Я и моя девушка

С момента, когда всё наконец-то прояснилось, минуло два дня. Работа в комиссии продолжала течь рекой со стройным рядом приток, образуя большую и прочную систему, питающую весь Лофу. Внезапно вспыхнувшее помешательство на гадании с помощью карт исчезло так же быстро, как и появилось, ведь по неизвестным причинам рабочие аккаунты, предоставляющих подобные услуги, оказались заблокированы, а промоутеры бесследно исчезли. Тут и там ходили беспокойные разговоры, но сомнения не находили угля для возгорания. Тревожные умы людей успокоились. Чего, правда, не скажешь о Фу Сюань. Она никак не могла уместить в голове то невероятное озарение, которое посетило её голову. Простая истина, доступная обычным бессмертным, но для неё оказавшаяся чем-то из ряда вон: болезненное бремя становится легче, когда делишься им с кем-то. В дальних уголках комиссии по предсказаниям тихо и безмятежно. Фу Сюань могла бы сравнить себя с культиватором, что отправился на дальнюю гору медитировать и искать ответы на вопросы. Её уже не пугало вторжение в видения. Она успешно обвела вокруг пальца лживую судьбу и была полна искреннего желания отомстить тому, кто так с ней обошёлся. «Среди множества способов, способных вмешиваться в пророчества Всевидящего ока — этот был самым грубым и не заслуживающим пощады.» Этими мыслями, как и многими другими, она поделилась с Цинцюэ. — Я бы на вашем месте нашинковала горе шутника на тысячу кусочков, — прорицательница полностью разделяет презрение Фу Сюань и не скрывает этого. — Ха. А мне казалось, ты слишком хорошо воспитана для столь жестоких речей перед своим начальством. Цинцюэ на это лишь удивлённо поднимает брови, застыв с суховатой рисовой булочкой в руке. Фу Сюань подавляет секундный порыв ударить себя по губам за выскочившие слова. Она сказала это совершенно не подумав. Грызущее желание найти поддержку в ком-то из своего окружения столетиями кружилось где-то на периферии и подавлялось силой воли, однако стоило ей на мгновение ослабить бдительность — маленькая птица выпорхнула из груди к чужим рукам. Нет, не так. Птица уже давным давно пригрелась, присытилась к рутине и привязала к себе самым странным и дурацким образом. Она знает, что Цинцюэ никогда и ни за что не покинет комиссию, однако привязанность, так сильно цветущая в последние дни, совсем помутила рассудок. Фу Сюань внезапно поймала себя на мысли, что хочет рассказать ей слишком многое. Цинцюэ словно держит ниточку, что тянется прямиком к её хрупкому сердцу. Это пугает, заставляя неосознанно отталкивать Цинцюэ, заново возводя несокрушимые стены собственной возвышенности. Провидица тупит взгляд, чувствуя, как уши словно обжигает пламя преисподней. — Я... — маленькие пальчики робко сжимают тяжёлый кулон. Цинцюэ неосознанно кусает щеку, наблюдая за этим волнующим сердце жестом. — В-вы очень милая, когда не пытаетесь походить на яоцинскую генеральшу, — эти слова ощущаются, словно прыжок в пропасть. — Что ты имеешь в виду?! Фу Сюань делает шаг, но Цинцюэ стартует быстрее. Внезапно поднявшаяся пыль скрывает за собой двух девушек, одна из которых ловко взбирается на широкий забор, в то время как вторая негодует внизу, напоминая большой красный помидор. Цинцюэ свешивает ноги с забора, продолжая жевать свой скупой полдник, и щёки её напоминают два зрелых персика. Сердце отбивает чечётку. Фу Сюань смотрит на неё, не способная выдавить хоть какое-то слово. Они всё ещё в пределах комиссии. Как оказалось, Фу Сюань часто посещает эти безлюдные места, удачно подгадывая время, чтобы ни с кем не столкнуться. Сегодня, правда, её спутницей стала Цинцюэ. Начальница начала уделять ей чуть больше времени после всех откровений, и причины такого поведения до сих пор висели в воздухе вопросами без ответов. — Я-я всё ещё помню о твоём проступке, не забывай! Фу Сюань отмирает и пытается реанимировать своё глупое положение, грозя Цинцюэ пальцем, словно маленькому ребёнку, но та лишь смеётся в ответ. — Тогда я помогу вам найти обидчика, чтобы не оставаться в долгу. —... Фу Сюань пораженно пялится на девушку, сжимает руку в кулак, а затем безвольно опускает. Цинцюэ безбожно её теснит, не давая хоть как-то убежать от желания довериться ещё сильнее. Губы шевелятся, но она не издаёт ни единого звука. «...» Провидица настолько глубоко уходит в мысли, что невольно вздрагивает, когда чувствует лёгкое касание к своему плечу. Цинцюэ уже спустилась к ней, чтобы закончить эту заведомо выигрышную партию. Фу Сюань хватает девушку за запястье. Её взгляд решительный. «Лучшая защита — это нападение!» С этой мыслью она ныряет пальцами в чёрный бантик на затылке коллеги, намереваясь прижать её к себе, но Цинцюэ внезапно восклицает: — Вы слышите? Фу Сюань замирает, во все глаза пялясь на приоткрытые губы, испачканные в крошках. — Н-начальница Фу, я серьёзно... — Замолчи. Я слышу. Это мерзости изобилия, — её голос наполнен тяжестью и злобой, что мгновенно заполнила сердце из-за того, что Цинцюэ так бездарно и некрасиво сдала назад. Однако, когда помимо рычания волков она слышит детский голосок, Фу Сюань мгновенно забывает об этих разрывающих душу чувствах. Они стремительно направляются в тёмный переулок и видят вспышки молнии, а запах горелой шерсти мгновенно заполняет ноздри. — Прочь! Уйди от меня! Байлу в страхе прячется за своим хвостиком, когда волк пытается её укусить, однако очень вовремя по морде чудовища прилетает поток квантовой энергии. Лицо Фу Сюань, рисующей в воздухе оборонительные письмена, выражает крайнюю сосредоточенность. — Верховная провидица! Указательный и средний палец быстро чертят что-то в воздухе и волк мгновенно падает навзничь, словно парализованный. Байлу подбегает к своей спасительнице и обнимает её за ногу, показывая чудищу язык. — А я знала, что всё это не более, чем дурацкая выдумка! Надо пожаловаться в эту контору гадалок! — Гадалок? Разве их не извели? — Яньцин дал мне номер! — девочка отвечает без задней мысли, но тут же испуганно прикрывает губы двумя ручками, — Ой... Он ведь просил никому не рассказывать, — девушка-дракон бросает беглый взгляд в сторону небольшой тушки и тихо шмыгает носом, а Фу Сюань ловит взгляд Цинцюэ. Та в ответ улыбается, смешно двигая бровями. Верховная провидица раздражённо отворачивается и успокаивающе гладит Байлу по волосам. — Лучше тебе вернуться в комиссию по алхимии, здесь не безопасно. — Угу... — девочка поникает, но не возражает. Вероятно, недавнее приключение и неосторожно выданная тайна её расстроили. Одним эонам известно: чего Байлу добивалась от мерзости? Поиграть с ней хотела? Но Фу Сюань не спрашивает, прощаясь с маленькой целительницей. Она возвращается к своей спутнице, и глаза провидицы едва ли не стреляют лазерами, когда она складывает руки на груди и смотрит на Цинциюэ. Та едва заметно нервничает от такого внимания. Она знает, каких слов от неё ожидают, но играть по чужим правилам не в её стиле. — М-м-м... Начальница, не желаете сходить со мной на свидание в комиссию по балансу? — О эоны... Лицо Фу Сюань смягчается, и она тихо смеётся. Цинцюэ тоже улыбается, очевидно довольная тем, что смогла слегка обмануть чужие ожидания. Это уже какой раз? — Идём. «Не знать всё досконально порой бывает приятно... Совсем чуть-чуть.» *** — Генерал, но вы же обещали! — Тебе сколько лет, Яньцин? Юноша, обычно понимающий и взрослый перед наставником, сейчас напоминал недовольного ребёнка. Эмоции переполняли его, несбывшиеся надежды рушились, как карточный домик, и всё, казалось, становилось только хуже. Цзин Юань практически никогда не повышал тон в его присутствии. — Я же сказал, что никак не смогу. Обстоятельства не в нашу пользу. Пойми это и отправляйся на службу, — голос генерала резкий и уставший, а Яньцина лишь сильнее распаляет такая реакция. Что он сделал не так? Неужели что-то напутал и навлёк на себя несчастье? Когда его злость достигает апогея и слова совсем заканчиваются, юноша до крови сжимает кулаки и, выдавив из себя тихое "Слушаюсь" быстрым шагом направляется к выходу из комиссии. Однако именно в этот момент возле двери кто-то появляется. — Ай! — двое людей дружно вскрикаивают, ударяясь лбами, и Яньцин хватается за ушибленное место. Стоило ему лишь увидеть, кто перед ним — земля словно уходит из под ног. Фу Сюань, вопреки всем ожиданиям, не спускает злостного оскорбительного комментария. Вместо этого она во все глаза пялится на юношу перед собой. Яньцин бросает беглый взгляд на всевидящее око, понимая, что, скорее всего, именно в него только что впечатался. Холодок пробегает по его спине. — Верховная провидица! — ещё недавно недовольный тон Цзин Юаня преобразуется в привычно доброжелательный, и Фу Сюань отмирает, заслышав знакомый голос. — Генерал. Приветствую, — громко отвечает девушка, не отводя взгляда от Яньцина, а затем обращается к нему шипящим шёпотом — Так это из-за тебя..? — Яньцин сегодня не в духе, вы уж извините, — большие, тёплые ладони ложатся на хрупкие плечи мальчишки и тот задирает голову, нервно сжимая в руках свой замок долголетия. Только слепой не увидит, насколько кардинально меняется его поведение рядом с этим мужчиной. Фу Сюань никогда не нравилось, как Яньцин на неё смотрит в присутствии Цзин Юаня, и эта одержимость генералом самую малость пугала. А сейчас, когда она на мгновение заглянула в душу лейтенанта, пазл начал обретать потерянные кусочки. Яньцин, что воспользовался порчей и приворотом, случайно перепутав местами людей, которым они предназначались. Генерал, что точно знал обо всей этой ситуации, и ухом не повёл, решив что самодостаточная фигура на его доске в лице Фу Сюань сама решит эту нелегкую задачу. И Цинцюэ, что разбила вдребезги предначертанную судьбу своим вмешательством. — Генерал, — её тон спокойный и серьёзный, однако стальная нотка закипающей злости не укрывается от ушей присутствующих. — Да? — Вы ведь вытравили эту напасть, что выкачивала из людей деньги в обмен на подобие гадания? Цзин Юань искренне удивляется подобному вопросу. В комиссиях не принято лезть в дела друг друга, а тем более задавать вопросы. Ко всему нужно дойти своим умом. Фу Сюань не была глупой и давно поняла, кто настолько оперативно вычистил аккаунты и промоутеров. Но зачем тогда снова колупать эту тему? — Вы однажды спросили, смогу ли я в случае чего противостоять порче, — она делает маленький шаг вперёд и поднимает два пальца, целясь Яньцину прямо в лоб. Тот успевает лишь испуганно округлить глаза, — Я смогла! Самый болезненный щелбан в жизни юного дарования прилетает от Верховной провидицы и Яньцин громко шипит, хватаясь за ушибленное место. Генерал, очевидно, впервые не ощущал себя в соответствии со своим возвышенным титулом, шокировано наблюдая за этим цирком. — Вам стоит получше следить за этим влюблённым негодником. Если уж балуете его сверх нормы, то балуйте абсолютно во всём! Фу Сюань величественно задирает подбородок, внутренне ужасно довольная тем, что смогла поставить на место двух самых невыносимых выпендрёжников в её жизни, и такая сладкая месть ощущается вполне приемлемой. Верховная провидица выплывает из комиссии, словно лодочка, и взгляд её цепляется за девушку, что сидит на ступеньках. Глаза нежно гладят птенчика в волосах и красную лямку платья, не сразу замечая то, как неуклюже и по-плебейски Цинцюэ пихает в себя очередную булочку. Фу Сюань кажется, что трещины недовольства чужим поведением заливает какой-то мягкий бальзам. Возможно, ей просто сейчас не до этого. «Громкий и безудержный кашель через три, два, один...» Девушка наклоняется рядом, опуская ладонь над чужой спиной ровно в тот момент, когда Цинцюэ давится своей закуской, и терпеливо отбивает ей позвоночник. Вся в слезах, красная и смущенная, Цинцюэ кое как отходит и поднимает взгляд на провидицу, всё ещё изредка покашливая. — Почему вы не предупредили?! — А когда это ты прислушивалась к моим словам? —... Впервые она лезет за словом в карман, а в итоге находит лишь пустоту. Цинцюэ отворачивается, зло насупив брови, а Фу Сюань мстительно тычет ей прямо в середину лба. — Ну эй, начальница Фу! — Что? Пещеру на лбу хочешь? — Я не настолько усердно её копаю в отличии от некоторых. И вообще, что в комиссии такого произошло, что вы решили подражать невероятной и бесподобной мне? — Ничего не случилось. Просто научила ребёнка, как правильно заявлять о своих чувствах. — А вас кто научит? —... Цинцюэ, что все ещё с усилием растирала лоб, не сразу поняла смысл слов, что вылетели из её рта. Как же это безумно, и как же от этого безумия хорошо. Фу Сюань неотрывно следит за лицом напротив, что точно также следит за ней. Одно малейшее движение — и всё, что было до этого, мгновенно улетит в пропасть. Её сердце уже не птица, а самый настоящий монстр, что вопреки своему уродству всё ещё хочет в мягкие девичьи руки. Цинцюэ нервно облизывает пересохшие губы, и Фу Сюань чувствует, как внутри неё взрывается мнимая бомба. Ударная волна кидает её вперёд. Кожа розовых щёк под ладонями Фу Сюань нежная, светлые волосы касаются костяшек, а губы влажные и со вкусом сладкой булочки. Она не дышит, она смотрит на трепещущие ресницы и впитывает всю эту нежность каждой клеточкой тела. Вот она настоящая судьба, а не та, которую подкидывали жуткие видения. Мимо проходящие служащие и гражданские не могли не запечатлеть этого прекрасного момента, пусть девушки и сидели на самом краю ступеней. Но какая, в конце концов, разница? Никто не посмеет Фу Сюань это припомнить, даже Цзин Юань, у которого теперь тоже есть неудобный любовный прицеп. Фу Сюань отстраняется, незаметно вдохнув горячий воздух, и впервые за долгие столетия искренне улыбается. В ответ она получает точно такую же улыбку. — Ух ты, начальница Фу, у вас пещерки есть даже на щеках... —... Фу Сюань не удерживается от того, чтобы мстительно потянуть за мягкие пухлые щёчки за такой дурацкий комплимент её ямочкам. Но она никогда не признается, что такие слова делают её чуточку счастливее. «Ведь для того, чтобы заявить о своих чувствах, не обязательно говорить об этом вслух?»