I'm in love with a sin

Отрицать краш Юнхо на профессора Кана было так же бесполезно, как пытаться спорить Чонхо о том, что «Doom II» — лучшая игра всех времён и народов. Только вот если того при желании можно было послать куда подальше, то с самим собой подобный манёвр просто не прокатывал. Потому сейчас, стоя перед дверью в архив и сжимая ручку в кулаке, Юнхо хотел только одного: никогда в жизни не видеться с объектом своих мокрых снов. Это началось, кажется, курсе на втором, когда университет, неясно, какими стараниями, выбил корееведческому факультету серию лекций от профессора Кан Ёсана. И пусть пары проходили дистанционно в силу того, что учёный обитал в Корее, Юнхо готов был вставать в самую рань, чтобы послушать рассказы о зарождении Корейской империи. Тогда-то его и угораздило словить краш на профессора Кана, который казался не иначе как отпрыском королевской семьи. Манера речи, утончённые жесты и благородные черты лица не могли оставить Юнхо равнодушным, особенно после того, как профессор Кан, видя отдачу студента, предложил участие в исследовательском проекте. Корейская империя не была предметом интереса Юнхо от слова совсем, но сложно было отказать себе в удовольствии проводить дополнительные часы наедине с профессором Каном, даже если это сводилось к онлайн-общению. Только когда он в какой-то момент поймал себя на мысли, что во время видеозвонка совершенно не слушает, а залипает на профессора, сосредоточенно вносящего пометки в текст, он понял, что дело начало выходить за пределы штудий. Лишь перстень на безымянном пальце, который как-то попал в кадр, помог хоть как-то заземлиться и буквально заставить себя перестать думать о профессоре в романтическом ключе. Юнхо тщетно пытался, но даже после окончания проекта иногда представлял, чем могла бы закончиться их встреча вживую. Только вот реальный её исход и рядом не стоял с тем, что ему грезилось. В каком диком угаре вообще можно было вообразить, что твой бывший любовный интерес застаёт тебя в постели с двумя новыми? Даже самый жёсткий бэд-трип после такого казался сладким сном. Сказать, что Юнхо стеснялся показаться профессору Кану на глаза, значило ничего не сказать. Стыд сжигал изнутри, как адское пламя, и, честно, он предпочёл скорее зажариться заживо в Преисподней. Но выбора не было, и потому, глянув на часы и примирившись с неизбежным, он наконец дернул за ручку. Профессор Кан уже был там, стоял у стола, опираясь на него бедром, и что-то чиркал в планшете, пока Минги переставлял увесистые коробки на пару с Чонхо. — Добрый вечер, профессор! — поздоровался Юнхо, стараясь не звучать, как нашкодивший ребёнок, но вышло плоховато. Тот оторвался от планшета всего на мгновенье — чтобы наградить красноречивым взглядом — и продолжил водить стилусом по экрану. Подавив тяжёлый вздох, Юнхо перевёл внимание на двух других парней. Минги сочувственно кивнул, но ничего не сказал, Чонхо же просто проигнорировал его существование, впрочем, этому нечего было удивляться. С приездом профессора Кана что-то изменилось: он имел неоспоримый авторитет среди жителей поместья, но, в отличие от влияния Хонджуна и Сонхва, это воспринималось как жёсткий диктат. — Вы так и будете стоять в дверях, Чон Юнхо, или наконец приметесь за ваши непосредственные обязанности? Тон профессора Кана был настолько ровным, что Юнхо не сразу понял, что его слова были очень хорошо завуалированным сарказмом. — Что молчите? Давеча вы очень даже активно орудовали языком. В глубине архива что-то звякнуло, и помещение погрузилось в абсолютную тишину. Для полноты картины не хватало только треска сверчков, и можно было официально объявить это самой нелепой сценой в жизни Чон Юнхо. По крайней мере, ему самому так казалось. — Мы, пожалуй, пойдём, — из-за стеллажа появился Минги и, одарив Юнхо понимающим взглядом, утащил колдовавшего над одной из коробок Чонхо от греха подальше. Когда дверь за ними захлопнулась, Юнхо нервно сглотнул: он остался один на один с профессором Каном, хотя больше походило на то, что в клетке с разъярённым тигром. Подумать только, а ведь раньше он мечтал оказаться наедине. «Правда ведь говорят: бойся своих желаний», — подумал Юнхо, стараясь не смотреть в ответ слишком уж пристально. Однако, вопреки опасениям, набрасываться на него никто не собирался. Профессор Кан сделал вид, что кроме него в архиве никого нет, и вернулся к работе с планшетом, только вот стилус сейчас бил по экрану с удвоенной силой. Юнхо воспринял это как сигнал взяться хоть за какое-то дело, и теперь уже с куда большим вниманием оглядел коробки. Сдержать разочарованный вздох удалось с трудом: они едва успели привести архив в порядок, о котором теперь оставалось только жалеть. Конечно, глупо было винить Минги с Чонхо в том, что они нарушили «фэншуй», но за труды всё же было обидно. В любом случае, их можно было запрячь чуть позже, а пока стоило просто поинтересоваться о новых поступлениях. Только вот это казалось совсем не так просто. Юнхо глядел на профессора Кана, пытаясь сформулировать вопрос, кажется, непозволительно долго. — Картотека у меня имеется, но информация в ней немного устаревшая, потому что… кое-что не пережило дорогу, — заметил тот и наконец поднял взгляд от экрана. — Раз уж эти двое лентяев изволили уйти, вся грязная работа теперь на вас. Шевелитесь, коробки сами себя не отнесут и не рассортируют. Да уж, ответ был куда более исчерпывающим, чем незаданный вопрос, и Юнхо не оставалось ничего, кроме как приняться за сортировку. Видимо, пока смысла интересоваться о происхождении всего этого добра не было, коль скоро профессор Кан пребывал в таком расположении духа. — И будьте осторожны. Каждая вещь стоит дороже, чем ваша жизнь. Юнхо скрыл удивление за услужливой улыбкой и покосился на стоящую рядом коробку, которую, по скромным подсчётам, ему было не окупить и через десять перерождений, и с предельной сосредоточенностью оттащил в дальний угол архива к другим поступлениям. Уже там он немного отдышался и, пользуясь тем, что профессор Кан не видел его за стеллажом, осмотрел содержимое коробок. Тихо присвистнув, он прошёлся рукой по волосам и покачал головой: сокровищ тут было больше, чем в императорском дворце, причём экспонаты были в отличном состоянии. Юнхо уже представил, какой фурор могла бы вызвать экспозиция, как скрипнула дверь — и архив наполнил оглушительный зевок, предположительно Сана. Он оторвался от разглядывания артефактов и прижался к стеллажу, как раз там, где была небольшая щель между коробками, через которую отлично просматривалось основное помещение архива. На пороге и правда показался Сан, заспанно потягивавшийся и потиравший щёку. Он хоть и был суровым начальником, не терпящим опозданий, но ранние подъёмы ему самому давались с трудом. Если бы не какая-то почти армейская выправка, благодаря которой он мог подняться и собраться за минуту, ещё неясно, сколько деловых собраний было бы пропущено. — Привет, Ёсан-и! — голос Сана звучал максимально бодро для семи вечера, но профессор Кан приветствия не оценил. Он даже не удосужился оторваться от планшета, бросив сухое: — Чего пришёл? Сана такая реакция не отпугнула, а посмешила. Он приблизился к профессору Кану и, положив руку на его талию, потянулся было со словами «Да так, всего лишь соскучился по любимому хёну», когда ему в грудь, подобно клинку, упёрся стилус. — Надо же, вспомнил о том, что я любимый хён. Намёк был более, чем красноречив, потому Сан отстранился с очередным смешком. — Я всегда это помнил, — добавил он, отойдя к неразобранным коробкам чуть поодаль от стола. — А они не хватятся твоего приданого? Юнхо даже не успел заметить, как профессор Кан схватил один из стоящих рядом с ним кувшинов и запульнул им в Сана. Тому, вовремя успевшему пригнуться, ничего не сделалось, а вот от кувшина (кажется, эпохи Тан) остались лишь жалкие осколки. — Это случайно не свадебный подарок Дже…? — как ни в чём не бывало поинтересовался Сан, сгребая осколки носком тапочка, на что профессор Кан тут же замахнулся увесистым канделябром. — В следующий раз не промахнусь, — в эти слова охотно верилось. Чужой грозный вид наводил на Юнхо ужас, даже когда тот сидел в своём импровизированном укрытии. Однако Сан, вероятно, не воспринял угрозу столь серьёзно, лишь кивнул, будто бы даже с вызовом, и профессор Кан, громко вздохнув, поставил канделябр на место и вернулся к заметкам. — Так ты, я смотрю, взял с них сполна, — заключил Сан, покопавшись в одной из шкатулок и заглянув в чужой планшет. — Исключительно в качестве моральной компенсации, — на это он хмыкнул и вроде бы даже одобряюще кивнул. — Я и вам с Уёном кое-что привёз, но что-то вы пока не заслужили. — И что нужно сделать, чтобы заслужить? — тут Сан включил режим обольстителя, который был оправданным объектом для подколов Уёна, но то ли профессор Кан не понимал шуток, то ли… — Тебе разве не говорили, что шпионить нехорошо? — то, что Юнхо сейчас буквально встретился с ним взглядами, было началом конца. Отрицать вину было просто бессмысленно, потому он вышел из-за стеллажа, виновато потирая шею, только и смог, что промямлить неубедительное «Извините». Он в принципе не понимал, как реагировать на спектакль, свидетелем которого только что стал, когда рядом с ним материализовался расплывшийся в улыбке Сан. — Добрый вечер, солнце! — тот без стеснения притянул за ворот футболки и затянул в поцелуй, и Юнхо большого труда стоило в этот момент не смотреть в глаза профессору Кану. — Прости, что вчера пришлось оставить тебя одного. Ёсану требовалась… моральная поддержка. Что-то громко хрустнуло, кажется, стилус в руках профессора Кана, но проверить Юнхо не решился. — Всё в порядке, — заверил он, понимая, что атмосфера в архиве начала накаляться, и почему-то казалось, что косвенно его стараниями. — Я не в обиде. Сан подбадривающе похлопал по плечу. — Вот и славно, — он глянул на наручные часы и поджал губы. — Ладно, имеет смысл позвонить бездельникам из фонда, а то они что-то совсем заскучали без меня. Заодно и прощупаю почву по поводу настроений Тэ. Мин-и как раз сейчас в Сеуле, прошвырнётся мимо их квартала, разведает обстановку. Последние несколько фраз были явно адресованы профессору Кану, и тот кивнул будто между делом, тыкая по экрану уже просто пальцем. — Сочту это за «Спасибо, дорогой!», — хмыкнул Сан, и вновь повернулся к Юнхо. — А ты, если вдруг не передумал и будешь в настроении утром, приходи к нам. Будем ждать. Особой реакции ему, похоже, и не требовалось: он, потрепав волосы и чмокнув в щёку, отсалютовал на прощание и скрылся. Юнхо испытал жёсткое чувство дежавю и по стеночке поплёлся к компьютеру, чтобы заняться делом и лишний раз не отсвечивать перед профессором Каном.