Вампиры северных широт

Кухонька в самой стандартной российской квартирке, как водится, была не слишком просторной, но и не тесной, как в хрущёвках. В арке болталась верёвочная занавеска бусами разной формы из тёмного дерева. Слева от входа был холодильник, вдоль правой стены тянулась бежевая софа, вдоль левой — резной гарнитур в тёмных тонах. Возле софы — круглый стол, возле которого были расставлены несколько стульев. На этой самой стандартной кухне в то утро собралась далеко не самая стандартная семья. Свежую кровь от доноров принёс накануне Лёвчик, хотя обычно это входило в обязанности Светы. Юрий Юлианович как раз разливал её по бокалам, деля завтрак между Светой, Сашенькой, Верой и, собственно, Лёвой, когда входная дверь открылась и из узкого коридора в кухню влетел Коля. Коля уехал из Рыбинска года три назад и с тех пор от него не было ни слуху, ни духу, хотя, казалось бы, стильный-модный-молодёжный Коля, несмотря на внушительный возраст, всегда следил за развитием технологий, всегда был, как говорится, «в тренде», шёл в ногу со временем — короче, мог бы просто позвонить или хотя бы написать. Засранец. Но всё-таки родной — Юрий Юлианович был бесспорно рад видеть названного внучатого племянника. — Дядь Юр! — с порога воскликнул Коля и опустив на пол бидон литров этак на пять, бросился его обнимать. — Куда ж ты пропал, Коленька? — охнул Юрий Юлианович, кленя свой дрогнувший ввысь голос, который с потрохами выдавал его сентиментальность. — Меня Славик изъел всего, когда ты исчез, и до сих пор стабильно раз в две недели интересуется, не объявился ли ты… ну, не мог что ли отзвониться хоть, рассказать, что ты, где ты? — Дядь Юр, — Коля виновато потупил глаза. — Я же не навсегда уезжал, вот сейчас и расскажу обо всём. — Коль, мы волновались, — строго, но с мягкими нотками в голосе проговорила Света. — Мелкая особенно, — заметил Лёва, дёрнув бровями и кивнув в сторону Веры. Саша, привалившийся к лёвиной груди, словно заспанный, согласно угукнул. Он тоже скучал и тоже волновался, просто сейчас был не способен это показать. Эти двое сидели-лежали на изгибе софы, у окна. Вера так и застыла с гранёным стаканом в детской ладошке, сидя на табуретке вполоборота к гарнитуру и раковине — к Коле, который стоял прямо перед ней, опёршись руками о столешницу кухонной тумбы. — Коля… — ровно проговорила она с какой-то вселенской печалью в глазах. — Почему ты уехал? Я без тебя состариться успела. — Да ладно тебе, язва мелкая, — беззлобно усмехнулся Коля, стягивая свои дурацкие солнечные очки, как у кота Базилио, и потрепал девочку по волосам. — Выглядишь на все двенадцать. — По-человечески мне уже третий десяток скоро пойдёт. — Говоришь так, как будто меня как минимум двадцатку не было, — отмахнулся Коля. — Я вам гостинцев из Беларуси привёз. Коля кивнул на бидон и зачем-то снова юркнул в коридор. — Ты чего — дальше мотаться по городам? — иронично крикнул ему вслед Лёва. — Да иди ты, Егор Батькович! — прилетел ответ из прихожей. — Я ещё кое-что из Беларуси привёз. Вернее… Коля снова появился в проходе на кухню и, отодвинув верёвочки с деревянными бусинками со всякими символами и рунами, пропустил в кухню молодого человека — даже легонько в спину подтолкнул, нежно так… Молодой человек имел короткий обесцвеченный в чистейший белый ёжик волос, сам был какой-то осунувшийся, но с подкаченными руками — это было заметно уже по обнажённым предплечьям. Одет он был в чёрную тонкую кофту с половинчатым рукавом, чёрные джинсы почти в обтяг — Юрий Юлианович поворчал бы, но и сам порой экспериментировал со стилями в одежде. Носки у парня тоже были чёрные. Кожа бледная, из-за чего тени под глазами особенно выделялись. Или это он разукрашен так? — …вернее кое-кого, — с улыбкой добавил Коля, выглянув из-за плеча гостя. — Коля! — откашлявшись, рыкнула Света и взглядом указала на стаканы, по-прежнему наполненные кровью. — Свет, ты правда не видишь? — хихикнул Лёва. — Он тоже вампир. Коля продолжал довольно улыбаться, устроив подбородок на плече молодого человека. — Это Артём. Он теперь будет жить с нами. — Спасибо, Коль, я и сам представиться мог, — негромко сказал парень. — Ну я ж тебя притащил в дом, — возразил Коля, убрав подбородок с его плеча и подперев спиной косяк кухни; одна из верёвочек выпала из держателя и стукнула его по виску. Юрий Юлианович, отойдя от первичного потрясения, наконец проговорил: — Ты что, сдурел совсем? — он посмотрел на Колю, как родитель на серьёзно провинившегося ребёнка. — А жить он где будет? В ванной? — Со мной, — просто ответил Коля, отлипнув от косяка, и хлопнул Артёма по плечам. — Так вышло, что Тим — чисто моя ответственность. А ещё мы встречаемся.

***

К новоиспечённому члену семьи все отнеслись настороженно — это заметил и Коля, и, наверное, сам Артём, который всё жался ближе к нему, хотя они так сидели рядом. Хотя, глядя на Сашку с Лёвчиком — можно было позволить себе и в обнимочку сесть. Только слишком уж неловко было. К Саше и его лобзаниям с Лёвчиком уже все давно привыкли — всё-таки он здесь второй десяток проживает. За долгие-долгие годы своего существования Коля напрочь отбил в себе чувство стыда — он никогда не стеснялся, был прямолинеен, иногда мог показаться жестоким, а то и просто ёбнутым наглухо… в общем, проблем с неловкостью у него не было уже очень давно, возможно, даже дольше, чем у дяди Юры. Но сейчас, в кругу семьи, он снова испытал то позабытое давным-давно чувство, которое, как думал, прогнал навсегда. Коля ворвался до начала трапезы, которую необходимо было продолжить, поэтому их тоже усадили за стол и налили по полстакана. — Так… вы встречаетесь? — уточнила Света, сделав глоток — она редко выпивала всё залпом, предпочитала тянуть удовольствие. — Гс-спди, что ж вас всех на своих же тянет-то? — проворчал дядя Юра. — Дядь Юр, сам-то? — фыркнул Саша, ещё сильнее прижимаясь к Лёве, хотя, казалось бы — куда ещё… — Давно к тебе дядя Саша приползал? Или может напомнить, как вы с Константин-Евгеньичем покутили в восьмидесятых-девяностых, что легенды о вашей тусовке по Питеру до сих пор ходят? — С папой? — удивилась Вера и с круглыми глазами посмотрела на дядю. — Дядь Юр? — Тьфу ты, не было там ничего такого из ряда вон, — дядя Юра махнул рукой. — Да и вообще это всё было давно и неправда. — Ну да, давно. Аж тридцать лет назад — сколько это для многотысячного существа? Давайте посчитаем… — лениво продолжал Саша. — С вами тогда, кажется, ещё Вячеслав Геннадьевич был. — Славика сюда не впутывай, дурень! — дядя Юра глухо хлопнул Сашку по торчащему колену — тот только залился хохотом. — Я же его мелким совсем видел…. — Так Констнт-Евгнч тоже когда-то мелким был, — сквозь смех проговорил Саша. — Какой ты иногда придурок всё-таки, — покачал головой дядя Юра. — Иногда даже жалею, что тогда спас тебя-дурака. Коля поймал растерянный, непонимающий — до паники — взгляд Артёма и, тихо прихлопнув его по колену под столом, прошептал: — Такая у меня семья, Тим. — Давайте-ка лучше вернёмся к нашим балбесам, — дядя Юра повернулся к столу, поправил очки и, поставив локти на столешницу, пристально посмотрел на Артёма, а потом хитро прищурился и по-доброму улыбнулся. — Да ладно, нормально же всё, расслабься. Расскажите-ка лучше, как так вышло, что у нас в семье теперь на одного больше. Коля почувствовал, как Артём вздрогнул на слове «семья», но никому, кроме него, это было незаметно. Он знал, в каких условиях рос Тим, так что его реакция была понятной — это он ещё хорошо держал лицо, а то ведь и расчувствоваться мог. — Да что там рассказывать, — с неохотой начал Коля. — Затусили вместе в музыкальной тусовке… — Точно, ты же у нас скрипач, — Света иронично выделила последнее слово. С того момента, как Света появилась в их семье, они время от времени сцеплялись с Колей на почве музыки. Света бесспорно была лучше него, хотя бы потому что он был любителем — а она настоящим профессионалом, несмотря на свою относительную молодость. Как ни крути, а Коле все знакомые казались малышами — за исключением дяди Юры, их общего череповецкого друга Саши и, может, пары-тройки московских и питерских вампиров. Возможно, в этом и крылась причина того, что он последние сотни всё усерднее поспевал за трендами и технологиями. — Оставь свой стёб, Светик. О чём это я? А, да, в Москве фест был, вот там и познакомились. — Так ты же вроде про Беларусь говорил? — непонимающе нахмурился дядя Юра. — Ну так мы перед тем как к нам поехать к Тиму на родину заскочили, — хищно улыбнулся Коля. — С семьёй надо было окончательно расставить точки над… короче, просто точку, — добавил Артём. Лёва охнул. — Это что же… их кровь притащили? — Да не, это донорская, а их мы так… покусали немного, — мотнул головой парень. — И мозги прочистили, — ещё шире улыбнулся Коля. — Я предлагал повеселиться и потом кровь слить, но Тим настоял на том, чтобы просто стереть его у них из памяти и… э-э… подкрутить кое-какие настройки, так сказать. Тим не просто настоял, а чуть не съел его, чтобы он даже не думал о чём-то, кроме безобидного вмешательства в сознание — «это же всё-таки родители». Коля был готов ради Тима хоть горы свернуть, потому что любил сильно — логично, что ему хотелось отомстить тем людям, из-за которых его возлюбленный в той или иной мере страдал. Но он пожелал родителям счастья, хотя покусать их на прощание не отказался. Коля был просто без ума от этого мальчишки — хрупкого и нежного внутри, мрачноватого и странного снаружи, с двинутыми заскоками, вроде цепей, порезов, наручников, верёвок, и при этом несуразно хорошего, каким-то чудом сохранившего в себе ту детскую веру в добро. «Меня ты спас, значит, в тебе тоже есть что-то хорошее,» — как-то сказал ему Тим, когда они ещё не переступили черту дружбы и когда он ещё был человеком. Тогда Коля спас его в первый раз, не прибегая к крайним мерам. — Да чёрт с ними, с родителями, — усмехнулась Света. — Расскажите-ка лучше, то произошло между вашим знакомством и поездкой в Беларусь? Тём, как ты умер? — Неприлично задавать такие вопросы вампирам, — пробубнил куда-то в свитер Лёвы Сашка. Артём сглотнул. Кадык у него дёргался, может, не особо заметно, но за год отношений Коля научился видеть то, что другим недоступно. Вернее, он и так видел многое, что другие не видели, но в случае с Тимом это был, пожалуй, первый раз, когда он на самом деле был рад, что всё видит. — Аспер в голове опять слэм устроил просто, — не слишком весело усмехнулся Тим, прислоняясь спиной и затылком к стенке. — Чего? — не понял дядя Юра. — Ребятушки, это жаргон какой новый? Он вопросительно посмотрел сначала на Сашку, потом на Веру, затем — на Артёма и Колю. Остальные сидящие здесь, может и не застряли в летах собственного «перерождения», но в сленге не шарили точно, особенно в локальном. — Да не, — покачал головой Коля. — Это чисто тёмин прикол. — Меня лет шесть назад в дурку закрыли, — сказал Артём. — Потому что я эмоционально неустойчивый псих. Так что бывают у меня эпизоды — вернее, были — когда я сам себя к смерти вёл. Вскрывался, короче. — Дурной что ли? — опешил дядя Юра. — Человеческая жизнь и так коротка, куда её ещё сокращать? Некоторые вон — умоляют их обратить, лишь бы не умирать, а ты… — Это уже неважно, — прервал его Коля. — Но в любом случае, это не совсем Тим за это ответственен был. — Да, это трудно объяснить, но в такие моменты я себя не то чтобы сильно контролировал, — пояснил Артём. — С появлением Коли это стало реже происходить, а после того, как он меня в первый раз откачал, я больше всего на свете хотел жить и чтобы это больше не повторилось. Но у другой части меня на это был свой взгляд, поэтому это повторилось ещё дважды, и на третий раз это должно было быть насовсем… Теперь уже Коля вздрогнул и поёжился от воспоминаний трёхдневной давности. Вспомнил, как вернулся на съемную квартиру и с порога почувствовал запах крови. Пакет из «Пятёрочки» бросил прямо в прихожей — не разуваясь бросился в ванную, где на кафельном полу, заляпанным кровью лежал Тим. Его Тим — бледный, с вытекающей из многочисленных порезов на руках и ногах красным эквивалентом жизни. Он уже был без сознания к тому моменту, и Коля чувствовал, что он вот-вот перестанет дышать: скорая не успеет, реанимировать его самостоятельно тоже не выйдет — слишком много крови потерял. Оставался только один способ. Коля хорошо помнил, как в слезах опустился на колени возле тела, тут же заляпав брюки кровью, поднял валяющийся рядом окровавленный нож и провёл по своему запястью. Помнил, как прислонил глубокий порез к губам своего Тима, впервые за сотни лет действительно боясь, что что-то пойдёт не так, что не сработает. Помнил, как облегчённо вздохнул, когда Тим открыл глаза и растерянно посмотрел на него. Помнил, как долго они ещё сидели в крови и обнимались, пока Артём не сообразил, что что-то не так. Разговор был очень долгий и тяжёлый, но закончилось всё очень долгим и горячим поцелуем. Там же Коля решил, что просто обязан познакомить Тима со своей семьёй. — Я его обратил, потому что просто не мог по-другому. Дядь Юр, ты же понимаешь, о чём я? Дядя Юра вздохнул. — Как я могу осуждать того, кто, возможно, даже дольше меня на этой бренной земле существует…