You will always be a favorite enemy.

Сталь меча холодит кожу шеи, заставляя кадык чуть подрагивать. Оказывается, Сяо Синчэнь тоже может быть жесток, раз столь яростно вжимает его, Сюэ Яна, в стену, и грозит вспороть горло при любом неправильно сказанном слове. Глядя на искаженные яростью губы даочжана, с которых срывались все его предыдущие грехи и героические слова о мести, красноглазый усмехается, иногда даже радуясь тому, что глазницы ученика Баошань пусты, и он не может видеть этой ухмылки. Бледная рука Сюэ Чэнмэя ложится на руку, держащую меч у его горла.

—Позвольте мне.

Сяо Синчэнь затихает, ощущая прикосновение и переставая вести свой гневный монолог, но держа твердой рукой меч. Сюэ Ян усмехается, поднимаясь выше и в оконцовке хватая плечо своего заклятого врага, приближая лицо к лицу Странствующего Заклинателя. Сталь меча вонзилась в кожу, и первый капли алой крови упали на землю.

—Даочжан, однажды вы спасли мне жизнь. Неужто не собираетесь помиловать меня второй раз?

И хватает же у наглеца пороху, дабы просить такое после всего содеянного! Синчэнь стискивает челюсти, надавливая на рукоять холодного оружия и ещё больше царапая шею Сюэ Яна, но слышит лишь хриплый смешок, да ощущение горячего дыхания где-то на уровне собственной скулы.

—Я не хочу с тобой враждовать, Сяо. В конце концов, мне тоже непросто было портить тебе жизнь после того, как ты спас мою.

Рука бывшего ученика клана Ланьлин Цзинь осторожно ложится на перетянутую шёлковым, поношенным поясом талию, поглаживая поясницу.

—У тебя не осталось ни капли совести.

Сверкнул меч, подкидываемый в воздухе, и его кончик вонзился точно в плечо Сюэ Яна, не вызывая у последнего ничего, кроме смеха. Слеп, а бьёт так, будто обладает орлиным зрением. Рука моментально соскользнула с поясницы, и красноглазый покорно встал у стены, заводя за голову.

—Даочжан..Вы искромсали мою душу. Неужто вам мало, коль вы требуете больше и терзаете мое тело?

На губах Синчэня появилась лишь лёгкая улыбка отвращения, смешанная с презрением.

—Как всегда, Сюэ Ян, как всегда. Все виноваты, кроме тебя?

Нет, Сяо. Определенно виноват один я. Я стал бояться сна, с тех пор, как осознал, насколько мерзки мысли моей мести. Ведь во снах я каждый раз видел его. Чувствовал ледяной холод воды и твой размытый силуэт, где-то там, на берегу. Мы менялись местами и из раза в раз ты убивал меня. А все, чего я хотел, это взять твою руку и согреть твои холодные пальцы. Знал ли ты, Сяо, что я не спал по ночам, всматриваясь в то, как ты снимаешь с глаз кровавую белую ленту и меняешь её на новую? Что я видел твои пустые глазницы, из которых текли кровавые слёзы? И знал ли ты, что, видя это, ты испытывал физическую боль от выступающих наружу глазных нервов, а мое сердце разбивалось на миллионы кусков?

—Как мы вообще стали врагами, Сяо?.. Мы ведь могли избежать всего этого.

Сюэ Чанмэй вздыхает и хмурит брови, осторожно отводя в сторону руку, с направленным прямо в его сердце клинком. Нет нужды протыкать его. Оно уже и так разбито этим же человеком. Сжимая запястье Синчэня и шаря чуть теплыми пальцами по идеально бледному запястью, бывший ученик клана Цзинь зажимает нерв на руке. Меч с грохотом выпадает из разжатых пальцев. Красноглазый осторожно подталкивает заклинателя прямо к стене, не давая ему возможности вырваться и держа запястья с поразительно тонкой кожей с ощутимой силой, но не позволяя себе лишний раз причинить боль.

—Ты знал, что я боюсь спать, даочжан? А всему виной ты. Из разу в раз ты приходишь ко мне во снах, убиваешь меня, давая надежды, утопляя не в своей любви, а в бездонном море. Все говорят, что ты похож на лёгкий ветерок. Почему этот ветерок не обдует мои раны и не залечит их? Почему я, вопреки собственным желаниям, должен воевать с тобой?

Сюэ Ян осторожно кладет палец на губы задержавшего дыхания заклинателя.

—Я не хотел этого ещё с того момента, когда увидел тебя, в белых одеждах, чуть колыхаемых ветром в ночи. В ту ночь, когда ты спас меня.

Красноглазый вдыхает побольше воздуха в грудную клетку и прижимается губами к губам ученика Баошань, слегка царапая клыками нежную кожу губ и принуждая разомкнуть челюсти, врываясь языком в чужую ротовую полость, но вовремя останавливая себя. Сяо Синчэнь не любит грубость. Он заметил это за столь большое время проживания вместе, и, будь его воля, он бы и мухи не тронул. Но зачистка и убийство нечисти — его прямая работа, как бродячего заклинателя. Но в остальных аспектах..Он нежен. Он нежен и сладок до безумия. Его тонкая кожа, миловидный внешний вид даже с этой лентой на глазах, его тихий и спокойный голос, который едва ли реально услышать строгим. Добрая душа, хрупкое тело и сильная эмпатия ко всему живому. Ведь наверняка далеко не каждый бродячий заклинатель подобрал к себе какого-то мужчину с серьезными ранениями и впустил его в собственный дом. А Сяо Синчэнь так сделал. И ему нет цены за это. Сюэ Ян обвивает руками талию выходца с горы Баошань, заставляя податливое тело изящно изогнуться в пояснице навстречу ему. Переплетая языки и слыша тихое мычание, Сюэ Чанмэй чуть впивается пальцами в бока заклинателя, подтягивая его ещё ближе к себе, углубляя поцелуй и проводя языком по идеальному ровному ряду зубов, изучая каждый миллиметр чужого рта. Это первый и последний раз. И Сюэ Ян знает это. Знает, что после вкушения сладости, он отведает горечь. Настолько жгучую, что сердце точно пробьет рёбра и выскочит наружу, да побежит прямо за тем, кто стремительно уйдет, едва этот миг подойдет к концу. Цепляя клыками влажные от поцелуя чужие губы, бывший ученик клана Цзинь и сам тихо стонет прямо в поцелуй. Слишком нежно. Слишком много света. Слишком много слащавости и тепла. Он не привык к такому. Ведь жил, всю жизнь высмеивая влюбленные парочки. Но это пока сам не осознал драгоценность и невинность его врага, почти лежащего на его груди и шумно дышащего через нос.. Неосознанно вжимая Синчэня, вцепившегося пальцами в его плечи, в себя, Сюэ Ян и сам льнёт к его телу, выгибаясь и прижимаясь грудью, жаждая уловить тепло тела даже через белую ткань, услышать стук биения сердца. Рука бесстыдно сползает с талии, беспорядочно возя по спине, скребя короткими ноготками ткань, как зверь клетку когтями, пытаясь поцарапать широкую спину ученика Баошань, осторожно ослабляя хватку, так, чтобы между разгоряченными телами осталось место для руки, уже приступившей к развязыванию пояса ханьфу, отстраняясь от поцелуя, кусая и зализывая собственные укусы на тонкой шее, дрожащими пальцами пытаясь справиться с узлом на белых одеждах. Резкий удар коленом прямо в живот ощущался, как свержение с небес. Согнувшись пополам и прокашливаясь, он успевает лишь заметить, как белая тень подлетела к своему мечу и вновь направила острие от него, отгораживаясь. Но эти красные следы на шее, да сбитое дыхание, помятая одежда и опухшие губы напоминали о том, что все не забыто. Что это было не сном. На глубокие раны наложили стежки, которые сейчас трещали, готовые порваться и разорвать раны ещё больше, увеличивая их масштаб и боль от них.

—Ты.. Окончательно сошёл с ума.

—А это... Уже твоя вина.

Сюэ Ян усмехается, слыша внутри себя крики. Его вот-вот вновь бросят в тот самый водоём, как во сне, но только в реальности. И он оттуда не вылезет, даже если захочет.

—Сяо..

Белая фигура плавным движением руки убрала меч и Синчэнь пригладил измятую одежду, на которой все ещё остался запах Сюэ Яна. Если Бродячий Заклинатель уйдёт сейчас, то это будет концом. Это будет последним, что он увидит в своей жизни - уходящий силуэт с одеждой, уходящей в пол, колышущейся на ветру.

—Даочжан, подожди.

Сяо Синчэнь повернул голову в сторону Сюэ Яна. Уголки губ красноглазого дрогнули. Он много раз представлял себе, как выглядели глаза заклинателя до того, как он добровольно вырвал их. В его представлении, это были два бриллианта, сверкающие голубым цветом и так прекрасно вписывающимися во весь внешний вид ученика Баошань. И в его понимании..Сейчас бы эти два бриллианта сверкнули гневом, который столь редко посещал отчужденный от мирских забот разум. Свет Шуанхуа, вновь подобранного своим хозяином, затмил взор.

—Твой путь окончен... Сюэ Ян.

—Я выполнил то, чего хотел. О большем моя душа не смеет мечтать.

Ты так и не понял, Синчэнь. А если и понял, то не принял. Ты не принял того, что принял даже я. Я принял то, с чем я столь долго боролся и мечтал подавить, ведь не ожидал того, что оно будет преследовать меня. То, что рвало мою грудь и всю построенную рациональность к чёрту. Что совершенно не вписывалось в наши взаимоотношения. То, что вселяло надежду и заставляло столь долго откладывать месть. Ты не принял мою любовь, Сяо. Но может, хотя бы испытал её силу? Хлынула алая кровь, подобная по цвету стремительно теряющим фокус глазам. А ты так и не понял, Сюэ Ян. Что ты имел шанс на искупление.