За фасадом

Возвращение в Пекин вышло слишком быстрым. На работе оказался очередной завал, замы буквально валялись в ногах и скулили побитыми собаками, умоляя господина Шэня решить проблемы. Выявилось ещё несколько слабых звеньев в команде, которые были безжалостно уволены Шэнь Вэем без разговоров о былых заслугах, знакомстве со старшим господином Шэнем, упоминаниях о вторых шансах и прочем. Шэнь Вэй работал и заставлял работать других, чтобы освободить себе выходные и провести их вместе с Чжао Юньланем. Всё остальное отошло на второй план. Они съездили на участок Великой Стены в Мутяньюй, побывали в копии Летнего Дворца, которую по чертежам и дневникам выстроил один эксцентричный китайский миллионер, съездили в Лоян, побывав на Великом Шёлковом Пути. Планируя полёт в Нанкин, бывшую южную столицу Поднебесной, Шэнь Вэй получил сообщение от отца, что им нужно будет поговорить после того, как они с матерью вернутся. *** Ван Жун знала, что выходит замуж за бабника. Муж не пропускал ни одной юбки, не был влюблён в неё и не собирался меняться. Родители договорились об этом браке, не спросив детей — давно запланированное объединение капитала с одной стороны и связей с другой наконец состоялось. В первую же неделю брака Ван Жун сообщила мужу, что не собирается пилить его за измены, но развода не даст, и за своим здоровьем дражайший супруг должен следить сам. Раз не умеет держать член в штанах, пусть позаботится, чтобы не было бастардов. Она поклялась себе, что воспитает сына правильно, что её ребенок не будет таскаться по бабам, женится и родит детей, станет примерным семьянином. Что пошло не так, Ван Жун так и не могла понять. Как раньше свахи изучали гороскопы рождения, так Ван Жун изучала медицинскую карту будущей невестки. Почему за пять лет брака они так и не порадовали их внуком? Ван Жун коршуном следила за семьёй сына, желая предотвратить любые неприятности, а дети не стремились радовать внуками. И вот теперь поездка. Раньше Шэнь Вэй не позволял себе такого непочтительного отношения! Наверняка что-то случилось, а она далеко! И секретарша ничего не могла рассказать. А супруг как будто вспомнил молодость, сыпал комплиментами и провожал взглядом каждую хорошенькую медсестру! — Помнишь, что я тебе говорила? — Ван Жун острыми ноготками с идеальным маникюром вцепилась в руку мужа. — Да они тебе в дочери, если не во внучки годятся! Думаешь, видят в тебе красивого мужчину?! Нет, ты для них — кошелёк на ножках! — Шэнь Вэй пошел в меня, а я всё ещё прекрасно выгляжу, — возмутился Шэнь Дамин, чувствуя, как острые ногти жены впиваются в кожу. — Кстати, насчёт кошелька. Несколько моих сотрудников сообщили, что их рассчитали, мальчик взял на себя слишком много, нужно с ним поговорить. — Этому мальчику тридцать три года, и он прекрасно выполняет свою работу! — Я всё ещё генеральный директор, он должен согласовывать со мной такие решения! Пусть лучше время жене уделит! — Генеральный директор? Когда ты последний раз открывал ноутбук? Был на совете? Обсуждал стратегию? Ты свалил всё на сына и благополучно удалился, прожигая деньги и надувая щеки от важности! — Я воспитал его и всему научил. Вот вернёмся — устроим совет. Сперва семейный. Лао Ли был со мной со дня основания компании, Шэнь Вэй не имел права его увольнять! И перестань терзать мою руку! Кровь из-под ногтей чистить придётся! — Лао Ли? Старый козёл, от которого сбежали и сын и дочь? Помню-помню, вся его полезность заключалась в том, что его жена была любимой племянницей заместителя начальника налоговой службы по нашему округу. Когда её дядюшка ушёл на перерождение, у лао Ли уже было тёплое место в твоей компании. — А ты всё так же любишь совать нос в дела, которые тебя не касаются. Подкупила секретаршу сына, а кто шпионил за мной? Больно много ты знаешь. Такими темпами и от тебя сын сбежит. — Я должна знать всё о моей семье, это предназначение каждой женщины. Ты не помнишь ни день рождения, ни знак зодиака собственного сына, ни что он любит есть, ни какую марку часов предпочитает. Всё, что тебя волнует — пара стройных ножек под очередной юбкой, которую ты хочешь задрать. Кобель, — фыркнула Ван Жун, отпуская изрядно поцарапанную руку мужа. — Зато ты знаешь цвет и марку нижнего белья и нашего сына, и нашей невестки. Я ушёл из фирмы, чтобы уделять время тебе, дражайшая супруга, — он картинно приложился губами к ухоженной ладони. — Выставки, концерты, благотворительные вечера — я могу посещать их, потому что не занимаюсь делами компании, а ты блистаешь в свете, как и мечтала. Так что не надо превращать меня в деспота, а себя в невинную жертву обстоятельств. Остроте твоих зубов позавидует любая акула, а любящие объятия душат не хуже анаконды. Ван Жун молча проглотила шпильку и перевела тему. — Зачем А-Вэй отправил нас сюда? Неужели наконец решил порадовать внуком или внучкой? — Хотел отдохнуть спокойно. Давай наслаждаться, мы действительно давно не выбирались никуда вместе. Дети сами разберутся со своей жизнью, — Шэнь Дамин обнял супругу за плечи. Тридцать пять лет совместной жизни всё-таки накладывали отпечаток. Как бы он ни гулял, всегда возвращался домой. *** Ли Фьен написала, что возвращается через три дня, и Шэнь Вэй швырнул телефон на кровать. Куда делись три недели? Как будто можно надышаться свободой. Он набрал номер Чжао Юньланя, но телефон не отвечал. Шэнь Вэю впервые в жизни захотелось напиться до беспамятства. Он позвонил Е Цзуню. — Ты свободен сейчас? — Для тебя всегда, — тут же сориентировался друг. Спрашивать, почему Шэнь Вэй звонит в середине буднего дня, он не решился. — Я приеду? Можно останусь ночевать? — Конечно, я предупрежу охранника в гардене. Код замка 698731. Жду. Шэнь Вэй запер кабинет, сказал, чтобы его не беспокоили, и перевёл телефон в авиарежим. По пути купил бутылку маотай, потом подумал и купил ещё одну. Он никогда не пил ничего крепче коктейлей или столового вина, а сейчас хотел чего-то, что поможет отключить мозг. Е Цзунь позвонил агенту и сообщил, что у него внеплановый выходной, потому что его другу нужна поддержка. Тот поворчал, но не стал спорить. Шэнь Вэй приехал, похожий на разъяренного дракона, только хвоста не хватало. Волосы, обычно аккуратно уложенные, стояли дыбом, движения были резкими, отрывистыми, казалось из аккуратных ноздрей вот-вот пойдёт дым. — Так, — Е Цзунь забрал бутылки. — Это Чжао Юньлань? Я говорил, что он разобьёт тебе сердце, почему ты меня не послушался?! — Разобьёт сердце? О чем ты? У нас всё прекрасно, он удивительный, чувственный, невероятный, лёгкий на подъём, интересный собеседник. Он просто чудо! — Тогда почему ты выглядишь так, будто собираешься убить кого-то? Опять в окно собрался?! — Потому что я женат! Я ненавижу этот постылый брак! Моя жена не виновата в амбициях моих родителей, но я не представляю, как встречать её из Гонконга! Меня от одной мысли о том, что придется к ней прикоснуться, продирает до пяток! — Она в Гонконге? Умотала с любовником тратить твои деньги? А ты здесь страдаешь! — Е Цзунь притащил рюмки и разлил водку. — Пей! Шэнь Вэй выпил залпом, горло обожгло, словно не алкоголь, а жидкий огонь. — Нет у неё никакого любовника, она уехала то ли на обмен опытом, то ли на обучение операциям от очередного светила нейрохирургии. Я так ей завидую, она нашла дело всей своей жизни и буквально горит им. Читает множество статей и работ, выучила английский и немецкий, дома разрабатывает пальцы и кисти, чтобы они не потеряли чувствительность. Дай ей такую возможность, она бы жила на работе! И зарабатывает она вполне прилично. У нас есть общий счет, и у каждого свои личные деньги. У меня она почти никогда денег не просит. — На работе? Она так говорит, а ты веришь? Она делает тебя несчастным, почему ты её защищаешь?! — Потому что она терпит мою мать пять лет, сглаживает углы, заказывает подарки, уделяет внимание, хотя по-хорошему мою мать давно надо было послать. Недавно она заявилась к нам домой! Без предупреждения! Я поменял пин-код. А ещё оказалось, что моя секретарь, как дятел, стучит обо всём моей матери! Пообещал уволить, только тогда прекратила шпионить. — Отговорки. Ты привык к своей мегере и боишься, что к другой привыкать долго будешь. Ничего, пять лет прожил, потом снова втянешься. Что там у тебя с Чжао Юньланем? Неужели ты покорил нашего затворника? — Мы идеально подходим друг другу, я хочу засыпать и просыпаться с ним не только по выходным, а всю свою жизнь. У нас схожие вкусы в еде, музыке, сексе, спорте... чёрт, я вообще не хочу его отпускать ни на минуту! — И что он чувствует к тебе? Я знаю лао Чжао семь лет, его вечная любовь — мотоциклы! Да, он не монах, но никогда не спит с одним и тем же человеком дважды. Если ему действительно кто-то нравится, то он просто не сближается с ним. — Когда я сказал, что хочу провести с ним всю жизнь, он спросил, нет ли у меня смертельных заболеваний, ведь он собирается жить долго. — Ну, значит ты счастливчик, живи и радуйся? У тебя есть возлюбленный и жена, которая прикрывает тебя в глазах общества. Не понимаю, что тебя гнетёт? Разведись со своей мегерой, раз невмоготу жить с ней. Переезжай ко мне? — Я больше так не могу, Е Цзунь! Мать с отцом меня буквально душат, требуя детей, жена старается угодить, а меня тошнит! Я хочу жить свою жизнь! Но наше общество требует определенной модели поведения. Е Цзунь молча налил ещё. — Это твоя жизнь, тебе решать. Ты знаешь, мои двери всегда открыты для тебя. Выпив почти всю бутылку в одиночку, Шэнь Вэй, пошатываясь, дошёл до спальни. Послезавтра должны приехать родители, их нужно будет встретить, но об этом можно начать беспокоиться завтра. *** Ли Фьен уговорила встретить родителей на вокзале. Шэнь Вэй вздохнул и согласился. К тому же отец хотел поговорить, и не стоило это откладывать. Мать буквально цвела, для своих шестидесяти лет она выглядела великолепно. Стройная, изящная, элегантная. — Милый, ты приехал, я так рада тебя видеть. — Конечно, — Шэнь Вэй поцеловал мать в щеку, похлопал отца по плечу. — Как отдохнули? — Прекрасно, милый, санаторий чудесный, я обязательно порекомендую его друзьям. Много парков для длительных прогулок, горячие источники, SPA, волшебные массажисты, прекрасно обученный персонал. — Я попросил прислугу привести дом в порядок, всё готово к вашему приезду. — Я всегда знала, что могу на тебя положиться, мой дорогой. Пообедай с нами, мы скучали. — Конечно, мама, — Шэнь Вэй взял её чемодан и пошёл к парковке. Приехав домой, госпожа Ван Жун тут же задала кучу вопросов прислуге, выслушала ответы и царственно кивнула. — Я иду освежиться после дороги. Пока сервируют стол к обеду, вы можете поговорить. — Что, бездельники уже успели нажаловаться тебе? — Шэнь Вэй решил начать разговор сам. — Бездельники? — вскинул бровь Шэнь Дамин. — Ты так отзываешься о тех, кто строил эту компанию, когда ты ещё под стол пешком ходил? — Да, мало основать компанию и почивать на лаврах. Надо бежать изо всех сил, чтобы оставаться на месте. Чтобы двигаться вперёд, надо бежать в два раза быстрее. — Ну беги, беги, — Шэнь Дамин не был настроен на ссору. По зрелому размышлению он понял, что увольнение лао Ли пойдёт на пользу компании. — Только не забывай уделять внимание жене и порадуй маму сообщением о скором пополнении семьи! Мы не молодеем. — Мы будем усиленно работать над этим, — Шэнь Вэй устроился за столом и спрятал дрожащие руки под скатерть. *** — Сделать чаю? — спросила Ли Фьен, как только Шэнь Вэй вернулся домой. От него всё ещё исходили волны ярости. Спрашивать, что случилось, не стоило — Шэнь Вэй никогда не делился с ней проблемами, а после посещения родителей ждать мужа в благостном настроении не стоило. — Да, пожалуйста, завари жасминовый, — коротко отозвался он. Чжао Юньлань по-прежнему не брал трубку и сообщения в мессенджере были не прочитаны. — Знаю, что сейчас не самое подходящее время, но давай всё плохое случится сегодня, — она поставила чайник и насыпала заварку. — Нас приглашают на благотворительный вечер. Собранные средства пойдут на исследование болезни Альцгеймера. Это действительно важно, — Ли Фьен поставила перед Шэнь Вэем чашку и заметила, как он быстро отдёрнул руку, случайно коснувшись её пальцев. — Горячо? Руки жены были слишком мягкими, пальцы тонкими и длинными, а он привык к мужским, чуть узловатым, сильным пальцам с короткими ногтями и чувствительными подушечками. — Да, горячо, нужно, чтобы остыл немного. Благотворительный вечер? Видимо, мама снова внесла наши имена, не спросив нас? — Нет, это от нашей больницы. Вообще он проводится ежегодно, и обычно я хожу туда одна, но... Если ты сможешь, я буду тебе очень признательна. Шэнь Вэй хотел отказать, сослаться на кучу работы. Он был измучен и чертовски устал, но, представив, как мать снова будет сначала грызть невестку, а потом начнёт выедать мозг ему, кивнул. — Покажи мне твоё платье, нужно подобрать костюм и аксессуары. — Спасибо, это много для меня значит, — Ли Фьен скрылась в комнате и через пару минут вернулась в шелковом ультрамариновом платье. Открытую спину прикрывало кружевное болеро. — Купила в Гонконге, не смогла пройти мимо. — Очень красиво, — улыбнулся Шэнь Вэй. — У меня есть костюм глубокого синего цвета, я надену запонки с сапфирами и часы с синим циферблатом, тебе подойдёт колье с сапфиром, которое чётко укладывается в ключичную ямку, и серьги-водопады. — И все будут говорить, какая мы прекрасная пара, — она не сдержала горечи и сарказма. Ли Фьен видела, что Шэнь Вэй старается, поддерживает её во всех начинаниях, пытается защитить от родителей, и в то же время избегает даже случайных прикосновений, а на лице иногда мелькает брезгливое выражение. Она уже отчаялась понять, что с ней не так и как это исправить. — Мы действительно будем прекрасны и затмим всех присутствующих, — грустно кивнул Шэнь Вэй. — Я знаю, что нам нужно поговорить, но прошу тебя, давай не сегодня, я очень устал. Да и тебе требуется отдых. — Конечно, — она забрала пустую чашку, вымыла и убрала на сушилку. — Спасибо, — и ушла в свою комнату. Застёжку на платье заело, но Ли Фьен не хотела просить Шэнь Вэя о помощи. Годами она убеждала себя, что холодность мужа её не задевает, но в последнее время врать себе получалось всё хуже. Она винила во всём выкидыш, скоро гормональный фон вернётся в норму и она перестанет плакать по любому поводу, но прошло уже полтора месяца, если бы ребёнок был жив, можно было бы уже услышать сердцебиение, скоро бы начал расти живот... Ли Фьен сильнее дёрнула молнию, и та наконец поддалась. К счастью, платье не порвалось. "Могло быть хуже", — рассуждала про себя Ли Фьен. Шэнь Вэй мог запретить ей работать, он получает достаточно денег, чтобы обеспечивать семью, мог оказаться садистом или абьюзером — в больнице она насмотрелись на несчастных женщин и понимала, что по сравнению с ними может назвать себя счастливой. У неё есть неплохая крыша над головой, любимая работа, муж — по крайней мере не нужно ходить на свидания и терпеть компанию какого-нибудь деревенщины, считающего, что он делает одолжение ей — тратит своё время и готов стать её мужем. Но сейчас этого казалось мало. Хотелось простого человеческого участия. Рассказать кому-то, что она потеряла ребёнка, и увидеть сочувствие, а не радость в глазах. Да, Шэнь Вэй не знал о выкидыше, но его реакция говорила сама за себя. "Последний раз. Завтра возьму себя в руки", — пообещала себе Ли Фьен, уткнулась в подушку и дала волю сдерживаемым слезам. *** Шэнь Вэй хотел снова попытаться набрать Чжао Юньланя, но на него навалилась огромная усталость. Визиты к родителям и до женитьбы выматывали, сейчас же он физически чувствовал, как невидимый пресс давит на него. Вынужденный брак трещал по швам. Ли Фьен была прекрасной женщиной, но её родители, выдав её замуж, даже не интересовались, как у дочери дела, и это сильно ранило её, Шэнь Вэй видел. Его же родители требовали от неё детей, отречения от карьеры, участи домохозяйки, хотя бы от этого он её защищал, обрывая все разговоры об увольнении. Она очень хотела быть счастливой, но Шэнь Вэй не был тем, кто способен подарить ей счастье.