-Write to me about love/- Напиши мне о любви

      Молодой человек стоит в лифте нервно топая ногой. В голове крутятся мысли о товарище. Ключи от его в квартире в кармане…

7…8…9…

      Тяжелый выдох. Какого вообще он ему не отвечал двое суток? Если он там помер среди энергетиков, кружек кофе и питьевых йогуртов, то он достанет его с того света и снова убьёт. Делать он будет так минимум час, максимум бесконечность.

13…14…15…

      Почему это идиот вообще живет так высоко? Боженька, пожалуйста, одари его внезапным страхом высота или кого-нибудь, кто будет бояться высоты и это болван переедет хотя бы на третий этаж.

16…17…18

      Господи, наконец-то. Парень вышел из лифта и направился в сторону квартиры друга. О нет, он даже не будет звонить в звонок, стучать. Он сейчас зайдет хлопнув дверью и на орёт на этого безмозглого.       Парень мог так сделать, но что-то внутри помешало, да и приятель всегда реагировал даже просто на открытие его двери ключом, что собственно не произошло. Никто даже не матюкнулся… Че реально сдох? Сняв обувь, он закрыл дверь и направился вглубь квартиры. Так у него три варианта: кухня, комната, балкон. Второе звучит, как самое логичное.       Молодой человек открывает дверь в комнату и тяжело выдыхает, сейчас он будет кого-то бить, как папка в детстве. По комнате разбросаны упаковки от бич-пакетов, пустые банки от энергетиков, бутылки от йогуртов стоят на журнальном столике. На этом же столике лежат стопки бумаг, папки, блокноты, ноутбук, что был включен, ведь в темной комнате было видно свет от экрана. И тут также спит его безмозглый друг: он сидит на коленях, уткнувшись головой в руки, которые сложил возле ноутбука. Идиот.       Так уж и быть, пусть спит ещё немного. Выйдя из комнаты он направился на кухню, чтобы найти мусорных пакетов, а также заглянуть в холодильник на наличие нормальной еды. Еды нет, пакеты есть. Около 15 минут парень бродил по комнате и собирал весь мусор, убрал бумаги на полку, где они хранятся обычно, блокноты и папки положил на рабочий стол. Закрыв ноут, но также убрал его на рабочий стол, а спящего парня накрыл пледом.       Надо сходить в магазин. В этот раз он тихо вышел из квартиры, направившись в ближайший магазин.

***

      Вкусный запах еды, будит спящего парня. Он открывает глаза и тут же материться на себя. Спать на журнальном столике не очень удобно, особенно если он низкий. Сев, он стал понемногу разминаться и оглядывать комнату. А где его хлам?       Мозг долго ещё не мог сообразить, почему в комнате убрано, а в воздухе витает вкусный запах. Со стороны входа заскрипела дверь, парень повернулся в ту сторону. Видит он без очков хоть и размыто, но профиль своего друга даже так узнает. — Проснулась спящая красавица? Тебя сейчас начать материть или поешь? — Иди в нахер, Тей. — И это твоя благодарность за порядок и еду, Эванс? Мне стоит пересмотреть нашу дружбу. — Свою жизнь пересмотри. Выйди из комнаты, минут через пять приду и можешь начинать свою брань на меня.       Тей послушно вышел, а Джон растирал глаза. Где его очки? Посмотрев на стол, он увидел аккуратно сложенные очки, Тей даже об этом позаботился? Надев очки, парень наконец встал с пола. Блять, как же ноги болят, всё затекло к чертям. На сгибающихся ногах он потопал в сторону ванны, чтобы привести себя хоть немного в божеский вид.       Сейчас Джон смотрел на свою уставшую от жизни морду: синяки под глазами, голубые глаза уже словно и не такие яркие, щетина, гнездо на голове из кучи кудряшек. Надо исправлять ситуацию срочно.

***

      Эванс ел свою порцию макарон-по-флотски. Спасибо, Боже, что одарила Эванса Теем, что умеет готовить такие восхитительные макароны. Тей в свою очередь спокойно пил свой зеленый чай, следя, как Джон ест. Не напомнишь о важности нормальной еды, то всеми любимый писатель отправится в больницу с гастритом. — Сколько не спал? — Джон завис с вилкой во рту. Блять, а че ответить? Он сам не знает, сколько он не спал. — Двое суток..? Я не помню, а что такое? — Да я тут два дня как раз таки не мог дозвониться до одного голубоглазого чудика, кстати он сидит передо мной. — Тей посмеялся, а Джон хотел в этого придурка что-то кинуть, но едой к сожалению не бросаются. Да и слишком макароны вкусные, что бы кидать их на Тея. — Если коротко, то я вообще по делу. Тебя одна библиотека приглашает поучаствовать в автограф сессии на час-два, потом можешь свалить в туман. Согласишься, то свожу тебя в кафе за свой счет. — Думаешь, что я продамся за еду? — Джон поднял бровь улыбаясь. Какая чушь, что бы он — Джон Эванс, продавался за еду? — Тут кстати новое кафе японской еды, где есть ужасно острое меню. — Вот сволочь, знает на что давить. — Но если ты не хочешь, то- — Я не продаюсь, но в аренду сдаюсь. Когда говоришь автограф сессия? — Ладно, он продался. Вы не можете его осуждать, а иначе он придет и заставит вас пожалеть о своих словах. — 27 числа, вторник. Приди, пожалуйста, в более презентабельном виде. — Догофорились… — Приговорил Джон, набив рот. Тей посмеялся, ну как ребёнок ей-богу. — Не говори с набитым ртом.       В ответ Альвер получи средний палец. Так, почему он с ним всё ещё дружит?

***

      Автограф сессия не была чем-то необычным. Он посещал такие мероприятия довольно часто из-за огромной популярности его книг. Последний его роман, о женском абьюзе, где главный герой встретился с героиней, пережившая насилие, прошлого романа Эванса. Их разговор не помог парню и он вернулся к своей любимой, продолжить терпеть её контроль, истерики, избиения различными вещами.       Книга получила много критики, осуждения, а также криков, что наконец-то поднялась тема и женского абьюза. Эванс всегда закатывал глаза, когда его начинали донимать читатели о продолжении романа, ведь он не собирается писать продолжение. Его книги одиночные, без ненужных вторых частей.       Вспышки камер. Журналисты пришли. Джон сначала удивленно похлопал глазками, а после стал позировать для журналистов. Фирменная с нотками издёвки улыбка, глаза так и горят поиздеваться над бедными журналистами, одна рука машинально тянется к очкам, чтобы сделать вид, что он их сейчас снимет, вторая рука показывает средний палец находясь возле сердца. Любимая поза Эванса, за которую он не раз получал по голове от Тея, но сейчас ему всё равно.       Фанаты визжат, многие повторяют жест вслед за Эвансом, поворачиваясь также к журналистам. Джон находит это забавным, поэтому встаёт со своего места и идет к ребятам. Те сразу замерли смотря на своего кумира, но тот лишь положительно покивал головой. Развернувшись на пятках, он снова посмотрел на камеры, правая рука поднята вверх показывая фак, а левая снова возле сердца показывает тот же жест. Фанаты подхватили, кто-то сел возле ног Эванса, кто то остался на месте.       Секунда. Две. Огромная куча вспышек. Скоро по всем новостям разлетятся эти фотографии, но Эвансу всё равно, также как и его фанатам, ведь они запечатлены со своим кумиром с его фирменным жестом. Разве это ли не прекрасно?       Вскоре автограф сессия наконец-таки нормально началась. Джон подписывал книги, получал подарки, иногда фоткался с читателями. Как же всё-таки непривычно, что есть такое огромное количество людей, которые любят его книги. Очередной подарок, очередной холст с его портретом. У Эванса скоро закончится место в комнате для картин его читателей, надо купить огромную студию для них.       Этим вечером блог Джона заполнится фотками с кафе, где он вкусно на халяву поел, а позже на прямом эфире он будет открывать все подарки с Теем, что будет смеяться на заднем фоне, и с бутылкой любимого клубничного йогурта.

      Стоят ли бессонные ночи таких вечеров и часов проведенных с читателями? Стоят, Джон давно это для себя понял.