две жизни назад. отречение (1)

"как отныне будет называться вечность?

вечный сон иль смерть в дороге?

как пред казнью отрубить конечность,

как пред ней поверить в Бога?

как отныне будет называться тьма?

снег в апреле или дождь зимой?

как в мае, предо мной стоит она,

как поглощают звезды боль?

как отныне будет называться сон?

кот сбежавший, на путях трамвайных?

как в рулетке жизнь поставить в гон,

иль видеть лица их, печальных?

как отныне будет называться грязь?

секс по дружбе иль просто холод?

как позабыв о ней, назвав всех "мразь",

и на кануне опуститься в голод?"

я очнулась в пустой комнате, в которой проходила все детство. холод окутал пол, и сев на кровать, вся кровь перелилась в ноги. кот, живший со мной мое детство лениво опустился к моим ногам и тут же исчез. все было в тумане. разум, комната, мысли – все это было в одном сплошном тумане. в окне сверкала ночь, родной город опустил все облака, показывая звезды, что отражались в глазах пустоты. тело немело, сердце начало колотиться и я вовсе потеряла всякий контроль над ним. нос приятно жгло, одежда больше не была грязной. спустя минут 10, как я пусто смотрела в окно, наблюдая, как звезды меняют свое направление, мой разум поддался мне и тело смогло встать на ноги. шатаясь, я вышла из комнаты, сама не зная, куда придётся идти. ноги сами пошли в гостиную и у меня не было никаких сил сопротивляться. войдя в гостиную, я увидела Шухуа. прежнюю, такую спокойную и милую Шухуа. она мирно спала на диване, укутавшись в плед. ноги подкосились и я упала на пол рядом с ней. ее рука нежно погладила мои волосы, играясь с ними и накручивая на пальцы. тело вдруг начало проваливаться и я чувствовала, как падаю. я вновь очутилась в комнате, наполненной туманом. вновь все мысли и разум были в одном тумане, за окном все так же темно, все те же звезды и все та же пустота. на этот раз, я смогла встать с первого раза и быстрым шагом направилась в гостиную. Шухуа там не было, на этот раз, комната была заполнена пустыми бутылками, пачками от сигарет и царил полный беспорядок. в центре этого беспорядка сидело что-то маленькое, с черными волосами, челкой и отброшенным маллетом. – ты обещала больше не принимать наркотики, – хриплый голос раздался во мне эхом и среди сплошной грубости я услышала нотку голоса Чонсо. человек все еще не хотел показывать свое лицо, но мне уже было понятно, кто это, – ты обещала. – а ты обещала никогда меня не бросать. ноги вновь подкосились, и я устало седа рядом с Соен. взяв полную бутылку алкоголя, я хотела сделать глоток, но руки не слушались меня. бутылка остановилась на пол пути и не. хотело идти не дальше, не назад. голова стала ватной и тут же ударилась об плечо Соен. бутылка так и осталась на одном месте, не желая сдвинуться. и вновь, мое тело расслабляется и падает куда то в бездну. бутылка в руке, картинка перед глазами и мысли начали пропадать. я вновь просыпаюсь в комнате. даже не посмотрев в окно, я выбежала из комнаты и пулей забежала в гостиную. никого не было. остались только бутылки, полные и пустые вдоль дивана и плед, что неаккуратно лежал на нем. в центре комнаты был черный мешок, в который я спрятала автомат. открыв его, я обнаружил, что автомата не было и вместо него мой старый фотоаппарат, с которого я так фотографировать. пролистав пару фоток на нем, я остановилась на той, где 17-ти летняя я с Шухуа у реки, что проходила далеко от нашего города. пролистав еще пару фотографий, я поняла, что мы были не одни – на снимках присутствовало как минимум человек 6. я вспомнила, как уснула на плече Шухуа, а та, в свою очередь, тайно фоткала меня на свой телефон. хорошо, что я разорвала эту фотографию в клочья, как узнала об измене Суджин. комок подступил к горлу, не давая воздуху прохода. слезы скопились в глазах и с первым воспоминанием о Шухуа скатились по щеке. руки задолжали так, что я случайно обронила фотоаппарат из рук. взгляд помутнел, лицо приятно ударило теплом, когда все остальное тело замерзало. я не знала причину своих слёз, ведь, обычно, я никогда не плакала из-за обычных воспоминаний, даже о Шухуа. руки стали ватными, голова закружилась, и я упала бревном на пол, заставляя мою голову болеть. я больше не могла встать и даже пошевелиться, поэтому пришлось ждать пробуждения. к слову, не пришлось долго ждать его, ведь будильник, который я завела ещё до встречи с Хуэем, громко кричал даже через сон. пора собираться. глаза неохотно открылись и в тот же миг моя голова начала жутко болеть. я сразу же пожалела, что проснулась именно сейчас, рано утром в чужой квартире. я очнулась на полу гостиной, в которой мне снился сон с фотоаппаратом. вспомнив об этом, больше не хотелось плакать. я не почувствовала даже сожаления или горечи после сна, как будто кто-то очень хороший забрал все мои тревоги. вспомнив, зачем я завела будильник, я просмотрела на время на телефоне. 9:16, через 14 минут должна уйти Шухуа, а через час сама Суджин. ватные ноги пришлось заставить мое тело поднять и понести меня в сторону кухни. 2 банки моего любимого пива в холодильнике Хви стоили того, что бы я встала. пару глотков освежили разум, но испортили настрой. после алкоголя мне всегда хотелось спать, но не сейчас. сейчас я должна уехать из этой квартиры, даже если без вещей, даже если в последний раз. одевшись, я почувствовала жжение в левой ноздре, через которую вздыхала мефедрон. раздражение, как хорошо. мне было все равно, ведь это последний раз, как людям достанется возможность увидеть меня. сонную, уставшую и злую, но меня. захотелось позвонить Чонсо, спросить, как она сегодня поспала ли вообще, но я забыла, что ее нет. черное пальто, полностью покрывающее мое тело, темные очки, перчатки, маска и кепка уже были одеты на мне. рюкзак закинут через плечо, звеня содержимым. я даже не стала закрывать за собой дверь, хоть с собой была связка ключей, где находился ключ от этой квартиры. это был мой последний раз, как я видела рассвет. это был последний раз, как Суджин смогла поцеловать Шухуа. последний, когда я знаю о деталях. последний, когда дышу. заказанное мной такси 20 минут назад уже ждало меня у выхода подъезда. сев на последнем сиденье, я сразу передала водителю купюры, попросив не отдавать сдачу. в конце концов, это был последний день, когда дышу. за окном мчались самые разные пейзажи, что нельзя было нарисовать. впервые за 10 лет я пожалела, что рядом со мной нет фотоаппарата. если бы мле последнее желание учитывалось, я бы загадала, на последок, сделать пару фоточек пейзажа. все это мне напомнило о вечеринке, на которую я пошла уже без Соен. тихий ужас, одним словом. ехали мы достаточно долго, но я быстро адаптировалась под долгие поездки, поэтому пол часа прошли для меня как 5 минут. и вот, я уже у входа в подъезд дома, где живет Со. таксист уехал, а паническая атака взяла вверх. позвонив в какую то квартиру, когда я наугад выбирала цифры на домофоне, мне повезло, что мне открыл какой то дедушка с ворчливым голосом. зайдя в подъезд, мой рюкзак, в котором было все необходимое, со звоном упал на пол лестничного пролета. руки так сильно дрожали, что я едва ли не выронила содержимое в черной тряпке. собрав автомат, тряпка полетела вниз, накрыв собой рюкзак. сердце билось, с моего лба скатилась холодная капля пота, что скользнула вниз, по линии от носа ко рту и разбитому стеклу рухнула на пол. плечи дёргались, разум на отказ не хотел вспоминать последние события, а про вечность не вспоминалось вплоть до того момента, пока я не села на ступень лестницы. ее теплое дыхание обожгло мое плече, на котором теперь лежала ее тяжёлая голова. вспомнив о наркотике в сумке, дрожащая и потная рука потянулась к нему, захватила лямку и потянула к себе. в ушах гремел гром, каждое мое движение напоминало мне звук открывающиеся двери на этаже. ловким движением руки, содержимое пакета рассыпалось по волосам, прилипло к куску металла, на котором все еще были капли пота от рук и осталось на полу площадки, лежать там вечность. кое как поднявшись, шатаясь от полученной дозы наркотика, я подняла с пола автомат и сунула в карман пальто зип-пакет с оставшимися содержимым. пока Миен напоминала мне, в какой квартире живет Со, я вспомнила, как убила человека, которого подозревала в пропаже Чонсо. быстро, безжалостно и с отсутствием улик. мне бы хотелось убить Суджин точно так же – быстро, безжалостно и без улик. _009 очередная вечеринка, которая устроила Ниннин в честь начала сентября. как другие могут веселиться, когда в тот момент без вести пропавшего человека все еще не может найти полиция? о каком веселье может идти речь, когда в отделении полиции мне сказали, что "Чон уже взрослая девушка, что бы по окончанию 11 класса уехать без ведома родителей." она не могла вот так быстро принять решение и уехать, даже не сообщив мне или другим. в конце концов, даже Хуэй и Ниннин не знали, куда она делать. в один момент я просто пришла в пустую квартиру, без ее вещей, которые она так часто теряла у меня дома, без теплой атмосферы и запаха жизни, как будто здесь никто и никогда не жил. я больше никогда не слышала ее сопение под ухом, больше никогда не видела ее слез, пролитых из за измены Суджин и больше никогда не увижу ее улыбку. как они все могут веселиться, когда я больше не увижу свой смысл жизни? я испортила всем праздник, задушив человека в ванной. никто не узнал, что именно я его задушила и умер ли он вообще. эту бедную девушку под именем Ниннин насиловали четверо крупных парней после того, как маленькая девочка, на вид лет 15 выбежала с туалета с криками о том, что "там девушка потеряла сознания от передоза." я почти и забыла, каково это было – убивать голыми руками. _009 постучав дверь квартиры Суджин, я ждала еще минуты две, пока мне не открыли. ее лицо практически не изменилось, лишь морщины у носа стали виднее, шрамы на шее затянулись а глаза преобладали самым мрачным цветом глаз, где я когда либо видела – глубокая черная яма, в которой не отражалась жизнь. одета она была в простые скинни – джинсы, с расширением после колена и белую кружевную майку. разглядывать ее было абсолютно некогда, поэтому она сразу была откинута назад, в квартиру. после того, как она упала на пол, дверь захлопнулась от сквозняка, а автомат чуть не упал из рук от моего испуга. мысли больше не складывались в одно целое, а лишь формировали бесконечный поток злости и радости от того, что всему тому скоро настанет конец. теплые руки вечности окутали мою талию сзади, а ее губы нежно целовали мой затылок. прицел нацелен на голову Со, которая уже пытается сбежать, тяжело дыша. из моего рта, по ощущениям, скатилась струя пены. комок подступил к горлу, не давай мне спокойно дышать. сбоку я слышала нежный шепот то ли Миен, то ли Чонсо. – убей ее, – руки медленно опускались с талии на бедра, заставляя мое тело дрожать еще сильнее. она встала на носочки, еще сильнее прижавшись ко мне сзади, – любимая, я знаю, что ты можешь. убей ее. щелчок, срежет моих зубов и ее истошный крик, когда пуля попала ей в плечо говорили о том, что это только начало конца и конец моей истории. вторая пуля выдалась мне намного легче: я не почувствовала того, как мой палец режет курок, а прицел четко наводил на ее голову. вторая пуля попала точно прямиком в ее глаз. взрыв ее тела (вернее, головы) заставили мои ноги стать ватными и перестать меня держать. руки вечности, что бродили по моим бедрами успокаивали, но все это было не то. я должна была ее уничтожить, а не убить. когда я упала на ноги, сил больше не осталось. автомат выпал из рук, и я стала осматривать все то, что меня окружало. стены, что были измазаны ее кровью и ошметками мозга давили на меня, шепот Миен резал вески, а теплый, обжигающий запах крови впитывался в мой мозг, не давая протиснуться к нему здравому смыслу. где то за дверью я услышала чей то топот и противный, ворчливый и старый голос мужчины. вечность сунула под мой нос автомат. – убей себя. убей себя, и мы станем целым. курок вновь режет палец, но мне было на это все равно. последнее, что я почувствовала – это губы Миен, что идеально подходили к моим. ее терпкий запах духов и последнее осознание, что она – моя самая долгая, но такая любимая и вечная галлюцинация. последнее, что я увидела – это ее глаза, что так и хотели мне сказать одно так долго:

"вся твоя жизнь – это две жизни назад"

– я люблю тебя, Ким. последний щелчок и взрыв моих мыслей, ошмётки комка в горле и глазные яблоки, выпавшие и сплетённые вместе с вечностью – то, что увидят люди, что зайдут в эту комнату. я любила тебя, Чонсо. я ненавидела тебя, Шухуа.