О тех, кто не должен был рождаться

Тан Ан познакомился со своей младшей сестрой, когда ей было восемнадцать и ее вернули в их семью, как испорченный товар. У него были три младших сестры, но ни одну из них он не видел; их растили отдельно, не желая, чтобы мужчины и женщины их семьи пересекались. Тан Ан может понять почему, когда он впервые увидел её, то подумал: красивая. Они похожи, было бы странно, если бы они не были похожи, но Тан Ан видит между ними больше сходства, чем он искал с отцом или с матерью. Тан Бо, его младшая сестра, посмотрела на него и улыбнулась, скрыто-дерзко и уверенно-вежливо — и Тан Ан понял, что это не может закончится хорошо. Члены семьи Тан влюбляются легко — достаточно одной улыбки. Он был прав, когда через год убил ради неё их отца, заняв место главы семьи; просто, чтобы она была рядом с ним, просто, чтобы она делала то, что хотела, и процветала в этом — наблюдать за Тан Бо в работе это самое невероятное зрелище сосредоточенности, что он видел. Став главой семьи, он смог познакомиться и с двумя другими своими младшими сестрами, тоже схожими на них обоих внешне, но… не такими. Никто другой не был Тан Бо. Это не значит, что он не дал им больше свободы, чем они получали раньше, и Тан Бо также была рада снова увидеть их младших сестер; хотя они прижались к своей нуне так сильно, что он мог почувствовать черную зависть, но отмахнулся от этого. Он не отдал своих младших сестер в договорные браки, как только им исполнилось шестнадцать, как это было с Тан Бо, как их семье стоило сделать давным давно. Это была мелочь, но Тан Бо снова улыбнулась ему, и он подумал, что мог бы сделать еще множество безумных вещей для этой женщины только за это. Но его сестра щедрая женщина, которая умеет быть благодарной, приходя в его покои через несколько ночей в одном слое зелёного шёлка, уверенно и плавно говоря: — Я знаю, что ты хочешь этого, оппа. Тан Бо умна; конечно, она знает; и по какой-то нелепой причине его младшую сестру эту не отвращает. Тан Ан затаскивает ее внутрь, хлопнув дверью, и никогда не хочет отпускать. На мгновение он думает об этом, как было бы здорово, просто жениться на ней; но как бы это было грубо, как бы этому противились старейшины, а весь остальной мир порицал бы? Он мог бы предложить ей сменить имя, сменить внешность, чтобы это могло сработать, чтобы также легко вернуть ей уже принадлежавшее ей имя, но это слишком грубо, верно? Она — Тан, и было бы позором отрекать ее от этого, чтобы потом снова вернуть. Он думает об этом, когда отчаянно целует её, а она с силой стягивает его одежду; когда он касается ее кожи, а она царапает его спину; когда он в ней, а она стонет ему в шею. — Они не позволят, — отвечает она после, лениво лежа на животе, рисуя пальцем узоры на его груди и прессе, — главе семьи нужны дети, — и её голос слегка пустует, — даже если бы я могла дать тебе их, нам нельзя. Конечно, нет; они — медики; в его голове уже пролетает длинные список того, какие проблемы могли бы быть у их теоретических детей. Не говоря уже о том, что воспитание с элементами ядов и недоедания сделало его сестру бесплодной. Лишь благодаря этому они и встретились. Это не мешает Тан Ану мечтать, когда он прячет лицо в её небольшой, но мягкой груди, вслушиваясь в ровное биение сердца. Быть может, его неозвученные молитвы были услышаны; быть может, была вещь, которую они не учли с медицинской точки зрения; быть может, им просто повезло и неповезло одновременно. Правда в том, что они никогда не предохранялись; к чему это, если ее репродуктивные органы были не в порядке, а ему пришлось жениться на другой; проходили годы и ничего не случалось. Пока, конечно, Тан Бо не ждет его в один из вечеров, задумчивая и молчаливая. — Я беременна, — говорит она ему нечитаемым тоном, прикасаясь к своему животу. Как ни странно, несмотря на то, что у него уже было двое детей, несмотря на то, что его жена начинает подозревать, что у него есть любовница на стороне (когда это его жена — здесь та, кто пришла после), несмотря на то, что это должно порождать ужас, Тан Ан почувствовал только радость. И он даже не может притвориться еще десятилетие спустя, что не отдает предпочтения третьему сыну, вместо первых двух.

Это единственное, что у него есть, потому что, когда Тан Бо, Тёмная Святая, приходит к нему с сияющими глазами, рассказывая о Святом Мече Цветущей Сливы, о его дерзкой ухмылке, Тан Ан понял, что потерял её.