Инь Янь

Пять утра. Будильник. Холодная вода из крана, зарядка, пробежка по новым окрестностям, и, наконец, завтрак из горького кофе и роскоши – бутербродов с маслом и сыром. – Удачи, Лулу, – попрощалась с Лулу Сэм, перед тем как та поехала на окраину города, на работу. Она работает летчицей пассажирского самолета. А сама Сэм села за свое рабочее место и подключилась к созвону, чтобы вместе со своей командой обсудить, кто на каких коммитах*. И так с восьми утра по четыре часа дня она полностью погрузилась в написание кода. В тот рабочий день она загорелась той любовью к своей работе, что в течении указанного выше промежутка времени она даже не ела, и из-за этого порыва трудолюбия в тот день она облажалась! Когда на созвоне в четыре часа дня обсуждали процесс работы, она опомнилась и поняла что она умудрилась сделать не только свои задачи, которые ей дали на неделю, но еще и начала делать задачу своего коллеги, который до нее еще сам не добрался. И осознав это, она почувствовала себя очень неловко, но когда ее спросили она сказала что выполнила свою “недельную норму”, и что после этого созвона она из своего кода зальет свои изменения в общий. А после созвона она написала тому сотруднику что она случайно начала делать его коммит*, заранее его успокоив обещанием не рассказать об этом начальнику и подстроив будто на следующий день он начал делать ту злополучную задачу. Она ему скинула ту часть своего кода, которую должен был написать он, а ему оставалось спереть. Тот сотрудник (кстати его зовут Миша) оказался простым и понимающим, он на это недоразумение отреагировал абсолютно спокойно и без просьб чтобы этого не было впредь больше, только поблагодарил за помощь и предложил иногда меняться задачами в тех случаях если им обоим будет так удобнее. После того созвона Сэм сделала себе чай, и вместе с чаем продолжила работать. И как только села за свое рабочее место, она вспомнила, что все свое сделала и попросила у Миши взять полностью его задачу. Но на этот раз он ей отказал и посоветовал на сегодня остановиться. И как только Сэм захотела ему что-то написать, Стас сообщил что сделал домашнее задание и теперь хочет гулять. – Я не смогу в течение месяца в будние дни гулять с ним, большая задача на мне висит, – ответила Бэлла. – Я не могу на этой неделе с ним гулять, у меня горит срок, мне нужно срочно доделать чертеж для авиакомпании, на которую как раз работает Лулу, – ответил Леонард. Лулу вообще месяц не будет дома. А Эрик вернулся с работы, и тут же продолжил проверять домашние задания учеников, и тут у Сэм появилась идея: она предложила Стасу вместе с ней и Эриком проверять домашние задания, а сам Эрик соблазнил Стасяна тем, что не будет его спрашивать на уроках и разрешением на пользование шпаргалками на самостоятельных и контрольных работах. Такую сделку Эрик предложил, потому что уже май месяц, конец учебного года и впереди последние контрольные, и он не хотел под конец учебного года всех расстраивать плохой оценкой по контрольным и самостоятельным в табеле. И поэтому малой предпочел не прогуляться, зато и не иметь проблем с оценками, и сделка была заключена. Стас проверял домашние задания только пятых классов, потому что сам был в пятом, Эрик проверял домашки шестых, седьмых и восьмых классов, а также поправлял Стаса, а Сэм проверяла работы старших классов, и так они вместе провозились три часа, не считая время на ужин (вместе с ним три с половиной), а после, заметили, что на часах восемь часов вечера и решили еще и чуть-чуть “выгулять” Стаса, чтобы он развеялся после усердной работы и лучше спал. Пока они гуляли, Стасу позвонил Билли. Он пригласил новых соседей по квартире к себе в бар, о которых узнал через Кейко, а самому Стасу сказал погулять вместе с ней, она как раз его там ждет. Когда они пришли к тому бару, Стасяна радушно встретила Кейко и они вместе пошли гулять дальше, а Сэм с Эриком зашли. – Так, алкаши, встречаем новых алкашей этого города – Эрик и Сэм. Эрик приемный родственник того знакомого малого, нами всеми любимого Стасянчика, – представил их Билли, – ну наконец-то вы заселились в этом городе! Это ж не дело что ребенок учился в другом городе! Это ж его надо было каждое утро отвозить в другой город в школу, а потом забирать его оттуда. Получается, совсем не отдыхал из-за долгой дороги, да и вставал ни свет, ни заря. Знакомьтесь с завсегдатаями: я, так думаю, вы уже знаете о Ровене и Илье, а также у нас есть Марк и Джо. Джо без виски не может прожить и двух дней! – У меня есть вопрос: почему Илья и Ровена пьют и целуются? Ровена только в десятом классе! – Заметила Сэм. – Ровену оставили один раз на второй год. Ей сейчас восемнадцать, так что она и на то, и на то имеет право, – успокоил Билли. – Пруфы? – Попросила достоверное доказательство сказанного Сэм. – Покажите свое удостоверение о том, что вы из полиции. И если Вы даже не из полиции, но позвоните в участок, Ровена покажет паспорт, где будет написана дата рождения. Паспорт у нее не куплен, в доказательство этому есть у нее всегда с собой, когда сюда приходит, удостоверение рождения. – Остынь, Сэм. Он законопослушный, ему можно доверять, – начал успокаивать свою новую знакомую Марк. – Хорошо, тогда почему Джо сейчас сядет за руль? По крайней мере он выглядел напившимся до поросячьего визга. – Не понял. Джо?!! ДЖО!!! – Обеспокоенно начал окликать своего брата Марк. – Джо! Вылез из машины, заплатил за выпивку и прошел тест на алкоголь, – потребовал Билли. – И как часто подобное случается? – Воспользовалась случаем Сэм. – Удалось ему дойти до машины только сейчас. Обычно мы его либо ловим, либо он падает сам. Даже не знаю что происходит чаще: или ловим мы его на попытке нарушить закон и не нарочно подвести прыщавого бармена, или он падает со стула, или падает уже вне бара. Кстати, однажды он установил рекорд: он упал со стула, даже не попытавшись встать, – все еще с дружеским отношением говорил Марк. – Прошу прощение за недоразумение, – притащив Джо, вернулся Билли, затем снова обратился к Джо, – либо платишь и ждешь такси, либо убираешь после рабочего дня в баре, едешь потом ко мне домой и у меня дома убираешь тоже, а потом уже тебя отвезу к тебе домой! – Гениальная сделка. Чтобы у меня на работе можно было так сделать: не выдал мне зарплату – значит шуруешь, товарищ, ко мне домой и работаешь гувернанткой, – уже со смехом произнесла Сэм. – А Вы где работаете? И да, Вам налить чего-нибудь? – Я – программист, разраб. Налейте, пожалуйста, кагор, – попросила Сэм. – Вот, Марк, только взгляни: у нее есть свой неповторимый вкус и она, будучи девушкой, пошла в программирование, а не живет на пособие, как это делаешь ты, тунеядец, бездельник, лодырь и лентяй! Я для Джо ее даже в пример не ставлю. Я про него вообще молчу, – поставил Сэм Марку в пример Билли. – Марк, простите конечно меня за такой нескромный вопрос: а почему Джо много пьет? Что бы ни случилось, я Вас пойму и поддержу, – рискнула Сэм. – Ответ тебя удивит: просто решил попробовать. На него не война подействовала, так как ему было еще семь когда она началась. И в принципе нашу семью война особо не коснулась, – ответил Марк. – Я за вас безумно рада! Но в идеале было бы, если б он все-таки не пил, – с облегчением выдохнула Сэм. – А какая история у Вас? – Поинтересовался Джо. – Ой не спрашивайте, – вмешался Эрик. – поверьте, богатая у нее была история! – Круто! Вы жили во дворце? А почему тогда не стоит спрашивать? – Воспринял все буквально Джо. – Джо, запомни раз и навсегда: когда говорят “богатая история” – это не значит что была богатая жизнь, это значит что много чего происходило в жизни, о чем тебе лучше и не знать, – сгорел от стыда за своего бро Марк. – А. Ой…, – все еще пьяно произнес Джо. – Алоха, бухарики! Флуор сюда не залетала? – Распахнув входную дверь вошла какая-то девушка с витиеватыми как у барана рогами, в черном кожанном костюме и с солнцезащитными очками. – Не-а, – отозвалась Ровена. – Отлично! Значит буду пить что захочу, сколько захочу и зависну тут на столько времени, сколько захочу! Бутылку водки, пожалуйста. – Ого! Я люблю девушек с безбашенными вкусами и с хорошей “вместимостью”, – начал неумело и беспощадно флиртовать Билли. – О, да я смотрю, Вы очень остроумны! Я, конечно, ценю Ваше стремление понравиться мне, но я люблю неприступных. – Кто-кто неприступный и холостой одновременно – так это Джо! Он всегда как будто в танке! Не достучишься! Рекомендую его, – хорошенько подколол Марк. – Не правда! Я очень горячий и отзывчивый! – Приободрился Джо и прилизался. Тогда он начал выглядеть еще глупее: просто представьте неопрятного, с босыми ногами (в его случае с босыми копытами), с грязным рогом, жирного, заросшего полностью, зато аккуратно прилизанного пъяницу! С появлением той малышки в том унылом, пустом, забытом всеми баре начались песни и пляски, со слезами на глазах и улыбкой Сэм пела громче всех песни, которые напевали на службе ее товарищи по несчастью, заливаясь искренним и горьким смехом отмораживали расистские шуточки, перлы и анекдоты, а потом Сэм собрала вокруг себя зал слушающих разные жесткие случаи и передряги из ее жизни, вместе с плачем смеялись над некоторыми моментами и все поднимали кружки и бутылки за справедливые концовки историй. Пока Сэм полностью стала открытой и “жгла”, та байкерша с бараньими рогами наблюдала за ней, строя предположения и делая возможные психические диагнозы. Сэм казалась ей тогда открытой книгой, в которой было написано: “Привет, я Сэм! Если затрагивать то, что закончилось три года назад – то да, я служила и из-за этого я стала с виду закрытой и угрюмой, а если узнать меня получше, то поймешь, что несмотря на эти черты характера я заботлива, все еще душа компании, и все еще способна любить. А также у меня есть сестра Лулу, за нее я готова свою жизнь отдать.” Это все “читающая” поняла по тому, как к ней обращались (и отсюда узнала ее имя), по ее поведению когда она была трезвой и по поведению после вина, и по историям Сэм, в которых видно из космоса ее любовь, заботу и привязанность к сестре. А по “возможным диагнозам” у Сэм прослеживались: биполярное расстройство (исходя из настроения “до” и “после”); паранойя (когда Сэм напряглась, услышав звук обычного самолета); ГТР**. Тогда она дала свою визитку Сэм, на которой были написаны ее ФИО, номер, адрес и название частной психотерапевтической поликлиники, где она работает. Перед тем как дать визитку, она ее подписала:”Вы меня видели 7.05.2035 в баре “Белка в колесе”. Вы много о себе тогда рассказали, и я так узнала что Вы служили. Предлагаю записаться на пробный курс психотерапии, который будет длиться месяц. Первые два визита – бесплатно!” Сэм взглянула на визитку, затем на “отправителя” этой визитки, после чего произнесла: – Я понимаю что многие после армии сходят с ума, но со мной все в порядке, как бы там ни было! Я просто вспоминала и делилась опытом. После этой реплики та сняла солнцезащитные, посмотрела понимающим взглядом прямо в зрачки Сэм, которые у нее довольно сильно сузились, превратившись в две точки. Глаза Сэм, по которым можно было понять, что она – оборотень из-за черных белков и красных горящих радужных оболочек, взволнованно смотрели, в ожидании того что собеседница скажет и что она заметила за Сэм. Среди серо-бирюзовой массы в вертикальных зрачках с белыми радужками в отражении можно было наблюдать удивительный с биологической точки зрения случай: консумента переменного (2-3) порядка, взволнованной из-за того что консумент второ

***

го порядка*** видит ее насквозь. И наконец рогатая девушка медленно спокойным тоном произнесла, сделав акцент на “Вы” и понижая тон в конце каждого предложения, этими психологическими трюками придав еще большей весомости ее словам: – Если бы Вы не нуждались в помощи, то не напряглись бы, услышав звук самолета. Даже самые крепкие, которые пережили такие ужасы и потеряли почти всю семью, хоть сейчас и не чувствующих боли, нуждаются в помощи. – Если мне реально будет плохо, то я поделюсь своими чувствами с друзьями. Ладно, мне надо домой, посплю, на следующее утро посмотрю на всю ситуацию в целом свежим взглядом. Простите конечно меня за грубость, но Вам я рекомендую сделать то же самое! – Пошли. Я Вам кое-что разъясню, – уже четко сказала незнакомка, и они заплатили за выпивку и вышли. Уже на улице она продолжила в пол тона говорить: – Я должна сказать, что я не психотерапевт. Да, я и вправду закончила на психотерапевта, но я не работаю им. Так что если так посудить – то я даже лучше чем психотерапевт: я могу поддержать, что-то посоветовать как другу, я не душная и говорю не официальным языком, и на самом деле любой сеанс со мной бесплатный и плюс душевный. – Так раз я Вам не несу никакой выгоды, то на кой я Вам вообще сдалась? Зачем Вам портить себе нервы, разбираясь с моими психологическими травмами, даже не получая за это деньги? – Спросила Сэм. – На самом деле я просто нашла неплохой повод для того чтобы с Вами познакомиться. Вы просто мне показались одинокой, холодной, не знающей доброты и только закрывшейся из-за этого. Но тем не менее я вижу что Вы – хороший, понимающий собеседник, просто испорченный жизнью. – Вот потому и оставьте меня в покое. Мне комфортно с теми друзьями, которые у меня уже есть. Я не хочу иметь в друзьях весь город! И да, мне хорошо когда меня никто не трогает, и мне не становится от этого хуже, мне наоборот лучше, потому что я знаю что я не к стольким людям привязана, как могла бы быть, если бы мне предлагали общаться и я бы не отказывала в этом. Поберегите себя! Поговорите со мной о жизни час – и я Вам за этот час испорчу так жизнь, что Вы, возможно, ничего вообще не будете после этого чувствовать, не будете есть и будете передвигаться рывками. – Внимательно слушаю Ваши истории из жизни. Вы не подумайте что я Вам не верю, я верю, просто я – та, кто Вас поймет. Всю мою семью убили. Мне вдаваться в подробности, рассказать кого как именно убили? – Отлично, Вам даже ничего из своей жизни рассказывать особо не надо! Вы слушали меня в баре и сложили, наверное, яркую картинку моей автобиографии. Вы меня поймете. Простите за возможную больную мозоль, Матильда, у Вас есть друзья или знакомые? – Посмотрев на визитку, произнесла Сэм. – К счастью, есть. Могу познакомить, – ответила Матильда. – Не откажусь! Но просто для того чтобы знать об этих личностях и поддержать с Вами разговор, если о них заговорите, или, в случае чего, понять и успокоить. – Я знакома со школьной четверкой, о которой узнала через Лили. У нее есть дочь Ровена, а она зависает с тем барменом, а также с Кейко и, возможно, мутит с Ильей. – Вот это поворот! Я их знаю! И я должна сказать, не возможно Ровена мутит, а точно закрутила с Ильей романтику! – Слила уже по дружески Сэм. – Вот те на! А вы мимоходом не знакомы еще с Грэем, Мишей и Кириллом? — По доброму пошутила Матильда – Одного Мишу я знаю. А кто он по профессии? – Программист. – Софтвер девелопер? – Чего не знаю, того не знаю, – со смехом ответила Матильда. – Фамилия? — Василев. — Да. Я его знаю, — со смехом удостоверилась Сэм. — Какой же чертовски маленький этот город…, — заметила Матильда, а затем пригласила Сэм в гости, — пошли ко мне? — Давайте. Вечера в моем распоряжении, — согласилась Сэм, после чего поинтересовалась, — кстати, раз Вы не психотерапевт, тогда кем Вы работаете? — Я шью одежду на заказ. А я так понимаю, Вы — программистка? — Да. Извините за нескромный вопрос, просто спрашиваю уже как знакомую, какого Вы года рождения? — Я поняла намёк! Мне двадцать три, — со смехом раскусила намёк Сэм Матильда. — Тридцать один, — немного со стыдом произнесла Сэм. — А я думала уже спрашивать, обращаться мне на Вы или на ты! В принципе уже вопрос решен, — ответила Матильда. — Да брось! «Тыкай», мы же теперь друг друга знаем! — Ладно… так интересно: сначала ты не хотела со мной знакомиться в связи с неоднократным горьким опытом, а теперь мы относимся друг к другу как будто знакомы уже не полчаса, а полтора месяца! Если к тебе кто-то достучится, то ты так быстро привязываешься, — заметила Матильда. — Как раз из-за этого недостатка я и закрылась. Я не хочу терять больше! Я и так многих знакомых и друзей потеряла. Я легко привязываюсь, если ко мне достучаться, потому что во-первых меня никто не предавал, а во-вторых из-за понимания того факта что раз я с тобой до сих пор говорю, а не разошлись по домам, значит что тебе и вправду я неравнодушна, с тобой не так-то просто порвать дружеские отношения и тебе можно доверять. — Если так понаблюдать, то можно сделать вывод что трудности убивают в нас равнодушие к людям, потому что мы обе понимаем, мы обе чувствовали боль и поэтому не желаем зла другим тоже. И я должна сказать что меня ты не потеряешь. Мирные времена настали! — Но лихие времена продолжаются, — обеспокоено ответила Сэм. — Я смогу за себя постоять. Илья и Ровена мне с этим помогли, — с натянутым, немного нервным и стыдливым смехом призналась в помощи младших, чем она, Матильда. — А что они? — Спросила Сэм. — Илья перепродает оружие, а Ровена дает уроки по самообороне любителям. А ты знала что помимо программирования Миша ещё байки перепродает? — Нет, не знала. В принципе я в этом городе относительно недавно и их знаю только три месяца. Я к тому чтобы ты не думала что я плохо знаю своих давних друзей, это не так, потому что они вообще не давние, — объяснила Сэм. — А ясно. Тогда знакомься ещё с Грэем и Кириллом получше: Грэй — барбер, Кирилл — перекуп машин. Сейчас дам тебе их номера, — достав листик и ручку сказала Матильда, а когда закончила писать, она дала Сэм контакты, после чего добавила, — теперь у тебя есть все контакты моих друзей, и знаешь, к кому за чем можно обращаться! И так разговор спустя они пришли к дому Матильды. Это был маленький частный дом, рядом с которым стояла машина не в самом лучшем состоянии, а освещал дом и машину фонарь, которому можно было пожелать всего наилучшего. Машина была местами ржавая, одно колесо было немного спущено, а одна фара и зеркало заднего вида были разбиты. Фонарь был покосившимся, а свет в нём мерцал, и то и дело, затухал, а потом снова появлялся. И Матильда сказала, когда они зашли домой: — Вот мы и пришли. Ребята, к вашему вниманию, наш новый товарищ — Сэм! — О, Сэм! Привет! Я Миша. Мы с тобой знакомы по работе, ты еще мне помогала. — Вот это встреча! Рада тебя видеть, — ответила Сэм. — Привет Сэм! Я Грэй. Чай или кофе? — Мы вернулись с бара, она, наверное, ничего сейчас из напитков не будет, — ответила Матильда. — Сэм, ты работаешь там же, где и Миша? — Спросил Кирилл. — Да, а что? — Отлично! Теперь ты виделась с ещё одним своим тиммейтом*, — обрадовал Кирилл. — Прикольно! Буду знать к кому обращаться ещё, в случае чего. Да и ты обращайся при каких-то трудностях, — ответила Сэм. — Отлично, познакомились! Звыняйте, ребята, но она на один раз моя! — Вмешалась Матильда, после чего повела Сэм в свою комнату. — Интересно, что она задумала делать одной с Сэм? — Спросил Кирилл, когда за ними захлопнулась дверь. — Вот блин! Уже думал как-то подобраться к Сэм, — разочаровался Грэй. — Ты чё, Матильда традиционная! — Заступился Кирилл. — И не думай. Она тебе не понравится: она служила, она будет волевой и своенравной, не снисходительной, с кучей травм, и грубой! А проще говоря — не трожь мою подругу, — в конце признался Миша. В комнате Матильды она сняла кожаную куртку, после чего спросила Сэм: — Ну что, устроим ночёвку? — О, решила вспомнить детство? — Уточнила Сэм, затем предложила идею для развлечения, — У меня для этой возможности есть отличная идея: давай возьмём жестянку, спички и будем жечь листики, на которых будут написаны горькие воспоминания, и вещи, связанные с ними, которые мы хотим забыть. — Идея неплохая. Давай, — согласилась Матильда. И в их жестянке горели бумажки с надписями “смерть Маши и Танчика(Тани) в горящем танке”, “расстрел брата Бореслава над обрывом”, “отравление всей семьи в камере” – эту записку кинула в огонек Матильда, “взрыв мины, убившей Гертруду”, “смерть брата Абая от когтей и клыков отца”, “навещение могилы матери у перевалочного пункта, где в последний раз увидела отца”, “побоища, крики, унижения, и издевательства отца над нами всеми”, “смерть Кости от гранаты”, “расстрел Лоры над рекой”, “Сему потопили”, “казнь Тимура на электрическом стуле”. – Ну ничего себе! Ты тут столько воспоминаний сожгла, тем временем как я кинула туда только одну записку! – Заметила Матильда. – А насколько большая и любимая у тебя была семья? – Спросила Сэм. – В ней было всего лишь шесть человек, но каждый мне был один дороже второго. Я была единственным в семье ребенком и только мне удалось выжить. Одна бабушка меня учила добру и вере в лучшее, другая – мудрости и умению за себя постоять. Один дедушка научил меня любопытству и готовности ко всему, а второй учил ко всему и ко всем относиться просто и с юмором, говоря что и ко мне будут относиться также по доброму. Мама безмерно меня любила и старалась из меня вырастить девочку, а папа учил меня помогать нуждающемся, но несмотря на это и себя уметь беречь и прощать. Как видишь, старания мамы были напрасны: я ожесточилась, зато предки дали мне моральную возможность выжить. Благодаря им я и стала кем я есть на данный момент, у меня и есть друзья, и я не сломалась и не сдалась!