VANTABLACK

      С того случая миновала неделя. Никто не стал обращаться к директору или профессорам с жалобами. Оба враждующих факультета, казалось, сделали паузу в своей борьбе и попросту старались не смотреть в стороны друг друга. Даже сдвоенные занятия, пусть и не без напряжения, проходили относительно спокойно.       Эстера искренне не понимала, почему на это согласились гриффиндорцы, товарища которых буквально могли задушить. Поначалу она ждала, когда к ним в гостиную заявится разгневанный профессор Слагхорн и вызовет всех в кабинет Диппета. Но время шло, а лица преподавателей не становились обременёнными проблемами из-за межфакультетской драки.       Направляясь как-то раз из подземелий Слизерина в библиотеку, Эстера проходила по коридору третьего этажа. У высокого стрельчатого окна столпилась шумная компания парней в красно-золотых галстуках. Средь них присутствовали и непосредственные участники недавней битвы. За бурными обсуждениями нового ассортимента в лавке для квиддича они каким-то невиданным способом умудрились заметить приближение Эстеры и резко замолчали.       Так, в оглушающей тишине, нарушаемой лишь шорохом её мантии и звуком отражающихся от стен шагов, она прошла весь коридор, пока не достигла лестницы, ведущей на четвёртый этаж.       Странная, а в некоторой степени даже неловкая ситуация…       Всю неделю оба факультета делали вид, что не замечали существования друг друга, а теперь, не стыдясь и не таясь, проводили Эстеру немыми взглядами в спину и заставили чувствовать себя некомфортно. Благо за обилием домашней работы эта чепуха вскоре вылетела из головы. Эстера в принципе не хотела и не собиралась вспоминать ни про животное поведение Аспидиса, ни «разговор» с Томом после.       Воспитывать кузена, добровольно поддавшегося влиянию своего дорогого друга, было бы затеей тщетной и бессмысленной. Эстера не стала высказать Аспидису своё недовольство и осуждение — пускай творит, что хочет, коли ему так нравилось дурачиться, но, Мерлина ради, держится от неё подальше с Томом заодно.       Дабы не утопать с головой в гнетущих мыслях, Эстера вновь вернулась к учёбе. Время за рутинными делами шло чрезвычайно быстро. Забитые уроками и домашней работой будни пролетали, как последняя модель какой-то там метлы, обсуждаемой всеми мальчишками в школе; а не менее насыщенные, пусть порой и занудные выходные, которые Эстера вместе с Теей и Кэсси проводила в Хогсмиде, создавали впечатление, что месяц длился пару дней. И заодно с этим пришло досадное понимание, что за семь лет обучения невозможно было освоить и половины из представленного в богатой школьной библиотеке.       Её частым посетителем являлась не только Эстера, но и Том. И даже его компания верных соба… друзей.       Их общая успеваемость сильно повысилась по сравнению с первыми годами. Нельзя было отрицать заслуги Тома, не позволявшего проваливать промежуточные экзамены даже наиболее рассеянным и безнадёжным товарищам, вроде Крэбба и Гойла. Проблем они не вызывали, Слагхорн пребывал в восторге. Неудивительно, что репутация со временем стала работать на них самих.       Однако за идеально выложенным слизеринцами фасадом прилежных и благородных учеников скрывались постоянные издёвки по отношению к другим, зачастую слабым и беззащитным студентам. Изредка случались мелкие драки. С бóльшей частотой возникали вербальные конфликты, поводом для которых могло стать что угодно: и проигранный матч по квиддичу, и «неправильно» сказанное слово или даже косой взгляд в чью-то сторону. Заклинания Подножки в коридоре и на лестницах, Риктусемпра на уроках, отправленные с совами Навозные бомбы, словесные перепалки, взаимные оскорбления и передразнивания, клевета и много-много других способов борьбы с недругами — всё это случалось чуть ли не каждые три дня и исподтишка. И библиотека служила не только хорошим местом для занятий, но также помогала максимально отгородиться от неприятного общества — спасибо смотрителю, не терпящему шума.       Однако порой читальные залы переполняли студенты, и Эстера в одиночестве (учиться рядом с подругами не удавалось — они постоянно отвлекали) уходила в пустующий кабинет недалеко от библиотеки, где не было ничего, кроме сдвинутых к стенам парт и пыльных занавесок. Не самое удобное и чистое место, но зато никто не мешал неуместными перешёптываниями и не было нужды освобождать помещение после закрытия.       В один из таких вечеров, когда профессор Биннс решил устроить всем факультетам неделю докладов длинною в два стандартных свитка, а до сдачи оставалось пару дней, в библиотеку стеклась чуть ли не вся школа. Эстера закончила эссе уже давно и даже успела о нём позабыть, поэтому не без досады и молчаливого раздражения удалилась в заброшенный кабинет. На следующей неделе ей надо было сдать большой проект по всем классификациям проклятий, начиная от относительно безобидных, вроде обездвиживаний и Немоты, и заканчивая уродующими, пыточными, а также Проклятиями крови и Убивающим. Не лишним было заодно изучить материал для экзаменов в конце года.       Вот только регулярное игнорирование потребности организма в полноценном сне сыграло в итоге злую шутку: на тридцатой странице невероятно занудной стенографической книги обо всех Международных магических конвенциях Эстера начала клевать носом, на сороковой решила дать глазам передохнуть, положила голову на руки, прикрыла на секунду веки и не заметила, как уснула.       А очнулась на казавшемся бескрайним поле с пожухлой колючей травой. Стояли густые вечерние сумерки, однако сквозь таинственный клубящийся туман, где-то впереди зловеще пробивались мелькающие огоньки. Они не привлекали, не зазывали подойти поближе, а отталкивали. Порождали тревогу и гнали прочь. Но ноги, вопреки здравому смыслу, сами понесли её к загадочным источникам света. Мелкие камни, опавшие засохшие ветки и стебли царапали голые ступни, а трава щекотала икры и бёдра. И всё это было где-то далеко, словно происходило с чужим телом, не здесь и давно. Она шла и шла, пока не оказалась достаточно близко, чтобы обнаружить семь горящих факелов, воткнутых в землю. Их выложили кругом, в центре которого лежал громадный скошенный камень. Слишком ровный, слишком гладкий, с идеальным косым срезом, он казался чужеродным и неправильным. Аномальным. Чем дольше она на него смотрела, тем сильнее кожа покрывалась мурашками. Всё вокруг — и поле, и неуловимые порывы мягкого ветра, и ещё не успевшая остыть после солнечного дня земля, — говорило о пока не наступившей зиме. Однако даже на расстоянии от камня разило загробным холодом.       Дрожь развеяла пелену беспокойного сна, и Эстера резко распахнула веки. Углы пустого класса уже поглотила тьма. Сквозь сводчатые окна проникал слабый свет бледной, скрытой за облаками луны. Он с трудом дотягивался до крайних парт, серебрил запыленную мебель и хаотично разложенные учебники.       Эстера поёжилась. Ей вдруг стало неуютно находиться здесь и дальше. Да и не столько страх, сколько поздний час подгонял скорее добраться до спальни.       Торопливо сунув свои книги и пергаменты в сумку, Эстера вышла из кабинета и, стараясь ступать максимально бесшумно, направилась к лестницам. Впервые за время обучения Хогвартс показался ей до чёртиков жутким. Всего лишь последствие сна, от которого она ещё не успела отойти — ничего более. И все же её до сих пор потряхивало от холода и волнения.       Спустившись на третий этаж, Эстера уже собралась было идти дальше, как вдруг заметила отблеск света на стене. И следом — чью-то надвигавшуюся тень.       Преподаватели и завхоз не шибко жаловали старост, прогуливающихся по школе за полночь. Однако Эстера замерла не из-за этого. Рядом с первой тенью появились две другие. Она сразу узнала приглушенный голос одного из них: Том вёл за собой Норбана и ещё кого-то, шествовавшего молча.       Эстера попятилась, свернула в коридор и только потом заметила, что он тупиковый. Шаги тем временем слышались всё отчётливее. Она спряталась в нише с высоким, но пустующем и узким постаментом и застыла в ожидании — надеялась, что однокурсники пройдут мимо. Текли секунды, и всё очевиднее становился неприятный факт: они шли в её сторону.       Учащённое сердцебиение грозило выдать Эстеру с потрохами — настолько громко тарабанило в груди и нагоняло ненужную, бо́льшей частью иррациональную панику.       Ни Том, ни Норбан, ни их неизвестный спутник не сделали бы Эстере ничего, доведись им встретиться лицом к лицу. Однако сталкиваться с ними по-прежнему не хотелось. Обнаружь они её, непременно завели бы разговор и поинтересовались, почему она не в спальне. А вот сами навряд ли объяснили — да и совсем не обрадовались бы её любопытству, — куда и чего ради направляются. Уж явно не в родные подземелья.       По правде, Эстера старательно избегала Тома не первую и не вторую неделю. Не смотрела на него, когда была возможность, не заговаривала, если того не требовали приличия, и хотела, чтобы так продолжалось и дальше.       А встреча в коридоре поздней ночью точно никак не поспособствует поддержанию той дистанции, которой она старательно придерживалась.       Эстера заозиралась по сторонам и досадливо прикусила губу. Постамент был слишком узок, чтобы спрятаться за ним даже боком, а все двери позади — наверняка заперты. Убеждаться в этом и проверять каждую, напрасно надеясь, что какую-нибудь из них откроет Алохомора, известная и первокурсникам, уже не осталось времени.       Рука опустилась в карман мантии, нащупала и коснулась вишнёвого древка. Дезилюминационные чары — не самый идеальный вариант, но при достаточной невнимательности Тома — на которую, впрочем, надежды было мало — могло и сработать. Однако скользнувшая за спиной тень вынудила заколебаться, в следующее мгновение чья-то ладонь зажала Эстере рот, а её саму потянули куда-то назад. Сердце со свистом ухнуло в пятки. Она наверняка бы завизжала, будь у неё такая возможность, но смогла лишь невнятно замычать и, по дурости оставив палочку в кармане, вцепилась пальцами в чужую руку.       Тёплое дыхание коснулось уха, а затем послышалось тихое: «Тс-с». И по неведомой причине этого — а ещё приятного запаха цитрусов и бергамота — оказалось достаточно, чтобы Эстера доверилась предчувствию и немного успокоилась. Пальцы разжались сами собой, а ноги послушно шагнули вслед за незнакомцем; он увлекал её в прежде незаметную косую щель между стенами.       По мере того, как они бесшумно отступали, проход становился всё уже и кривее, а тусклый свет коридора — дальше и мельче, пока и вовсе не пропал — его перекрыл тот самый постамент. Эстере никогда бы не пришло в голову, что за этой пустующей рухлядью, мимо которой она прогуливалась пару раз в неделю, наверняка не первый век скрывался потайной ход.       Неизвестный спаситель неожиданно замер, и в повисшей тишине вполне отчётливо послышался шорох чужих мантий; мимо проплыла компания слизеринцев. Как только их шаги отдалились, Эстеру ненавязчиво потянули дальше. Стены сужались всё стремительнее, и в какой-то момент незнакомцу пришлось развернуться боком. Она последовала его примеру. Однако не сумела увидеть лица — лишь смутно различала очертания небрежной причёски. Тёплая ладонь мягко сжимала руку Эстеры, чего нельзя было сказать о проходе, сдавливающего плечи и грудь всё сильнее. Наверняка школьная мантия изрядно вымазалась в паутине и подбивавшей чихнуть столетней пыли.       Наконец, они вышли в параллельный первому тёмный коридор. Эстера брезгливо отряхнула одежду и подняла глаза на спасителя. А если точнее, спасителей.       — Фу-ух, было близко! — выдохнул Эрион Фоули, взлохматив волосы. Затем, словно его застигли врасплох, последовал примеру Эстеры и тоже — правда, излишне старательно — похлопал по своей мантии. При всём при этом он выглядел до того непринуждённо, будто для него являлось привычным делом вот так шататься ночью втроём по школе и друг другу помогать.       — Нам нельзя тут задерживаться, — в той же манере подметил Филиппус Феркл, который, видимо, терпеливо дожидался товарища по эту сторону коридора. — Я ходил на разведку. Есть риск, что сюда прилетит Пивз и поднимет шум.       — Тогда идём, — Фоули опять бесцеремонно, но всё же мягко схватил Эстеру за запястье и потянул за собой, а она даже ничего не успела возразить или спросить.       Да и стоило ли сейчас отвлекаться на сторонние беседы?       Происходящее казалось на редкость абсурдным. Фоули и Феркл, главные баловники Гриффиндора и заклятые враги Аспидиса, возникли из ниоткуда и увлекли за собой в кромешную тьму и Эстеру. Она ожидала увидеть кого угодно, но точно не эту парочку. Меж тем они уже взлетели по лестнице, миновав этаж за этажом, и предстали перед запертой дверью, которая открылась элементарной Алохоморой.       «Может, стоило применить это заклинание и там, в коридоре? — досадливо размышляла Эстера, пока они взбирались по другой, спиралевидной витой лестнице. — Он видел мой ступор. Не мог не видеть, раз так оперативно вмешался и помог. И теперь я наверняка кажусь ему полной дурой».       Но как бы некомфортно не чувствовала себя Эстера, деваться было некуда. Они юркнули в узкий проход и вышли на обзорную площадку Астрономической башни.       Порыв тёплого осеннего ветра приятно обдал кожу. От резкого подъёма и быстрого шага Эстера слегка запыхалась и всеми силами старалась не выдать тяжёлое дыхание.       — Ну, теперь мы в безопасности, — хмыкнул Феркл и грузно уселся на дощатый пол.       В безопасности, значит…       Ладно, она «спаслась» от Тома, но что на счёт двух малознакомых парней глубокой ночью? Нет, страха Эстера не ощущала. В отличие от растерянности.       — Зачем вы помогли мне? — не утаивая подозрения в голосе, осведомилась она.       Гриффиндорцев её вопрос весьма озадачил.       — В смысле — «зачем»? А почему мы не должны были помочь? — в свою очередь недоумённо поинтересовался Фоули.       Эстера выразительно кашлянула, будто он совсем не сбил её с толка. Она потупилась с невозмутимым видом, затем весьма удачно обнаружила на рукаве нить паутины и принялась её неспешно снимать.       Заданный Эстерой вопрос лично для неё был абсолютно логичным и само собой разумеющимся, однако теперь стало категорически сложно подобрать подходящие для объяснения слова.       — Ну, после недавнего… — начала Эстера, но её тут же перебили.       — Да, почему мы не должны были помочь после недавнего случая, когда ты спасла мне жизнь? — беззлобно передразнил её Феркл, скрестив руки на груди. — Хотя то, как ты вправила мой нос, скажу честно, мне не особо понравилось.       Эстера задержала на нём до неприличия долгий взгляд. Скорее всего, ещё и недоверчивый. И вовсе не из-за критики её целительских навыков.       — Наверное, мне стоит напомнить, — несмотря на смятение, говорила она вполне спокойно и ровно, — что тебя хотел убить мой брат.       — Ты не в ответе за его поступки, — Фоули пожал плечами и плюхнулся на пол рядом с другом. — Крауч уже большой мальчик, поэтому не воображай, что мы хоть в чём-то тебя виним. Ты ведь и вправду спасла этого олуха.       — Да, — несколько сконфуженно кивнул Феркл, проигнорировав колкость друга. — Я так и не поблагодарил тебя. Хотел подойти, когда ты проходила мимо, но подумал, это будет странно. Ну, надеюсь, сейчас не слишком поздно и не слишком странно, так что… спасибо.       Эстера молчала. Не надеялась и не пыталась найти нужных слов для подобной ситуации. А что она могла сказать? «Ах, не стоит меня благодарить»? «Ничего, обращайся»? А может, простое: «Не за что»? Какая нелепость. Она ведь даже не считала, что кого-то спасла. Не думала об этом в таком ключе. Всё, что она чувствовала после той ситуации, было отвращение. Эстера и сейчас нервно ёжилась от воспоминаний… Не потому, что жизнь конкретно этого веснушчатого «олуха» значила для неё многое. Эстера его не знала, он был ей безразличен. Окажись на его месте любой другой человек, она, вероятно, поступила бы точно так же. Поскольку не хотела видеть убийства. Не хотела, чтобы убийцей стал её пустоголовый братец. С началом обучения в школе их отношения слегка подпортились. Вернее, для Аспидиса всё наверняка осталось как прежде — он мало что замечал дальше своего носа. А Эстера и раньше смотрела на него свысока, ведь он, взбалмошный и капризный, ничего иного и не заслуживал, но в последнее время — спасибо влиянию Тома — стал полным кретином.       Так что отвечать на благодарности Феркла казалось лицемерием и кощунством. И, судя по всему, её смятение и вновь проснувшаяся злость на Аспидиса столь сильно отразились на лице, что это заметил Фоули и совершенно неуместно, как считала Эстера, ободряюще ей улыбнулся. Как раз в тот момент, когда бледная луна вышла из-за облаков и мягко осветила его лицо и непослушные завитки волос. Удивительно, а по сути абсолютно странно, что Эстере вообще взбрело это в голову, но он был… достаточно привлекателен в своей небрежности.       — Не нужно меня благодарить, — поморщилась она, силясь избавиться от глупых мыслей. Чего ради ей ни с того ни с сего оценивать привлекательность Фоули? Пусть он хоть трижды симпатичный, но милыми личиками Эстеру уже не обмануть, а убери его — останется истинно гриффиндорская беспечность. Это качество совершенно точно нельзя было положительно охарактеризовать. Рассердившись из-за собственных нелепых рассуждений, Эстера не без раздражения и заносчивых ноток произнесла: — На вашем месте я бы обратилась к директору и в Попечительский совет с требованием отчислить Аспидиса. А лучше сразу пойти к родителям и решить вопрос с их непосредственным участием.       Парни только рассмеялись.       — Что смешного? — уязвлённо вспылила Эстера.       — Я бы сказал, что в этом проявляется вся суть слизеринцев, — Фоули глянул на неё снизу вверх, — но я уже убедился, что ты не такая, как они.       Эстера недоумевающе вскинула брови.       — О чём это ты?       — Фил видел, как ты отогнала от нашего первокурсника-сопляка хулиганов. А я слышал, что ты говорила Лестрейнджу, когда Краучу выбили зубы, — не скрывая довольства, припомнил Фоули. — И то, что ты не дала Филу умереть… И представь себе наше изумление, когда ты поблагодарила за придержанную дверь, — усмехнулся он. — Я бы и в предсмертной горячке не смог бы вообразить, что услышу слово «спасибо» от слизеринца.       — Ну и бред, — фыркнула Эстера и осторожно опустилась на пол напротив парней. — Если вы вдруг не в курсе, но прямой долг старосты, коей я и являюсь, — предотвращать беспорядки. Может, вас это травмирует или расстроит, но свои обязанности я выполняю не из благородства, кое вы, гриффиндорцы, всюду пытаетесь отыскать и проявить. Помимо прочего, мне не чужда вежливость и я не придаю такого большого значения всяким «Спасибо». Ну и, разумеется, попросту избегаю проблем.       — Разве? — лукаво улыбнулся Фоули. — А по-моему, в тот раз выражение твоего лица говорило вовсе не о том, что ты боишься потери баллов для факультета.       — Это просто ваши глупые замашки — гнать всех под одну метлу, — нахмурилась Эстера. По правде, от его слов ей становилось всё более неловко, но причину своим чувствам она найти никак не могла. — Не все слизеринцы хитрые или злые и не все гриффиндорцы храбрые и благородные. Однако каждый раз, когда кто-то перестаёт играть полученную от кого-то «роль», все удивляются и думают, что он не истинный хаффлпаффец, гриффиндорец или кто ещё. Вы забываете, что это всего лишь факультет, а не клеймо.       — Ты права, — кивнул Феркл и растянул рот в улыбке. — Но ведь стереотипы появляются не на пустом месте, согласна? Вспомни нашу первую встречу. Хогвартс-экспресс и мы, оказавшиеся в одном купе. Лично я не знал, на какой факультет попаду, да и Эрион, если судить по его семье, должен был отправиться к барсукам. Конечно, у тебя и твоего братца ситуация иная, но все мы вели себя соответственно тому факультету, на котором по итогу и оказались.       — Ну не скажи, — Фоули самодовольно хмыкнул. — Я в тот раз повёл себя не очень благородно. Как я тебя назвал? Надменной?       — Надутой подружкой, — любезно напомнила Эстера.       — Верно, верно, нехорошо получилось. Ты уж извини, я это ляпнул сгоряча. Чтобы хоть как-то задеть твоего братца.       — Забудь, — растерянно отозвалась она, не понимая, как стоит реагировать на извинения. Да и стоит ли? На кой чёрт они вообще извинялись, благодарили и что-то там обсуждали?       — Нет уж, не забуду. Ты явно не хотела во всём этом участвовать, а я тебя втянул… Мне было стыдно. — Фоули помолчал какое-то время, а затем то ли смущённо, то ли, напротив, шутливо добавил: — Однако утешаю себя тем, что, по крайней мере, ты меня после этого запомнила.       Эстера бросила на него озадаченный взгляд.       — Какое это имеет значение?       — Для Эриона это очень важно!.. — ни с того ни с сего развеселившийся Феркл явно хотел добавить что-то ещё, но получил от Фоули тычок под рёбра.       — Не слушай этого идиота, — грозно покосившись на друга, выпалил Фоули, а затем посмотрел на Эстеру. — Лучше расскажи, что ты делала в столь поздний час в коридоре? Я полагал, ты склонна строго придерживаться распорядка дня и не тратить ночное время на прогулки.       — М-м… — она сузила глаза, — получается, ты уже неплохо меня изучил? — Эстера со странным удовольствием отметила, что Фоули слегка покраснел; Феркл вот беззаботно рассмеялся, за что ещё раз схлопотал локтем в бок. — В любом случае интересного ответа я дать не смогу: просто уснула за книжкой. Ничего более.       — Но я не видел тебя в библио… — Фоули запнулся на полуслове и сделал такое страдальческое лицо, что Феркл захохотал громче.       — Ещё немного — и начну думать, что ты меня специально выслеживал.       — Что недалеко от истины… — как бы между прочим — и очень тихо, точно напевал себе под нос, — вставил Феркл.       На сей раз Фоули предпочёл его проигнорировать и снова обратился к Эстере.       — Ну правда, где ты была? Какие секреты хранят слизеринские старосты? Ты ведь не просто так пряталась от своих. Вряд ли вы с Реддлом и его подхалимами дружно несли дежурство в полночь. У вас была вечеринка?       — Вечеринка? — усмехнулась Эстера. — Нет, мы посещаем только ужины Слагхорна. Уж не знаю, как им, но мне этого хватает по горло. Поэтому можешь разочароваться — я действительно читала. Когда в библиотеке много людей, я предпочитаю уходить в кабинет неподалёку. А что касается Тома… — она выразительно кашлянула, прогоняя скользнувшее в голос раздражение. — Порой мне необходим отдых от соседей по гостиной — я и без того вижу их лица каждый день. Зато вы вот вряд ли оказались ночью в коридоре из-за внеклассного чтения, да? Всегда было любопытно узнать, как буянят гриффиндорцы… Столько легенд об этом сложено — даже до нас доходят некоторые.       — Что есть, то есть! — горделиво кивнул Фоули. — Но сегодня ничего грандиозного не было, мы просто проверяли Выручай-комнату.       — Выручай-что?..       — Выручай-комната. Ты о ней не слышала? — Получив отрицательный моток головой, Феркл удовлетворённо хмыкнул. — Это хорошо…       — Почему же? — полюбопытствовала Эстера, внутренне насторожившись. Она бы не удивилась, скажи он сейчас какую-то гадость. Конечно, находиться с ними в компании стало уже не так неловко, но и совсем расслабляться не следовало.       — Потому что это значило бы, что о ней известно Слизерину, — спокойно пояснил Феркл, подтягивая к себе согнутые в коленях ноги. — А нам этого не нужно.       — Я могу… — Фоули замялся, когда Эстера перевела на него внимательный взгляд, затем прочистил горло и продолжил уже увереннее: — Мы можем показать как-нибудь, если интересно. Это особая комната. Сколько ни пытайся, туда невозможно проникнуть обычным путём. Удивительная магия, стоит отметить. Не имею понятия, кто всё это придумал, но я готов пожать ему руку. Притом Макмиллан что-то там выискивал про неё, но никаких сведений о ней не нашёл, так что, насколько могу судить, о ней знают человек пять.       — Значит, нужно и дальше держать её в секрете… — с непроницаемым лицом заключила Эстера. — И если вы не хотите, чтобы о ней прознали посторонние, зачем решили рассказать о ней мне?..       Фоули беспечно пожал плечами.       — Ты создаёшь впечатление человека, которому можно довериться. Вот и всё.       Эстера испытующе на него поглядела. Намеревалась (или опасалась?) найти намёк на дурацкую шутку, но зелёные глаза, что в ночи отливали, словно изумруды, выражали такую твёрдость, что поневоле стало очень спокойно и… приятно?       — Ну… — тихо вздохнула она, перебарывая глупое смущение, — это не может не льстить, признаю. Хотя я бы порекомендовала избегать подобной беспечности в будущем.       — Ха, я чувствовал, что ты так скажешь, — сказал Фоули. — Но мы ведь не собираемся снова возвращаться к разговору о факультетских отличиях?       А Эстера правда не собиралась. Ей хватало нелестных слов о гриффиндорцах в родных подземельях. Она не сомневалась, что наверху, в башне, о слизеринцах говорят не лучше, и пускай и Фоули, и Феркл пару раз упомянули Аспидиса и Тома во вполне культурном ключе, было бы глупо счесть, что они их не презирают. Оттого вдвойне странным оказалось осознать, что к ней враждебных чувств они не питали. Иначе зачем им мучиться разговорами?       Эстера ловила себя на мысли, что не совсем понимает происходящее. Может, в этом и крылось их различие, в котором её пытались убедить с самого начала? И у них, у гриффиндорцев, мозги работали (или не работали) иначе? Поэтому им ничего не стоило помочь ей, толком не разобравшись в ситуации, поэтому они потащили её за собой смотреть на звёздное небо и поэтому беззаботно разболтали секрет? Не имело значения, насколько на самом деле волшебна и ценна эта их Выручай-комната — Эстера не доверила бы незнакомцам и расположения старой кладовки для мётел, если бы ценила её. А они…       Показались ей славными.       Порой смущающими, но однозначно приятными. Пожалуй, эти незапланированные и непредвиденные разговоры до утра были самым удивительным, что случалось с Эстерой в Хогвартсе. Фоули и Феркл не щеголяли язвительностью и не бросались колкими словами, с ними не приходилось защищаться — на неё не нападали. Это даже не смахивало на вынужденное общение: они словно вполне себе довольствовались компанией Эстеры, каким-то невиданным доселе чудом сумели отнестись к ней как к равной. Или по крайней мере делали вид. Беззаботно, не боясь осуждения, рассказывали о своих похождениях, за которые неоднократно получали нагоняй и лишали факультет десятков с кровью заработанных баллов.       Истинно гриффиндорской смелостью, как она вдруг решила, был наглухо отсутствующий страх показаться хуже, чем они есть. И именно такой смелости Эстера и завидовала. Ведь всем их слабостям и порокам была подвержена и она, однако умело пряталась под маской сдержанности и равнодушия. По этой же причине ей и не давались близкие отношения с подругами, воспитанными в таких же, как и у неё самой, строгих рамках.       В детстве Эстера вела себя иначе: редко соблюдала правила и при малейшей возможности сбегала из дома. Причём не важно, было то в Британии, Италии или во Франции. Да, пусть и ускользала тайком, чтобы няньки и домовики не донесли отцу, а всё же вела себя «несоответствующе чистокровной леди». Она опаздывала к назначенному часу и — если то были занятия не с матерью — считала сов на уроках до тех пор, пока сама не осознала, что учиться интересно. А теперь стала бледной тенью себя прежней.       Ради кого всё это было? Кому приносило радость? Точно не Эстере…       Впрочем, какие бы мрачные думы не одолевали её на обратном пути до слизеринских подземелий, ночь на Астрономической башне оставила приятное послевкусие, а Эрион… По правде, называть его — пусть даже мысленно — по имени было немного неловко, но он сам об этом попросил. И пообещал, что покажет Выручай-комнату.       Было бы разумно отказаться — в конце концов, у них буквально не имелось причин продолжать общение, — однако Эстера согласно кивнула. Даже сказала, что ей… любопытно. Вздор. Эта комната нисколько не интриговала, не будоражила и не привлекала. А вот возможность снова провести время вместе — да. Должно быть, Эстера совершила страшную ошибку, вообразив, что Эриону с ней действительно приятно разговаривать, но поступать «правильно» не хотелось…       Кассандра и Тея — милые девушки, и Эстера по-своему к ним привязалась, однако их посиделки ощущались совсем иначе. Они никогда не признались бы ей в чём-то, что могло их очернить или даже набросить лёгкую тень на репутацию. Эстера этого тоже не могла, да и с гриффиндорцами, разумеется, не стала вот так просто откровенничать; ей хватало и того факта, что нелицеприятные, по её мнению, вещи озвучивали и рассказывали они.       Но, бесспорно, намерение снова встретиться с ними являлось безрассудной и детской выходкой. К чему могло привести их общение? Ни о какой открытой дружбе и речи не шло — Аспидис наверняка воплотит свои планы в жизнь, удушит Феркла и Фоули голыми руками и отправится в Азкабан. Соседство с дементорами он снесёт охотнее реальности, где его сестра завела приятелей в лице гриффиндорцев. Да и сама Эстера от подобной перспективы в восторг не приходила — ей не нужны были друзья. Наверное, сыграла потребность в чём-то новом, глупое любопытство или Мерлин знает что ещё.       Уже задёргивая свой полог в спальне девочек, Эстера решила, что встретится с ними один раз. Увидит Выручай-комнату, немного поболтает, ведь ничего плохого в этом нет, и попрощается. Не будь они гриффиндорцами, не будь они парнями, то она и вовсе не переживала бы о подобной ерунде. Многие студенты с разных факультетов дружили между собой — это нормально. Возможно, не совсем нормально для Эстеры, потому что «подходящих» для каждодневного общения людей даже на Слизерине были единицы, однако она не станет преступницей из-за такой мелочи. Да и кто мог об этом узнать? Слава небесам, Аспидис в последнее время к ней не совался.       За всем ворохом гложущих мыслей Эстера не заметила, как забылась крепким и приятным сном. А когда, наконец, вылезла из кровати, обнаружила комнату совершенно пустой. За всё время обучение в Хогвартсе впервые опоздала на занятие. Пожалуй, стоило опаздывать чаще, поскольку Эстере совсем не понравилось, что на неё в изумлении уставился весь класс, когда она вошла в кабинет и извинилась перед Дамблдором.       — Что это с тобой приключилось, Роули? — прошептал Норбан, с которым ей пришлось делить парту. — Ты, часом, не больна?       Перо сидящего перед ними Тома резко перестало поскрипывать о пергамент.       — Просто проспала… — спокойно пояснила она, продолжая незаметно следить за Томом; его рука с остро заточенным пером замерла в дюйме от чернильницы.       — Вот я и спрашиваю, что с тобой случилось? Раньше-то никогда не просыпала… Ой, а если подумать, я тебя вчера не видел с самого ужина….       — Я переутомилась, Лестрейндж, — отрезала Эстера. Затем, скривив губы, важно ткнула в его исписанный пергамент. — Слушай профессора внимательнее, а не болтай по пустякам. У тебя ошибка в последовательности трансфигураций, — фыркнула она и демонстративно уставилась на доску.       Норбан ребячливо хихикнул и принялся, бесстыдно подглядывая в её конспект, исправлять свой. Том тоже возобновил письмо, и вскоре всем студентам в аудитории, к великому облегчению Эстеры, стало не до болтовни. Зато вот после ужина Норбан решил компенсировать не состоявшуюся беседу в двойном размере.       Они шли небольшой группой в сторону подземелья. Кассандра и Тея отправились вернуть книги в библиотеку, а Эстера запоздало подумала, что, наверное, следовало составить им компанию…       — Скажи-ка, дорогуша, не собираешься ли ты случайно отметить Рождество в Хогвартсе?       — Упаси Мерлин, — поморщилась Эстера, не утаивая скопившегося за день раздражения.       — Почему же? В этом году много кто остаётся. Я, например. Малыши Эйвери и Розье, да и Том с Аспидисом.       — Вот ты и ответил на свой вопрос.       — Мы что, настолько тебе не нравимся? — Норбан театрально ахнул. — Понимаю, твой братец бывает тем ещё занудой, но я-то чем провинился, позволь узнать?       — Просто вы все — часть одного комплекта. Где один, там и все остальные. А я, знаешь ли, очень ценю уединение.       — Звучит так, будто ты приглашаешь меня на свидание, — хохотнул Норбан.       Между ними вдруг вклинился из ниоткуда взявшийся Аспидис.       — Для этого тебе придётся просить моего разрешения! — Он панибратски закинул руку на плечо Норбана и самодовольно поглядел на Эстеру. Из-за его покровительственного тона захотелось наслать на него какой-нибудь особо гадкий сглаз.       — Вот то, о чём я говорю, — устало пробормотала она и поймала на себе сочувственный взгляд Норбана.       — Ты и вправду редкостная зануда, Крауч.       — Ложь и провокация, — беззаботно засмеялся Аспидис. — Это просто мой отточенный способ по отсеиванию недостаточно серьёзно настроенных претендентов. Вот видишь, как быстро ты сдался!       — Мерзавец! — якобы гневно вскрикнул Норбан и схватился за палочку. — Ну, держись, хитрая каналья!       Аспидис, озорно хохоча, отскочил и рванул к лестнице в подземелья. Норбан энергично ринулся следом. У Эстеры их выходка, подходящая разве что для первокурсников, могла бы вызвать улыбку, однако раздавшийся рядом голос прогнал скудные крохи хорошего настроения.       — М-м… я гляжу, ты нарасхват, Роули       Она рефлекторно, но, как надеялась, незаметно вздрогнула при его появлении. Знала ведь, что он вышел из Большого зала немногим позже их, но Том всё равно сумел бесшумно подступить и застать её врасплох.       — О чём это ты? — с напускным равнодушием обронила Эстера, неосознанно напрягаясь.       Тому потребовалась сделать пару шагов, чтобы с ней поравняться. Он шёл не вплотную, но достаточно для усиления и без того витающего в воздухе дискомфорта.       — Да так… — беспечно хмыкнул Том, не меняясь в лице; оно оставалось мертвенно-бледным, непроницаемым, самую толику злым. Или это только чудилось? — Узнал недавно кое-что забавное…       Эстера бросила на него озадаченный взгляд, но устраивать желанное им интервью не стала.       — Твоя помолвка.       Они остановились одновременно: вспыхнувшая в одночасье Эстера и ухмылявшийся Том. Он высокомерно смотрел на неё, вскинув брови, и по мере того, как она всё стояла, не зная, что ответить, уголки его губ приподнимались сильнее.       — В чём же дело? — до тошноты участливо промурлыкал он, сощурившись. — Почему у тебя такое злое выражение лица, Эстера? Разве влюблённые невесты не должны радостно выбирать оттенок белого к свадьбе? Кстати, когда она? Сразу после школы? Смею надеяться, меня внесли в список гостей? — Том продолжал говорить, и с каждым новым словом в его холодных глазах всё отчётливее проступала жгучая ненависть. Настолько ощутимая, почти осязаемая, что Эстере стало дурно. — Прелестно, когда чистокровные роднятся. Особенно, когда они уже не чужие друг другу люди и…       — Прекрати… — процедила Эстера, задыхаясь от гнева.       Как он узнал? Нет, ответ очевиден. Самым важным было то, что она не могла так злиться. Не могла показывать ему эту злость, но показала. Подала на блюдечке, позволила ему насладиться… Глупо, глупо. Но он надавил на больное. На то, что было ей ненавистно, причём так неожиданно, так подло, что попросту лишил её шанса как-либо подготовиться, собраться, ответить. А она стояла перед ним, кипя от обиды, стыда и ярости и не находила достаточно едкого слова, чтобы вынудить его отступить, оставить её в покое.       — Прекратить что? — невинно осведомился Том. — Думаешь, с моей стороны некрасиво напрашиваться на свадьбу? Если так, то нижайше прошу прощения за свои плохие манеры, — с напускной печалью в голосе проворковал он и окинул её сальным взглядом. — Я не учёл, как легко можно смутить хрупких невест… столь волнительное событие всегда приносит массу эмоций, не правда ли? С нетерпением жду момента, когда к тебе будут обращаться «миссис»…       — Катись в Тартарары! — прошипела Эстера и, крутанувшись на пятках, устремилась к лестницам в подземелья.