Космическое бюро по делам сердечным

      Дань Хэн — немногословный славный юноша, что волей случая оказался здесь, на экспрессе. Он спокоен и сдержан, как само ясеневое дерево в ненастную погоду, когда порывы жестоких ветров срывают горящие заревом листья один за другим, так и Дань Хэн противостоит встречающимся на пути трудностям. Химеко видела это и слышала из рассказов других членов экспресса. Малышка Март 7 любила делиться яркими впечатлениями с их различных странствий, так что учёная знала достаточно.       Сейчас, после отбытия трёх членов экипажа на Лофу Сяньчжоу, постоянно спокойный и хладнокровный Дань Хэн выглядел на удивление обеспокоенным. Он не уходил в свою комнату, как по обыкновению это бывает, — он остался в главном вагоне экспресса с повисшими в воздухе ощущением некой недосказанности и горьковатым запахом только что сваренного кофе. Юноша всё ещё сомневался, в раздумьях бегая глазами по всему экспрессу, будто бы пытался найти глазами хоть какую-то подсказку или возможность сконцентрировать своё внимание на чём-то другом, не зная как ему поступить. Учитывая неоднозначный характер Дань Хэн, учёная понимала, что на это точно были свои причины.       Красноволосая женщина подошла к парню, что наконец нашёл, на чём сконцентрировать своё внимание, всматриваясь в чёрную звёздную гладь, спрятавшуюся за прочным окном экспресса и едва охватывающую мощь одного из кораблей альянса Лофу. Отсюда, из-за оконной поверхности вагона, корабль демонстрировал свою гигантскую и необъятную мощь вместе с невероятными возможностями. Это не могло не впечатлять.       Дань Хэн смотрел в одну точку, но явно не видел, что, не скрываясь, возвышается перед ним. Утащенный в глубину собственных размышлений, тёмной пеленой струившимися перед глазами и закрывающими его от всего остального мира, он едва замечал присутствие Химеко, которая спокойно начала диалог, резко вытащивший Дань Хэна из его мыслей, будто бы утопающего резко вытаскивают из бурной реки. Их небольшой, но важный разговор разрешил внутренние противоречия, после чего парень в спешке покинул экспресс, спеша к своим друзьям на помощь, которая им, возможно, была как раз кстати.       Учёная ещё какое-то время не отрывала взгляд от ярких звёзд, сияющей россыпью раскинутых по чёрному полотну бесконечной всеобъемлющей пустоты, устремившейся в незримую даль, чего крошечный проводник экспресса не могла не заметить. — Химеко, всё в порядке? — Поп-Пом подала голос и прищурила свои большие глазки, стараясь отыскать причину беспокойства пассажира среди тьмы космоса и сияния корабля Лофу. — Да, просто задумалась о своём…       Уравновешенные в своём темпе, словно колебания подвешенного маятника, мысли сбились в одну несуразную кучу после появлении на пути Охотников за Стелларонами, а именно одной конкретной личности. Но это сейчас не имеет и малейшего значения, ведь она где-то там, за далёкими звёздами, или совсем рядом, на Лофу. В любом случае, дел было предостаточно. Ещё немного взволнованная Химеко аккуратно села на красный диван, мельком просматривая пару листов бумаги. Экспресс отклонился от своего курса, поэтому ей следовало скорректировать маршрут… и допить свой кофе. Точно — кофе! Она берёт в руки чашку чёрного, как смоль или далёкий космос, напитка и делает небольшой глоток. Слегка разочарованным взглядом женщина всматривается вглубь содержимого, с некой грустью наблюдая слегка искажённое в немного рябящей чёрной поверхности напитка своё отражение. Остыл.

***

      По прошествии нескольких дней Экспресс всё ещё пустует. Ни с кем связаться не удаётся, в принципе и неудивительно — частое явление при экспедициях на космических станциях или планетах. Химеко не в новинку оставаться одной на Экспрессе со спокойным и тихим проводником Пом-Пом. Это даже успокаивало, умиротворяло её взрослую, но всё же бушующую яркими красками душу, давая шанс расслабиться хоть на пару минуток, отставив в сторону мирские ощущения и монотонные дела.       Звуки лёгкой мелодии доносились из граммофона. Кажется это была пластинка «Silent». Помнится, как Стелла с нескрываемым пафосом впервые достала её после очередной экспедиции и с жадностью стала слушать, покачивая в такт пепельной макушкой, пока лежала на ближайшем диванчике.       Химеко улыбнулась своим нахлынувшим воспоминаниям, ведь, вспоминая об одном, сразу погружаешься в бесконечных ностальгический вихрь из сотни воспоминаний: вот всплыли картинки в голове, как Безымянные только-только вернулись с экспедиции на Ярило-VI, промёрзшие и уставшие, зато довольные от чувства выполненного долга; всплыли и воспоминания, как они приняли в свои ряды Освоения Стеллу, которую на удивление встретили на станции Герты; а вот и далёкие отрывки памяти, когда Химеко собственноручно починила сломанный экспресс, после чего стала бороздить на нём пространство бескрайней Вселенной, находя на своём пути всё новых и новых знакомых, с которыми она прошла не одно приключение — и сделала глоток любимой кофейной гущи. Умеренные аккорды мелодии нарушили звуки открывающейся двери и беспокойный темп лёгких шажков проводника. По выражению мордочки Пом-Пом учёная сразу поняла, что что-то уже успело случиться. — Химеко, мне не хотелось бы прерывать ваше кофепитие, но кажется кто-то устроил беспорядок на экспрессе… — Беспорядок? — в непонимании женщина опустила чашку с почти допитым кофе на стол и сразу встала с места. — Если точнее?       Учёная достала смартфон и вывела перед собой объёмную и схематичную голограмму, представляющую собой всё пространство Экспресса. На синей поверхности местами мигали красные зоны. Пом-Пом, внимательно рассмотрев схему экспресса, утвердительно кивнула. — В этих местах свет работает с перебоями, а двери открываются и закрываются в полном беспорядке: как только вздумается, без последовательности и всякой логики! — Когда это было замечено?       Проводник поднесла правую лапку щеке в задумчивом жесте, прежде чем вычислить ответ: — Минут пять назад. — Хорошо, — сразу же направляясь к выходу, проговорила учёная, теряясь в догадках. — Проверю системные блоки управления, а ты, Пом-Пом, можешь посмотреть, что в комнате Дань Хэна? Компьютерные узлы легко проверить, включив архивные данные у него на компьютере. — Так точно! Только если нам удастся отсюда выйти…       Заевшая дверь никак не хотела открываться перед ними, как бы не была автоматически настроена на это. Химеко быстро достала микросхему из накидки, покоящейся на её плечах, и снова вывела голограмму перед собой: пара минут и нужный код был написан. Рукой женщина аккуратно, хоть и не без едва заметной дрожи, возникшей от волнения и непонимания происходящего, прижала микросхему к двери, отчего та с лёгкостью открылась. Пом-Пом прошла вперёд, радостно обернувшись к Химеко. Красноволосая хотела сделать шаг вперёд, но снова захлопнувшаяся перед носом дверь сменила её планы. «Да, что же могло произойти? Неужели сбой на Лофу способен сказываться на экспрессе, несмотря на их технологическое различие? Нет, это чересчур…»       Учёная развернулась, решаясь пойти за другой микросхемой. В самом деле, просто придумает что-нибудь посложнее, но дверь откроет. «Немного больше времени понадобится, но устранить неисправности она сможет, а там.»       Этот вектор мыслей сразу же обрывается, когда Химеко почувствовала чьё-то присутствие и чей-то пристальный взгляд на своей коже. Женщина застыла на месте, наконец понимая, в чём дело. — Так вот, кто вызвал беспорядки, — учёная медленно поворачивается, встречаясь с глазу на глаз с виновником сегодняшнего «торжества». — Один несносный паук, решивший выползти из своего дальнего угла.       Удобно устроившись на диване, на котором несколько минут назад сидела Химеко, и перекинув ногу за ногу, сидела всем известная преступница с малиновыми волосами и как бы невзначай попивала из чужой кружки всё ещё тёплый кофе. Её самодовольный взгляд с каплей ехидства в блестящих глазах скользнул в сторону сердитой учёной, а губы тотчас растянулись в сладкой улыбке. — Госпожа Химеко, рада вас снова видеть… Вживую вы ещё прекраснее, особенно ваш праведный гнев, — незваная гостья поставила опустевшую чашку на стол и направилась в сторону своей долгожданной жертвы. — Кофе был просто бесподобен!

***

— Ну где же мои манеры? Это был ваш кофе, не так ли, моя леди? — она томно облизывает губы, собирая языком оставшиеся пару капель этой отвратной жидкости. — Но не стоит злиться из-за него, я сделаю вам новый, дорогая~       Удивлённая учёная стояла в ступоре, до конца не понимая, что больше её шокировало: то, как эта женщина нагло взломала своими или чужими руками систему экспресса, или то, что самая разыскиваемая в КММ преступница явилась сюда снова собственной персоной. Осталось лишь понять — для чего? Что движет ею, что она раз за разом появляется на экспрессе то в форме голограммы, то самолично, что скрывается в этих хитрых глазах и какие планы строятся глубоко в её голове? Пытаясь осмыслить неожиданность происходящего, похолодевший взгляд рубиновых глаз Химеко то и дело обводил силуэт женщины напротив. — Не старайтесь, моя леди, — словно прочитав чужие мысли, так и витавшие на блестящей радужке глаз, изрекла охотница. — Вам не стоит пытаться увидеть картину полностью. Поверьте — у вас не получится! Она сложна и, на первый взгляд, слишком запутанна. Дождитесь, пока Стелла с соратниками вернутся на Экспресс. Они вам всё расскажут.       Кафка с грацией, подобной хищникам, что выходят из боя с чистой победой, подходила всё ближе и ближе к учёной, будто бы намереваясь с секунды на секунду жадно наброситься на свою добычу. А то, что Кафка хищник, красноволосая женщина, медленно отступавшая от приближающейся преступницы, ни на секунду не сомневалась. Кафка — паук из самого дальнего угла, что искусно плетёт свою красивую — но в то же время смертельно опасную для попавших в неё — паутину нить за нитью, выжидая момента, когда жертва коснётся липкого полотна, чтобы полностью и бесповоротно увязнуть в нём, теряя всякие остатки сил и желания на сопротивление. А если нет — силы паука вполне достаточно, чтобы собственноручно сгубить особенно решительную и… наглую до сопротивления жертву.       Незваная гостья берёт правую руку учёной и с едва заметным обычному глазу вожделением целует тыльную сторону ладони. На вкус лишь обычная кожа, но такая на удивление мягкая и нежная. Жаль, что этикет диктует целовать лишь правую. Малиновые глаза с грустью проходят ревнующим взглядом по оголённой бархатной левой руке. Вот ради этого можно было бы и переписать устоявшиеся правила приличия… — Госпожа Химеко, могу поинтересоваться, что же такая очаровательная леди, посмевшая украсть моё сердце много лет назад, делает здесь в полном одиночестве? — она нехотя отпустила чужую руку, которую Химеко с опаской тут же прижала к себе, и с загадочной улыбкой продолжила дальше. — Может, дожидается меня? — Кафка… — тягуче произносит женщина, словно пробую на вкус каждую букву небезызвестного имени. — Значит, тебе нужно своё собственное сердце? Могу отдать. Как раз на днях думала, куда бы его деть, а то лежит без дела и пылью покрывается.       Улыбка охотницы от этих слов стала ещё слащавее, будто бы оскал хищника. почувствовавшего опьяняющий азарт охоты, хоть учёная и заметила по едва дёрнувшейся брови, как сильно это задело всегда хладнокровную преступницу в глубине души. — О, нет, моя дорогая леди! Если бы я и хотела забрать у тебя сердце, то оно было бы только твоим. Надеюсь, когда-нибудь мне это снова удастся… — Может перейдём к самому главному? — учёная поморщилась, отходя на шаг назад от казалось совсем ополоумевшей в своём порыве непонятных для Химеко чувств преступницы. — Какой толк посещать экспресс вновь?       Лицо гостьи от этих слов лишь расцвело, как дивная охапка полевых цветов расцветает под ярким светом солнца. Казалось, она только этого и ждала. — Хороший вопрос, моя леди. Я хочу кое-что за небывалую помощь экспрессу, что мы с Охотниками вам оказываем, — её указательный палец лёг на чужие губы, как только та заметила, какой волной возмущение покрывается Химеко, вспыхнувшей ещё сильней от такого наглого жеста, — Тшшш, я знаю. Сейчас вы не поймёте этого, но это совсем не значит, что я не потребую удостоенной мне награды. — Допустим, и что же ты подразумеваешь под «наградой»? — с ощутимой злостью в голосе, которая однако не расстраивала Кафку, а лишь раззадоривала, воскликнула учёная. — Кредиты? Хорошо! Назови свой счёт и выметайся вон из экспресса!       Кафку лишь позабавил такой дерзкий ответ. Она наклонилась так близко к лицу Химеко, что та начала чувствовать обжигающее дыхание преступницы на своей коже, запах её терпких духов, отдающий диковинными цветами и пытающийся затуманить её мысли, и чужие руки коснувшиеся её плеч. Химеко хотела было отступить, но, попытавшись шагнуть назад, она упёрлась спиной в холодную стену и поняла, что ей оставалось лишь ждать, изнемогая от гневливой и истощённой бури в глубине души, пока она сама находилась в цепкой хватке преступницы. Кафка, довольная реакцией своей леди, в довершение шепчет на ушко: — Упс, ошибочка вышла! Я хочу не «что-то», а «кого-то». И боюсь, сдерживаться с каждой минутой мне всё труднее и труднее, ведь этот кто-то желаем мною не разумом, а сердцем, что такаааая редкость в наше время, не правда ли? У вас уже есть догадки? — на распев срываются с её губ приторные слова с очевиднейшими для Химеко намёками.       Брови красноволосой хмурятся. Она уже хотела произнести очередную колкость, но стоило ей открыть рот, как Кафка сделал это за неё: — Вас, дорогая леди Химеко~

***

      Учёная на какие-то жалкие пару секунд, растянувшихся, казалось бы, на целую вечность, замирает. Всё же такие слова стоит тщательно осмыслить. Весь этот спектакль, напоминавший второсортную трагикомедию в начинающем театре, со взломом экспресса для неё? Кафка опять ходит по острию ножа, вороша давно забытые чувства. Как всегда, от неё плещет дерзкой непредсказуемостью, порою вперемешку с такой абсурдной глупостью. — Ваше лицо сейчас просто бесценно, моя леди! — она подалась вперёд, сокращая и без того мизерное оставшееся расстояние и с довольством любуясь замешательством в чужих горящих странным огнём глазах. — Позволите?       Но желаемого охотница так и не получила, ведь чужие нежные руки с силой, которая, казалось бы, не свойственна такой хрупкой леди, оттолкнули её подальше. Расстояние между ними увеличилось на десятки сантиметров. Такое никуда не годится! Эти нежные руки в мгновение ока оказались прижаты к стене железной хваткой. Кафка азартным — чуть ли не безумным — взглядом взглянула в глаза Химеко, в которых на мгновение пронеслась тень страха, что лишь завело преступницу ещё сильней. — Кафка! — учёная сразу же попыталась вырваться, однако все попытки оказались безуспешны. — Что ты себе позволяешь?!       Кафка окинула довольным и жадным до исполнения своей прихоти взглядом на эту дивную бархатную кожу правой руки и поднесла к своим губам, оставив едва заметный и размазанный отпечаток губной помады на ней. На вкус так, как она и представляла — нежная и мягкая, как зефир, украшающий кофе. Её малиновые глаза скользнули по дивному лицу звёздного исследователя, такому разъярённому — под стать алым волосам — и в то же время пропитанному нотками растерянности и лёгкого испуга, характерного для добычи, пытающейся из последних сил вырваться из хватки, так и не понимая, что пути назад нет. — Очевидно — то, что хочу! — уголки губ охотницы тянутся вверх в сладком и желанном предвкушении. — Ох, леди Химеко, я и позабыла — вы же учёная, правильно? Анализировать — это по вашей части. Как думаете, кто сейчас из присутствующих самый сильный на экспрессе?       Руки Кафки резко заводят чужие запястья за голову исследовательницы, пока левая ладонь преступницы не перехватывает оба запястья, сильно, но всё же с нескрываемой чувственностью прижимая их к стене. Дыхание преступницы вновь опаляет чудное лицо напротив, она наклоняется, ловя на себе этот незабываемый укоризненный взгляд горящих гневом и беспомощностью золотистых глаз, полный гордости, приправленной едва заметной капелькой страха. — Что же вы шепнули мне на ушко, моя леди? — её звонкий смех разнёсся по пустому вагону. — Это я? Знаете, а вы правы! Сильнейшая здесь я, благодарю за комплемент~       Красноволосая женщина лишь закатила глаза и повернула голову в сторону, не желая больше смотреть на это самодовольное представление, учинённое на её экспрессе. Фонограф явно интереснее чего-то безумия под боком. — Так вот, к чему это я? Моя леди, нет никакого смысла в сопротивлении. Тем более вы знаете, что боли, как таковой, я не посмею вам причинить, лишь подарить нечто иное.       Правая рука прошлась вдоль контура искажённого в едва заметном отвращении лица исследовательницы, пропустив через пальцы спутавшиеся от сопротивления красные волосы. Вдоволь наигравшись с ними, преступница заправила за ухо красную прядь. Золотистый взгляд с напряжением следил за чужими руками в перчатках так, как учёные наблюдают за алгоритмами, прежде чем они запустят модель в действие.       И, пока всё внимание учёной было переброшено в сторону, Кафка воспользовалась пробитой защитой, чтобы наклониться и жадно впиться в чужие губы, смакуя с десяток разных, но соединяющихся в одну прекрасную картину, вкусов: отвратный кофе, раздражение и матовая помада — конечно же красного цвета — вот чем отдавали чужие манящие губы. Дивное, пусть и странноватое сочетание, необъяснимо влекло преступницу, унося и без того туманное от нахлынувших всепоглощающим пожаром чувств сознание. Она попыталась зайти дальше и, на удивление, ей дали это сделать. Кафка усмехнулась в поцелуй, с неописуемым наслаждением погружаясь в него, с каждой секундой всё сильнее обхватывая мягкие губы своими. Воодушевлённо исследуя предоставленную территорию, она поняла, что её леди отвечает ей.       Приоткрыв глаза, перед довольным хищным взглядом малиновых глаз предстала живописная картина, несравнимая ни с чем и будоражащая душу до самых тёмных её уголков, — гладкая алебастровая кожа, обрамлённая красными прядками, подрагивающие пушистые ресницы и дивный румянец, сияющий своей краснотой на щеках учёной. Не счесть, сколько времени она была лишена возможности лицезреть этот шедевр. Только вот незадача — всю идиллию прервало практическое отсутствие кислорода в лёгких — газа без цвета, вкуса и запаха вдобавок. Жаль. Очень жаль.       При всех доступных людскому разуму словах, учёной так и не удалось найти хоть одну рациональную причину, почему она ответила этой наглой женщине, разыскиваемой по всем галактикам. Есть ли в этом хоть толика логики? Или эта смесь старых привычек, вмонтированных в подкорку собственного мозга, эмоций, давно затухнувших и резко разгоревшихся вновь, или давних воспоминаний, что своим появлением в истощённом сознании заставили былое хладнокровие дать трещину? Дыхание едва выравнивается, как золотистый взгляд встречается с малиновым напротив. Как только она ловит себя на этой беснующейся в его голове мысли, её смущённый взгляд, полный разочарования в самой себе, снова бросается в угол с фонографом. Ей явно стоит держаться от этих дебрей подальше. — Похоже не сегодня мне удастся узнать, «почему», — охотница отпускает запястья учёной, не переставая ею любоваться. — Но может я всё ещё могу надеяться на сердце моей леди? — Это не обсуждается, я… — потупив взгляд, усталая исследовательница отрицательно качает головой, когда незваная гостья крадёт ещё один сладкий поцелуй, прерывая ход мыслей. — Этот фонограф, завладел всем вашим вниманием, — её правая рука скользнула к дрожащей талии, а левая взяла в свой плен чужую ладонь. — Я правильно понимаю намёк, моя леди?       Даже если учёная и собиралась возразить, Кафка решительно делает шаг назад. Химеко ничего не оставалось, как податься за ней по инерции, цепко ухватившись за довольную охотницу, расплывшейся в ехидной и самодовольной усмешке, в качестве единственной опоры. — Вот так, Леди Химеко. Почему бы нам не потанцевать, прежде чем я вас отпущу? — Отпустишь? — Моя леди сомневается в моих словах?       Химеко недовольно смерила взглядом плещущиеся в сияющей радости лицо преступницы и её малиновые глаза, но всё же подалась вслед за ней, выражая своё согласие. Из фонографа мгновенно замолкла мелодия игравшей до этого пластинки. Слышатся звуки помех. Обрывочные куски одной композиции резко сменяются другой.       Кафка напевает себе под нос мелодию, прежде чем нужная пластинка начинает играть. Шаг за шагом, и их уносит в вихрь простых движений классического вальса, близкого тепла двух телом рядом, мимолётных сверкающих улыбок и пристальных взглядов, прикованных друг к другу. Золотистые глаза Химеко всегда были слабостью Кафки, она в них просто утопает, не замечая ничего иного вокруг, кроме этой красноволосой женщины. Мимо могли пролетать планеты, звёзды, галактики, Вселенная могла затянуться в один большой и бешеный водоворот, Эоны могли сойти с ума и развязать междоусобную войну друг с другом — охотница продолжила бы любоваться лишь своей леди, захватившей не только её сердце, но и все её мысли.       Среди переливающихся и животрепещущих звуков и бьющегося сердца рядом, чей бешеный пульс Кафка могла чувствовать сквозь ткань платья учёной, она не может не заметить лёгкого и воздушного чувства, что проснулось где-то внутри. Это ощущение трудно чётко охарактеризовать — можно лишь почувствовать. Если бы Кафка и хотела его назвать, то она бы предпочла думать о нём, как о смеси своей беснующейся любви и счастья проживаемого мгновения. Скорее такое незамысловатое и до боли простое описание подходит лучше всего, особенно когда видишь схожие, пусть и едва заметные, проблески этого чувства в человеке напротив.       Как только мелодия стихает, и танец двух женщин постепенно сходит на нет, Кафка отпускает её. Разве что напоследок позволяет себе маленькую шалость — коснуться чужих рук, притянуть к себе одну из них и оставить свой последний поцелуй. — Каждая секунда возле вас заставляет меня пойти на серьезный риск, однако он полностью оправдан…       Красноволосая женщина, полностью поглощённая в свои мысли о размышления об абсурдности произошедшего лишь прикрывает глаза, недовольно покачивая головой. — Какая же ты дура, Кафка! Разве такой просчёт в рисках не может привести к прискорбным последствиям? Знаешь, в некоторых галактиках за твои безжизненные глаза дают солидную сумму. Это я уже молчу, какие планы на тебя имеют многие межгалактические гиганты! — Мне кажется или моя леди волнуется обо мне? — счастливая улыбка теперь не покидает уголков губ преступницы. — Тебе только кажется! Наверное… — хмурясь выдаёт учёная со всем своим серьёзным видом, пусть слегка залившиеся алым щёки говорят об обратном. — В любом случае, тебе пора. — Увы, вы правильно заметили… пора, — в её голосе звучали драматичные нотки, высказывавшие всю грусть и тоску, засевших в душе Кафки по окончанию столь приятного для неё момента, который ощущался как вечность в процессе и лишь как мгновение, когда он закончился. Подойдя к столу, взгляд женщины прошёлся по дну чашки с остатками чёрной субстанции. — Но перед этим я сдержу своё слово. — Слово? Но как же, ты же его уже… — Самое первое, я сделаю нам кофе! — её глаза загорелись ярким огнём, стоило ей осознать, что она может провести хотя бы лишнюю минутку рядом с Химеко, взять опустевшую чашку и направиться к выходу. — И не говорите мне «нет» моя леди. Сейчас это слово отсутствует в моём лексиконе! Мы должны напоследок насладиться вкусным кофе~ — Стой, — лицо учёной сохраняло ехидную улыбку. — Хочешь сказать, мой кофе был невкусным? — Нет, моя дорогая, — только Кафку не провести этой милой и наивной улыбочкой, под которой таилась неведомые силы, готовые расправиться с кем угодно. — Просто мне надо готовить новый. Скоро буду ~

***

      Женщина сразу же скрылась за мгновенно закрывшейся за её спиной дверью. Спиной прислонившись к её поверхности, она пыталась унять лёгкую конвульсию на кончиках правой руки, где заодно дрожала и чашка.       Сколько лет прошло, а кофейная тема всё ещё была табуирована на экспрессе. Поистине нет ничего страшнее, чем сказать Химеко об её отвратном кофе. Хорошо, что не она станет той несчастной душой, что по глупости погубит себя из-за незначительной, но роковой ошибки. Переведя дыхание после столь захватывающего времяпрепровождения, охотница направилась к своей цели под напев мелодии.       Десять минут — и свежезаваренный ароматный кофе готов. Молоко в нужных пропорциях — и флэт уайт с ярким кофейным вкусом им обеим придётся по душе. Возвращаясь в центральный вагон, внимание охотницы привлёк электронный звук из пальто. — Ох, какая жалость, телефон уже трещит по швам. Как ни к месту~       Женщина спокойно подошла к учёной, аккуратно ставя поднос с кофе и протягивая одну из чашек красноволосой. Химеко подозрительно посмотрела на кофе, прежде чем, пожав плечами, сделать пробный глоток. — Неплохо, Кафка, — великодушно произнесла звёздный исследователь, довольствуясь этим кофейным напитком. — Может мой кофе и не сравнится с вашим, моя леди, но сердце растопить всё ещё может.       Попутно наслаждаясь своим творением, охотница пробежалась по полученным сообщениям. Быстро допив содержимое чашки, она напоследок взглянула на профиль красноволосой учёной, мирно попивающей горячий напиток. Сей прекрасный вид заставлял сердце биться быстрее положенного. Впрочем, как и всегда! Встав, Кафка прикрыла глаза, а с её губ слетает очередная улыбка. — Вот теперь мне пора, — электронные звуки вновь раздались по вагону экспресса, заставив золотистые глаза бросить испытывающий, но уже смягчённый, взгляд на Кафку. — Буду ждать следующей нашей встречи. Интересно, какие будут в будущем на то обстоятельства?       С этими словами разыскиваемая преступница скоро скрылась с экспресса, оставляя учёную разбираться в своих внезапно нахлынувших чувствах на дне кофейной гущи.