Феи тут больше не живут

      Идея чертовски ослаб.       Он терял само желание жить и сражаться. Особенно сейчас, после вчерашнего ужасного дня, Идея ощущал себя просто выжатой губкой. Сил не хватало, словно сама мысль об этой фее высасывала из него все силы, выжимая его как половую тряпку, а затем, как и подобает поступать с половой тряпкой, швырнула Идею в какой-то тёмный затхлый угол. А ещё этот ужасный шрам. Шинадзугава легко заметит его, так что не стоит пока появляться на работе. Он заметит. Он будет смеяться надо Идеей.       Что ж поделать если Идея не может одолеть самого Столпа Ветра, что вполне логично, учитывая его положение. И Идея теперь не сможет так легко убить эту девочку. Пожалуй, у него оставался только один выход.       Сломить её морально.       Она ведь даже не подозревала об такой милой особенности собственной магии. Стоит ей сломаться морально — её магия перестанет исцелять её, если физическую боль причиняет тот же, кто причинил моральную. Итак…       Идея обладал уникальной способностью устанавливать телепатическую связь с любым человеком, если тот был открыт для этого. Эта связь, однако, не была детальной и могла охватывать лишь тех, кто был готов поддерживать её, и если собеседник находился в пределах хотя бы одного города.       Идея знал, что Незуко прекрасно осведомлена о телепатической связи. Он понимал, что она не будет удивлена, если он вторгнется в её сознание. Однако он не мог быть уверен, что она поймёт с кем именно она общается, если только он сам не представится. Она ответит, он был уверен. Итак…       — Кто это? — её бодрый звонкий голос в голове наталкивал на мысли о том, что она наверняка уже прекрасно себя чувствует. Тот убийца её даже не покалечил?..       — Здравствуй, Незуко. Заранее предупреждаю тебя — оборвёшь связь и пожалеешь об этом. Надеюсь, я изъясняюсь понятно?       О да. Идея играл на обычных эмоциях. Что она испытывала сейчас? Проще простого. Страх, удивление, какая-то толика ненависти. Хотя она ещё не знала, с кем говорит. Возможно, Идея погорячился, никакой ненависти. Но ему удалось выбить её из колеи, Идея это чувствовал.       — Кто ты?       Какое неуважение.       Она ведь все ещё не понимала, кто «на проводе».       — Идея.       Она вздрогнула?       Идею это заводило. Эта девчонка делала с ним что-то невероятное. Он теперь даже не удивлялся тому, что Шинадзугава подчинился её магии.       — Что ты хочешь?       — Показать тебе то, что пытаюсь вбить в твою голову уже очень долгое время. Ты же знаешь, что с тобой вскоре будет?       Идея сильней неё. Она не верит в это? Да, Шинадзугава всегда умел убеждать. Только сейчас Идея осознавал, что это было ему лишь на руку.       — Хочешь убить меня? — Незуко не давала вставить ему и слово. — У тебя ничего не получится!       — Уверена?       Идея довольно улыбнулся.       Да, пусть она будет уверена в своей силе. Пусть надеется, живёт своими надеждами. Как приятно ему будет в конце их разрушить.       — Ты даже боишься показаться.       — Что с того, видишь ли ты противника? Ты прекрасно видела, как Столп Ветра уничтожал всё, что было тебе дорого. Но ты не считаешь его злом. Что же до меня, я не намерен показываться.       Она запнулась.       А ведь уже вдыхала, чтобы резко выбросить что-то ему порыве гнева. Но не получилось. Какая жалость. Идея обожал это чувство, когда у жертвы сбивалось дыхание от его слов.       — Я не ненавижу его. Но не могу того же сказать о…       — Обо мне?       Дальше, дальше. Идея перебил её, и её дыхание вновь сбилось. В диалоге это очень важно. Особенно в его случае.       — Брось. Я ещё ничего не сделал. Всё это было лишь увертюрой.       И вновь.       Она опять сбилась, ведь не знала такого слова. Конечно, откуда девчонке без образования разбираться хоть в чём-то подобно ему? Нет, она далеко не его уровень.       — Жалкое вступление.       — Ожидание томит тебя? Расслабься, крещендо уже близко. Да, конечно, в моём плане возможны какие-то вариации, но не думай, что я отступлю от изначального сценария. Тебе же придётся полностью импровизировать…       Незуко не могла понять некоторые слова, от этого нарастало волнение. Идея слышал, как она нервно сглатывала слюну. Не стоило давать ей возможности перехватить инициативу, пока он ещё ощущал в собеседнике возможность совершения подобного действия. Идея не позволит.       — За что же ты ненавидишь меня, Незуко?       Идея сладко протянул эту фразу. Будь он рождён кондитером, Идея бы сравнил подобное высказывание с самым сладким пирожным в его заведении. Но не судьба. И в конце, словно делая росчерк, Идея выделил голосом её имя.       — Ты же хочешь убить меня…       Она растеряна. Идеально!       О да, Идея был великолепен в своём амплуа запугивающего человека. Не хотелось бы придаваться нарциссизму, но Идея был в этом чертовски хорош. И не только в этом.       — Твой Столп тоже хотел этого. Причём намного дольше и изощреннее пытался. Но он лишил тебя всего, а же заберу лишь жизнь.       Никакого «я хочу» или «я намерен».       Нет, Идея знал, что нельзя давать ей возможности усомниться в его силе.       — Не я убил твоих родных, — первый удар. Подобно кнуту. — Сдал, вместе со своим отцом, тебя в детский дом, — второй слабее, конечно же. Пусть расслабится. — Отправил в лагерь. Причинял тебе боль, издевался и забирал всё самое дорогое… — и следующий, подобный сильному удару плети. Незуко и так уже дышала через раз. Да, девчонка уже полностью была дезориентирована. Она почти сдалась. Что ж, пожалуй, добивающий. — …Не я тебя изнасиловал.       Есть.       Её дыхание на секунду сбилось настолько, что создавалось ощущение пропавшей связи. Но нет, она её не оборвала. Незуко внимала каждому его слову. Вот она, истинная власть.       — Прекратите.       Она всхлипнула?       Идея ушам не поверил. И перешла на «вы»? Идея не думал, что будет настолько легко. Незуко часто задышала, периодически вздыхая. Идея понял, что она глотает подступающие к горлу слёзы. Он усмехнулся.       — Нет. Ты думаешь, что я подобен Шинадзугаве? Я намного хуже.       Но она не плачет. Не хочет сдаваться? Похвальное стремление. Но она ещё отвечает?..       — Не важно, что сделал он. Сейчас я говорю с тобой.       Невозможно. Голос девчонки выравнивается чертовски быстро. Всё было напрасно? Она слаба.       Кажется, Идея где-то всё-таки прокололся. Но он не думал, что это станет большой проблемой. Во всяком случае, Идея становился сильнее.       — Верно.       Пусть думает, что она права. Пусть верит в это, держится за свои слова. И лишь затем, когда Идея ощутит полную её уверенность в себе — он сломает девочку. Вновь. Окончательно и бесповоротно.       — Но я сильнее Шинадзугавы. И ты думаешь, что справишься со мной?       — Оставь меня в покое.       — Какая смелая.       Идея даже не прервался на раздумья. Слова срывались с его губ, словно камни выпущенные из пращи.       Боялся ли он совершить ошибку?       Нет.       Обычные люди обычно опасаются того, что они, возможно, ляпнут что-то не то. Но не Идея. Он уже давно перестал ощущать грань между мыслями и словами. Одно вытекало из второго, а значит, они сосуществовали вместе, их взаимосвязь невозможно было нарушить.       — Но твоя смелость тебе не поможет. Она — источник всех твоих бед. Вкупе с твоей беспечностью, уверенностью в себе. Всё это очень хорошо, но есть одно, я повторюсь, «но».       Незуко вздохнула.       И это явно было не оттого, что она хотела ответить. Вот оно, Идея нашёл. Она боялась того, что Идея знает истину. И ведь Идея на самом деле знал её.

      — …У тебя нет того, ради чего стоит жить. Стимула, символа, цели. Зови, как хочешь.

      — Вы правы.       Она так дивно прыгала между «ты тварь и я тебя ненавижу» и «вы правы, что Идея только посмеивался. Ему хотелось расхохотаться во все горло, но ему нужно было держать свой образ.       — Побежишь к Шинадзугаве жаловаться на меня?       — А есть смысл?       — В твоей жизни в принципе нет смысла. Ты существуешь, а не живёшь. Не так ли?       — Именно.       Всё, Идея сломал её. Её голос был совершенно лишён эмоций.       Она его. Шинадзугава, ты готов принять поражение?       — Я заберу твою жизнь. Поверь, для тебя особо ничего не изменится.       — А получится ли?       Она ещё сомневалась. Это ощущалось. Но Идея ощущал и её надежду. Острая потребность того человека, которому жизнь уже осточертела. И ей нужен лишь был тот, кто смог бы её этой жизни лишить. Идея был способен даровать ей это избавление.       — Вполне. Обещаю — больно не будет.       — Это полезное уточнение. И…       — Явись сегодня к полуночи в центральный парк, — перебил Идея, и тут же схватился за голову сдавленно простонав сквозь зубы. Незуко резко оборвала связь.       Она не дала ему чёткого ответа, но Идея почему-то был уверен, что Незуко придёт.