две жизни назад. отречение (1)

"и лишь когда повзрослеем, мы обретём новую формулу свободы и новую форму лжи"

_005 глазами я заметила тонкую струю дыма, исходящую где-то сверху, слева от меня. никто не хочет осознавать, что твой близкий человек после горя начинает разрушать себя сигаретами. я была этим "никто". ужасно хотелось спать, холод бил в окно, по полу шел холод. середина сентября, 11 класс, последняя жизнь в цикле моих смертей. за Соен было страшно настолько, что одна мысль заставляла прилить к телу теплую кровь в самый ужасный холод. это не было смущение, что-то между страхом и презрением. я всегда ненавидела курильщиков, и от Соен такого поведение не ожидала. – кури от меня, – мое тело само сползло из сидячего положение на лежащее, диван подо мной скрипнул, а плед упал на пол, – меня сейчас стошнит. комната наполнена бесконечной тьмой. даже луна, отражающая свет не была сегодня настолько ярка, чтобы оставить из окна хотя бы намек на кончину этой ночи. Соен сидела на полу, слишком близко ко мне, что бы я дышала только сигаретным дымом. – прости, Минни. щелчок пальцев, я поняла, что она кинула сигарету. куда – не знаю, и знать не хочу. даже если она что-то сожжёт, мы сгорим вместе. не особо против такой смерти. боком я почувствовала тепло чужого тела и мои мысли тут же куда-то исчезли. ничего больше нет, только тихое сопение Соен под боком и бесконечное спокойствие за нее. хотелось раствориться. я уже это делаю, кажется. – Минни, – ее маленькая рука скользнула по моей талии, легкие пропустили один вздох и все остановилось. она приблизилась к лицу к моему уху, заставив меня дрожать, – позволь мне. обещаю, это лишь на ночь. – позволить, что? ее губы идеально подходили к моим, такое ощущение, что они созданы для меня. я понимала, что в этом нет ничего особого, что могло бы дать мне шанс на отношения. эти отношения были бы не настоящими, она не любит меня. ей надо лишь сбросить груз, расслабиться. я – единственная, кто позволит ей это. лишь на одну ночь. под фразой "на одну ночь" имеется на тысячи таких ночей, что будут начинаться и заканчиваться одинаково. – мне жаль. _005 мои глаза открылись сами по себе, как только я почувствовала взгляд на себе через сон. передо мной склонилась вечность. ее взгляд, по ощущениям, всегда был беспокойным. даже с учетом того, что мы знакомы не так давно, я запомнила ее вечно уставший взгляд. – все хорошо, Минни? – почему мне должно быть не хорошо? – голова за секунду начала болеть так, что хотелось умереть. живот предательски заурчал, а глаза начали слипаться. – ты плакала во сне. – я? плакала? что за бред. я никогда не плакала во сне. к сожалению, я напрочь забыла, что мне снилось. хотя, подозреваю, что это связанно с Соен. моей Соен. такой маленькой и хрупкой, но в тоже время сильной и честной. я боялась не так к ней прикоснуться, не то сказать – и она развалиться на части, навсегда потеряет ко мне доверие и скроется от глаз. в последнее время мне только и хотелось увидеться с ней, убедиться, что с моим маленьким солнцем все в порядке. все должно быть в порядке, как никогда, я уверена, что все должно быть в порядке. мне было непонятно лишь одно – почему она так резко пропала? не оставила мне даже записку, хотя могла. не написала не одно сообщение, хотя, в этом, наверное, моя вина. с последнего момента, как мы виделись, я поменяла 4 телефона и 7 номеров. мне так мертво. – что тебе снилось? –мои губы накрылись чужими, на этот раз, я почти не почувствовала поцелуй. это было странно, я чувствовала ее касания лишь самую малость, я темнота постепенно поглощала ее силуэт, оставляя только ее голос, – Мин? – не называй меня так. так могла называть меня исключительно Соен. _005 мне пришлось проснуться из-за яркого света с окна, что нагло бил в мое лицо. на своей груди я почувствовала чужую руку, что, по ощущениям, давила на меня все сильнее с. каждой минуты. тело ужасно заныло. странно, я не тренировалась вчера. я не могла настолько устать. виски ударили болью и тогда я сто раз пожалела, что вообще проснулась. под боком заскулила Соен. по всей видимости, тоже проснулась от солнца. – сколько время? единственное, что она выдавила из себя. когда она поднялась, я только осознала, что лежу в одной лишь футболке. без нижнего белья. когда взгляд упал на Чонсо передо мной я поняла, что не одна в одной футболке. сознание помутнело, кажется, мое лицо в тот момент моментально сияло красным. резко подскочив, я бегло стала осматривать комнату: разбросанные вещи, 4 бутылки ликера вдоль пола, 3 из них пусты. гитара, к которой я не притрагивалась 2 года, почему то оказалась поломанной и лежащей на полу. откуда то взялись пачки сигарет рядом с бутылками, некоторые из них были совсем новыми. ужасная картина, но она начала понемногу складываться. еще немного, и я точно вспомню, почему я вообще достала гитару. холодные пальцы Соен пробрались через футболку, когда я осматривала комнату. – Соен, отъебись! – резкий толчок и она уже лежит на мне, исследуя руками талию и бесстыдно целует шею, – дай мне встать! она не дала мне встать. с этого момента, Чонсо все лето провела у меня в постели, в прямом и переносном смысле. она неделями не заходила домой и буквально жила у меня. я была не против. мы – два осколка, которые в любой момент могут перерезать людям вены, если только они приближаться. осколки не могут ранить друг друга, так что нам ничего не оставалось делать, как трахать свою боль неделями. в любой момент мы сами можем перерезать вены самим себе, и это касается не только осколков. с этого момента я каждый день начала планировать суицид. парный, с Соен. рассказывая ей о своих мыслях я ожидала, что она начнет кричать, отговаривая, или вновь трахнет эту боль, тем не менее, теперь мы обе не сможем дожить до осени. – Чон... я захлёбывалась в собственных слезах, в одной футболке и в ее объятьях. с перерезанным запястьем, но не вскрытым до конца. – Мин. она не отпускала меня не на секунду, дыша в унисон со мной и тихо плача. – хватит заниматься ерундой, Мин, – слезы разливались на открытые раны, заставляя их все больше гореть огнем в руке. от этого хотелось только кричать, – если, типа, хочешь умереть, так давай умрем вместе? после этого наши отношения сложились как-то по-особенному. теперь вместо постоянной ебли у нас появились разговоры по душам и планы на ближайший суицид, который оставался не более, чем мечтами. она мечтала о том, как мы рухнем вниз камнем, держась за руки и отчаянно крича. она мечтала, что бы наши тела воссоединились воедино, что бы нас никто и никогда не разлучил, что бы ни один ее близкий друг не забрал у нее меня. я старалась не плакать, когда слышала это. я лишь хотела спокойной смерти, уснуть вечным сном, покинуть навсегда и всех и утонуть в ее вечных объятиях. в объятиях Шухуа и только ее. я никого больше не хочу видеть и слышать, корме нее. я пила сутками напролет, а Соен даже не пыталась читать морали, лишь тихо присоединялась, выпивала не больше бутылки и засыпала на моих коленях. она больше не говорила о том, какая Суджин мразь, а я больше не думала о признании Шухуа. мне больше не сняться сны, а ей хотелось умереть. я сожгла свой первый дневник, куда писала еще до знакомства со своей любовью. Соен случайно чуть не сожгла свои волосы, что заставило ее еще полгода прятаться в моей квартире. мне пришлось сделать капитальный ремонт в квартире, ведь вся она чуть не сгорела за те 10 минут, что тлеет мой дневник. если бы я знала, что это случится, не подпускала бы Соен к алкоголю, ну кто же знал, что он прольётся прямо на горящую тетрадь. Соен покрасила и нарастила волосы, а я обрезала их до плеч. в отличии от меня, Соен нашла деньги на парикмахера, который сделал ей все это за жалкие 2 часа. мне лишь оставалось резать волосы над раковиной и стараться сделать так, чтобы это не выглядело, будто меня изнасиловали, вырывая волосы. в конце концов, Соен долго смеялась с моего нового вида. есть в этой истории свои плюсы: мы трахались так долго, что мне уже было все равно на весь ремонт и свои волосы. _005 – ты хотела умереть вместе с ней? – ты опять читала мой дневник? в голове обрывки воспоминаний, ее объятья и огонь в руке. я вспомнила, как хотелось тогда кричать, но тот крик отчаяния не сравниться с нынешним моим молчанием. теплый взгляд, но такой не искренний, что хочется сбежать. мы были только ради секса. мы даже не были вместе, мы просто были. – Минни, почему ты так боишься, что я прочитаю твой дневник? – она подошла ко мне так близко, почти что вплотную, что я чувствовала кожей ее прозрачное дыхание. – может, потому, что я тебя не знаю? – голос готов был сорваться от злости, направленная на Миен и ее чертов интерес к моей прошлой личной жизни. какое ей вообще дело до этого? – оставь меня. – напиши Дебби. – что? – Дебби. старая общая знакомая, с который мы все еще поддерживаем контакт через силу. захотелось провалиться. – она знает, где Суджин. она знает, где Суджин. она знала, где Суджин. я написала Дебби и оказалось, что вечность не врала. спустя каких-то 12 минут разговора у меня на руках было все: от полного ФИО, до удостоверения личности и адреса проживания. она уехала так далеко, 17 км от Сеула. это был какой-то огромный город, где жило такое большое количество людей, что найти там Суджин без нужного адреса было невозможно. так просто я туда не поеду. – тебе нужен хороший план, – я сидела на полу с бутылкой в руках, слева от меня лежала записка с адресом и номером Суджин, рядом с ней был большой листок с информацией, которая пригодится чуть позже. вечность опять склонилась надо мной, – ты ведь понимаешь это? и хватит пить, пожалуйста. она жила в Кури – город, где раньше жила Шухуа. всего лишь год до приезда в Сеул. мне вспомнилось, как она заставила меня поехать вместе с ней к ее родителям, которые жили там. я вспомнила их дом, окрашенный с светло голубой цвет и независимо стоящий вдалеке от центра и повсеместной суеты. я вспомнила, как долго ехали до центра что бы сделать исключительно для меня незабываемое путешествие по незнакомому городу. город казался огромный, ровно до того момента, пока я не сравнила его с Сеулом. было так приятно видеть восхищенную Шухуа, которая вернулась на свою родину после нескольких лет нахождения за 17 км от нее. ее улыбка и интересно наблюдающий взгляд вдохновили, и в какой-то момент я решила, что именно тогда начала писать стихи. город не так сильно был наполнен людьми (по крайней мере, я так думала), пока мы не въехали в центр: толпа людей, куча ларьков с уличной едой, большие торговые центры и круглосуточные магазины дали мне понять, куда я именно попала. всю дорогу я лишь думала о том, как бы побыстрее остаться один на один с Шухуа. тогда я планировала признаться ей в чувствах, но отвлеченный меня от грез город будто намекал, что я не должна была этого делать. выйти из своей зоны комфорта, влюбившись в Шухуа было самой большой ошибкой. и даже после возвращения в Сеул я навсегда для себя решила, что больше никуда никогда не поеду так далеко. незнакомые улицы и люди давили, казалось, что все здесь хотят смерти моей, так или иначе. я даже подметила, что тут темнеет намного раньше, но, когда мой взгляд останавливался на Шухуа, весь мир казался прозрачным и не относящийся ко мне нынешней. я ей так и не призналась, и я только рада этому. – может, ты и не любила свою Шухуа. из рук, чужая рука выхватила бутылку с алкоголем, заставив меня дернуться от резкости. открыв ее, вечность начала пить содержимое, что меня удивило. разве она пьет? ее утверждение, основанное на что бы то, не было, заставило меня в врасплох. она думает, если я ее так быстро возненавидела, то и не любила вовсе? – просто признай, что ты всю жизнь любила Соен и никого другого. – бред, – я вспомнила, как с нежностью смотрела на Шухуа все время, вспомнила все свои мысли о ней и последние страницы дневника, – Соен была моей подругой. – с которой ты трахалась, чтобы заглушить боль? – откуда она вообще узнала об этом? она опять читала мой дневник? – очевидно, что она тебя любила. – я не верю в это, – на полке с книгами я увидела дневник, обложка которого была как-то странно измята и не естественна, – это невозможно. – думай, как считаешь нужным. она сделала глоток из бутылки, затем второй, третий и вскоре вовсе выпила все содержимое. я не была расстроена, я понимала, что лучше все это выпьет она, чем к обеду слушать мое нытье о похмелье. мне захотелось уснуть, второй раз за весь этот год мне захотелось спать. я снова начала убегать от проблем или это все не прошедший пубертат? – сладких снов, – единственное, что сказала вечность, когда увидела, как мои глаза медленно сплелись, – я люблю тебя. три слова и мою щеку обжог поцелуй, только я больше не видела и не слышала вечность, я слышала Шухуа. если я буду честной, то я бы сказала, что хочу видеть и слышать исключительно Соен и ничего больше, но я слишком горда, чтобы признать это. алкоголь, записка и она. это был последний май в моей жизни.