Тихое мурлыканье и лечебные поцелуи

Тиканье настенных часов уже начинает немного раздражать. Тэхен вздыхает тяжело, кладет ручку между страницами и закрывает книгу. Он глаза прикрывает, голову наклоняет в разные стороны, потихоньку разминая затекшую шею. В голове, если честно, уже какая-то каша из мыслей, различных формул, заклинаний и ингредиентов. Все путается между собой и словно не может найти себе места, встать в нужную ячейку. Тэхен откидывается на спинку кресла, начиная бормотать себе под нос все свойства белладонны. Он запинается буквально через пару секунд, но все ещё силится вспомнить нужную информацию самостоятельно. Увы, получается у него из рядя вон плохо. Поэтому, подавив очередной тяжёлый вздох, Тэхен тянется рукой к обитой кожей книге. Мешает ему аккуратная кошачья лапа, мягко надавливающая на внешнюю сторону кисти. Тэхен хмыкает тихо, качая головой. И улыбается едва-едва, но ладонь разворачивает. Секунда, и запястье щекочет мокрый нос, что тут же скользит вниз, до кончика среднего пальца. Тихое мурлыкание разносится по комнатке, перебивая тиканье стрелок часов, а довольного острые клыки цепляют подушечку среднего пальца. — Эй, не кусайся, — строго предупреждает зверька Тэхен, на что получает недовольное фырчанье. — Нет, я серьезно, даже не думай. Кот глаза закатывает совсем по-человечески, вздыхает тяжело и, чуть сдвинувшись, пушистую пятую точку устраивает прямо на чужой книге. — Ну ты и вредина конечно, — цыкает Тэхен, пальцем тыча в бок оборотня. — Вот разозлишь меня и будешь одним сухим кормом питаться. Котяра шипит на него тихо и мордашку свою воротит, а после и вообще разворачивается, вновь устраиваясь на книге, но уже спиной к ведьме. Тэхен хмыкает, слегка передергивая плечами, укрытыми мягкой вязанной кофтой. Пожалуй, для заядлого любителя сладостей Юнги такая угроза была довольно оскорбительной. — Ладно, ладно, прости, котёнок, я погорячился, — тянет травник, осторожно пальчиками касаясь гладких треугольничков ушек. Он ведет подушечками аккуратно, наслаждаясь тем, как ощущается мягкая, шелковистая рыжая шерстка. Гладит медленно, размеренно, нежно. Кот пытается сопротивляться такой незатейливой ласке, однако пара секунд, и низкая вибрация снова щекочет горло, а предательское мурлыкание вырывается наружу. — Ну же, не дуйся, мандаринка, — тянет Тэхен, продолжая печесывать ноготками за ушком. Оборотень наконец-то перестает ломать драму и сам ластится, трется о подставленную ладонь. Мурчит громко, носом тычется, глаза блаженно прикрывает и еще больше касаний требует. И Тэхен послушно ему дает это до тех пор, пока не чувствует, что усталость и сонливость начинают брать верх, а веки медленно закрываться. — Так, пушистенький, давай-ка двигай свою попу, — требует Тэхен негромко. Он мотает головой, трет лицо ладонями и вздыхает тяжело, давая себе мысленных тумаков. Нельзя ему сейчас спать, ему надо учиться. — Юнги, кыш, — уже чуть громче и чуть настойчивей шикает Ким. Кот зевает лениво, смотрит на младшего невольно-недовольно, но отходит в сторону, тут же сворачиваясь в клубочек в углу рабочего стола и пряча мордашку в лапах. — Правильно, поспи немного, котёнок, — Тэхен в проследил раз проводит ладонью по спине кота, а после снова открывает книгу, продолжая бормотать себе под нос. — А мне надо доразобраться с этим зельем. Тэхен с легкостью находит ту страницу, на которой он остановился, и продолжает чтение. Ким быстро скользит глазами по ровным строчкам. Страница за страницей, а потом заново от самого начала и до самого конца. Он шепчет себе под нос, зачитывая некоторые фрагменты и стараясь запомнить их. Вскоре книга откладывается в сторону, а сам Тэхен исчезает в кладовке, потому что, ну… с теорией закончили, пора приступать к практике. Тэхен роется на полках минут десять, возвращается в комнату и раскладывает на столе все нужные для зелья ингредиенты. Брови хмурит, проводит пальцем по котелку, проверяя, не осталось ли на нем ничего от прошлого зелья. Удостоверившись, что все в порядке, Тэхен приступает к подготовке. Он измельчает мяту и белладонну, растирает в ступке сушеные листья арники и осторожно высыпает их в уже кипящую благодаря заклинанию воду. Ким монотонно помешивает смесь деревянной ложечкой, смотрит на часы, мысленно засекает десять минут и переводит взгляд на угол стола, в котором дремал Юнги. Тэхен усмехается, чувствуя, как при виде этого зверька внутри тепло затапливает, а нежность щемит грудь и щекоткой по венам растекается. Честно, он и не ожидал, что сможет так прикипеть к этому ворчливому комку шерсти, которого нашел как-то израненным в лесу. Но нет. Прикипел. Привязался. Влюбился. Тэхен взгляда от старшего не отводит, машинально тянется рукой к колбочке, открывает ее и щедро так добавляет фиолетового порошка в зелье. И это становится его главной ошибкой. Потому что буквально через пару минут по комнате распространяется едкий запах, а болотно-зеленая смесь приобретает бурый оттенок и начинает бурлить раза в два сильнее. Тэхен наконец-то удосуживается посмотреть что произошло, хмурит брови, ошарашенный такой резкой сменой хода событий, читает надпись на бутыльке, что до сих пор держал у себя в руках. Он вскрикивает, отшатываясь от стола и сжимая в руках несчастную колбочку не с тем ингредиентом. Юнги вздрагивает и просыпается от сильного шума. Он спрыгивает со стола, обращается в человека, щурится сонно и оглядывается чуть заторможенно, пытаясь понять, что случилось. Осознает ситуацию оборотень довольно быстро, потому и хватает младшего в охапку, выволакивая его из комнаты. Он захлопывает дверь как раз вовремя: до их слуха доносится сильный грохот. Оба парня переглядываются, нервно улыбаясь друг другу. — Тут надо все проветрить, — поджимая губы, прерывает молчание Юнги. Он берет в свои руки ладонь травника и гладит осторожно пальцами тонкое запястье. — Пойдем на улицу, не хватало еще отравиться. Мин мягко тянет вмиг сникшего и погрустневшего младшего за собой и вытаскивает его на улицу. Дверь они оставляют открытой, а сами устраиваются на небольшой подвешенной с двух сторон к деверьям лавочке-качелях.

***

— Как думаешь, уже можно входить? — спрашивает Тэхен, кусая пухлые губы. Мин принюхивается и нос морщит. — Думаю, пока рановато, — пожимая плечами, отвечает Юнги. Мягкая улыбка трогает его губы, когда он чувствует, как на его плечо опускается чужая голова. — Вот и зачем надо было себя так изматывать, солнце? — тихо интересуется оборотень, носом утыкаясь в чужую темную макушку и вдыхая легкий аромат полевых цветов. Тэхен молчит, лишь глаза прикрывает, стискивая в пальцах край чужого свитера, и выдыхает судорожно. — Хотелось быть лучшим… — шепчет Тэхен хрипло. Голос надламывается, а в глазах начинает предательски щипать. Тэхен зажмуривается сильнее, сжимает руки в кулаки и внутреннюю сторону щеки прикусывает, начиная считать про себя. — Эй, — Юнги осторожно тормошит его за плечо, а после разворачивается полубоком и в свои ладони берет чужое лицо. — Тэхен-и, милый, посмотри на меня. Тэхен поначалу мотает головой отрицательно, но после переводит взгляд на старшего и смотрит исподлобья. — Ты для меня и так лучший, — шепчет Юнги, прижимаясь губами к чужой щеке. — Ты у меня самый умный, самый красивый, самый прекрасный, — а после каждого слова поцелуй. В скулу, в лоб, в висок, в шею, в ухо, в кончик носа. — И я люблю тебя безумно. Всего. Не за то, что ты сильный маг или прекрасный знаток трав. А за то, что ты есть. Просто за это. И тебе не надо пытаться доказать кому-то, что ты достоин любви и уважения, понял меня, лучик? Тэхен кивает робко, а после сам подается вперед и целует старшего осторожно. Юнги с удовольствием отвечает ему, быстро перехватывая инициативу в поцелуе. Он знает, что Тэхену нужно это для того, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и переключиться. И дает ему это. — Люблю тебя чертовски сильно, — отстраняясь с тихим чмоком, мурлычет оборотень. — Люблю тебя тоже, — бормочет Тэхен, сжимая пальчики на чужих плечах. — Но плохих мыслей у меня в голове хоть отбавляй, так что мне все еще нужны твои поцелуи. Много поцелуев. Юнги смеётся негромко. И целует. Много целует, каждым касанием губ стирая все глупости из чужой головы. Так они и проводят несколько часов в объятиях друг друга, оставаясь на улице даже тогда, когда все последствия неудачно приготовленного зелья выветрились из дома. И правда, главное, что Юнги любит Тэхена. Абсолютно любого и абсолютно просто за то, что он есть. А остальное уже неважно.