не я. Он знал...Он знал и смотрел... Смотрел как она сидит, целется, стреляет, усмехается, уходит. Столько проделанной работы ради того, чтобы пристрелить другого? Чтобы вот так просто спалиться на камерх? Ну конечно, ради безопасности капитана отправили пешку, которого не жалко пристрелить. Если враг хочет видеть оппонента мëртвым - надо дать ему это, чтобы потом жестоко рассправиться с этим же врагом. - Что с ним? - спросила Секеро. Не то что бы еë волновало самочувствие того парня, стало интересно, были ли шансы на убийство. - Мëртв. - холодно ответил Хайтани. - ты прострелила ему плечо, позже Санзу пустил пулю в лоб. - Он заметил боль в глазах той, которая хотела видеть пулю в голове бывшего, но не как не в том парне. Руки начали подрагивать, губы слились в одну полоску. Полный провал. Удача любит его, как и родной братец. Он сделал к ней шаг, оказавшись почти вплотную, выхватив из еë рук оружие, откинул в сторону шкафа. - Что тебе надо, Хайтани? - устало спросила девушка. Секеро поняла - как бы она не хотела, сколько бы лет не выслеживала, продумывала план, отпускала курок, Ран всегда будет на шаг впереди. Потому что это Хайтани - лучший из лучших, король Роппонги, профессионал своего дела, а она просто девочка из бедной семьи с потрëпаной психикой и отсутствием желания жить. - Секеро, - снова протянул он, водя носом по глаткой коже, вдыхая аромат вишни. Укусил влажную кожу, - давай не будем этого нытья. - Ран. - Секеро преприняла попытку высвободится из его объятий, но потом осознала - зачем? Она больше не может жить в грязном приступном мире, в бегах, в осознание, что завтра могут ворваться в дверь и зарезать твою семью. Почему-бы не насладиться напоследок с тем, кем жила. Секеро знает, зачем он пришëл к ней. С какой целью. И перед этим явно хочет с ней повеселиться на последок, с этими мыслями она расслабилась, отдаваясь ему полностью, как раньше. Когда Секеро была госпожой Хайтани. Ран дëрнул за кончик и без того еле державшийся пояс халата. Тот пал вниз, открывая ему прекрасную картину на не менее прекрасное тело. Полные груди, плоский жвотик, тонкая талия плавно уходящяя в бёдра. Сжал свою руку на еë шеи, будто боялся что она сбежит, и прошëлся языком по по нижней губе, наблюдая за реакцией в глазах. Соскользнул языком в рот девушки, дотрагиваясь до всего чего можно. Вспоминая робные места - зубы, язык, который шëл ему на встречу, нëба. Отстранился. Глаза Рана из фиалкого потемнели до индиго. Опëрся руками на стену, поцелуями опускаяь вниз, от шеи до ключиц. Укусил кожицу, сразу зализывая кончиком языка. Вниз добрался до груди, обводя языком по окружности, каждую. Губами прислонился до сосока, послышался первый сладкий стон девушки. Еë глаза затуманены, требующие его. Она рукой взяла за волосы прислоняя его голову к груди. Рукой положил на талию девушки, вторую опустил вниз, раздвинул половые губы, но не спешил входить, поглажтвал клитор. Послышался сорваный выдох Секеро, надавливая сильнее и ускоряя круговые движения, по комнате раздались стоны, от которых у Хайтани сводило крышу. Смазка сочилась ему на пальцы, ногами девушка тëрлась об его руку, требуя чтобы он зашëл. И он не сдержался, двумя пальцами начал движения. Резко, склизко, громко. Создавая слишком пошлые звуки. Поднял голову с груди, слился с ней в рваном поцелуи. Выгляжело это как-будто два бешеных зверя борятся за место быть не съединым. Они и были зверями, желающие друг друга сильнее, чем жить. Вытащив пальцы, легко поднял девушку под колени, словно та ничего не весила, и положил на диван нависая сверху. Дыхание у него было сорвано, грудная клетка не в ритмичном движении вздымалась вверх. Луна, из приоткрытой шторки, полоской проходится по потным, возбужденым телам. Глаза у обоих темнее ночи за окном. Секеро не дожидаясь, начала рсстëгивать его рубашку, но Хайтани посчитал смешным издевательством - по одной пуговичке. Он рывком сорвал с себя чëрныю рубашку, оголяя накаченое тело, девушка сразу облапала его, пальцами обвадя каждый кубик. Пуговицы полетели на пол создавая шум в тихой квартире. Не дожидаясь она потянула за ширинку, одновремено смазано целуя его. - Ляг. - прошептала Секеро, на что Хайтани вздëрнул бровь. Она что приказывает ему? Но взгляд у его девочки был такой решительный, по волчьи смотрела на него, гипнотизируя, что Хайтани стало интересно. Поменявшись местами, девушка оседлала его, начиная обсыпать поцелуями. Провела языком по бьющейся жилке на шее, продолжая смотреьть в туманые глаза. Ох, как еë язык прекрасно смотриться на его торсе. Она обвела кубики торса, оставляя за собой мокрую дорожку. Снова метит своим запахом, на этот раз чтоб пропиталось плоностью. Над чуствительным ораганом сильно укусила тонкую кожицу, на что Хайтани пршипел, гневно смотря на неë. Долго ли она будет испытывать его терпение? Ей богу, хочется взять за влажные волосы, и вдалбливать в себя, чтобы почувствовала, как он сейчас нуждается в ней. Тонкими пальцами сняла штаны, продолжая оставлять мокрые поцелуи, потянула за боксëрки вниз. Перед глазами встал большой и до боли знакомый пульсирующий ствол. Ладонью обхватила головку, пальцами поглаживая по верху. Хайтани нервно выдохнул, в ожидании действий. Но девушка не торопилась. Мучила его, за всë что он сделал. Заслужил. Кончиком языка легонько дотронулась до гооловки. Дальше в длину, проделывая работу медленно, качественно, пальцами всë также поглаживая верхушку члена. - Я могу и заставить. - прошипел Ран, в нетерпении когего орган окажется в гортани Секеро. От одного еë прикосновения, он готов был кончить, но это только начало. - Знаю. - Эротично шепнула девушка и с этими словами, взяла на всю длину, начиная двигаться. Пошли рвотные позывы, которые она профессионально подавила. Хайтани наматал на кулак чëрные как смоль волосы, надавливая на затылок. Секеро опëрлась о бëдра парня руками для опоры, потому что движение было безумно быстрое и резкое. Рот болел от таких размеров, притом наполнясь склизкой жидкостью. Хайтани оттянул еë от своего органа, притягивая к себе. Засасывая в новый мокрый, скользкий от смазки поцелуй. Перевернул по себя, сжимая грудь в ладони. Секеро выдавила стон, чувствуя как половой орган трëтся об неë. Хайтани не смог больше сдерживатся, стояк уже стоял железным колом. Направляя член рукой, он резко вошëл в щëлку, не останавливаясь, не давая снова привыкнуть к его размерам. С уст обоих сорвался громкий стон, что наверное у соседей слышо. Ну и пусть слышат. Пусть слышат как им хорошо, как ей хорошо за последние три года. Диван началал дрыгаться до такой степени, что вино стоящие на столике рядом, полетело на Секеро, выливая всë содержимое на грудь девушки. Хайтани, благодаря прекрасной реакции, поймал бутылку не дав той полностью упасть на тело Секеро. Вместо этого, поднëс ко рту, параллельно разливая красные струи на девушку, из-за движения, сделал глоток, и полностью вылил остатки содержимого, пполностью тут же вылизывать, иногда посасывая белокурую, оставляя багровые пятна. Кисло-сладкий вкус кожи девушки плавил его мозг, ему было на столько хорошо с ней, что готов вечно жить этим днëм. Проживать снова и снова, не желая идти в тëмное будушее, кровавое завтра. Кожу стягивало от липкого ощущения, но это было не важно на фоне их сплочения. Они были как единое целое. он входил в неë с резким шлепком. Сжимал олну грудь, второй упараясь о диван. Обвëл языком по контуру челюсти, дотрагиваясь до самой мочки. Бешеное сердца забивалось в быстром, страстном ритме. Он прижал еë кисти рук к дивану и сделал последний толчок в плотную входя, с гортани сорвался тяжëлый возбуждëмный стон. Секеро выгнулась до боли в пояснице, прислоняясь к нему ещë ближе. Смазка лилась водопадом, заполняя еë всю, тем самым заново помечая изнутри. Хотя, она всегда была его. Даже когда скрывалась все эти три года, он видел еë, следил за каждым действем. По-хорошему надо было бы убить, слишком много уж она знает. Но в глубине душе он был рад, что она тогда ушла в лес. Что выжила, не пошла в полицию, тогда бы еë точно убили. И какое-то время он мог знать, что еë сердце ещë бъëтся для него. Зарылся головой в еë шее, переведя тяжелое дыхание. Мокрые волосы щекотили лоб, прилипая к шее и к лицу. Слабый ветерок дул из приоткрытого окна, навевая холодок и свежесть в жаркую комнотку. Парень лежал сверху пытаясь отдышаться, как и Секеро, опираясь на руку, чтобя весом не раздовить еë. Он так ждал этого момента, когда сможет прикоснуться к мягким губам, укусить и слизать складкую, мягкую кровь. Войти в неë, заполняя изнутри полностью, от и до. Чтобы носила частичку его с собой. Почувствовать стук сердца, которое вот-вот прекратит свою работу. Жаль что она больше не увидет его затуманеные гдаза, не почувствует член ртом, его шершавый язык в своëм чудесном органе, на губах. И она прекрасно это понимала, последний раз целуя его. На этот раз тепло, мягко, глубоко, как бы прощаясь. Он словно извинялся что связал еë со своим миром, где убийство человека ни что иное, как раздавить жука. С небольшим омерзениеи, без сочувствия к нему и его крохотной жизни. Она прикусла губу, и послышался щелчок от предохранителя и холод у виска. - Прощай. - неразрывая поцелуй, она прижалась лбом ко лбу. Распахнула глаза, чтобы видеть его, и на удивлени в них читалась боль и грусть. Такого она его ни когда не видела. И наверно ни кто не видел, и больше не увидет. У незнакомого человека, появилось бы ощущение что он не сможет выстреоить, убитьь человека, тем более хрупкую девушку - любовь всей жизни. Но это Ран Хайтани - безжалостный убийца, которому не известно понятие сострадание. Последний вздох, и по комнате раздался глухой выстрел. Красные капли брызнули на его холодное непроницаемое лицо. Глаза девушки преобрели плëночку, сердце перестало выполнять свою работу. Хайтани ладнью прошëлся по лицу, закрывая веки люимой. Прикрыл глаза на минуту, осозновая что еë больше нет. И он ни когда не услышит еë голоса. Надел перчатки, принëс влажные салфетки, протëр каждый сантиметр еë талии, шеи, ног. В шкафу нашëл красное длинное платье поло - она была в нëм, когда Хайтани сделал ей предложение. Сохранила. Аккуратно надел чëрное дорогое бельë, само платье. Расчесал волосы. Перенëс в спальню, где положил на центр кровати. В бледную как снег вложил пистолет, предварительно протерев от своих следов. На кухоном шкафу шкафу нашëл вторую бутыку. Открыл. От дивана зала, частично, разлил до спальни. Поставил на тумбу. Перед выходом, снова посмотрел на еë бледное, от остановки кровообращения, лицо, освещаемое светом луны, и от этого оно казалось ещë бледнее, будто светилось. Такое безжизненое, как и его сердце теперь. Сейчас его ничего здесь не держит, главная цель устранена. Снова вернëтся к той кровавой ежедневной рутине, изо дня в день вспоминая еë лицо. Губы. Тонкие руки. Угольные волосы. Мягкую кожу. Воздержался от того, чтобы плцеловать еë губы на последок, и развернувшись вышел из квартиры. Захлопнул дверь, прижался к стене и закурил сигарету. Завтра еë найдет мëртвой в кровате уборщица, позвонит в полицейский участок. Они спишут на самоубийство. Проведут похороны, и он позаботится о таком месте, которое будет отдельно отто всех, и все забудут об этом как и о многих других погибших людей в этот день. Но только не он. Каждый день хайтани будет приходит на могилу, приносить две гвоздики, смотреть вдаль и уходить. С этими мыслями, Ран пошëл по улице дальше, затягиваясь сигаретой.