Травница

Маомао подняла руки и взглянула на влагу, оставшуюся на них, судорожно начала вытирать ладони об рукава, кажется, желая содрать свою кожу вместе с болезнью, что могла на ней остаться. – Как ты это поняла? – Юноша попытался вновь подойти к реке и получше рассмотреть тело, но Маомао вновь заорала на него не своим голосом. Он никогда не слышал в её голосе столько страха. – НЕ ПОДХОДИ! – Она попыталась отогнать его широким жестом рук, но Джинши замер на месте. – ЧЁРТ! – Маомао не могла нормально сформулировать мысль, ужас заволок её разум, страх сковал горло, выпуская только грязные ругательства. – Милая, – Джинши невесомо коснулся её плеча, и она наотмашь откинула его руку с прорезающим воздух звуком удара. Этот удар отрезвил её. Она впилась глазами в юношу и начала быстро говорить. – Тебе нужно как можно скорее спрятаться в закрытом помещении, обтереться крепким спиртом и не выходить оттуда. Безопасной еды нет. Тебе придётся продержаться неделю на одном вине и соке, что я отберу у папаши. – Почему я должен спрятаться? – Чувствуя, как она наэлектризована, Джинши сделал несколько шагов назад и тут же почувствовал, как она успокаивается, когда он отдаляется от опасности. – Ты ребёнок, выросший в золотой клетке. У тебя же нет ни малейшей привычки к болезни. Прошу, не спорь со мной. Спрячься, как я говорю. – А что будешь делать ты? – Приготовлю лекарство для симптоматического лечения и помчусь в деревню выше по течению. И, блядь, – она подобрала подол и понеслась в сторону их дворца так быстро, как позволяли её тоненькие ножки. Они были недалеко, и только увидев огонь догорающего костра, она закричала срывающимся от быстрого бега голосом: – Папа! – Мужчина услышал её и успел встать со своего места, когда девушка кинулась к нему на шею и быстро зашептала на самое ухо. – Папочка, прошу, помоги! только ты можешь. Мужчина стоял, замороженный криком дочери, даже не подняв руки навстречу её испуганным объятиям. – Ты единственный, кто не пил тут воду. Холера, папочка, – она отстранилась и посмотрела в широко распахнутые глаза мужчины. – Ты же знаешь, как она передаётся? – Ты так напугана, будто труп в реке нашла, – девушка испуганно закивала в знак согласия с его словами. – Прошу. – Ты пила воду? Ты пила из реки? – Они отстранились, и она проницательно заглянул ей в глаза, переворачивая встревоженную душу. – Я коснулась воды, но не успела. – Хорошо, – мужчина быстро развернулся, не говоря больше ни слова, и широкими шагами отправился к конюшне. – Что происходит? – К ним подошла ещё не вусмерть пьяная Меймей. Ли Бо и Пайрин были слишком увлечены друг другом и не заметили семейной драмы. – Мне тоже удосужься объяснить, – Джинши попытался нависнуть над девушкой, надавить своим размером, но она вытянулась по струнке и неотрывно смотрела в спину отцу. – Маомао, что происходит? – Юноша не решился вновь коснуться своей возлюбленной, которая сейчас, кажется, была наполнена какой-то невероятной силой. Тут к ним подъехал отец на уже запряжённой кобыле Джинши. – Сколько здесь деревень? – Строго спросил он у юнца. – Зачем вам… – Отвечай! – Стратег сейчас был наполнен той же невыразимой силой, что и его дочь. Лошадь под ним, встревоженная криками, начала бить копытом, и мужчина успокоил её одним движением повода. – Три, поблизости три. Одна выше по течению и две ниже, все остальные сильно дальше: больше суток пути по руслу реки, если в обход – и того больше. – Ясно. Сколько человек? – Не знаю. – Больше тысячи? – Нет, не больше трёхсот во всех деревнях, но я давно тут не был. – Хорошо. Маомао, я вернусь как можно быстрее, – лошадь, чувствуя азарт скорого бега, снова начала плясать под всадником, и он не стал её успокаивать. Он хотел ещё что-то сказать, но слова не шли на ум. – Я тоже люблю тебя, свидимся, – строго и чётко сказала Маомао, отвечая на невысказанный вопрос. Мужчина ударил по стременам, и резвая кобыла пустилась в галоп. – Меймей! – Девушка позвала испуганную женщину, на которой уже не было лица. – Пайрин и Ли Бо отволочь к себе, запереть и уложить спать. Как хочешь, но они должны уснуть. Угрожай, матерись, применяй силу, что хочешь, но они должны уснуть. А потом сама ложись. Завтра долгий день. – Хорошо, – Меймей, как всегда очень исполнительная, тут же пошла выполнять поставленную задачу. – Травница, ты объяснишь, что происходит? – Подал голос Джинши. – Какого чёрта, ты ещё не сделал, что я сказала!? – Пока ты мне не объяснишь, что происходит, я не сдвинусь с места. Маомао, я не дурак. Мы только и делали последние полутора суток, что пили вино. Я выпил не больше пары глотков сырой воды. – Здесь две служанки, верно? – Да. – Ты видел сегодня Сянбо? Ту, что из деревенских? – Нет, но меня весь день не было здесь. – Она не пришла сегодня. И она из деревни ниже по течению, насколько я понимаю. – Да, – до Джинши наконец, дошло, о чём ведёт речь девушка, и он взорвался. – ТЫ НЕ ОБЯЗАНА ЛЕЧИТЬ ЭТИХ ЛЮДЕЙ! – Обязана. В моих руках, в моих силах и в моих знаниях спасти их. Их жизни зависят от меня. – А твоя жизнь? Неужели она ничего не стоит? – А чем ценность моей жизни выше их? Тем, что я дочь клана Ла? – С вызовом выдала девушка. – Тем, что я любовница наследника престола? Если только этим, то не нужна мне ни твоя любовь, ни отцовское признание. – Но, Травница. – Иди и сделай, как я сказала. Прошу, стань первой душой, что я сегодня спасу. Вместо ответа он грубо схватил её за плечи и тряхнул, точно оставив синяки на коже. Он пытался придать своим словам силу, силой своих рук, чувствуя, как единственный смысл его жизни ускользает от него сквозь прутья золотой клетки. – Тогда я с тобой. – Нет, это исключено, – она говорила с такой силой в голосе, будто не была сейчас в разы слабее его, будто он не мог раздавить её, как червя, своими огромными руками. – Неужели моя жизнь ничего не стоит? – Стоит, поэтому ты и должен… – Должен спастись? – Да. – Тогда я должен быть с тобой и помочь тебе, ведь ты моя жизнь, без тебя я ничего не стою, не хочу стоить. Он говорил это с таким пылом и надрывом в голосе,, что Маомао поняла: он настроен также решительно, как и она. – Хорошо. Пойдём, твоя сила пригодится. Найди телегу, в которую можно будет запрячь лошадей, и иди за мной на кухню. – Хорошо, – он, наконец, отпустил её плечи, – прости, что грубо схватил тебя. – Я за свои слова извиняться не буду, – холодно произнесла девушка. – Хочешь ты этого или нет, ты не свободен, и твоя жизнь дороже любой жизни в этой стране, что бы ты ни говорил и о чём ни мечтал. Я не просто так выбрала жизнь грязной дочери шлюхи, а не дочери моего папаши, не просто так стала Травницей – каждый миг своей жизни я ощущала свою невероятную дешевизну и горда этим. Она вздохнула, как-то вся выпрямилась, вновь неуловимо изменившись, взвалив на себя тяжесть принятых решений, не согнулась под их весом, снова вздохнула, приводя мысли в порядок, успокаивая не к чему разошедшиеся сердце, и спокойным, и мягким тоном произнесла: – А теперь иди и работай. Остаток ночи был одновременно бесконечным и невероятно быстрым. Когда Джинши понял объём работы, которую им предстоит провести за ночь, чтобы с рассветом отправиться в первую деревню, ему стало дурно от мысли, что Травница хотела сделать это всё сама. Маомао заперлась на кухне и принялась кипятить воду, разведя невероятную жару в помещении. Вода должна была кипеть долго. Джинши спросил, сколько кипятить воду учил её отец, и она сказала, что минут тридцать, но сейчас нет солнца и невозможно определить время точно, поэтому она кипятила воду с явным запасом, надеясь, что не прогадает. Потом она выставляла её остужаться на улицу, в чем юноша ей помогал – котлы весили не меньше половины от её веса. В остывшую воду добавляла мед и соль, а затем разливала всё это по кувшинам, оставшимся от вина. К их счастью, семья Ли Бо планировала в этом году заготовить много сливовой водки, и склад полнился пустыми бутылками. Джинши только порадовался, что в подарок на свадьбу к платьям и украшениям привёз бочку меда и несколько мешков морской соли. Пайрин, по рассказам Маомао, была сладкоежкой, а Ли Бо обожал солёное мясо. Травница в тот миг, когда он занёс бочку с медом на кухню, первый раз за ночь улыбнулась. Сказала, что с этаким количеством меда она сможет лечить не только самых тяжёлых, а вообще всех. Пока кипятилась вода, Маомао сказала, что пойдёт вылавливать труп из воды и строго-настрого запретила Джинши идти с ней. На что юноша только назвал её дурой, закрыв лицо марлей, как и девушка, и отправился в путь. Тело было на удивление лёгким для утопленника. Юноша отметил это, а девушка только тяжело свела брови и пояснила, что это из-за полного обезвоживания организма. Они накрыли тело тканью и оставили возле реки. Нести его к зданиям, где обитают люди, было опасно. Будь воля Маомао, она бы его прямо сейчас сожгла, но ей всё ещё были нужны доказательства, что она не сумасшедшая и холерный труп действительно существует. Когда они закончили свой марафон, уже начало рассветать, и испуганная Меймей вышла к ним. – Вы в порядке? – Да, сестрица, как там все остальные? – Ли Бо и Пайрин спят. Баошунь проснулся и спросил, где господин. Я сказала, что он с тобой и он пока тут лишний. – Никто не блевал ночью? – Нет, но старая служанка пожаловалась на резь в животе. – Блядство! – Только и смогла выдать Маомао. – Слушай внимательно. Вот лекарство, – девушка вытащила из телеги два огромных кувшина со сладкой водой, – когда старушка начнёт блевать и дристать дальше, чем видит, начинай её этим отпаивать. Каждый раз, после того, как выходишь от неё, тщательно мой руки кипячёной водой и мылом. Очень тщательно. Кипячёная вода осталась на кухне, но накипятите ещё прямо сейчас. Кипятить не меньше часа. Поняла меня? – А есть что? – Вчерашнее мясо и рис. Тоже всё готовить на кипячёной воде. Из уже готового ничего не есть, если кухарка слегла. – Тебе нужна ещё помощь? – Джинши, – обратилась к юноше Маомао, – как Ли Бо отходит от алкоголя? – Легко. Воды попить и как огурчик. Правда, спит он под ним очень долго. – Хорошо, иди к Баошуню, объясни ситуацию. Он тебя не бросит и увяжется с нами. Пускай седлает лошадь и едет за нами, места в телеге под него нет. Меймей, как Ли Бо проснётся, опиши ему ситуацию в двух словах и пускай тоже едет к нам. Поняла? – Да, – чётко сказала Меймей. – А вы поняли, господин? – Понял, – он разве что губы не надул, когда она ему дала указания в приказном тоне, но сдержался. В дорогу собрались быстро. Правда, Баошуня пришлось посадить за управление телегой, потому что он ещё не отошел от похмелья. Маомао, как только оказалась в телеге, зарылась в заранее припасённое одеяло и вырубилась. Как только она уснула, Джинши, ехавший позади на лошади, понял, что его смущало в образе девушки последние несколько часов. Её брови всё это время были тяжело сведены. Морщины глубоко залегли в коже и не спешили расправляться когда хозяйка уснула. На сердце юноши неприятно засаднило. До него дошло, как будто по щелчку пальца: вот каким правителем он должен быть. Сильным, храбрым и умным. Он должен иметь силы больше, чем есть в его руках, ногах и теле. Он должен иметь сильную волю и душу. В нём, немного мягком от природы, этого не было. И Джинши дал себе зарок, что воспитает в себе всё, что нужно. И сегодня первый день, когда он должен быть сильнее, чем был вчера. Тут непрошеный горный ветерок подул ему в спину, и длинные волосы водопадом взвились вокруг лица. Первым порывом было схватить нож и отсечь фиолетовые пряди, делавшие его красивым, красота и сила ведь несовместимы, но он остановил себя. Остановил ребяческий демонстративный порыв. Красота его волос могла ему ещё пригодиться. И тогда он принялся собирать их в тугой пучок, благо лошадь была хорошо воспитана и послушно шла за телегой, даже когда он опустил вожжи. Пока он собирал волосы, только лишний раз проклял свою безрукость. Какой из него император, если он даже собственные волосы собрать не может? Подумав немного над данной дилеммой, он припомнил, как видел однажды пленную славянскую девушку, заплетавшую как-то премудро свои длинные белые волосы. Он напрягся, вспоминая её движения. Разделил свои волосы на две части и попытался их сплести в жгут из трех прядей. Получилось у него не с первого раза, но всё же вышло, и уже сплетённые волосы он смог закрепить на волосах одной шпилькой. Обрадовался тому, что смог решить эту проблему сам, без чьей-либо помощи, и посмотрел на тревожно спящую в телеге Травницу. Он стал на шаг ближе к этой невероятной девушке. Он стал на каплю сильнее. Осталось только достичь её моря силы, и он станет достоин её окончательно. – Господин, мы почти приехали. Будить Сяомао? – Не нужно, пусть ещё немного поспит. Местные, насколько мне известно, относятся настороженно к умным женщинам. Сделаем вид, что она служанка, а я военный друг Ли Бо, который немного изучал медицину, ты мой слуга, всё понятно? – Да, господин, – сказал Баошунь. – И вправду хороший план, – подала голос девушка из телеги, – но давай всё-таки, ты будешь слугой, а Баошунь – господином. – Почему это? – Возмутился Джинши. – Потому что я надеюсь, ты одумаешься и спрячешься, наконец, как я тебе сказала, а то потом объяснять местным, что лекарь заболел, мне недосуг. – Не бойся, ничего тебе объяснять не придётся. – Упрямый павлин! – В сердцах выдала девушка. – Сварливая кошка! – Не менее пренебрежительно выдал юноша. – Ну, раз уж ты настолько уверен в своей тут нужности, что опустился до оскорбления меня слушай, как лечить холеру. – Я в общих чертах знаю как. – Откуда?– Искренне удивилась девушка. – Ты не только о травах в своих бесконечных медицинских разговорах ведёшь речь. После бурной ночи ты часто заводила речь о какой-нибудь смертельной болезни. Я хоть и слушал вполуха, но простые вещи запомнил. – Ну и как же её лечить? – Неужели он сейчас увидел в её синих глазах радость? – Лечения как такого нет. Мы просто не даём больному иссохнуть от болезни. Отпаиваем его лекарством на основе чего-либо сладкого и небольшого количества соли. Почему лекарство именно такое, я не понял, ты что-то объясняла, но, насколько я помню, там в принципе нет однозначного понимания, почему именно это лечение помогает. Девушка вместо ответа широко ему улыбнулась и посмотрела на него с невероятной гордостью. Она им сейчас гордилась. Да, за один этот взгляд он готов расшибиться о скалы, сколько уверенности он в себе почувствовал после него. – Въезжаем, – сказал Баошунь. Деревня встретила их непривычной для утренних часов тишиной. Неужели она умудрилась вымереть за одну ночь? Они специально прибыли в деревню ниже по течению, потому что Маомао сказала, тут есть ещё шанс спасти большее количество людей. В деревне выше по течению всё уже слишком плохо, если от них трупы вниз по реке уплывают. – Стой, кто едет! – Крикнул кто-то из первого кособокого домика. – Мы друзья господина Ли Бо. Узнали, что у вас тут бушует холера, и прибыли на помощь. – Какая, нахер, холера, щегол? – Мужчина выполз из своего укрытия и предстал перед ними. Обычный, в общем-то, крестьянский мужик. Правда, когда он увидел невероятную красоту Джинши, раскрыл рот от удивления. – Самая обыкновенная. Мы нашли труп погибшего от холеры выше по течению и прибыли сюда. – Аааа… – Нараспев протянул мужичонка. – Вы ошиблись, сударь. У нас тут в краях холера давно гуляет, мы же не дураки, нам господа Ли, родители этого вашего Ли Бо, давно колодец для деревни выкопали. И не один. Мы из реки только посевы поливаем, эта дрянь же в земле не живёт. Не верите, можете к старосте обратиться, я его сейчас позову. Уж извиняй, что я к вам так грубо. Не признал сразу вашу господскость. – Оставайтесь здесь, а я доеду до старосты, – строго сказал юноша своим провожатым. Баошунь хотел возмутиться и запретить господину идти одному, но Маомао лёгким касанием его осадила. Когда двое скрылись из виду, девушка сказала: – У него с собой катана и, насколько я понимаю, он её не только для красоты носит. – Да, – выдал немного ещё не отошедший от похмелья Баощунь. – Не бойся за него. Он взял с собой своё главное оружие: один взмах ресницами, и ему расскажут всё, что нужно. – Ну, староста навряд ли женщина, – усомнился Баошунь. – А если эта разомлевшая ото сна морда приползёт к тебе в предрассветных лучах и как бы невзначай скинет с плеча наряд, ты не отдашься ему в тот же миг? – Что ты несёшь!? – Юноша, конечно, возмутился, но краснота, что покрыла его до самых кончиков ушей, выдала его с потрохами. – Действительно, – Маомао только глаза закатила и принялась молча дожидаться небесной красоты господина. Он вернулся не скоро, без лошади, и молча начал что-то искать в телеге. – Ну? – В нетерпении спросила девушка. – Что «ну»? Официальную версию я выяснил, а сейчас пойду слухи собирать, – юноша достал из телеги какой-то сверток. – Что там? – Конфеты, пойду к детишкам подмазываться. – А они будто что-то знают!? – Возмутилась Травница, и Джинши одарил её озорной улыбкой. – Они-то, может, и нет, а вот их изголодавшиеся по ласке мамочки – вполне, – юноша только подмигнул лукаво и снова отправился в деревню. Маомао решила, что ждать его придётся на сей раз долго, и улеглась спать на телеге, но не успела она крепко задремать, как возлюбленный вернулся. – Поехали, Баошунь, у нас тут действительно нет холеры. – Серьезно? – Вскинулась девушка. – Поехали в деревню выше по течению, – прежде чем запрыгнуть в седло, он передал Маомао свёрток. – Раздобыл еду и воду из местного колодца. Я хотел сам попробовать, но подумал, если буду ставить эксперименты на себе, то ты меня прикончишь. – Боюсь, ставить эксперимент придётся на Баошуне. Я при всей своей любви к ядам и отравлениям, должна быть в полном сознании. – Нет, тут уже я против, у него желудок слабый, – господин запрыгнул на лошадь и пустил её в легкий шаг. Разговор продолжился, когда телега вышла вперёд, и Джинши мог следовать за повозкой. – Тогда я, наверное, зря расстарался, – юноша огорчёно вздохнул. – Неплохая попытка, – Маомао искренне заулыбалась, её возлюбленный проявил инициативу. – Оставим пока еду и воду. Придумаем, что с этим делать позже, а ты пока расскажи, что выяснил. – Ничего, кроме официальной версии и того, что тут женщин ни во что не ставят. Одна улыбка, и крестьянки наперебой стали галдеть о своей тяжёлой доле. Упомянули всё, кроме холеры. Те, кто постарше, сказали, что она тут водилась, но уже лет как пятнадцать её тут нет из-за колодцев. Маомао напряжённо коснулась подбородка пальцами и принялась размышлять, а спустя какое-то время выдала с явным испугом в голосе: – Если в деревне выше по течению действительно эпидемия, то есть всего два варианта развития событий. Первый – местная холера научилась, как чума, прятаться в земле и распространяться не только через воду. И второй – что кто-то отравил колодцы. И оба варианта – хуже не придумаешь. Джинши догадывался, к чему ведёт девушка, но решил всё-таки уточнить: – Расскажешь поточнее. И ещё, что если это был просто бродяга, который каким-то чудом сюда забрел и умер в устье реки? – В принципе, вариант с «просто» бродягой такой же, как с «просто» отравленными колодцами. Покушение на кого-то, как оно есть. – Я не афишировал, куда еду, – сказал Джинши. – Ракан несколько раз упоминал, куда собирается ехать. Может, это его хотели заразить? – Высказал предположение Баошунь. – Травить водой мужчину, который кроме сока ничего не пьёт – очень глупая идея. Если человек достаточно близок к нему, чтобы знать, куда он направляется, то и достаточно осведомлен о его привычках в напитках. – Тогда остаёшься только ты: невероятно умная девчонка, что запудрила голову наследнику престола, – холодно выдал Джинши. – Ли Бо осведомлён о холере в местных краях и не пойдёт хлебать воду из речки, а вот ты, как показывает практика, вполне. Девушка только подняла лицо к небу, накрыла его ладонями, стягивая кожу вниз, опустила руки, и во весь голос выдала растяжное: – Бляяяядььььь... Маомао не успела пуститься в рассуждения о холере, когда они увидели Ли Бо, нёсшегося к ним на лошади. – Неужели колодцы отравили? – Вместо приветствия выдал здоровяк. – В этой деревне нет, – Ли Бо пристроил лошадь рядом с лошадью Джинши, и они продолжили разговор. – Я, как обычно, покажусь тупым в твоих глазах, но все же спрошу, – сказал господин. – Если это не отравление, а действительно холера, чем это чревато? – Тем, что желательно выжечь весь регион. И вообще все деревни ниже по течению, а не только две ближайшие. – Мда… – Горестно выдал Джинши. – Будем тогда надеяться, что это всё-таки отравление колодца. – Чему тут радоваться? Людей же… – Ли Бо хотел взорваться, но господин осадил его одним холодным взглядом наследника императорской семьи. – С нами один из лучших медиков столицы, и… – Не льстите мне, господин, – перебила его Маомао. – Как скажешь, Травница. Дальше разговор как-то не клеился. Все четверо были погружены в свои мысли, каждый в силу своей осведомлённости. Ли Бо думал, что мертвец, которого он видел с утра, просто бродяга, который забрёл к ним по чистой случайности. Баошунь надеялся, что никто не заразился, и вскоре это будет просто очередное неудачное покушение на его господина, что целью покушения была Маомао, он не верил. Джинши думал, что когда он станет императором, он обязан прижать к ногтю всю ту мелкую погань, которая позволяет себе играть человеческими жизнями ради убийства неугодной политической фигуры. Как только Травница стала его первой и единственной любовью, её личность обрела вес на политической арене. А если её ещё и признает её бешеный папаша, то вес станет не просто ощутимым, а огромным. Маомао тоже хотела поначалу позагоняться по поводу того, что ни один из вариантов развития событий не благоприятен, что её жизнь катится под откос из-за глупой влюблённости в этого небесной красоты юношу, что господин вполне может умереть, если подцепит болезнь, что ей придётся долго лизать жопу папаше, чтобы он её признал. Но она легко отбросила все эти дурные мысли и стала просто любоваться небом и обеспокоенным, но всё ещё прекрасным лицом Джинши, полевыми цветами, что росли вдоль их пути. Она давно открыла в себе эту способность не думать о плохом, когда ты знаешь, что мысли тебе не помогут. Сейчас панические мысли лишь пережгут её нервы, не оставив сил на стремительные действия, когда это понадобится. Поэтому девушка продолжала просто любоваться окружением и позволила себе уснуть в мирно покачивающейся телеге.