Плоть и кровь

Ноябрь тянулся, как опостылевший семейный ужин, участники которого давно прекратили всякое общение и торопились скорее приступить к десерту. Выглядывающее из-за кисельно-серого полога солнце — редкий гость в это время года — не грело, а лишь раздражало глаз внезапными приступами. Его бледных лучей едва хватало на то, чтобы придать какую-то жизнь окончательно поблёкшим пейзажам; тем более их не доставало, чтобы напитать облетевшую растительность. Сады, скверы и парки, растеряв визуальную прелесть, привлекали прохожих разве что киосками быстрого, не всегда удачно сваренного кофе и блестящей в жёлтом свете прилавка свежеразмороженной выпечкой. Тут и там на лавочках мостились компании студентов в одинаково чёрно-графитовых куртках. Изредка среди ребят попадался выдумщик в пёстром пальто или причудливой шапке. Этот тип всегда говорил громче остальных и вызывал улыбки не только у товарищей, но и у случайных прохожих. В последний день месяца таких компаний стало необычайно много. Одна из них облюбовала выключенный фонтан, который ещё не успели накрыть брезентом. Две девушки, разложив на бортиках стопки тетрадей, старательно что-то выписывали на последних страницах блокнотов. Рядом с ними, со скучающим видом ёжился от холода парнишка в чёрном пальто. Куда веселее шла работа неподалёку — пара ребят в одинаковых вязанных свитерах, сбросив куртки, развешивала на деревья гирлянды. — Сегодня будет, — кивал тот, что повыше, цепляя петлю за крючковатую ветку и протянул конец другу. — Эти тучи точно снежные. — Эти тучи висят с середины месяца, — фыркнул второй. Ему пришлось встать на носочки, чтобы ровно натянуть разноцветные флажки. Попытка закрепить их не увенчалась успехом: тонкая веточка прогнулась под весом треугольников, и изящная дуга рухнула под тяжестью бумаги. — Когда-то же он должен пойти, — усмехнулся высокий, жестом отстранив приятеля, и поправил конструкцию. — Дай бог в январе, — послышался голос со стороны фонтана. Сверкая красным носом как рождественский олень, парниша в пальто прикрывал уши такими же яркими ладонями: — Сука, я рук не чувствую. У кого термос? — Держи, — одна из девушек вытянула из сумки железный цилиндр и стукнула им о плитку фонтана. — Что, Блейз, холодно ничего не делать? — усмехнулся один из ребят. — Оставьте его. Он помогал в клубе. Парнишка в пальто отнял руки от головы и обхватил крышку термоса с напитком, словно держал в руках последний очаг человечества. Его подруга, заправив розовый локон за ухо, улыбнулась и снова опустила глаза в конспект. — Я бы тоже помог, если б не сборы, — буркнул под нос высокий. — У-у-у, — протянула вторая девушка, оторвавшись от тетради. — Майк, ревнуешь? Очки сползли с её переносицы, задержавшись на вздёрнутом кончике. Прядь чёлки забавно легла на линзы, скрывая правый глаз от наблюдателей, но левый — кусочек малахита в обрамлении пушистых чёрных ресниц — слишком очевидно метнулся от одного «свитера» к другому. Поднятая из коробки гирлянда замерла, и щеки схватившего её парня налились краской. — С хуя ли, — буркнул Майк, отвернувшись. — Он покраснел! — крикнул его приятель, для убедительности тыча пальцем в сторону друга. — Ха, Майерс… — «пальто» отпил из крышки и вдруг поморщился, забыв, что именно хотел съязвить. — Что это? Тыквенный латте? — Что-то не нравится? — брюнетка взвилась раньше, чем подала голос хозяйка термоса. — Встаёшь и дуешь в Старбакс. — Кэти, зачем ты… — вздохнула её подруга. — Всё в порядке, — Блейз отставил крышку, поднялся с места. — Прогуляюсь. А то пока Майерс гирлянды развесит, ещё лет триста пройдёт. — Умный такой? Коробка вон там, — Майк кивнул в сторону сосны, под которой раскинула «лепестки» побитая жизнью картонка с торчащими в разные стороны флажками. — Ребята, перестаньте… — С чего я должен выполнять вашу работу? — поморщился «пальто» и развернулся к выходу из парка. — Пол дня торчим здесь из-за его криворукости. Майк, потянувшийся в этот момент к очередной веточке, побагровел сильнее — на этот раз от злости. Его приятель попытался перехватить флажки до того, как их швырнут наземь, и… не успел. Верёвка рухнула в траву и едва не оказалась растоптана студентом, который дёрнулся догнать собеседника. Перехватив друга за ворот, второй «свитер» предотвратил кровопролитие. — Джош, пусти, — отмахнулся Майк, но пальцы только сильнее сжали вязанных оленей. — Пусти, говорю. Растянешь. — Свяжу ещё, — спокойно выдохнул Джош, уворачиваясь от попыток отцепить руку. После недолгой борьбы, его друг сдался и тяжело вздохнул. — Вам обязательно каждый раз так? — проворчала хозяйка термоса, пряча кофе обратно в сумку. — Мел, этот парень кусок говна. То, что ты простила его… — Ты переживаешь об этом больше, чем я, — нахмурилась девушка. Лицо её выражало скорее обиду, чем злость. Тяжело вздохнув, Кэти поправила чёлку и нарочито громко захлопнула блокнотик, увенчанный красными лилиями. — Майк прав, — наклонилась она, заглядывая снизу вверх в глаза подруги. — Этот мудак аутнул тебя перед школой. Наш последний год превратился в ад... — Прошлое в прошлом, — буркнула Мелани, отвернувшись к коробке с флажками. — Будет, когда я хорошенько ему напинаю, — скривился Майерс, глядя на ставший совсем крошечным силуэт у паркового забора. — Тебя не было месяц. Ты отказалась от вашего с Джошем выступления… — Там всё было сложнее, — вступился его друг, спрятав руки в карманы. Взгляд Кэти как прожектор «подсветил» этот жест, а также миг, когда Мелани поджала губы, словно изо всех сил старалась не дать словам вырваться наружу. Майерс не замечал этих странностей с той же наивностью, которая мешала ему опознать откровенный флирт лучшего друга. — Боже, какие вы…! — хлопнула Кэтрин ладонями по ледяной плитке и взвилась с фонтана. Высокий пышный хвост качнулся за её спиной как маятник, не предвещая ничего хорошего. — Знаете что? Я хочу слойку с корицей. Целый пакет. У вас есть ровно одна секунда сказать, кому что нужно, и я убегаю. Потом побежите сами. Майк? — Я… яблочный пирог, — опешил парень, столкнувшись с серьёзным взглядом. В ту же секунду Кэт повернулась к Джошу, похожая больше на следователя или командующую батальоном, чем на посыльного. — Как всегда, — усмехнулся студент и с грустью поднял флажки. — Зачем смял-то… Кивнув, девушка накинула на плечо сумку и поспешила к парковой арке. — Никого спросить не забыла?! — игнорируя упрёк, бросил Майк в спину удаляющейся подруге. Ответом ему стал торопливый стук каблуков по площадной плитке. — Она знает, — усмехнулась Мелани, собирая в сумку оставшиеся тетради.

🙢

— Плюёшься на тыквенный латте, но булочки-тыквы сгрёб, — фыркнула Кэтрин, зайдя за угол пекарни. Воздух обжигал ладони, едва привыкшие к разгорячённому, пропахшему ванилью и корицей воздуху. Пряча покалывающие пальцы в карманы дублёнки, девушка уставилась на пуговицы чужого пальто. Блейз, едва поднёсший зажигалку к кончику сигареты, тихо выругался и щёлкнул колёсиком. Пламя лизнуло бумагу и исчезло, оставив после себя первую робкую струйку дыма. Юноша вдохнул глубже, заставляя уголёк вспыхнуть, и выдохнул носом сизое облачко, прежде чем наскоро застегнул ворот. — Это не мне, — бросил он, глядя на таймер светофора. Уголок рта Кэтрин на секунду подпрыгнул и вернулся на место, больше походя на нервный тик, чем на улыбку: — Знаю, — выдохнула девушка. Красные угловатые цифры с удушающей педантичностью сменяли одна другую, растягивая ожидание. Рядом с Кэти какой-то мужик нервно потоптался у перехода, но, заметив что-то в другой стороне, поспешил дальше по улице. Его сменила старушка с длинном дутом пуховике цвета фуксии. Чёрно-белый поток машин, разбавляемый жёлтыми и, куда реже, красными пятнами, нёсся мимо пешеходов, заставляя взлетать в воздух брызги прибитой к бордюрам грязи. Не сумев увернуться от одного из этих залпов отступающей осени, Блейз брезгливо уставился на джинсы. — Карма, — фыркнула девушка. — И ты туда же! — Прошлое в прошлом, — пожала она плечами, пресекая поток чужих оправданий. — Поступил как говно, платишь. Дай нам время. — Святая 'Лисбет, — закатил Блейз глаза. — Ты то должна быть рада. Вышла наконец из френдзоны? — Дурак ты, — хмыкнула Кэтрин, ступив на жёлтую полосу перехода, едва единичка моргнула и таймер позеленел. — Это не так работает. Свернув от входа в парк, они двинулись вдоль забора. Две неприметные тени в пёстрой толпе спешащих на автобус школьников и семейных парочек. По ту сторону изгороди с детской площадки доносились смех и визг ребятни, для которой ещё не существовало понятия любовная драма. Кэти с завистью наблюдала, как несколько мальчишек, размахивая палками, изображают джедаев, пока их сестрёнка выгуливает Барби вдоль решётки. — А мой палень пливезёт мне десять новых телефонов, — задиралась Барби-1, тряся пышной чёлкой. — Нет, мой! — её темноволосая подружка резко «развернулась» и постучала пластиковыми каблуками в другую сторону. — И капьютал. — О нет, — вскрикнула Барби-1. — Там же облыв! Жанр игры резко сменился с драмы на экшн со скалолазанием и попыткой не дать сорваться зазнобе в бездну. Кэтрин беззвучно прыснула в ладонь. — Как жестоко, — усмехнулся Блейз, обернувшись к малышке, вращающей сорвавшуюся вниз Барби-2 как лопасти мельницы. — Почему девочки такие жестокие? — Что, страшно? Теперь ты знаешь о женщинах больше. — Мел никогда не издевалась над куклами, — хмыкнул парень. — О-о, ты не слышал о «кодексе Долли»? — загадочно протянула Кэтрин. Безмолвное удивление спутника она решила проигнорировать. До следующей калитки оставались считанные шаги. По ту сторону распахнутых ворот ребят ждала широкая аллея, на которой суетились студенты. Развесив большую часть гирлянд, они расставляли палатки с сувенирами. До празднования оставались часы, за которые предполагалось оформить столы для продаж, раздать листовки и запастись горячими напитками. Ближе к вечеру в парке будет не протолкнуться от зевак, желающих погреться у костра, и уличных артистов, которых от выступления не остановят, кажется, ни дождь, ни снег, ни Второе Пришествие. — Неплохо, — выдохнула Кэтрин, — разглядывая помост в центре площади. Она узнала своё старое платье и потрёпанный жизнью детский парик Рапунцель, который отдала клубу года три назад. Девчонки умудрились причесать его и даже заново заплести, украсив бесчисленные косички пластиковыми цветочками. Узнала Кэти и плюшевого мишку, принесённого Мел за день до того, как дуры из школьного оркестра исписали помадой зеркало в туалете для девочек, показав всю мерзость своей притворной дружбы. «Крошка Бумс», неоднократно выстиранный и заштопанный, таращился на зрителей единственным уцелевшим глазом бусинкой. — Жуть какая, — поёжился Блейз, разглядывая держащие игрушку детские перчатки. — Зачем делать их такими? — Сексуализированными? — хмыкнула Кэти, вскинув бровь при виде заляпанного искусственной кровью корсета из драм кружка. — Живыми, — выдохнул парень, чьё внимание привлекла самодельная трость с глиняной вороньей головой. — Да, на этот раз ребята разгулялись, — кивнула девушка, разглядывая мысок туфли замершей у края платформы. — Она будто вот-вот… — Прыгнет? — послышалось слева. Обернувшись, Кэтрин заметила пухленькую девицу в огромных круглых очках. Из-под зелёной шапки-лягушки торчала очевидно крашенная в ядрёный рыжий цвет чёлка. — Это моя идея, — с гордостью объявила незнакомка. — Мне казалось, им всегда не хватало сюжета. Она выставила вперёд руки, заключая фигуры на постаменте в прямоугольник из указательных и больших пальцев. — Самое трудное было придать форму соломе. Сначала мы хотели использовать вату, но Аманда сказала, что, если пойдёт дождь, всё впитается и мы ни черта не высушим. Тогда Чейз подумал о синтепоне, но знаете… эти «зелёные»… В пол уха слушая увлекательнейшую историю о поиске материалов, Кэт не могла отвести взгляд от кукольных глаз новой хозяйки игрушечного медведя — двух кружочков белой смолы, уставившихся в затянутое кисельно-серым пологом небо такими же непроницаемыми зрачками.

🙢

— Что ты видишь, мальчик? Шон вздрогнул, когда ледяная ладонь легла на плечо, стиснув его сквозь плотную ткань жилетки. Он чувствовал, будто огромная чёрная птица села на его спину и расправила крылья. Коршун? Или, может быть, гриф. Мальчик читал о них в тяжёлой книге с картинками. В ней писали, что когти этих птиц не очень крупные, но размах крыльев может доходить до трёх метров. На таких крыльях, подумалось Шону тогда, можно легко утащить кого угодно далеко-далеко, и никто никогда тебя не найдёт. Склонив голову, «птица» выжидала момент, когда ребёнок совершит ошибку. — Говори, — процедила «она», стиснув плечо сильнее. — Бена, — выдохнул мальчик, стараясь не дрожать, и затылком почувствовал чужое раздражение. — Человека. — Неправильно. Стервятник впился в плечо, и Шон различил, как трещит клетчатая ткань под его пальцами. Это было больно, но отвлекало от боли в груди, которая уже долгих четыре минуты разрывала лёгкие. Жуя внутреннюю сторону щеки, юный Батлер молился, чтобы пытка скорее кончилась и корил себя, что подошёл к сорвавшемуся с лестницы рабочему. — Прислугу, — поправился мальчик, чувствуя, как горло сводит спазмом от необходимости наконец выдохнуть. — Мясо, — выплюнул дед и отпустил, наконец, плечо. Тяжело ступая по устланному ковром полу, высокая фигура в чёрном старомодном костюме обогнула мальчишку и приблизилась к замершему на ступенях человеку. Лицо несчастного побледнело, словно сама смерть явилась за ним. Малодушно радуясь, что внимание старика переключилось на другого, Шон судорожно выдохнул и так же судорожно втянул ртом воздух под бешенный стук собственного сердца. — Прошу вас, — взмолился мужчина у подножия лестницы, пытаясь поджать выкрученную ногу. — У меня семья… дети… Он оперся ладонями на скрипучее дерево и подтянулся чуть выше, оставляя на ступенях широкую алую полосу. Чёрная фигура замерла. Замер и Шон, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Мгновения тяжёлого липкого ожидания оседали на плечах ребёнка свинцом. Он наблюдал, как звериный ужас в глазах работника вдруг сменился искрой надежды и бледные губы тронуло подобие улыбки. Тяжело дыша, мужчина засуетился. — Мастер Юмэнн, спасибо вам, — шептал тот словно в бреду, пытаясь выпрямить не слушающееся колено. — Большое спасибо. Мне нужно только подняться… это пустяки… мне бы только подняться… Вцепившись в перила, мужчина и впрямь попытался встать, но плоть ниже колена вдруг разошлась, обнажив белый осколок. Гримаса боли изуродовала лицо Бена, и он снова сполз на ступени. Тёмная фигура выжидающе следила за тем, как растекается бордовое пятно, пропитывая ковровый ворс. — Мастер Юмэнн… я сейчас же приберу за собой, — продолжал мужчина, дрожащим голосом. Губы его посинели, на лбу проступила испарина. Стоило сделать вдох, мальчик почувствовал тяжёлый аромат горячей человеческой крови и, забывшись, жадно втянул ещё. А затем ещё, пока не почувствовал, как выскочили клыки. Желудок скрутило от голода — уже месяц юный Батлер не видел свежей крови, только холодную полузастывшую жижу, которую дед приказал подавать ему каждую третью ночь в наказание. Прошлая «трапеза» была ровно две ночи назад. Опомнившись, Шон прикрыл рот ладонью и вновь затаил дыхание. — В этом нет нужды, — процедила чёрная тень, наклонившись, и выбросила вперёд худощавую кисть. Несколько секунд раненный смотрел на бледную ладонь с опасением, но всё же переборол страх и схватился. Всё произошло так стремительно, что Шон успел только вздрогнуть: дед потянул мужчину к себе и тот с лёгкостью тряпичной куклы оказался в руках вампира. В тот момент, когда человек осознал ошибку, было уже поздно — Юмэнн стиснул его в руках подобно хищной членистоногой твари и вгрызся в шею. Синие бескровные губы застыли в истошном крике, несколько капель пота скатились по загорелым щекам. Около минуты мужчина хрипел, цепляясь за плечи убийцы в попытке отпихнуть того от себя, пока его сердце не остановилось. Осушив до капли, вампир отбросил тело на лестничные ступени. Как бы ни силился, Шон не мог отвести взгляд от распахнутых в ужасе глаз. Из-за них Бен походил на сломанную марионетку. — Что такое, Бродерик? — обернулся дед, утирая платком губы. — Неужели, его смерть тебя всё же волнует? Мальчик попробовал сглотнуть нервный ком, вставший в горле, но всё ещё не смог выдавить ни слова. Взгляд старого вампира стал холоднее. — Говори, — потребовал Юмэнн. Его верхняя губа дрогнула на последнем слоге, обнажив иглы клыков. Дед был в ярости, и Шон заставил себя открыть рот. — Но ведь… — с трудом находил он слова, которые были уместны. — Перила ещё не докрашены. Тишина, воцарившаяся в зале, почти физически давила на плечи ребёнка. Застыв неподвижно, старый вампир, казалось, всматривался в каждую чёрточку его лица. Серые — без единой прожилки или крапинки — безжизненные глаза, не похожие на блестящие радужки самого мальчика, совершенно не моргали. Шон отвёл взгляд первым. Уставившись на цветочный узор ковра, мальчик обнаружил, что бордовое пятно почти добралось до мысков его ботинок, и отшатнулся. В этот момент плечи его вновь стиснули — «птица» нашла брешь и атаковала. Ледяные пальцы сомкнулись на шее и подтолкнули обратно к лестнице, вынуждая смотреть. Затылок вспыхнул болью — не повернуться. Тело сковала паника, и Шон попытался вырваться, но, как и Бен, лишь дёрнулся в чужих руках. — Мясо, — выплюнул дед, сжав сильнее, — должно знать своё место. Тебе жаль его? Хочешь присоединиться к нему? — крысиные ногти впились в кожу, и Шон всхлипнул; пелена слёз стремительно застилала глаза. — Смотри внимательно, мальчик. Что ты видишь? Моргнув, Шон почувствовал, как его собственная кровь выступила на шее, липкой каплей скатилась к плечу. Глаза вновь застелило мерцающей пеленой, из носа противно текло, но стоило шмыгнуть, и сжимавшие ребёнка тиски сдавили сильнее. Шея взорвалась болью, тело тряхнуло как лист на ветру, колени подкосились, однако рука старого вампира не давала упасть. Шипение деда обвивало словно змея. — Что ты видишь, Бродерик? — Мясо, — всхлипнул ребёнок. Тяжёлая трость обрушилась на его рёбра. Резная фигурка склонившейся в повиновении женщины врезалась в плоть. А затем снова, требуя большей старательности. — Мясо! — выкрикнул Шон, рухнув на колени под градом ударов. — Мясо! Он закрыл голову руками, сжался в комок. Какое-то время удары сыпались на спину, словно на мальчика обрушилась груда камней. От лопаток и до поясницы кожа сперва загоралась яркими пятнами, а затем превратилась в сплошной покров боли. — Паршивое жалкое мясо! — прорычал ребёнок, сжимая кулаки. Кровь алела на его губах, искусанных выступившими клыками. Полный ненависти взгляд устремился на раскинувшееся тело прислуги. Удары прекратились. Гуттаперчевый мысок гулко ударился о ковёр в нескольких дюймах от лица мальчика, и дед растянул губы в снисходительной улыбке. — Пожалуй, это мясо и вправду паршивое, — кивнул он, брезгливо обходя пятно на полу. — Избавимся от него. А ты, поторопись и приведи себя в порядок. Нельзя, чтобы крысы чуяли слабость. Поразительно, какой беспорядок может устроить всего одно… — …ничтожество, — выдохнул Шон. Держась за всё ещё ноющий бок, он поднялся. Синяки и ссадины, оставленные костяным набалдашником, постепенно сходили на нет. Единственным свидетельством случившегося осталась прореха в жилетке чуть повыше ключицы. Под её краями алела пропитанная кровью ткань рубашки. — Именно, — довольно оскалился старый вампир, замерев на вершине лестницы. — Ты хороший мальчик, Бродерик. Впредь меня не расстраивай.

🙢

В абсолютной тишине собственное сердце Шона заполняло пустоту тяжёлыми ударами. Гулкий, но всё же ровный ритм, словно таймер, отсчитывал время, которое оставалось до прибытия в Орегон. 2,5 часа и каких-то сто сорок миль отделяли вампира от светлой иллюзии новой жизни и возвращали в мрачную реальность — он снова изгой. Всё ещё гадая, было ли верным решением усадить вендиго по правую руку от себя, мужчина вслушивался в каждый шорох со стороны пассажирского сидения. Стоило зверю пошевелиться, Шон нервно давил на газ, и фордик, казалось, взлетал над дорогой. После отметки в 100 миль/ч машина ощущалась как космический корабль, плывущий в невесомости навстречу неизвестности. Вокруг — чернеющее месиво из обрывков того, что успел зацепить глаз. Мрачные силуэты деревьев сливались в пёструю стену, дорожное полотно серебрилось в свете фар и делалось совсем гладким, жёлтая разделительная полоса виляла хвостом по левую руку. Изредка тьму впереди разрезали вспышки фар встречных машин, мимолётные как фейерверки, и оранжевые плевки разбросанных по равнине поселений. Их вампир старательно избегал, уводя машину на сельские дороги, и тогда к звукам в салоне прибавлялся шорох камешков. Выехав из очередного недо-городишки, мужчина стиснул руль. Карта Айдахо была испещрена бесполезными скоплениями домов как лицо подростка — прыщами, в то время как Шону нужен был крупный, живой центр, где можно было сбросить машину и затеряться в потоке людей. А ещё ему нужно было время. Время, чтобы монстр залечил раны. Время, чтобы придумать новый план. Время, чтобы перевести дух перед его исполнением. Чертовски много времени. Пропитавшийся кровью воздух в салоне давил на лёгкие, но вампир не рискнул открыть окно, словно кто-то или что-то снаружи могло учуять их след. Вместо этого он включил кондиционер, чтобы тот хоть немного фильтровал воздух. — …холод, — едва слышно выдохнул зверь, запрокинув голову. Его перебинтованная шея не в первый раз соблазнительно открылась, маня алыми пятнами на перевязках. — Мне нужен… холод. Мальчишка, с трудом выдавивший из себя три слова, не просил — он требовал с такой наглостью, от которой у вампира скрипели зубы. Чёртов каннибал, видимо, решил, что один раз проявленное милосердие делает из мужчины сиделку. — А мне — тепло, — огрызнулся Шон, бросив мимолётный взгляд за окно. Единственным статичным пятном в череде мельтешащих хвойных крон оставался горный пик, чья присыпанная снегом макушка белела на фоне затянутого тучами неба. Его грузный силуэт следил за фордиком с бдительностью охранника-янки, в магазин которого зашёл мексиканец. — Я не смогу… восстанавливаться… в тепле, — продолжал жаловаться зверь. Шон обернулся. Его взгляд впился в культю. Ткани по краям обрубка посинели, кровь плотной коркой облепила плечо, однако даже без наложения швов рука как будто бы стала выглядеть лучше. По крайней мере, Шону очень хотелось в это поверить. «Он нас выдаст», — жажда крови умело маскировалась под разумное беспокойство. — «Уже достаточно далеко, чтобы сбросить тело…» Мужчина шумно выдохнул, отметая видение, в котором вгрызался в плечо зверя. — Она привлекает внимание, — нахмурился он, отвернувшись к дороге. Вслепую нащупав молнию, Шон подцепил язычок и запустил руку в рюкзак. Среди выжженных временем чеков и скомканных сигаретных пачек отыскался старый свитер. Схватившись крепче за рукав, мужчина дёрнул, но одежда отказывалась извлекаться. Нервно цокнув, вампир рванул снова. Не помогло. Тогда он перекинулся через спинку сидения и наклонился. Яркий белый свет выскочившей из-за горизонта легковушки подсветил обмотавшуюся вокруг какой-то железки петлю. Шон безуспешно потянул в третий раз и вернулся на место чертовски вовремя, чтобы заметить в боковом зеркале приближающийся пикап. — Блятство, — процедил вампир, уводя машину в сторону от выскочившего на встречку идиота. Кузовы разошлись всего на каких-то пол фута. Вцепившись в руль, Шон рванул ткань и наконец вытащил последнюю уцелевшую вещь своего гардероба — уродливый рождественский свитер. Годы почти не тронули ни пряничных человечков, ни пришитые леденцы, ни разбросанные по рукавам и торсу бантики, разве что полинявшая со временем краска, из ярко-алой стала бордово-коричневой и придавала фразе «Merry whatever» ироничный оттенок. — Одень, и я убавлю, — бросил Шон монстру, протянув тряпицу. — Только посмей порвать. Ответа не было. Зверь сменил тактику и как будто теперь берёг силы, предпочитая ворчанию красноречивую тишину. Стиснув руль обеими руками, мужчина напомнил себе, что все его злоключения временны, но не смог выкинуть из головы того факта, что они вызваны им самим и его собственным идиотским порывом помогать неблагодарной твари, которая… Скрипнув зубами, вампир обернулся прорычать что-то язвительное, но неожиданно не застал зверя в салоне. Вернее сказать, застал только ту его часть, которая торчала из-под прянично-леденцового взрыва. Остальное — от макушки до голого пуза — барахталось в недрах свитера без возможности выбраться на свободу. Эта картина была столь же нелепа, сколь угрозы полубессознательного монстра, но главное, заставила гнев поутихнуть. Шон поймал себя на мысли, что злится, в сущности, на дикого котёнка, и, тяжело вздохнув, нажал тумблер на водительской двери. Прорезав тишину звонким гулом, окно на пассажирском сидении опустилось ровно на два дюйма и замерло. Замер и монстр, после чего в прорези ворота наконец появилась кудрявая макушка. Так и не заправившись в рукава, зверь откинулся в кресле и прикрыл глаза. Его лицо выглядело по-человечески умиротворённым. — Уснул? — хмыкнул вампир. Ответа вновь не было. Грудь мальчишки ровно вздымалась, из-под широкого ворота торчали острые ключицы, ресницы едва заметно подрагивали, губы слегка приоткрылись. Оторвав взгляд, мужчина выключил печь. Оставалось радоваться, что в машине Джима предусмотрительно имелся подогрев сидений, который, однако, не спасал от пронизывающего салон липкого холода. Поёжившись, мужчина наклонился к магнитоле и повернул энкодер. Грянули ритмичные удары чего-то не к месту жизнерадостного, и экзальтированный певец протянул «It's a beautiful new day». Зверь даже не дрогнул. Шон убавил звук до минимума и под бодрое «Hey you with the pretty face, Welcome to the human race» отпустил педаль газа. Стрелка спидометра, долгое время державшаяся на отметке в 110 миль/ч, рухнула вниз на очередном повороте и подпрыгнула к критическим ста двадцати трём милям. — A celebration Mr. Blue Sky's Up there waitin' and today Is the day we've waited for…О-о-о! — не удержавшись, хмуро промычал Шон. Позади, измазав нависшие над штатом тучи морковно-жёлтым паштетом, пробивало путь бесплодное ноябрьское солнце.

🙢

Меньше, чем через час трасса выскользнула из капкана лесов и, переплетясь с речкой Снейк, вильнула на север. Эксплорер попрощался с ней около Льюистона, оставив позади не только девяносто пятую, но и границу Айдахо. — Мы больше не в Канзасе, Элли, — усмехнулся вампир. Шутка так и повисла в воздухе. Вендиго всё ещё спал, уткнувшись лбом в оконное стекло. Его тяжёлое дыхание всякий раз оставляло крошечное пятнышко на промёрзшей поверхности. Утомлённый бесконечными поворотами оживлённой дороги, Шон ловил себя на мысли, что чертовски завидует мальчишке, похожему сейчас то ли на потасканный жизнью мешок Санты, то ли на труп. Зверю, по крайней мере, не приходилось вздрагивать при виде каждого патруля и думать о том, не ведёт ли в ловушку очередной поворот. К шестому часу на дороге, также ставшему двадцать седьмым с того момента, когда голова вампира вообще касалась подушки, время начало оседать на его лице: веки ощетинились бордовыми прожилками, под ними нашли пристанище грязно-сизые тени; алевшие в противовес им уголки щипало, словно склеры засыпали песком. «Не смей засыпать!» — приказывал себе мужчина, борясь с желанием моргать на пару секунд медленнее. — «Чёрт возьми! Только посмей уснуть за рулём…» Стиснув кожаный чехол, Шон закусил щёку, но это едва помогло. Веки в очередной раз столкнулись, и окружающий мир исчез за бархатным пологом успокаивающей тьмы, вынырнуть из которой стоило слишком больших усилий. Один глубокий вдох за другим вампир чувствовал, как пустеет в голове и расслабляются плечи. Затылок налился свинцом, калейдоскоп мыслей замедлил ход, пока не сосредоточился на единственной точке — ожидающей вампира в конце пути мягкой постели. Прохладные жёсткие простыни, скрипучий матрац прокуренного мотеля, химозный запах дешёвого порошка, въевшийся в ткань, горькие нотки кофе и пригоревшего бекона, тянущиеся через вентиляцию с кухни первого этажа — Шон чувствовал всё это как наяву. Вздрогнув, мужчина распахнул глаза и выкрутил руль, уводя машину вправо. Лишь чудом несущийся дальнобой не задел нос дёрнувшегося на встречную полосу фордика. Безмятежность равнины нарушил пронзительный гудок, несколько бранных слов донеслось до ушей вампира неразборчивым эхом, оборвавшимся так же резко, как появился на трассе его источник. Шон почувствовал пробежавший по спине холод, представив искорёженную груду металла и мяса, в которую они могли обернуться. Под бешенный стук сердца мужчина потянулся к кнопке радио и сменил станцию, прервав надрывную балладу «Оазиса». Её сменил пронзительный вокал «The Animals», куда более подходящий окружающей пустоте:

«Oh mother, tell your children Not to do-o-o what I have done! SPEND YOUR LIVES in sin and misery In the house of the Rising Sun!»

«Дом Восходящего Солнца», встретившийся вампиру по пути, оказался старым бараком. Путь греха и страдания — всего лишь очередным поворотом изрытой ямами полосы асфальта. По левую сторону от эксплорера иронично пронеслась табличка с белым крестом на вершине, приветствовавшая прибывших в город. По правую — мрачно таращились серые плиты надгробий. Через десяток минут Померой остался позади, и мужчина был рад, что им не пришлось задерживаться в этом краю.

🙢

Вашингтон встречал гостей, ощерившись безжизненными холмами как побитый пёс. Вскоре после того, как форд миновал Пауэрс, вновь показалась Снейк, прильнувшая к дорожной ленте. Эксплорер подошёл так близко к её берегу, что Шон мог различить собственное отражение в бурных незамерзающих водах, но идиллия длилась недолго, и спустя считанные минуты автомобиль круто свернул на юго-запад. «Hold the line! Love isn't always on ti-a-a-me» — подбадривал Бобби Кимбалл под пронзительное соло электрогитар. Шон, измотанный дорогой, дёргал головой в такт барабанным ударам в попытке отогнать сонливость. У Ламара форд повернул на запад и больше не съезжал с главной дороги, мчась навстречу прояснившемуся горизонту. В спину ему светило из-за тяжёлых облаков ленивое ноябрьское солнце. Прервав хит-парад, бодрый ведущий прогноза погоды обещал, что небольшая облачность «не омрачит грядущих праздников» и желал автомобилистам «добраться без происшествий». На языке вампира так и крутилась колкость в ответ, как вдруг впереди показались тёмные пятна водяных колёс. Оставленные на зиму круги голой промёрзшей почвы ознаменовали конец изнурительного пути. Впереди был Три-Ситис — пульсирующая сердечная жила южного Вашингтона. Здесь, на пересечении трёх рек — Якима, Снейк и Колумбия — сплелись в тугой узел города Кенневик, Паско и Ричланд общей численностью более трёхсот тысяч человек, о чём приезжему любезно сообщал приветственный баннер. Шон встретил этот старый потрёпанный непогодой щиток с восторгом паломника, узревшего библейские скрижали. Первым стал Паско. Миновав склады промзоны, высившиеся над стоянкой автомобилей, эксплорер юркнул в жилые кварталы и сбавил скорость. Вдоль ряда однотипных двухэтажных домов неслись к автобусной остановке студенты, белые воротнички торопились в офисы на своих BMW, мамочки вели сонных детей в школу, занятые уборкой листьев дворники сливались с общим пейзажем. Торопливость города разбавляли разве что посетители ресторана Тако, гревшиеся о кружки с кофе под хруст лепёшек. Повернув направо перед одиноко торчащим пятном водяного круга, форд выехал на «Восток-Айнсворд авеню» и помчался с сторону полноводной Колумбии. Переброшенный через неё кабельный мост походил на архитектурную шутку, но исправно выполнял свою скромную роль — обеспечивал связь Паско и густонаселённого Кенневика, встречавшего путников не одним-двумя, а сразу восьмью кафе-ресторанами на одной только «Восток Колумбия Драйв». Бары здесь перемежались с автомойками, гипермаркеты соседствовали с церквушками и полями для гольфа. Кутающийся в тёплую одежду народ походил на организованный муравейник — каждый при деле и каждый куда-то спешит вдвое сильнее соседей из Паско, словно кто-то объявил награду за «Самую нетерпеливую задницу». И, кажется, Шон даже узрел чемпионов. Стоило вернуться на шоссе, впереди показалось белое пятно Форда Краун, прижавшее к обочине морковный Ниссан. Владелец последнего, размахивая руками в сторону оживлённого трафика, безуспешно доказывал что-то безразличному патрульному. В ответ ему лишь протянули тикет, наверняка приговаривая «удачи на дорогах, сэр». Несколько раз по пути ещё встречались аналогичные счастливчики, одного из которых скрутили на месте за излишнюю прыть. Проводив взглядом фигуру, прижатую к капоту собственного авто, вампир сбросил скорость и тут же услышал позади гудки и мат. Наконец, после непродолжительного виляния в бесконечном потоке машин, фордик миновал нечто с красноречивой вывеской «Атомные Комнаты для Побега» и въехал в Ричланд. Если предыдущие два города напоминали сердечные клапаны, этот был аортой, жадной до притока новых людей. Пёстрые, пышущие энергией улицы украшали гирлянды и шары, тут и там виднелись плакаты с призывом не упустить беспрецедентную скидку. Музыка лилась из окон заведений, и стаи подростков врезались друг друга, скандалили и расходились по своим сторонам, создавая прежде невиданное Шоном оживление. Неприлично медленно эксплорер полз в сторону центра, как вдруг замер, чтобы пропустить очередную сорвавшуюся на красный свет толпу. Безразлично скользнув взглядом от одного сосредоточенного лица к другому, мужчина затаил дыхание. Его внимание привлекла студентка, чьи шея и не по погоде голые плечи были измазаны кровью. Приглядевшись, он понял, что это всего лишь краска. Очень похожая на запёкшуюся кровь краска. Алое пятно «стекало» в глубокое декольте девицы, из-под надорванной юбки длинного старомодного платья выглядывали измазанные отпечатками ладоней бёдра. Заметив чужой интерес, девушка снисходительно усмехнулась. Пронзительный гудок заставил сердце подпрыгнуть и вырвал Шона из оцепенения. — Хули ты делаешь на дороге, клоун? — выплюнул верзила, чьи колёса заканчивались аккурат на уровне окон фордика. Вампир оглянулся всего на секунду, перевёл рассеянный взгляд на светофор, таращившийся зелёным глазом, и когда вернулся к обочине, «Кровавой Мэри» уже нигде не было. Её место занял тучный мужик, мявший в руках местную газетёнку. Сглотнув, Шон поспешил свернуть с главной дороги и направил машину прочь из центра. — Эй, подъём, — припарковавшись у мотеля, мужчина толкнул пацана в плечо. На этот акт вопиющей наглости зверь отреагировал удивительно… никак. С трудом разлепив глаза, мальчишка снова закопошился в свитере и из растянутых рукавов наконец выглянула тощая кисть. — Вода есть? — Наверное… — мужчина зачем-то оглядел салон, но ожидаемо ничего не нашёл. — …нет. В паре кварталов был магазин. — Поесть тоже было бы неплохо, — обернулся монстр. Их взгляды встретились. При мысли о еде глаза вендиго на мгновение ожили, и Шон поспешил остудить чужой пыл: — Мы в городе. Попробуешь кого-нибудь тронуть, набежит толпа и тебя схватят. Сначала заляжем на дно. Он выключил радио, прислушиваясь к городскому шуму. Стоило на мгновение прикрыть глаза, бархатная тьма вновь подступала. Кончиками пальцев вампир потёр брови, размял переносицу, но разлепить веки удалось лишь спустя два долгих вдоха. Вендиго сидел тихо. Когда мужчина вновь обернулся к нему, голодный блеск в чужих глазах погас. Однако, что-то в дыхании монстра не давало Шону покоя. — Тебе надо прилечь, выглядишь… паршиво, — вздохнул мужчина. — Разберусь с машиной, и придумаем, как быть дальше. Если действовать наобум, загоним себя в ловушку. Он приготовился отбиваться от очередного каприза, однако и в этот раз зверь повёл себя подозрительно смирно. Фыркнув, мальчишка отвернулся к окну и уставился на прохожих. Люди сновали туда-сюда мимо фордика, безразлично уткнувшись в экраны смартфонов. Те, что всё же смотрели по сторонам, делали это, заткнув уши проводами, и подолгу вглядывались разве что в подмигивающий светофор. — Мне будет паршиво, пока не поем, — снова подал зверь голос. — Не сейчас, — огрызнулся Шон. — Привлекаем внимание. Его взгляд невольно скользнул к чужим лодыжкам. Чёрные от налипшей грязи они выглядывали из-под окровавленной штанины. Ноябрьский мороз никак не вязался с легко одетым подростком и, кажется, зверь уловил сомнение в чужом взгляде. — Мне остаться? — нахмурился он, обернувшись, едва вампир открыл дверь. — Да, посиди тут, пока я схожу за водой. Кажется, вендиго что-то ещё проворчал, однако мужчина уже не вслушивался. Хлопнув дверью, он, на всякий случай, запер автомобиль и направился дальше по улице. Минимаркет отыскался за углом и, по старой американской традиции, примыкал к заправке, зазывая заглянуть внутрь конвульсивно дёргающимся аэроменом. Нечто, похожее на выплюнутые шредером полоски бумаги, склеенные между собой, размахивало руками-лентами и раскачивалось вправо-влево под навязчивый джингл. Миновав чудо рекламной мысли и очередь ожидающих заправки авто, Шон скользнул в приоткрытые стеклянные двери и вдруг замер при виде окровавленных людей. На сей раз ему встретилась парочка, романтично «покусавшая» друг друга. Придирчиво разглядывая стойку с безделушками, парень с чудовищными «дырами» на запястьях что-то доказывал спутнице. Его жертва — блондинка с кроличьими зубами в обрамлении искусственных клыков и аккуратными точками на припудренной шее — слушала спутника в пол уха, примеряя к запястью браслетик. Блуждая вдоль стеллажей, Шон схватил пачку носков, несколько бутылок воды и замер перед футболкой с надписью «Я люблю Ричланд». Вместо милого сердечка, какие принято рисовать на сувенирах, на ней красовался анатомически правильный орган с воткнутым в него кинжалом. Шон с сомнением оглядел полки и отыскал толстовку с такого же типа рисунком. Из двух зол было выбрано то, что скрывало больше участков тела. Уже подойдя к кассе, мужчина вспомнил про дыру в джинсах зверя, и задумался над тем, чтобы поискать секонд-хенд. Сам по себе мальчишка не был крупным, возможно, ему даже подошёл бы тот же размер, что и Шону. В конце концов, штанины можно было и закатать, а будут мешаться — тем лучше, зверю будет труднее дать дёру. «Или всё-таки соль?» — мелькнул ещё один вариант при виде очередной акции. — «Нет, слишком долго. Пятновыводитель? Ещё проест тряпки. Подлатать? Но кровь… Чёрт, а толку?» Он представил, как пытается убедить зверя довериться ему и снять штаны, и не удержал нервной усмешки. — На фестиваль? — бодрый голос кассира вырвал вампира из размышлений. Шон перевёл недоумённый взгляд на мужика в футболке AC/DC, но прежде, чем успел прочесть имя на бейдже, голос подала подскочившая к стойке девушка. — Мы то-о-оже, — протянула она, вываливая из корзины закуски, и достала карточку. — Стив фанат. Прожужжал уши, уже второй раз к вам ездим. Вот, даже принарядились. Изящная ладошка с длинными оранжевыми ногтями провела в воздухе дугу, указывая на грим: — Похожа я на Маришку? Шон хмуро уставился в безумно вытаращенные глаза, обведённые чёрным карандашом. Жёлтые линзы смотрелись на ряженной не менее глупо, чем на актрисе в фильме. Откинув полы бежевого плаща, девица обнажила забитый татуировками животик. Чёрные лилии тянулись от широкого пояса до кисточек короткого топа. Вампир не без злорадства отметил, что грудь подражательницы не дотягивала до оригинала, однако мужик на кассе остался под впечатлением. — Ван Хельсинг и Маришка, — усмехнулся тот самый Стив, переключая внимание на себя и покачал в руке бутафорский кинжал. — Я бы глянул такое кино. Если ты понимаешь о чём я. Он пихнул Шона в бок и схватил свою «упырицу» за талию, одновременно прикрывая её оголённые бёдра полами плаща. Под писк штрихкодов парочка продолжила щебетать о предстоящих выходных: — В следующем году возьму арбалет, — фыркнул «охотник», грохнув о стойку бутылками пива. — Сам будешь таскать его, — упрекнула его блондинка, отправляя батончики со стойки к остальным покупкам. — Знаете, сколько весит эта штуковина? Десять фунтов! — Вместе? — невпопад отозвался кассир, оторвав взгляд от штанги в её пупке, и кивнул на пиво. — Лет сколько? Вздохнув, «охотник» полез в сумку, увешанную крестами и значками с кровавыми пентаграммами, чтобы достать водительские права. Под настороженным взглядом продавца он придурковато улыбнулся, повторяя фото на карточке. Заправщик снисходительно хмыкнул и бросил разделитель, отсекая пиво от сложенной Шоном одежды. — Тоже фанат? — обратился мужик ко второму покупателю, уткнувшись в монитор. — Типа того. — Кого изображаешь? — кассир ненадолго поднял глаза. — Ходячий труп. Его шутку оценили на целую ухмылку. — Они большемерят, — предупредил заправщик, отыскав бирку на кофте. — Тем лучше. — Там ещё рядом браслеты. Светятся в темноте. Обернувшись, Шон различил связку резиновых лент. «Кусаю без предупреждения» — гласила надпись на одной из них. Рядом висели напульсники с уже знакомым изображением сердца и подписями «Вечно голодный». Ближайшая к вампиру стойка красовалась значками с какими-то портретами. — Не нужно, — хмыкнул вампир, поразмыслив. — Он далеко не уйдёт. Несколько секунд заправщик смотрел на него с подозрением, после чего, покачав головой, отбросил носки к зубастым леденцам и схватил одну из бутылок: — А это, типа, святая вода? — хмыкнул он, пытаясь разбавить возникшее напряжение. Шон уставился на красную лилию этикетки, мало напоминавшую крест. — Питьевая, — пожал он плечами. — От жажды. Кассир вновь перевёл на покупателя взгляд, в котором читался немой вопрос, не разыскивает ли кто этого слабоумного. На этом их неловкий диалог кончился. Случайно пробив носки второй раз, мужик какое-то время возился с отменой, пока вампир просто не взял ещё одну пару. Уже отсчитывая наличные, Шон вспомнил о закончившихся сигаретах и ткнул пальцем в ближайшую пачку с золотым верблюдом. Едва голубой прямоугольник лёг на стойку, вампир спрятал его в карман к зажигалке и поспешил выйти. Огромный циферблат на вершине стелы моргнул, и точное время уступило место температуре. «37,4 °F» — сообщили горящие красные палочки, прежде чем снова потухнуть. — «10:06» Шон тяжело вздохнул, вынимая сигарету из идеально ровного ряда, и закурил. Первая же затяжка отдалась приятным туманом в голове, словно вампир ненадолго погрузил лицо в тёплую воду. Мысли замедлились, они больше не роились тревожными стаями, а лениво перетекали одна в другую, и даже тревожное «что дальше?» уступило обнадёживающему «мы это пережили». Пережили. Мужчина почувствовал, как при этой мысли дрогнула рука, и пепел сорвался с кончика сигареты, разбившись о заплёванный асфальт. Стряхнув остатки, Шон втянул больше, пока лёгкие не укололо напряжение, и медленно выпустил клубы дыма носом. Сквозь сизое облако улица Ричланда смотрелась как сказочный кадр романтической комедии. Хихикающие школьницы прогуливали занятия в кафешках, собачники неспеша выгуливали питомцев на газонах, какой-то паренёк тупил у бензоколонки, отвлёкшись на телефон, и не замечал недовольство людей в очереди. — Never mind I'll remember you this, I'll remember you this way, — промурлыкал под нос вампир, в очередной раз затягиваясь. Проходящая мимо старушка покосилась на него и брезгливо поморщилась при виде сигареты. Её морщинистое личико ничуть не испортило настроение Шона. Пожелав даме доброго дня, мужчина бросил окурок в урну и направился обратно к парковке.

🙢

Сердце ухнуло, когда в череде автомобилей сперва показалась крыша фордика с блестящими на солнце чёрными рейлингами, а затем и тонированные окна. Машина была совершенно пуста. Лёгкость, оставшаяся после перекура, испарилась в мгновение, и Шон осознал собственную глупость. Конечно же, чёрт возьми, ему не следовало оставлять вендиго одного. Не стоило его развязывать, а лучше было пристрелить в проклятом сарае, пока зверь не мог дать отпор. «Come mierda! Маленький кусок…» Скрипнув зубами, мужчина сорвался на бег. В несколько секунд он преодолел пол сотни ярдов и перешёл на шаг лишь когда заметил на заднем сидении груду тряпок, одна из которых блестела помятыми бантиками. Тяжело дыша, Шон пригляделся. Это был зверь. Свернувшись калачиком, мальчишка поджал под себя ноги и уткнулся лицом в обивку. Готовил ли монстр засаду и уснул, измотанный ожиданием, или же просто искал удобное положение, оставалось гадать. «Сраный… чёрт!» Выпрямившись, вампир судорожно вздохнул. Несколько секунд ушло у него на то, чтобы успокоить колотящееся сердце, прежде чем он подошёл к машине и забрался на водительское сидение. — Держи. Холодная, как просил, — протянул Шон одну из бутылок. Вендиго мгновенно поднялся, будто всё же не спал, и схватил пластик. Ничуть не смущаясь обжигающего ладони холода, он прислонил бутыль ко лбу и, прикрыв глаза, стал тереться о неё, пока всё лицо не намокло. Однако щёки мальчишки стали только краснее. — За углом есть отель, — начал вампир, доставая вторую бутылку, к которой сам с удовольствием приложился. Ледяная вода обожгла язык и смыла ощущение песчаной корки, будто бы облепившей горло. Зубы на такой вызов ответили болью, от которой свело мышцы челюсти, но мужчина всё равно сделал несколько жадных глотков и только затем продолжил: — Пересидим там, пока не стемнеет. Машину проще спрятать у всех на виду. — Открой, — вместо ответа потребовал зверь, протянув руку. Шон с сомнением оглядел пожёванную крышку, всё ещё блестящую слюной, и обменял огрызок на уже вскрытую тару. Пацан схватил её, не раздумывая, и с жадностью осушил остатки. Едва последняя капля разбилась о язык монстра, он снова уставился на вампира, «Мало?» — успел лишь подумать мужчина, как вдруг от виска мальчишки к острому подбородку сбежала крупная капля. Шон накрыл выдавленную лилию рукавом куртки и сжал. После недолгого сопротивления мятая упаковка поддалась, и крышка со звонким щелчком отстала от горлышка вместе с шипастым кольцом. Вендиго отбросил пустую бутылку, вырвал из чужих рук новую и вылил в себя половину, не обращая внимание на стекающие к подбородку и бинтам струи. — Когда народ потянется на гулянку, растворимся в толпе, — подал вновь голос мужчина, уложив на заднее сидение пакет с водой. Он старался не обращать внимание на блестящие от влаги бинты и тянущиеся под ними алые разводы, но взгляд то и дело цеплялся за подпрыгивающий кадык мальчишки и мышцу, выделившуюся на шее, когда зверь запрокинул голову. Заставив себя отвернуться, вампир уставился на рекламу какой-то пиццерии. — Доволен? — выдохнул он. — Пара часов, и разбежимся, как будто и не встречались. Глотки, нервные и звонкие, словно кто-то откачивал воду ручным насосом, стихли. Послышался хруст пластика. Шон заглянул в зеркало заднего вида и увидел всё те же горящие золотом зрачки. Брови над ними сомкнулись до того сильно, что на лбу зверя проступила морщинка. — Решил оставить меня, как приманку? — прищурился монстр. — Давай без этого. Я уже помог тебе уехать дальше, чем ты добрался б пешком. Поодиночке меньше шансов привлечь внимание. — Если бы ты изначально не приехал в лес… Отбросив пустую упаковку, вендиго наклонился к пакету, чтобы достать воду, и снова принялся яростно жевать крышку. Несколько секунд Шон наблюдал неравную борьбу лесной твари с человеческими технологиями, пока не сжалился. — Совсем как зверёк, — выдохнул мужчина, отобрав покорёженную тару. — Джим в любом случае приехал бы с кем-то другим. Не будь там меня, вряд ли ему помешали бы сделать то, что он собирался. Всё ещё хмурясь, мальчишка влил в себя третью порцию. — Я вышел к тебе из-за запаха. Ты не пахнешь человеком. Я не думал, что у тебя будет пистолет с серебром. Шон вздохнул. Сил продолжать спор, как и аргументов в своё оправдание, у него не было. Монстр, довольный чужим молчанием, тоже предпочёл тишину. Пил он совершенно отвратно, не обращая внимание на то, что заливает не только бинты, но и ворот свитера, отчего повязка на шее быстро пришла в негодность — разбухшая от влаги ткань грозила вот-вот слететь на пол. — Легче? — спросил мужчина, с тревогой глядя на показавшиеся из-под неё края ран. — Поесть бы неплохо. — Надо их обработать. Игнорируя требование, Шон открыл дверь и кивнул в сторону зверя. Торопливо собрав бутылки обратно в пакет, он переложил купленную одежду в рюкзак и шагнул на улицу. Свежий воздух лизнул щёки, сменив просачивающийся сквозь поры кровавый душок, но жажда не отступала так просто. Тенью на краю зрения, неразборчивым шёпотом она сопровождала вампира, вынуждая приглядываться к лицам прохожих. «Они знают» Сглотнув, мужчина обернулся к машине. Зверь недовольно таращился из-за спинок кресел, будто застывшая в засаде пума. Он почти не дышал, уставившись сквозь окно на ждущую зелёного света девочку. Вертя руках измазанных в грязи кукол, малышка что-то рассказывала матери, которая раздражённо набирала сообщение и не удостаивала ребёнка взглядом, даже не подозревая, насколько близка опасность. — Пошли, — гаркнул вампир, привлекая внимание монстра. Зверь недовольно уставился на него и попытался переползти на переднее кресло, но в отсутствие второй руки не смог опереться о спинку. Сжалившись, Шон щёлкнул дверью позади мальчишки, и его взору предстала голая поясница с выступающими острыми позвонками. Пацан тут же попятился, споткнулся о болтающийся рукав и зарычал. Ещё через несколько секунд он всё же сумел без посторонней помощи выбраться из машины. — Постарайся вести себя тихо, — процедил Шон, но тут же поймал чужой голодный взгляд, устремлённый на хипстера в неоновой безрукавке. Монстр, как он есть, высматривал добычу, оказавшись у шведского стола из «ходячих кусков мяса». — И не смотри так на них, — приказал куда жёстче мужчина. — Ты нас выдашь. Вендиго не ответил — в упор таращился на поднявшуюся с лавочки жертву, словно вот-вот бросится. Стиснув одной рукой лямку рюкзака, Шон потянулся к пистолету за поясом, но пацан вдруг отвернулся. Шлёпая босыми ногами по тротуару, он захромал следом к мотелю. Двухэтажное здание, чей фасад украшали хлопья кирпичной краски, встретило их присыпанным окурками порогом и потухшей вывеской «открыто» на стеклянной двери. Ниже красовалась наклейка «вход с животными запрещён». — Добр’утро, — не очень приветливо отозвалась старуха на ресепшене при виде новых постояльцев. — Доброе. Шон ответил ей одной из своих располагающих улыбок и подошёл к стойке, обитой дешёвым пластиком цвета павлиньей задницы. Администраторша, укутанная в ярко-синюю блузу, вписывалась в антураж как слониха в театре. Бряцая крупными безвкусными украшениями, она открыла папку в жёлтый цветочек и щёлкнула ручкой. — Нам бы комнату до вечера, — продолжал улыбаться вампир. Старуха пробежала взглядом по исписанным строчкам и оглядела потенциального постояльца. Затем она сняла с груди очки в увесистой роговой оправе и как бинокль медленно навела на мальчишку. Тонкие губы, выкрашенные брусничной помадой, скривились. Не зная, как реагировать на столь откровенную неприязнь, мужчина полез было в рюкзак за наличными, когда услышал скрипучее: — У нас приличное заведение. Недоумение отразилось на лице Шона. Он зачем-то перевёл взгляд на сохнущие в дальнем углу драцены, затем оглянулся на зверя в поисках подвоха. — Слушайте, я не хочу проблем, — начал было мужчина, всё так же очаровательно улыбаясь. — Нам просто нужно… — Меня не интересует, — оборвала его старуха, всё ещё с сомнением разглядывая мальчишку. — У нас не бордель. Будете вести себя странно, пойдёте вон. Лишь после обещания не шуметь она всё-таки протянула ключи. — Спасибо, — сухо бросил вампир и поспешил расписаться в журнале. — Адам Сейтчик, — хмыкнула с сомнением женщина, пересчитывая наличные. — Поляк? — Румын, — огрызнулся Шон и жестом позвал пацана. Номер отыскался не сразу. Петляя по коридорам вдоль бесчисленных пейзажных фотографий и картин с щеночками, Шон вслушивался в шуршание ковра за спиной. Из-за ранения зверь двигался неуклюже, но даже так — слишком тихо для человека. Казалось, стоит мужчине отойти на шаг дальше, вендиго растворится в воздухе как плод бредового воображения. Опасения развеялись, стоило свернуть за очередной угол. Грохнув дверью, навстречу им вышел ещё один постоялец, уже не удививший порванной рубахой и бутафорским шрамом на пол лица. — Классный грим, — подмигнул незнакомец монстру. Зверь нахмурился, но прежде, чем что-то ответил, показалась бронзовая табличка «23», и Шон утянул его в номер. Сбросив куртку, вампир снял с тумбы красный хенгер «не беспокоить» и повесил на ручку двери. Ботинки отправились в угол, рюкзак рухнул на грубое персиковое покрывало и обнял ремешками одну из подушек. Потревоженный бок вспыхнул: боль впилась в него ржавыми зубчиками ручной пилы. — Ты всегда так бродишь? Хорошо, никто не заметил, — поморщился Шон, стягивая кофту. В оставленную открытой форточку, подбросив жалюзи, ворвался ветер, и мурашки покрыли спину мужчины до самого затылка. — Только когда жарко, — едва слышно отозвался мальчишка. — В смысле? Обернувшись, вампир застал зверя у стены. Вендиго стоял, прислонившись к шершавой поверхности, как вдруг на глазах сполз по ней на пол и уткнулся в колени. — Хей, — позвал Шон, опустившись на корточки перед ним. — Выглядишь плохо. Щёки монстра горели. Коснувшиеся их пальцы укололо едва уловимое тепло, словно исходящее от остывающей батареи или нагретой ложки. Это было чертовски странно. Сглотнув, вампир затаил дыхание и накрыл ладонью чужой лоб. Волосы зверя прилипли к её тыльной стороне, влажные от пота. Но что страннее, когда к нему прикоснулись, зверь не отпихнул руку, только вздрогнул и тут же поморщился: — Что делаешь? — Пытаюсь понять, — нахмурился Шон. Лоб вендиго с трудом можно было назвать холодным. Его алеющая кожа точно была прохладнее, чем у человека в лихорадке, однако для монстра даже это призрачное тепло казалось неестественным и не шло ни в какое сравнение с могильным холодом, который зверь источал ещё в сарае. — У вас бывает жар? Мальчишка прикрыл глаза и тяжело выдохнул: — Воздух… горячий… — Твою мать… Подхватив зверя под руки, Шон выволок его из крохотной комнатки в ещё более тесную ванную и усадил на пол душа. Санузел, обитый мелкой белой плиткой, едва вмещал двух человек — кабина здесь стояла почти вплотную к унитазу, раковина торчала зажатая между ними так, что можно было одновременно мыть голову и подтираться. Сейчас это сыграло вампиру на руку: уместившись на «троне», он выкрутил ручку. Что-то под потолком зашипело, грохнуло, и ледяная вода сорвалась мощным потоком, на голову мужчины, прежде чем тот сумел отскочить. Всё ещё не открывая глаз, вендиго подставил лицо. Кончик пропитанного водой бинта окончательно выскользнул, и взору открылись две чудовищные дыры в чужой шее. Запах крови в мгновение окутал комнату. Шон стиснул зубы, уговаривая себя не дышать, пока наблюдал, как расслабляются плечи мальчишки. Всё реже вздымалась грудь, облепленная мокрой тканью; всё более ровным становился чужой пульс. Собственное сердце мужчины, в противоположность чужому, ускорило бег, когда клыки проткнули губу с внутренней стороны. — Так лучше, — подал голос мальчишка, уставившись из-под мокрой чёлки. Его волосы завились сильнее, влажные кудри облепили лицо. Стекающие вдоль щёк струи воды изгибались на острых скулах, и Шон попытался удержать фокус внимания на дрожащих каплях, срывающихся с пшеничных ресниц, но то и дело опускал взгляд к кровавым бинтам. — Хорошо, — выдохнул вампир, сунув шланг монстру, и упёрся спиной в холодную плитку. — Сиди так. Голова гудела. Гул сердца отдавался в висках, приглушая остальные звуки, и горло снова скребло изнутри, будто мужчина проглотил подушечку для иголок. — Тоже голоден? — Пустяки, — отбрехался вампир. Запрокинув голову, он уставился на шею монстра. Скажи раньше кто, что простой ледяной душ способен залечивать дыры от серебряных пуль, Шон рассмеялся б тому в лицо и посоветовал меньше курить всякой дури. Однако теперь он лично мог наблюдать, как под воздействием холода раны зверя, всё ещё неприятные на вид, заметно уменьшились и запеклись новой коркой. — Тебя выдают глаза, — подал голос монстр, заливая водой не только лицо и свитер, но теперь и джинсы. — Мы могли бы съесть кого-нибудь пополам. — Даже не думай, — огрызнулся Шон, сверкая клыками. — Нас вычислят. — Мы можем договорится, — вендиго наклонился вперёд, и ворот свитера соскользнул, обнажив острую ключицу. — Один труп, и я отстану от тебя прямо тут. Пацан явно оживился. Он даже не подозревал, насколько соблазнительно выглядел, когда таращился на мужчину широко распахнутыми глазёнками, словно модель из дешёвых порно-журнальчиков 90-х. — Это будет твой труп. Вампир запрокинул голову, прикрыл глаза, чтобы не видеть, как вздувается на бледной шее жилка, но не смог удержаться и вдохнул солоноватый аромат, осевший на языке металлической плёнкой. — А говоришь пустяки, — фыркнул зверь. Шон поморщился. Идея быстро найти себе средь бела дня пропитание, не прибегая к убийству, уже сама по себе походила на сказку, не говоря уже о том, что вендиго требовал целого человека. — Я не собираюсь никого убивать. Приподняв край собственной кофты, вампир уставился на пропитавшуюся кровью повязку и тяжело вздохнул. — Хочешь, иди. Уверен, что в городе нет охотников? — Моя территория — лес. Тут слишком много людей, — проворчал монстр и стянул свитер. Морщась, он осмотрел дыру на груди и принялся оттирать кровь. Вода стекала по бледной коже, очерчивая изгибы мышц; делала зверя похожим на одну из тех мраморных статуй, которые Шон видел на обложках журналов. Некоторое время мужчина наблюдал, как длинные пальцы скользят у краёв раны и убеждал себя, что вены чужих предплечий выглядят сексуально… и только. — Тогда делай, как говорю, — выдохнул он, опустив глаза в пол. — Подождём вечера, когда будет легче раствориться в толпе. Лёгкие ныли, требуя глоток свежего воздуха, но стоило сделать короткий вдох, почти спрятавшиеся клыки лезли обратно, и мужчина всё же поднялся с места. Оглядев занятого купанием пацана, он вернулся в комнату и рухнул на кровать лицом вниз. Пистолет лёг под подушку, зажатый в правой руке, левая распласталась на колючем покрывале. Судорожно вдохнув, мужчина не спешил расставаться с воздухом. Теперь нос щекотал кондиционер, не сумевший перебить ароматом ванили кислые нотки дешёвого порошка. Некоторое время Шон боролся с сонливостью, прислушиваясь к шуму воды в соседней комнате, и бездумно разглядывал царапины на прикроватном столике. В ржавом пятне на на обоях ему виделся силуэт то ли черепа ящерицы, то ли карты Австралии. Наконец вампир поддался желанию сомкнуть веки и провалился в тревожный сон без сновидений.