summer & winter | лето и зима

      Проходит три дня. Мелани спокойно гуляет по Дистрикту, теперь держа при себе пистолет. Плевать ей на всех, начнут приставать — выстрелит.       Голова гудела от шумных разговоров на улице — девушка забрела в один из переулков. Мужчины что-то обсуждали на повышенных тонах, а потом им крикнул третий:       — Заходите! Скоро она выйдет!       Саммерс хмурится. Вылавливает мальчишку, что бежал в небольшую дверь прямо за мужчинами.       — Это что такое? Кто выйдет? — Спросила она, пока парнишка огромными карими глазами глядел на нее. — Я дам тебе денег, если ответишь, — смилостивилась Саммерс, доставая из кармана купюру.       — Люси Грэй сегодня будет петь. В этом пабе, — худая рука вытягивается, и палец указывает на приоткрытую дверь.       — Умничка, — Мел отдает ему деньги и быстрым шагом направляется к двери.

***

      Может, Дистрикты умели веселиться. По-своему.       Едва Мелани оказалась внутри, ее поглотила какофония звуков и голосов. Кто-то смеялся, кто-то ссорился, кто-то пел… Стучали стаканы, люди отстукивали неизвестный ритм, свистели, осуждали Правительство, гнусно отзывались о Капитолии и его жителях…       Саммерс прикусила губу. Села за свободный столик и ставилась в стену.       К ней кто-то подошел. Мелани поморгала и сфокусировала зрение на человеке.       — Сеян?       — Мелани.       — Ты что здесь делаешь?..       Осознание бьет ее резко, в район живота.       Наказание.       — Отец. А ты?       — Поручение из Капитолия, — быстро отвечает Мелани.       — Да уж, — он присаживается рядом, — не думала, что окажешься здесь, а?       — Да… Я уже бывала здесь, — шепотом отвечает девушка, тут же ругая себя за оплошность.       — Серьезно? По какому поводу?       — Я…       Черт. Правду она точно не скажет! И почему Плинт так пялится? Зачем подсел? С каких пор они общаются как старые друзья?!       — Сеян, я разыскался тебя…       Кориолан застывает. Его взгляд скачет по лицу Саммерс — от губ до пластыря на виске; опускается на плечи и шею, где находит еще пластырь. Вздыхает рвано.       — Вы что, уже виделись? — уточняет Плинт, недоверчиво оглядывая двоих. Мел давится воздухом.       — Мельком в Больничном корпусе, — отвечает она, поправляя волосы. Сердце неприятно ноет и тянет, вынуждая признать очевидное. Да, может, вся эта игра Галл повлияла и на нее, сделала что-то с ее головой, разумом…       — Очевидно, вам стоит поговорить, — бросает Сеян и встает, — я пойду.       Сноу буквально таращится.       — Хватит пялиться, — шипит Саммерс.       — С каких пор ты разгуливаешь по Дистрикту одна? Еще и поздно вечером?       Голос у Кориолана колючий и больной, он задевает за живое, сам того не зная. Мелани корчится и отвечает быстро, не задумавшись:       — Кто ты такой, чтобы отчитывать меня?       — Я… Мы же были…       — Были. До того как ты ушел, ничего не сказав.       — О, — Кориолан зловеще усмехнулся, — хочешь знать, почему я ушел?       Мелани застыла.       — Пойдем. Я покажу тебе, — он тянет ее за руку; они покидают паб под покровом ночи.       Кориолан заводит Саммерс в переулок, останавливается у фонаря, работающего с перебоями. Выжидает минуту, две — тогда не выдерживает Мелани:       — Ну?       Так требовательно!       — Когда ты собиралась признаться?       — В чем?       — В том, что доносишь на меня Галл, — хлыстом по спине.       Мелани отшатывается. Она приоткрывает рот, хочет начать отрицать, но тут же замечает письмо. Черт!       — Поэтому ты ушел тогда, — вслух рассуждает Саммерс, — в комоде лежало письмо. Ты рылся в моих вещах?       — Я давно подозревал, что у тебя не такие добрые намерения. Хотя искренне надеялся, что ошибаюсь. Что я не прав, — в голосе сквозит сожаление, едва заметное и отдающее горечью, — но я никогда не ошибаюсь. В этот раз я пожалел об этом. Я думал, мы действительно были, Мел.       — Были, — пожимает плечами девушка, — я не буду отрекаться от того, что сделала, и ты это знаешь. Да, я… Рассказывала Галл кое-что. А потом мы стали друзьями, стали нечто большим, — Саммерс замечает зарождающуюся ярость в глазах напротив и не понимает, что именно сказала не так, — все было реальным.       — Зачем ты здесь?       — Ты не поверишь, если я скажу.       — Тебе сложно верить.       Мелани усмехается. Горько.       Недоверие отдает болью в районе сердца и заставляет проглотить оскомину во рту.       — Ради тебя.       Сноу не идиот, но взгляд его светлеет. А потом темнеет пуще прежнего.       — Ты только и делаешь, что лжешь, — рука его неожиданно оказывается на шее — Кориолан слегка поднимает ее, но для ослабшей после взрыва Мел и этого достаточно, чтобы начать задыхаться. Годы тренировок не прошли даром: она нашла в себе силы прижать колени к груди и ударить парня в живот.       — Не трогай меня! — отбегает на пару шагов, держа правую руку на пистолете.       — Я убью тебя.       Он безумным взглядом смотрит на нее, надвигаясь.       — Кориолан, я буду стрелять. Не подходи, — шепчет Мелани, отходя все дальше и дальше. Ей так страшно! Дыхание перехватывает, а сердце стучит как бешеное. В один момент Саммерс кажется, что она отключится от переизбытка чувств и эмоций.       — Что Галл на этот раз приказала выведать?       Он вдруг останавливается и, кажется, успокаивается. Сжимает ладони в кулаки, восстанавливает дыхание. Мел не теряет бдительности, но заметно расслабляется.       — Она хочет, чтобы ты вернулся. Но я не лгала, когда сказала, что приехала ради тебя.       — Я верил тебе.       — Я делала это ради своей семьи. Галл обещала убить их, если я откажусь. Прости.       Кориолан напоминает ей раненого зверя, который сейчас готов вцепиться в противника зубами. Мелани опускает взгляд.       — Я уеду через пару дней. Я больше не побеспокою тебя.       Сноу не отвечает. Он лишь глядит ей вслед.

***

      Мел встает с кровати рано — она застает рассвет. Здесь, в Двенадцатом, он кажется слишком ярким и выбивающимся из серой массы зданий. Кто-то уже собирается на работу, группка детей бегает по улицам.       Нужно завершить одно дело, думает Саммерс.       Все вокруг кажется до жути сюрреалистичным и карикатурным, но Мелани упорно отодвигает все мысли, выражающие сомнение, и движется вперед. Она уже все разузнала, поэтому дело осталось за малым.       Фамильный кинжал холодит кожу.

***

      Мелани морщится. Отвратительный запах.       Брови ее хмурятся, а взгляд то и дело мечется между людьми, пытаясь найти нужного человека. Саммерс полна решимости.       Наконец, она видит его. Человека, испортившего ей жизнь.       — Привет, — она улыбается, — можем поговорить?       — Ты? — глаза его округляются, но парень послушно встает и выходит с ней.       Зря.       — Что ты здесь делаешь? — спрашивает блондин, подходя ближе. Его взгляд опускается на открытое декольте, на голые бедра (пришлось ради этого брать в Дистрикт юбку), а потом вновь поднимается вверх, к лицу. Мелани хищно улыбается. Облизывает губы и шепчет, поправляя его воротник:       — Помнишь, как ты касался меня? — она прикрывает на секунду глаза, ощущая его руки на талии; тошнота медленно подкатывает к горлу, но брюнетка упрямо продолжает, — ты шептал… трогал…       Он улыбается и кивает, поднимая ладонь выше.       — Я просила… Просила остановиться, — продолжает шептать Мел, — но ты… ты не слушал. Знаешь, что я испытывала?       Наконец, он осознает: что-то здесь не так.       — Я отправлю тебя в Ад. Ты будешь гореть целую вечность. А потом приду я. Мы еще встретимся. Ты никогда не обретешь покой, — с улыбкой шепчет Мелани и резким ударом всаживает фамильный кинжал в сердце парня.       Пара Кровинок оказываются на ее груди. Саммерс не прекращает улыбаться, вглядываясь в стеклянные голубые глаза.       — До Встречи в Аду, милый.