Your Fan Love

Уже долгое время Бостон чувствует, как внутри него происходят подозрительные метаморфозы. Он действительно относился ко многому в своей жизни легкомысленно, и в этот раз он хотел забить, пустить всё на самотёк. Но наглое жужжащее чувство чего-то неизвестного всё продолжало нарастать, и при каждой встрече с Ником, его моделью, это самое жужжание перерастало в непонятный вой и желание быть ближе. И этот раз не стал исключением: тело действовало на автомате, разум был не уверен в надёжности плана. Однако это сработало. Мудаки, что окружали пьяного Ника, испугались чёртовой зажигалки и разбежались как тараканы. Когда они вместе находились в ванной, происходящее оказалось настолько сюрреалистичным, что Тон не сдержался. Он сказал то, что было в его голове, но в ответ его отправили за печеньками. Наверное, это даже хорошо. Если бы он остался с Ником, то в этот раз точно не смог бы сдержаться, особенно когда тот всё-таки начал снимать мокрую одежду. И в нём не было ни капли раздражения, когда Ник даже не притронулся к кое-как найденной в круглосуточном магазине пачке крекеров. В свете светодиодной ленты, работающей на батарейках, спящий парень выглядел всё так же волшебно. Сначала Бостон думал, что чувство внутри — просто последствия их странного недотраха и желания завершенности. Но что-то явно шло не так, особенно когда пришло осознание, что все парни, с которыми он общался в клубе, были похожи на одного конкретного человека. Все догадки о своём состоянии подтвердились в тот день, когда Тон увидел, как Ник выходит из машины Рэя. Он как бы понимал, его друга вряд ли интересует Ник, ведь у него и с Мью непонятно что, и с тем музыкантом. Но гаденький скрипучий голос внутри мерзко захихикал. Вот, смотри на твоей модели лица нет. Явно что-то случилось, а тебе никто ничего не сказал! После слов Ника о том, что он живёт временно у Рэя, жгучий интерес снова вспыхнул, как и некое подобие обиды. Что-то случилось, а ему так ничего и не сказали. Почему? Утром они лежат в одной кровати, и Ник обнимает его. Это приятно греет и немного затыкает то самое жужжание. Он сонно дышит куда-то в плечо. Язык Бостона уже просто не может удержаться и не сказать то, что творится в голове. — Знаешь, я считаю проблемой то, что когда трахал парня из клуба, представлял тебя. Может, если он просто вывалит всё, что жрёт его изнутри, станет легче? Может, все его накопленные эмоции найдут выход и, наконец, обрушатся на это кучерявое безумие? Бостон был готов почти ко всему: разговору, игнорированию или активным действиям. Но точно не к смешку, от которого сердце замедляло свою работу. — В который раз убеждаюсь в том, что твоя фантазия прекрасно работает, но ты не увлекайся. Ник пару раз хлопнул его ладонью по спине, но потом руку не убрал, продолжал обнимать. Да, с тобой невозможно не увлечься. Подумал он и захлопнул рот, понимая, что его совсем не воспринимают всерьёз ни сейчас, ни ночью. Конечно, это выбивает из привычного состояния, когда Бостон в большинстве случаев получает то, что хочет. Тон предлагал ему остаться ещё хотя бы на пару дней, пока нет отца, но тот наотрез отказался. Это из-за поведения фотографа? Хотелось бы влезть в чужую голову и наконец понять… Понять что? Ладно… Ему бы со своей головой разобраться. Этим же вечером Бостон, уже по привычке, зашёл на Y.F.L. Конечно, он понимал, что скорее всего обновлений на профиле mark не будет. Ведь они не фоткались, а фото из ванной он так и не отправил. Они были такими обворожительными… Волшебными. Так хочется просто присвоить их себе, чтобы ни один человек не мог увидеть эту нереальную красоту. Только он сам. Это ревность, да? Бостон вообще хоть когда-нибудь испытывал подобное до появления Ника в его жизни? Он закончил ритуал со сменой региона в своём телефоне, чтобы Y.F.L. позволил ему увидеть страницу. Каждый раз необходимость что-то делать, чтобы зайти на нужный профиль, доводит до нервного тика, но он не может отказаться от проверки обновлений. Новая публикация появилась буквально несколько минут назад: на фото приглушен свет, Ник в кадре почти во весь рост. На нём белая футболка с надписью и такие же белые боксёры. Руки подняты вверх и сцеплены. Сам парень выгибается так, будто только встал после сна и разминается. Из-за позы футболка дразняще поднимается, показывая полоску живота между самой футболкой и резинкой трусов. Красивый… Выражение лица модели, наверное, одно из самых прекрасных акцетов, что есть на фото. Глаза полуприкрыты и блестят так, будто он снова пьян. Брови умоляюще подняты, а верхняя губа закушена. Тон резко перевернулся на живот, не справляясь со своим сбившимся дыханием. Он вжимается тазом в мягкую кровать и продолжает изучать сделанное не им фото. Хоть главный объект находится в тёмном помещении, разглядеть комнату возможно. И это точно не дом Рэя. Он закусывает щёку изнутри, отвлекаясь на боль, чтобы не начать раздумывать о том, где же его модель может делать такие снимки. Он пробегает глазами по всем оставленным комментариям за то время, пока не мог отвести взгляд от фото. Все слова как по шаблону: много похоти и желания присвоить «эту крошку» себе или вовсе расписывают свои грязные фантазии. Каждый из этих комментаторов уже был по нескольку раз убит руками Тона. В его голове естественно. Но их имена не запоминались, не мозолили вечно глаза как… HOT Bo «Бедный мальчик? Как бы я хотел оказаться рядом с тобой и утешить» Как этот! Вот этот никнейм есть под каждым постом, и каждый комментарий — это что-то выделяющееся. Пользователь неоднократно в своих словах намекал, что близок с Ником. В памяти всплывает момент, когда он прочитал уведомление на чужом телефоне… О поиске общего языка. Это ведь этот писал? Бостон напрягает извилины, но не может вспомнить. И вообще, бедный мальчик? К чему это? Тон снова возвращается к фото. Вот оно что — poor boy. Надпись на футболке, он фыркает и блокирует телефон. Всё возбуждение мигом исчезло, стоило только глянуть не на фотку, а чуть ниже. *** Спустя ещё пару дней парни снова оказываются в той самой комнате отеля. Бостон выставляет свет и бросает короткие взгляды на Ника, которого не слабо потряхивает. Он не понимает, в чём проблема. На вопрос, что же случилось, он получает лишь уклончивый ответ. — Просто сегодня… Не наша обычная фотосессия. Фотограф хмурится и всё ещё не понимает, что происходит. Оголённый до нижнего белья Ник сидит на краю кровати и бегает взглядом по окружающим предметам. Заметно, как он пытается что-то сказать, но рот каждый раз захлопывается. Тон садится перед ним на корточки и сжимает ладони. Напряжение в комнате становится ощутимым. — Мы уже столько всего отфоткали. Почему ты ведёшь себя так, будто мы впервые встретились? Его голос мягкий, можно даже сказать, успокаивающий, но модели это явно не помогло. Он весь как натянутая струна, что вот-вот лопнет. — Это заказ… Тут должно быть кое-что конкретное. Ник глубоко дышит, его щёки раскраснелись сильнее, чем обычно. Он еле выдавливает из себя шёпотом: — Но я не хочу… От этой интонации хочется избавиться. Его модель не должна так сдавленно разговаривать, а тем более страдать. Бостон просто хочет взять его на руки и увести к себе домой. Возможно, запереть в своей комнате. Но это в идеале. — Так… Разве ты обязан делать то, что не хочешь? Он чуть сильнее сжал чужие руки, когда дрожь стала набирать обороты. — Я уже согласился. Вспышка непонимания взрывается в груди и расползается по венам, заполняя тело. Хочется накричать, вдолбить в кудрявую голову, что он не должен делать то, что не хочет. Тем более если это так вредит ему психологически. Скорее всего, его эмоции написаны прямо на лице, поэтому Ник стыдливо опускает взгляд. — Ты можешь включить на фотоаппарате режим серийной съёмки и выйти… Пожалуйста. Раздражение под руку с негодованием всё сильнее и сильнее нарастает внутри фотографа, норовя вырваться на поверхность. — Ник, я же… — Тон, я не могу при тебе! Никовы пальцы теребят края резинки трусов, будто пытаясь подцепить, чтобы снять вещь. Бостон просто не может противостоять такому умоляющему голосу. Он сдаётся. Пальцы, что изо всех сил сжимали чужие кисти, разжимаются, руки поднимаются, чтобы признать поражение. — Ты ведь понимаешь, что я всё равно всё увижу? Он настраивает камеру на нужный режим и ставит штатив ближе к кровати. — Да, но… Не сейчас ведь. *** Уже прошло часа полтора, как Тон оставил свою модель в одиночестве. Он всё никак не мог найти себе место, казалось бы, в таком большом доме. Мозг уже кипел от ожидания. И всё-таки интересно, что же так сильно Ник не хотел ему показывать. Ноги всё пытались унести в сторону комнаты, что они нагло продолжали занимать. Единственное, на что удалось отвлечься, — чтение новых комментариев под фотками. На каждый из них всё так же хочется плеваться. А ещё он видит свежие ответы от профиля mark, но он знает, что тот сейчас занят и не стал бы заниматься этим. Тем более содержание совсем не похоже на то, как его модель общается. Значит, его агентство может позволить себе и такое от лица Ника? Это раздражает, создаётся ощущение, словно Ника обокрали, забрали его личность, а тот даже ничего не хочет с этим делать. И как он снова оказался у этой двери? Бостон стучит несколько раз, надеясь, что там уже всё сделано, и он может вернуться и побыть с парнем ещё немного, пока тот не слинял. Он облегчённо выдыхает и дёргает за ручку, когда слышит в ответ на стук тихое: — Я всё. Тон заходит, и его взгляд сразу же цепляется за бельё, что валяется на полу. Сам Ник, укутавшись в простынь, лежит на постели и, кажется, его «я всё» значило не только окончание съёмки. Он в целом всё. В его глазах — глубокая пустота, хоть ресницы и мокрые. Сам он уже не плакал. Ник повыше натягивает простынь, прикрывая своё тело, и он снова выглядит сюрреалистично. От одного взгляда на него можно понять, человек разбит, опустошён. Бостон это видит, и только из уважения к чувствам своей модели он не хватает камеру, чтобы запечатлеть всю боль, что исходит от свернувшегося в калачик парня, что выглядит как произведение искусства. Воздух в комнате будто пропитался всеми эмоциями и с каждой секундой становится всё тяжелее. Каждый шаг в сторону кровати даётся сложнее и сложнее. — Ник… Бостон ложится рядом и проводит ладонью по мягкой щеке. Он видит, как из глаз напротив соскользнула еще пара капель слёз, оставив влажный след на голом матрасе. — Зачем… если это довело тебя до такого состояния? Блять… Бездонные зрачки, заполнившие всю радужку, были устремлены прямо на фотографа. Ему самому хотелось расплакаться и наконец понять, для чего так издеваться над собой. Ник положил свою ладонь на ту, что находилась на его же щеке. Он поднял брови и, совсем безжизненным голосом, ответил, — Деньги. Это же очевидно. Эти слова звучали, как удар коленом в живот. Он придвинулся как можно ближе к человеку, который не собирался сопротивляться. Тон обнял Ника, но тот был как тряпичная кукла — невыносимо красивая, подвижная, но кукла, будто в парне совсем не осталось жизненных сил. — Выбери фото, что получше. Раздались слова ему в шею, обжигая. И это было как ещё один удар, только выше, по сердцу. Неужели ему и правда придётся смотреть на то, что привело его модель к такому состоянию? Тон молча кивает, потому что если он заговорит, его голос точно дрогнет. А Нику нужен рядом кто-то сильный, кто сможет пережить боль вместе с ним, чтобы полностью не распасться на части. — И если видно тату, убери. Это два стабильных запроса Ника после фотосессии. Но в этот раз они будто говорят о неизбежном. Ты снова будешь смотреть на сломленного Ника. Хуже. Ты будешь смотреть на причину. Но Бостон не произносит ни одну из своих мыслей вслух. Он зарывается пальцами в волосы Ника и совсем невесомо касается его головы губами, скорее всего, тот этого даже не заметил. Никогда не замечает. — Я всё сделаю. И это относится не только к фотографиям. Бостон хочет сделать для своей модели всё, что только тот пожелает. Явно, это не просто желание завершения чего-то начатого. Не просто стояк на тело. Это нечто большее, чего у Тона ещё не было, то, что его пиздец как пугает. *** Бостон до боли не хотел выпускать Ника из объятий. Он не хочет, чтобы тот снова исчез. Ему всегда кажется, что с каждой новой встречей они всё ближе и ближе. Но как только они расходятся, всё становится таким, как было до: пустым и скучным. И так по кругу! Ему это не нравится, но почему-то никогда не получается сделать так, как он хочет. Его слишком беспокоят чужие чувства, страх сказать или сделать не то. Тем более он видит, что у его модели сейчас точно не самый лучший период жизни, и подробностями он делиться не хочет… Тон сидит на диване, на его коленях ноутбук. Ему надо всего лишь пару раз клацнуть мышкой, но он всё никак не может этого сделать, ведь это прямой путь к тому… Чтобы увидеть то, что Ник не хотел показывать. Два глубоких вдоха, два резких нажатия пальцами. И вот оно. Больше сотни фотографий оголённого парня, в основном на них он повёрнут спиной к объективу. Есть, конечно, те, где Ник не успел отойти, а серийная съёмка началась, но всё на этих фото слишком смазано. Ник переслал ему сообщение с запросами ебаного «фаната», так что он понимал, какие фото надо отобрать. Но листать всё это — подобно пытке. Он всегда подолгу сидит над фотографиями Ника. И не потому, что работа с ними сложна с профессиональной точки зрения. Бостону сложно со своей точки зрения. Все изгибы тела парня, даже когда оно спрятано под тканью одежды, заставляют кровь в венах кипеть и желать. Желать его целиком и полностью. И то, на что он сейчас смотрит, просто сводит с ума. Ягодицы, по которым всегда так хочется провести ладонью и сжать, на переднем плане. Он стоит на коленях на кровати, и вот тело чуть уходит в бок, чтобы было видно лицо. Лицо, на котором блядская маска игривой улыбки. Тон жмурится, чувствуя, как собственное тело реагирует на картинку, а сердце ускоряет ритм. Но каждый его удар разливается болью. Ком подходит к горлу. Одна рука сжимает собственное бедро, пока вторая заканчивает ретушь только первой фотографии. В паху всё горит, а душа ноет, когда он листает дальше. Отсеивает ненужное неподходящее. И вот она — идеальная. Ник стоит на полу, всё также спиной. Он немного прогнут в пояснице, плечи напряжены, руки тянутся вниз. Указательные и средние пальцы давят на кожу под ягодицами, выделяя округлости. Голова повёрнута так, чтобы было видно пол-лица, а губы тут не растянуты в улыбке. Нижняя губа вызывающе закушена. А в глазах снова такая же пустота. Его ладонь, что управляет мышкой, потная. В голове уже полный кавардак. Бостон столько раз мысленно отымел свою модель, сколько и замотал в одеяло и напоил каким-нибудь сладким какао. Он просто не может сейчас продолжать. Тон захлопывает ноутбук и, скорее убирая его с колен, сжимает ноги поплотнее. Он пальцами стискивает твёрдый член сквозь домашние штаны. Всё-таки хорошо, что его выгнали из комнаты во время съёмки. Неизвестно, как бы сильно его переклинило, увидь он это всё по-настоящему, а не на экране. — Пиздец. Шипит под нос себе Тон, пока идёт в душ. — Блять… Шепчет он, когда понимает, что опустошённый взгляд не выходит из головы.