Ненавижу тебя, Лу Рид

      Прошло несколько месяцев после трагедии в торговом центре. Марк официально стал вдовцом. Приор казнил всех, кто был замешан в покушении. Иначе и быть не могло. Марк сам не смог понять и простить Летицию. Но на казни присутствовал. Лицо бывшей жены было спокойно и красиво — как всегда. Уж чему-чему, а выдержке можно было у неё поучиться. Он пытался зарыться в работе, но на удивление — работы стало мало. После ухода Лу Рид жизнь вообще будто потеряла краски.       Как только Жонсьера выписали, он сразу отправился в Инквизицию. «Отдыхая» в больнице, он твёрдо решил найти Лу и поговорить.        «Чёрта с два я её так просто отпущу! Пусть девчонка скажет мне в глаза, что для неё это ничего не значило»       Почему-то он был уверен, что рано или поздно она вернётся в то место, где они смотрели на город. Или всё-таки просто надеялся?        Тем не менее, цель была — он стремился. Приехал в Инквизицию, поднял данные по перемещениям Лу. Маячок ей прицепили, когда она оставила свой мотоцикл на ремонт в Инквизиции, по просьбе Жонсьера.        После взрыва никаких записей о перемещениях не было. Сняли? Забрали мотоцикл? Или он тоже не пережил взрыва? Какая, к чёрту, разница? Он посмотрел координаты того места, куда возила его Лу, и каждый вечер после работы приезжал туда и смотрел на звезды. Думал.       Первый месяц он вздрагивал на каждый шелест, подскакивал на звук приближающегося двигателя. Каждый раз он представлял, как вот сейчас она подъедет, и он сможет высказать ей всё, что о ней думает, будет требовать объяснений.        Но Лу не было.       Второй месяц он стал спокойнее. Уже не выглядывал на шоссе, а просто надеялся, что девушке не всё равно, и она вот-вот решит какие-то свои сложные дела и приедет. Они спокойно всё обговорят и решат, что делать дальше.       Но Лу не было.       Затем он смирился. Просто принял как данность. Лу Рид больше не существовало. Ездить туда после работы вошло в привычку. Квартиру, в которой они жили с Летицией, Жонсьер продал сразу, даже не разбирая вещи. Его ничего с ней не связывало. Купил себе небольшое жильё, поближе к работе. Но там его никто не ждал. Там он чувствовал себя одиноко. Потому чаще ночевал в апартаментах в Инквизиции.       Первое время, после того, как Жонсьер вернулся на работу, он пытался разглядеть отвращение на лицах сотрудников. Он просто жаждал увидеть эту эмоцию, чтобы потом радостно оторваться на них со всей злостью и страстью, что была в его душе. Но то ли страх перед начальством был невообразимо сильнее, то ли воспитание Инквизиторов было очень достойным, но насмешек из-за изменений на лице он не встретил. Только уважение. Восхищение. Вот же — герой! Кто не побоялся и попытался остановить псионичку с вышедшими из-под контроля пси.       Марк только усмехнулся, когда впервые услышал эту версию.       «Плевать я хотел тогда на всех мирных жителей Нью-Пари вместе взятых, я хотел спасти только её»       Когда было тепло, Жонсьер устраивался прямо на земле. С наступлением осени он ложился на капот машины. Смотрел на звёзды. Или закрывал глаза и отдыхал.       Придя к выводу, что с музыкой ему нравится жить больше, чем с людьми, он приобрёл себе музыкальный плеер. Когда Иво впервые увидел Марка в наушниках, он был изумлён. Но вскоре у них появилась дополнительная тема для дискуссий, и Мартен даже дал Марку несколько флешек с музыкой.       И вот – лучший дознаватель Инквизиции лежит в свете заката солнца на капоте машине. На плечах — пальто. В голове — музыка. Особенно — классическая. Иногда — танцевальная. Например, танго. На светские мероприятия Марк больше не ходил. Босс дал ему вольную в связи с последними событиями.       «Но вряд ли это надолго», – ухмыльнулся Марк.       Глаза были закрыты. Музыка пьянила, заставляла расслабиться. Он вспоминал глаза Лу: грозового неба, когда она злилась. Или нежно-серые, как весенняя капель, когда улыбалась. То, как она смотрела на него во время ужина. Именно тогда он бы поставил всё на свете на то, что в них была любовь.       Мелодия закончилась, он на доли секунд приоткрыл глаза и увидел перед собой пьянящие серые озёра. От неожиданности он попытался подскочить, но неудачно развернулся и свалился с капота машины.       — Чёрт, Рид! Зачем так пугать людей?! Вас не учили здороваться? — скорее, по привычке прошипел Марк, прежде чем успел осознать, кто перед ним стоял.       Девушка молчала, на её глаза наворачивались слёзы. Кулаки были сжаты. Марк с интересом осматривал её. Она перекрасила волосы, теперь они стали огненно-рыжими.       «Ну точно ведьма!»       Из одежды – мотоэкипировка: ветровка и джинсы.       «Ну Слава Единому, ты не в платье!»       Внезапно до Инквизитора дошло, на что так долго пялилась Рид. И рефлекторно коснувшись своего лица рукой, он зло произнёс:       — Не смей меня жалеть!       Девушка зло ответила:       — Какая, нахрен, жалость? Я сделала это с тобой! Я! Грёбаный дознаватель, зачем ты вообще туда попёрся?!       — Я переживал за тебя, идиотка!        Рид промолчала.       — Теперь я снаружи такой же мерзкий, как и внутри, – зло усмехнулся он, глядя куда-то в сторону.       Она отрицательно покачала головой.       — Нет. Не мерзкий.       — Скажи это остальным сотрудникам КС. Уверен, они с тобой не согласятся.       — Мне плевать. Я знаю, какой ты.       — Уверена, что не ошибаешься?       — Уверена.       Марк устало взъерошил волосы:       — Зачем ты здесь? Ты ведь вышвырнула меня из своей жизни. Зачем вернулась?       «Марк, ты идиот? Ты столько ждал, чтобы в итоге выгнать её?»       — Ну, к слову, я нашла это место первая. И имею полное право тут находиться.       — Теперь нет. Ты бросила нас обоих. Теперь оставь нас утешать друг друга.       «Единый, Марк, что за сопливое кино ты тут устроил?»       Лу тяжело выдохнула и, будто замёрзнув, обняла себя руками. Марк облокотился на машину, сложив руки перед собой, и смотрел на девушку в упор.       «Марк, держи себя в руках. Вряд ли она сможет назвать хоть одну вескую причину, почему бросила тебя, ничего не сказав. Расклеишься сейчас — разгребать будешь всю жизнь»       — Ещё до интерната мой отчим... домогался меня.       Этого Инквизитор не ожидал.       Тряхнув головой, будто сбрасывая тяжесть воспоминаний, она продолжила:       — Был ряд эпизодов. Намёки, затем предложения… интимной связи… Угрозы. В день, когда Тайлер, отчим, предпринял попытку дотронуться, у меня проявились пси-способности. Но я промолчала, не сказала ничего матери… Ей самой нужна была помощь. Она нашла её в Тайлере. Мы финансово зависели от него. Да и стыдно было. И боялась, что не поверит. Да и зачем? Я уехала в интернат, мать бы осталась одна. И вот я уже устроилась в Корпус, надеялась подкопить денег. Хотела забрать мать из той деревни, вышвырнув Тайлера из нашей жизни навсегда.       Глаза девушки снова стали холодные, злые.       — А получилось… как получилось. Мне нужно было это… принять.       На некоторое время девушка замолчала.       Марк тоже молчал, переваривая услышанное. Отдышавшись, Рид продолжила:       — Когда Мартен сказал мне, что произошло из-за меня в "Вавилоне", я сначала не поверила. Думала — он шутит так. Потом надеялась, что он казнит меня, и боль уйдет вместе с искуплением… Столько человек пострадало из-за меня. Ты пострадал.       Рид подняла взгляд и смотрела прямо в глаза.       — Я была уверена, что ты ненавидишь меня. Я была уверена, что, увидев тебя вновь, я увижу того мудака, которого встретила тогда – в ночь поездки из Ле Лож. Бездушного, надменного. Безразличного.       Марк зло усмехнулся:       — Увидела?       — Ты скажи.       Инквизитор подошёл к девушке и осторожно обнял её плечи руками. Она ждала его дальнейших действий и, казалось, даже не моргала. Тогда он прижал её к себе крепко-крепко. Его тут же окутал знакомый запах мандаринок, и он почувствовал себя абсолютно счастливым.       — Ну какая же ты идиотка, Рид!        Марк тихо прошептал ей на ухо:        — Пара шрамов — ничто по сравнению с возможностью быть с тобой. Никогда больше со мной так не поступай. Клянёшься, Рид?       — Я больше не Рид. Я – Морель. Луиза Морель, — усмехнулась она.       — Какая, к чёрту, разница?! – раздражённо ответил Жонсьер.       Она счастливо рассмеялась.       «О Единый, я запрещаю тебе так улыбаться!… Морель», – улыбнулся Марк.       — Клянусь! — звонко крикнула Лу и впилась в губы Инквизитора сладким, пьянящим поцелуем.       «Как же я тебя всё-таки… люблю?»