Гарри Поттер и Кружка бедняка

Больше всего на свете в эти минуты ему хотелось просто лечь и заснуть. Однако, подойдя ко входу в гостиную Гриффиндора, Гарри увидел, что Полную Даму заменили портретом какого-то колдуна зловещего вида, горбатого и беззубого. Действительно, за последний год Хогвартс сильно изменился...       Нужен был пароль, а Гарри его не знал. Болван! Прежде, чем подниматься в башню, следовало спросить у кого-то из гриффиндорцев. Да, в комнату сейчас не попасть... Это неожиданно остро задело его: словно незваный гость, как чужак, он переминался с ноги на ногу у входа в единственное место, где всегда чувствовал себя как дома...       Гарри попытался войти без пароля, но колдун смерил его презрительным взглядом, заворчал и демонстративно повернулся спиной. Гарри вздохнул и начал спускаться по лестнице, не имея ни малейшего понятия, что делать и куда идти. Над замком уже давно встало сияющее солнце, заливающее все вокруг прекрасным золотым светом нового дня. Но и в душе, и в теле он чувствовал только смертельную усталость. Казалось, что у него болела каждая кость, каждая мышца тела. Сердце утомленно трепыхалось в груди, взывая хотя бы о небольшой передышке, о нескольких минутах покоя и тишины... В какой-то момент навстречу снова стали попадаться люди, количество желающих сказать ему что-то и пожать руку опять стало угрожающе расти. – Поттер! Пожалуйста, подойдите ко мне. А вы все, будьте любезны, оставьте нас.       Он был спасен. Мадам Помфри торопливо шла к нему навстречу. – Благодарю вас, – облегченно выдохнул Гарри. – О, ни слова больше, – махнула рукой строгая целительница. – Пойдемте со мной.       Она повела его в больничное крыло. Там все кровати были заняты ранеными, туда-сюда сновали люди с носилками и склянками. Однако мадам Помфри провела его через общий зал в собственную комнату и плотно закрыла дверь. Взмахом палочки затемнила окна, в которые бил свет. – Поттер, все, что вам сейчас нужно, это полный покой, – проговорила целительница. – Я категорически настаиваю, чтобы вы оставались здесь столько, сколько потребуется. За этой дверью ванная, через полминуты у вас будет все необходимое. Полотенце, пижама и прочее. В эту дверь никто не войдет, вы не услышите ни единого звука, клянусь святым Мунго! Полный покой!       Она извлекла из шкафа зеленую бутыль и налила из нее большую кружку какого-то отвара. Дотронулась до кружки палочкой, от нагревшейся жидкости пошел ароматный пар. – Перед тем, как заснуть, пожалуйста, выпейте вот это, – мадам Помфри поставила кружку на столик рядом с кроватью.       У Гарри едва хватило сил пробормотать «спасибо».       Он проснулся лишь на рассвете следующего дня. Посмотрел на старые часы Фабиана Пруэтта, подаренные ему на совершеннолетие: было около половины шестого утра. По всему выходило, что он спал почти сутки. Без снов, без чувств, спокойно и так крепко, что когда открыл глаза, даже не сразу вспомнил, где находится. В комнате царил полумрак и абсолютная тишина. Но едва Гарри сел на кровати и спустил ноги вниз, раздался негромкий шелест, и в посветлевшие окна проникли первые лучи поднимающегося солнца. Он пошевелил ногой груду грязной одежды, лежащей на полу. Осмотрелся вокруг: мешочек из ишачьей кожи, три волшебные палочки лежали на столике. – Кикимер! – тихонько позвал он.       С громким хлопком перед ним возник старый эльф-домовик. – Хозяин! – произнес знакомый квакающий голосок. – Рад тебя видеть, Кикимер, – улыбнулся ему Гарри. – Как ты? В порядке?       Старый эльф растроганно поклонился. – Спасибо, хозяин, все хорошо. Вы слишком добры. – Мне нужно во что-то переодеться, – Гарри показал на груду грязной одежды на полу. – Ты не мог бы принести мне все необходимое? И еще чего-нибудь поесть – я страшно голодный. Еще с позавчерашнего дня. – Слушаюсь, хозяин. Кикимер все для вас сделает!       Эльф сгреб тряпки в охапку и трансгрессировал, а Гарри поплелся в ванную, где долго-долго с наслаждением стоял под горячими струями воды, смывая с себя пыль и грязь прошлого дня. О, если бы он мог также легко смыть всю черноту и боль... Когда Гарри вернулся из ванной, его уже ждала стопка чистой одежды и огромный поднос с едой и кофе. Он оделся и, выхватив с подноса первое, что попалось под руку, с жадностью впился зубами в сэндвич, глотая большие куски, едва прожевав. Он никогда не ел ничего вкуснее.       Эльф смотрел на него огромными глазами, и на его морщинистом лице даже мелькнуло что-то вроде улыбки. – Спасибо, Кикимер, – Гарри наконец отодвинул поднос, поняв, что больше не может проглотить ни крошки. – Ты просто возвращаешь меня к жизни. – О, хозяин, долг Кикимера – служить вам, наследнику хозяина Сириуса, – проквакал эльф. – А я надеялся, что ты помогаешь мне не только из-за долга, – с легкой печалью ответил Гарри, глядя на него. – О, конечно, молодой хозяин! – воскликнул домовик. – Кикимер рад служить вам. – Сейчас пока отправляйся к остальным эльфам, – улыбнулся ему Гарри. – Спасибо тебе огромное!       Эльф поклонился и, забрав поднос, исчез. А Гарри, взяв свои вещи, направился к двери.       Было раннее утро, все пациенты в больничном крыле еще спали. Мадам Помфри дремала на складной кушетке рядом с дверью. И хотя Гарри ступал очень осторожно, почти бесшумно, опытная сиделка мгновенно открыла глаза и, увидев его, немедленно поднялась навстречу. – Поттер! – спросила она шепотом, подходя к нему. – Все в порядке? Вам что-нибудь нужно? – Нет, благодарю вас, мадам Помфри. Все хорошо, большое спасибо. – О, мой дорогой, вам стоит только сказать... – Не беспокойтесь за меня, – чуть смутившись, проговорил Гарри. И сделав паузу, спросил: – Вы не знаете, где... – Мисс Грейнджер и мистер Уизли? – угадала его вопрос целительница. –Они ночуют в башне Гриффиндора. С ними все в порядке. В замке сейчас много хлопот. Кроме того, сегодня похороны...       Гарри отвел глаза в сторону. – Недалеко от Хогсмида нашли большой кусок земли, – тихо продолжила целительница. – Там решили похоронить всех, кто погиб в битве за Хогвартс. Вчера весь день собирались их родные. Волшебники ночуют в замке, маглов разместили в деревне. Сегодня в полдень...       Мадам Помфри положила руку ему на плечо. – Это будет для вас нелегко, Поттер. Знайте: любая помощь, все что угодно... – Да, спасибо, мадам Помфри, – откликнулся Гарри, не поднимая взгляд. – Я в порядке.       Он быстро пошел к выходу.       Выйдя из больничного крыла, Гарри, чуть постояв в нерешительности, направился в Большой зал. В замке было тихо, в этот ранний час все еще спали. Повсюду были видны следы прошедшего побоища: обломки, груды камней, рухнувшие стены, темные пятна на полу и отметины на колоннах. Во многих местах лестницы были повреждены или полностью разрушены. «Убить Волдеморта, а через день свернуть себе шею на руинах. Не хотелось бы получить приз за самую нелепую смерть», – усмехнулся про себя Гарри, осторожно обходя рухнувшую балюстраду.       Он спустился по мраморной лестнице в вестибюль. Двери в Большой зал были приоткрыты. Гарри скользнул внутрь и застыл на пороге.       За прошедшие сутки значительную часть помещения успели расчистить. Там в несколько рядов поставили гробы. Кое-где рядом с телами погибших сидели их родные. В рассветном полумраке Гарри разглядел рыжую голову Джорджа, и сердце у него похолодело. Он подошел поближе. Рядом с сыном сидела бледная миссис Уизли с опухшим посеревшим лицом.       Молли услышала его шаги, подняла голову, судорожно выдохнула: – О, Гарри...       Он обнял ее и опустился рядом.       Какое-то время они сидели, не шевелясь. И молчали. Что тут скажешь? Гарри снова скрутила острая боль. Чудовищное чувство вины перед миссис Уизли, перед Джорджем, который сидел рядом с матерью, но вообще ничего вокруг не замечал. Иногда он гладил по голове мертвого брата, а мать лишь крепче сжимала его плечо. Гарри долго-долго всматривался в иссиня-белое лицо Фреда в гробу, который будто спал и улыбался во сне. Смотрел и не мог поверить в то, что видит. Не мог согласиться с этой очевидной и страшной правдой: сегодня в полдень всё будет кончено. Они больше никогда не увидят Фреда, не услышат его смех, не сыграют с ним в квиддич, не выпьют сливочного пива у мадам Розмерты. Гарри никогда не побывает на его свадьбе, не увидит крестины его детей. Фред ушел. Навсегда...       Гарри снова огляделся вокруг. Лица погибших, которые он видел вокруг, были бледными и умиротворенными. На них не было ни страха, ни боли. Его снова захлестнула волна тяжелой, ядовитой горечи. Мир, как ни в чем не бывало, продолжил свое существование, солнце по-прежнему всходило над землей, словно и не замечая этих пятидесяти с лишним гробов, нисколько не сожалея о том, что все эти люди больше никогда не увидят рассвет.       Именно в это мгновение Гарри со всей ясностью осознал, что ничто и никогда больше не будет, как прежде.       В полдень грандиозная траурная процессия двинулась из Хогвартса в Хогсмид, где под темным высоким шатром тоже стояли несколько гробов. – Маглы не могут попасть в Хогвартс, – прошептала Гермиона, которая шла рядом с Гарри и свирепо отгоняла всякого, кто пытался к нему приблизиться. – Поэтому для них устроили прощание в Хогсмиде.       Он подошел ближе и вдруг разглядел белое лицо Колина Криви. Рядом с телом мальчика сидели родители и младший брат Деннис. «Мой отец молочник и даже сейчас не очень верит в магию», – вспомнил Гарри слова своего верного поклонника. Внутри опять все перевернулось и заныло. – Гермиона, – позвал Гарри едва слышно. – Мне нужно сделать кое-что. Ты можешь мне помочь?       Они отошли в сторону, перекинулись парой слов. Потом подошли вместе к родным Колина, как смогли, выразили соболезнования и синхронно достали палочки. Полыхнуло сверкающее пламя, и пестрое покрывало, которым было закрыто тело, стало алым знаменем Гриффиндора. Золотой лев заблестел на солнце. Гарри склонился над мальчиком, поцеловал холодный лоб, тщательно поправил алое полотнище. Помедлив, выпрямился и склонил голову, вглядываясь в лицо умершего. Гарри простился со всеми, кто был ему дорог, еще утром, в Большом зале. Фред, Тонкс, Люпин... Оставался только Колин.       Сотни взглядов в эту минуту были устремлены на него, но Гарри ничего не замечал и не мог вымолвить ни слова. Через мгновение тут и там зашелестели золотые всполохи. Желтое знамя Пуффендуя, синее полотнище Когтеврана, снова алый цвет Гриффиндора... Хогвартс оплакивал своих погибших учеников. Послышались чьи-то громкие рыдания...       Церемония была очень простой, кто-то что-то говорил, кажется, Кингсли Бруствер. Гарри не слышал ни единого слова. Отойдя от семейства Криви, он встал чуть поодаль и замер. Гарри словно заледенел, погрузился с головой в темную полынью горя, вины, тоски и усталости. Ему вспомнилась обжигающе-ледяная вода, в которую он нырял за мечом Гриффиндора в королевском лесу Дин. Сейчас он чувствовал себя примерно так же. Медальон-крестраж тогда сжимал ему горло, а он бился об лёд и никак не мог выбраться на поверхность. Гарри не хватало воздуха.       Кто-то крепко сжал его ладонь. – Скоро всё закончится.       Гермиона. Ее спасительное рукопожатие. Только она была сейчас рядом с ним: Рон и Джинни были со своей семьей...       За несколько минут до конца церемонии она, не говоря ни слова, увела его прочь, избавив от необходимости общаться с кем-либо. Гермионе не нужно было ничего объяснять. Недаром она была его лучшим другом.