Травница

      — Господин Гаушунь, как ваша нога? — обратился к старшему товарищу Ли Бо.       Четверо людей уже третий день тряслись в конной повозке. Для конспирации ими была выбрана простенькая кибитка, которая быстро до отказа забилась накопленными за четыре года скитаний пожитками. Разумеется, для красавицы Пейрин внутри нашлось местечко, ведь будь она на виду, ни о какой конспирации не шло бы и речи, а вот двоим мужчинам приходилось ютиться на козлах на месте возничих. Лянь хоть и был послушным мальчиком, но невероятно скучал в дороге и от этого напросился сидеть со взрослыми на козлах. Конечно, лицезрение однообразных пейзажей быстро наскучило сорванцу, и он, попросившись на ручки к любимому дядюшке Гаошуню, задремал.       — Спасибо за беспокойство, — как всегда стоически ответил мужчина, но Ли Бо, который за годы скитаний успел его хорошенько узнать, видел, что тот взволнован.       Мужчина непривычно нежно гладил ребёнка по голове, то и дело целуя его в висок, будто боясь, что мальчик исчезнет.       Смотрел вперёд, не видя дороги перед собой.       Едва заметно ёрзал на своём месте, всё никак не находя удобного положения.       — А к чему ты спросил? — уточнил Гаошунь, проявляя непривычную для себя разговорчивость.       — Да так, вы просто немного другой сегодня.       — Правда, так заметно, что я места себе не нахожу?       Ли Бо тут же примирительно вскинул руки.       — Что вы, ни в коем случае.       — Знаешь, а стоило бы. Я ведь его четыре года не видел. Вот с таких же пелёнок его вынянчил, — Гаошунь снова поцеловал Ляня в висок. — Он ведь… — голос мужчины дрогнул.       — Это было невероятно благородно с вашей стороны поступить так, — Ли Бо на миг запнулся. — Так как вы поступили.       — Ох, юноша, несмотря на то, что вы отец, вы всё ещё очень наивны.       — Отчего же вы так решили?       Гаошунь немного помолчал, прежде чем ответить.       — Что самое важно для отца?       — Ну… Безопасность ребёнка. Чтобы он был сыт и одет. Образование дать было бы тоже неплохо…       — Это всё очень мещанские понятия. Да, сытость и здоровья дитя — это очень важно, но когда он подрастёт, скажет ли он тебе за это спасибо?       — Господин Гаошунь, говорите прямо. Я слишком глуп для подобных разговоров. Моим делом на протяжении последних четырёх лет было сопровождать Маомао в её бесконечных блужданиях по горам, в сборе трав. Таскать, что скажут. Перетирать, что скажут.       — Хорошо, тогда ответь мне на вопрос. Сяомао была счастлива все эти годы? Она жила в тиши, занималась любимым делом. Растила сына от возлюбленного, но была ли она счастлива?       Ли Бо не ответил.       — Была ли счастлива девушка, что, как только узнала о пропаже сына, вместо его поисков приняла яд?       Ли Бо вновь не ответил.       — Была ли счастлива девушка, что с младенцем на руках сидела по ночам на улице и часами смотрела в небо, роняя безмолвные слёзы.       — Я этого не видел.       — Она всегда делала это как мышка.       — Пейрин тоже иногда плакала.       — Были ли это те же слёзы, что и у Сяомао?       — Думаю, что нет. Но я всё равно не понимаю, к чему вы клоните.       Гаошунь только горестно вздохнул.       — Значит, ты просто до этого ещё не дорос.

***

      — Вы, — вскрикнул Химавари, высоко задрав голову и взирая на крону дерева, где на приколоченных слугами досках лежали Фэйсяо и Ирис, — маленькие невоспитанные хулиганы!       — Хватит верещать! — ответила ему Ирис. — Просто забирайся к нам.       — Сегодня день отдыха от занятий! Мы должны играть в активные игры.       — У нас… — Фэйцяо показал по очереди пальцем на всю троицу, — день отдыха от занятий. А не «день активностей на природе» или день «игры в го».       — Ты так говоришь, потому что меня ни разу не обыграл, — парировал Химавари.       — Ты будешь залезать к нам на дерево? Тут всё-таки отличный вид.       — И на что вы там смотрите?       — На дорогу, — флегматично сказал Фэйцяо.       — На цветы, — добавила Ирис.       — На птиц, — продолжил снова Фэйцяо.       — На орущего идиота, — ляпнула Ирис, но тут же начала извинительно махать ручками, поймав на себе строгий взгляд Фэйцяо. — Ну, это шутка была. Тебе помочь залезть?       — Да не хочу я залезать! Пойдёмте, может, к реке.       — Ты высоты, что ли, боишься? — вдруг догадался Фэйцяо.       — Ни капли, — скрипнул Химавари, но по его тону было понятно, что наследник престола попал в точку.       — Ладно, Ирис, мне надоело сидеть на этих козлах, пошли к реке.       — Идите, я тут ещё посижу.       — А ну, не упрямься.       — Да не упрямлюсь я, — сказала девочка, очень внимательно смотря вдаль. — Там кто-то едет на очень странной кибитке.       — Что? Кибитка, ты шутишь, — Фэйцяо подобрался к девочке поближе, чтобы взглянуть вдаль с её угла обзора.       — Ну да. Вон, смотри.       — АХ! — взвизгнул мальчонка и проворно сбежал с дерева.       — Ну и куда ты понёсся?! — хором крикнули ему товарищи по играм.       — Ах… Так, — мальчонка замер как вкопанный. — Так это надо маму позвать. Или папу сначала, или… Ах…       — Так, — Химавари успокаивающе положил руку на плечо друга. — Скажи, что мы должны передать твоим родителям, а сам иди к воротам, но не думаю, что тебя выпустят за территорию.       — Это мой дядя. Это дядя Гаошунь. Я… Мы не виделись столько времени.       — И что передать госпоже Маомао? — спросила Ирис, не спеша слезать с дерева.       — Я не знаю, я просто так соскучился. Химавари, думаю, ты… — наследник престола замялся, потому что заметил на лице товарища замешательство. — Что такое?       — Гаошунь из рода Шунь?       — Да.       — Ирис, неужели ты не помнишь Баошуня?       — Этот вечно смурной подручный господина? Мама Меймей говорила, что его выслали из дворца за какую-то оплошность.       — Ирис, — тонкие брови мальчика нахмурились ещё сильнее, он терпеть не мог спорить со сводной сестрой. — Враньё — это последнее, чем тебе стоит заниматься. Я не верю, что матушка при тебе начала откровенничать.       — Химавари, — спародировала девочка его недовольный тон, — враньё — это последнее, чем будет заниматься человек, способный как мышь пробраться в любые покои. Я подслушала.       — И запомнила?       — Только из-за того, что Баошунь мне не нравился.       — Почему он тебе не нравился? Гаошунь просто чудесный дядюшка, — встрял в их разговор Фэйцяо.       — У него нос страной формы, — абсолютно серьёзно ответила девочка.       Фэйцяо только молча посмотрела на Химавари с немым вопросом в глазах, тот только пожал плечами и добавил.       — Для нашей красавицы это вполне веская причина. Матушка называет это «нюхом красного фонаря».       — Ты хоть в курсе, где красные фонари вешают? — удивлёно вскинув брови, уточнил Фэйцяо.       — Без понятия.       — Я тоже не знаю, — добавила Ирис.       — Я как-нибудь в другой раз вам расскажу. Так мы пойдём встречать дядюшку Гаошуня?       — А может, в кои-то веки поступим, как воспитанные дети, и пойдём туда, где прислуга сможет нас легко найти, а не в эту глушь? — предложил Химавари.       — Гаошунь обрадуется, — горестно вздохнул наследник престола, хотя на самом деле ему сейчас больше всего на свете хотелось выбежать из дворца и с криками счастья нестись по дороге навстречу дядюшке, потом раскинуть руки и, наконец, снова оказаться в его крепких руках. — Ладно, пойдёмте в го играть.       — Впервые слышу от тебя разумную идею, — ласково добавил Химавари.       — Тебе не стоит пародировать тех вельмож, что лижут моему отцу пятки. Я вполне могу принять на вооружение здравую мысль, даже если она мне не совсем нравится.       — Из тебя выйдет хороший император.       — Или работник улицы Красных фонарей. Личико у тебя всё-таки смазливое, — добавила Ирис, спускаясь с дерева.

***

      Как итог, трое ребятишек полдня провели в комнате для игр.       Задача вести себя как «воспитанный ребёнок» давалась каждому из них с разным успехом.       Химавари легчайше мог провести часы за чтением рассказов и игрой на гуцине.       Ирис это задача тоже давалась довольно легко, правда, вместо продуктивных и полезных занятий она предпочла, подобно дворовой кошке, лечь на подоконнике и греться под лучами солнца.       Фэйцяо же сходил с ума. Ни игра в Го, ни чтение абсолютно непонятных ему рассказов, ни игра в мяч, ни беготня по комнате из угла в угол не могли занять его на хоть сколько-нибудь продолжительное время.       В комнате, которую им выделили для игр, даже не было вертикальных колонн, по которым путём мучительных усилий можно было бы залезть под потолок. Фэйцяо был почти уверен, что эту комнату для них выбрали во многом из-за этого.       — Как ты можешь читать эту тягомотину! — наконец вскрикнул он, впрочем, Химавари никак не отреагировал на его крики и даже не обернулся. — Там же полно сложных слов, как ты…       — Я и не понимаю всех слов. Примерно каждое третье.       — Что! — неугомонный мальчишка навис над плечом друга, чтобы взглянуть на страницы.       — Раньше я понимал тут каждое пятое слово и додумывал сюжет, теперь понимаю больше и наблюдаю за местами, где ошибся.       — Ты серьёзно? Ты не пробовал, я там не знаю, в окно посмотреть. Траву выйти потрогать.       — За троганье травы в нашем дружном коллективе отвечает Ирис. Да и твоя матушка начала её чему-то обучать.       Фэйцяо, поняв, что он ничего не добьётся от Химавари, начал разговор с Ирис.       — Ну вот, а ты что молчишь? Давай хоть в догонялки поиграем или в го пару партий.       — Помолчи, я слушаю, — холодно ответила девочка.       — Что слушаешь?       — Шум во дворце. Да, и… — она чуть повернула голову, всматриваясь как следует в то, что творится за окном. — Обычно нас кормят, когда тень от этого дерева касается клумбы с лилиями, а она уже доползла до клумбы с розами.       — И что это значит? — удивился Химавари, а вот Фэйцяо тут же напрягся.       — Ничего хорошего, — буркнула себе под нос девочка, — я… — Фэйцяо отчётливо увидел, как её нижняя губа дрогнула и брови болезненно нахмурились, когда она дёрнулась, чтобы выскочить в окно, было видно, как кончики её пальцев начали трястись.       — Нет, — он успел сделать шаг и схватить её за платье до того, как она выскочила на улицу. — Спустись в комнату.       — Отпусти меня! — гаркнула она, попытавшись дёрнуть платье, но руку свела судорога, и в итоге она стукнула мальчика по руке. Тот не ослабил хватку и только схватил её за платье и второй рукой.       — Спустись в комнату, — спокойно сказал он.       — Мы… — она не пыталась спуститься с подоконника, а просто невольно свалилась с него от судороги, что свела ногу, миг — и её глаза закатились, а челюсть сжалась до скрипа зубов.       — Ирис! — мальчики попытались как можно мягче опустить её на пол. Секунда и её тело уже расслабилось, и она бессильно уронила голову на плечо сводного брата. — Придерживай её.       — Ага, — только ошарашенно пискнул Химавари.       Вот только вопреки ожиданиям Химавари, Фэйцяо не выскочил из комнаты и понёсся к взрослым, а скинул верхнее платье, в котором было тяжело двигаться, потуже завязал волосы и только после чуть приоткрыл дверь и стал внимательно всматриваться в происходящее.       — Там какие-то незнакомые люди. Я их раньше не видел.       — Тут столько слуг. Неудивительно, что ты не знаешь всех в лицо, — сказал Химавари довольно тихо, всё-таки пропитавшись настороженностью своего товарища.       — Здесь что-то нечисто. Мама рассказывала мне о плохих людях.       — Ты совсем с ума сошёл? Какие плохие люди во дворце, что принадлежит наследнику императорского престола?       — А теперь подумай над своими словами чуть больше одного мгновения.       — И что делать?       — Заткнуться, — скрипнула Ирис, — у меня от вас… — она не договорила, только болезненно коснулась своих висков.       — Так, — Фэйцяо подошёл к подруге и с силой потянул её за плечи. Впрочем, та не могла нормально держаться на ногах и тут же свалилась на него. — Возьми себя в руки, — девочка не ответила. — Ирис! Соберись! — она только ещё больше обмякла и уже вовсе не держала свой вес. — Подхвати её под плечи.       — Что ты задумал? Почему мы не бежим за помощью? Надо позвать маму.       — Заткнись, — гаркнул Фэйцяо, — и слушай меня. Сейчас я засуну вас в сундук для игрушек.       — Зачем? — ошарашенно спросил друг.       — Я вроде сказал заткнуться. Всё. Держи её за плечи, я подхвачу за ноги. И раз… — Фэйцяо не ожидал, что Химавари так просто его послушаться, но всё, что он успел понять о друге за их недолгое знакомство, оказалось правдой.       Химавари, в отличие от него, легко принимал, что кто-то может быть сильнее и умнее его, и подчинение было будто вшито в его сознание.       Заволочить девочку в сундук оказалось для них непосильной задачей, но она на пару мгновений пришла в себя и сама с грохотом перебралась через стенку.       — Фэйцяо… — шепнула она.       — Что?       — Голова раскалывается, но не говори матери.       — И не подумаю молчать о таком.       — Пожалуйста, это всё… — он не стал дожидаться, пока она договорит, а только мягко коснулся её волос. Она подняла на него едва открытые глаза, и он широко ей улыбнулся.       — Всё будет хорошо, не бойся. А ты, Химавари, погладь её немного по голове, её это успокаивает.       — Хорошо, — сказал сводный брат девочки и вслед за ней забрался в сундук, который затем за ними закрыл друг.       Фэйцяо чуть покрутил шеей, разменная затёкшие мышцы, и подумал, что предпочёл бы остаться в той маленькой деревеньке, в которой жил до этого.