Друзья

      Болезненно жгучие мелкие шипы дикой крапивы впились в кожу Павлика, вырывая страдальческий крик из его горла. За истошным воплем последовал злорадственный смех Пети, в которого тут же прилетело его же венком.       — Ты что совсем охренел? — рявкнул Павлик, соскакивая с места, чтобы догнать подлого Петьку и надавать ему по рыжей макушке, — я тебя убью, петух ты картавый!       Злоба на парнишку выплеснулась в виде грязные оскорблений и размашестых ударов, от которых Петя грациозно уворачивался. Горе-шутник убегал от разъярённого товарища в лес, где он и собрал тот самый злосчастный венок из больно щипающихся растений, смеясь и приговаривая:       — Не поймаешь, не удархишь! Не поймаешь, не удархишь!       В Петю полетели ветки, которые до него едва долетали. Он убегал всё дальше, не останавливаясь, изредка поворачиваясь, чтобы взглянуть на Павлика, отталкивался от стволов деревьев, чувствовал как к рукам прилипает вязкая смола. Павлик догонял его, не прекращая ругаться, только теперь его голос с грубого баса переменился на жалобный стон. Настроение Пети переменилось, стоило только ему услышать срывающийся на плачь голос друга.       Хотя со стороны они и не были похожи на друзей, часто ругались и обидно подкалывали друг друга, но когда дело доходило со серьёзного, оба готовы были забыть все обиды, лишь бы помочь друг другу. За два года оба часто приходили друг к другу на помощь, оба были уверены в том, что другой ни за что не предаст.       Улыбка стёрлась с лица Пети, он осторожно подошёл к Павлику, заглянув в его глаза — они были наполнены слезами. Губы друга дрожали, по щеке покатилась слеза, которую тут же Петя поспешил стереть.       — Ты чего, Паш? — обеспокоенно спросил Петя, понимая, что причиной слез является далеко не эта глупая шутка с крапивным венком. Венок послужил спусковым крючком, как бы стимулом для проявления эмоций. Петя дотянулся до волос Павлика, чтобы убрать запутавшиеся в них репейники.       — Меня Лиза отвергла, — процедил сквозь зубы Павлик, — ты ещё тут со своим венком из крапивы, это же ещё додуматься надо было! Как ты вообще его собрал?       — Прхости, Паша, я не знал, мне очень жаль, — Петя пытался приобнять его в знак сострадания, но тот отвернулся и направился в сторону поляны, на которой расположилась их группа.       — Ты меня не поймёшь, — отчаянно произнёс Павлик, дотягиваясь кончиками пальцев до печально свисающих вниз веток хвойных деревьев, — ты никого не любишь, кроме себя.       — Да, ты пхрав, я пхравда люблю только себя, но это не про эгоизм, — Петя сделал паузу, схватив Павлика за локоть, — я словно заперт в теле любимого человека, это очень странно и сложно. Ты представляешь какого это? Я даже не могу поцеловать того, кого люблю, только потому что я сам же этим человеком являюсь!       — Ты ненормальный! — покачал головой Павлик.       — Я так и знал, что ты не поймёшь! — расстроился Петя, — вот бы мне встретить человека похожего на меня самого!       Парни уже подходили к поляне, только на пледу сидела одна Лиза. Сердце Павлика снова болезненно сжалось.       — А где Тихон? И моя гитара? — спросил Петя, садясь на плед.       — Тихон унёс гитару в дом и пошёл помогать Олегу с колесом, — скованно произнёсла Лиза. После случившегося она всё ещё выглядела смущённо, даже немного виновато.       На самом деле она тоже испытывала к Павлику тёплые нежные чувства, только каждый раз при инициативе с его стороны, она чувствовала себя так смущённо, что неосознанно начинала избегать таких моментов близости. Её дрожащие тонкие пальцы разрывали цветки ромашки, бросая их в чашку. Павлик, глядя на это, нашёл в этом ассоциацию со своими хрупкими чувствами. То, что она сейчас делает с этими несчастными цветками, то она сделала и с его сердцем. Лиза, скромно взглянув в глаза Павлика, протянула ему чашку с чаем из ромашек.       — На, выпей, ромашка успокаивает, — тихо произнесла девушка.       Павлик отвернулся, сложив руки на груди в отказном жесте. Лиза расстроенно поднесла чашку к своим губам, неохотно начиная пить горьковатый пряный чай, венок из ромашек начал спадывать с её волос, но она удержала его на голове одной рукой.       Неловкое молчание решил разрушить Петя, начав играть на губной гармошке. Павлик подозрительно оглядел его карманы, больно много вещей в них вмещается. Неприятные ощущения в области сердца начали постепенно отступать. Приятный звук инструмента ласкал слух. Павлик взглянул на Петю, улыбнувшись краешком губ, его глаза снова заблестели.       — Ничего на свете лучше нету, — тихо начал подпевать Павлик, узнав мелодию, которую наигрывал Петя. Они сочинили эту песню год назад, тогда же подобрали и мелодию, эта песня часто спасала их в грустные времена, — чем идти друзьям по белу свету.       — Тем, кто дружен, не страшны тревоги, — стала робко подпевать Лиза, начиная собирать посуду, надеясь на то, что Павлик, взглянув на неё, улыбнётся и всё это неприятное напряжение между ними пройдёт. Но он не взглянул.       — Нам любые дороги дороги! — начал более веселее распеваться Павлик, не отрывая взгляда от Пети.       — Мальчики, вставайте, я соберу плед, — попросила Лиза, потянув плед за углы.       Павлик с Петей соскачили с пледа, продолжая петь. Когда Лиза собрала вещи, она направилась к транспорту, заметив что начинает темнеть и холодать. Петя, протягивая гармошку Павлику, посмешил помочь ей с вещами. Павлик, беспечно продолжая играть на гармошке, зашёл в дом. За ним зашли и Петя с Лизой. В транспорте уже сидели Тихон с Олегом, что-то обсуждая друг с другом.       Лиза сразу заметила изменившееся поведение Павлика. Раньше после подобных её проявлениях равнодушия он пытался как-то это перевести в шутку или проигнорировать, после чего продолжал проявлять симпатию, а Лиза с радостью её принимала. Но сейчас Павлик стал более отрешённым и холодным, даже не помог донести вещи до дома, что на удивление сделал Петя. Девушка, размышляя над этим, перебирала крепко связанные друг с другом стебли ромашек, после чего положила последний подарок Павлика в свою сумку, бережно прикрыв его вещами. Лиза легла на сиденья, положив голову на сумку, с интересом прислушиваясь к разговору Тихона и Олега. Они о чём-то спорили на счёт музыкального конкурса.