Мы сами не местные...

      — Антоша, выходи, — ласковым голосом, сквозь зубы, зовет омегу Арсений.       — Нет! — Шастун так просто сдаваться не собирается, поэтому остается сидеть в машине один. Все остальные покинули транспортное средство добровольно и очень быстро. Оставаться с Антоном наедине не хочет никто.       — Антошенька, ну, пойдем, — продолжает уговоры Попов, — покушаем, — предпринимает новую попытку.       — Я на диете!       — Антон! — пряник сменяется кнутом. — Выходи из машины, живо!       — Щас! — из окна вылетает чей-то пиджак, забытый, а точнее оставленный при бегстве одним из охранников. — Сам иди туда, а я тут останусь.       — Антон, ну чего ты? — Арсений подходит максимально близко к автомобилю, но не вплотную. Охранники, которые в данный момент поливают раны на руках всеми видами спирта из мини бара, понятливо усмехаются. — Моя мама не кусается…       — В отличие от тебя, — вставляет свои пять копеек покусанный Сергей. — Надеюсь, не придется ампутировать, — баюкает пострадавшую руку начальник охраны.       — Сережа, — осаждает друга Попов и снова обращает все свое внимание Антону. — Родной мой, ну, пойдем, пожалуйста, ждут только нас.       — Скажи им, что я застеснялся и решил не приходить, — Антон понимает, что аргументы у него уже заканчиваются, а альфа сдаваться не собирается, поэтому сдается сам и все же выходит из машины минут через пятнадцать.       — Умница моя, — Арсений приобнимает парня за талию и целует в висок.       — Совсем спятил? — шипит взбешенный Сергей. — Мы тут битый час распинаемся, чтобы его из машины выманить, а он — «умница моя»?! Никогда не женюсь.       — Ну, ты не зарекайся, — Антон хитро улыбается, — встретишь еще свое счастье, женишься, и будет у вас куча детей. Например, семь, на каждый день недели.       — Тьфу ты, — сплевывает Матвиенко, — святое и то ядом закапает.       — Сережа, — спокойно говорит Арсений, и начальник охраны тут же сдувается и быстро направляется вперед.       Типа на амбразуру? Решил, что чета Поповых менее опасны, чем я? Приму за комплимент.       Антон в своей жизни видел многое и многое делал, но вот с родителями он знакомится впервые, и это не то мероприятие, о котором Шастун мечтал всю жизнь. Скорее, он мечтал никогда ни с кем не знакомиться. Особенно с Поповым. Но Господь решил иначе.       Семейное гнездо Поповых представляет собой домик этажа так в три, с балконами по всему второму и третьему этажу. Светлый камень не тянет на себя жар солнца летом, сохраняя в помещении легкую прохладу, и сейчас внутри вполне комфортная температура. Как бы не было неприятно признавать, но особняк Арсения был как-то поприятнее. Он, в смысле альфа, там хотя бы был один, а тут еще и его родители. Антон мысленно взвывает. Снова.       — Los caballeros vendrán pronto, — сообщает лысенький мужчина, который любезно открывает им дверь в этот филиал ада.       Антон решает время зря не терять и сначала активно топчется на дорогих туфлях своего жениха, якобы прижимаясь к нему в страхе. Затем так же активно интересуется у Сергея о наличии в помещении запасных выходов и пытается провести научный эксперимент под кодовым названием «Начальник охраны и форточка», но его останавливает Дима, который очень скоро жалеет о том, что обратил на себя внимание активного омеги. Шастун, поняв, что Матвиенко не хочет добровольно пролезать в узкое пространство, как бы это не звучало, переключается на доктора и донимает его всеми глупыми вопросами, которые только могут прийти в голову. Например, можно ли сложить человека пополам так, чтобы он стал уже, а не шире.       Через десять минут Сергей не выдерживает и высказывает на испанском, явно чтобы Антон не понял, своему начальнику все, что он о нем думает. Шастун в очередной раз пополняет свой запас испанского мата. Как он понимает, что это мат? По выражению лица Арсения, очень уж оно становится выразительное.       — Арсюша, дорогой, — со стороны лестницы раздается радостный возглас, на который все четверо оборачиваются, как по команде.       Со второго этажа спускается элегантная темноволосая женщина, светлый брючный костюм подчеркивает фигуру, визуально делая ее выше, чем она есть на самом деле. Яркие голубые глаза выдают родство с альфой, что тот тут же подтверждает:       — Мама! — Арсений все свое внимание посвящает появившейся женщине.       Это мама? Она его в пятнадцать родила?       — Родной мой, — хозяйка дома крепко обнимает сына, а затем обхватывает его лицо ладонями, — я так по тебе соскучилась, ты так редко приезжаешь.       — Мама, — голос Арсения виновато-упрекающий, он отстраняется от материнских прикосновений, — ты же знаешь, я постоянно на работе, дел куча…       Ой, врет как дышит, честное слово.       — Да-да, — сразу видно, что женщина сыну не верит, — спасибо, что нашел время на то, чтобы познакомить нас со своей омегой.       — Ах, да, — Попов на ощупь находит руку Антона и дергает парня на себя, отчего Шастун неуклюже вываливается из-за чужой спины, где до этого успешно притворялся статуей. — Мама, познакомься, это Антон. Антон, это моя мама, Татьяна.       — Здравствуйте, — Шастун, как воспитанный омега, глазки в пол опускает и на женщину не смотрит.       — Какой он молоденький, — Татьяна за подбородок поднимает лицо Антона, — ему хотя бы восемнадцать есть?       Это я молоденький? — Антон на мгновение замирает. — А, да, я молоденький.       — Есть, — подает голос Шастун, — очень приятно с вами познакомиться.       — А как мне приятно, — женщина тепло улыбается, — не думала, что дождусь этого дня.       — Неужели за все это время ваш сын ни с кем вас не знакомил?       — Нет, — Татьяна быстро смотрит на сына, хитро улыбается и, подхватив Антона под локоть, ведёт вглубь дома, — вы первый.       Ага, меня, значит, не жалко. Запомним.       — Скажите, Антон, — женщина останавливается и делает шаг от парня, — что с вашим внешним видом? Сейчас такая мода или мой сын обеднел настолько, что не в состоянии купить вам нормальную одежду?       — Мама! — оскорбленное достоинство Попова тут как тут. К сожалению Антона, вместе со своим владельцем.       — У меня такой стиль, — громким шепотом признается омега. — Можно сказать, в каком-то смысле фетишизм. С ума схожу по трусам. Особенно по чужим.       — Антон!       — Что? — и глаза честные-честные.       — Арсений, угомонись! — осаждает мужчину мать. — А вы, Антон, прошу, пройдемте со мной, подберем вам что-то более… закрытое. Наши гости, а в особенности мой муж, отец Арсения, люди более консервативные, и ваши пристрастия не поймут.       — Поверьте, его уже все видели, — подает голос Матвиенко. Видимо, надоело быть молчаливым наблюдателем.       — И что? — Антон поворачивается к начальнику охраны. — Так боишься за мою честь? Хочешь стать моим личным охранником, чтобы только ты мог смотреть?       — Чего? — Арсений, который до последних слов омеги что-то активно печатал в телефоне, поднимает злой взгляд на друга. — Ты что удумал?       — Не дай Бог, — Сергей скрещивает руки перед собой в защитном жесте, — тебя только Попов выдержит, ты ему, видимо, за грехи достался.       Ты даже не представляешь, за какие.       — Меня на всех хватит, — «успокаивает» Матвиенко омега.       — Мама! — встревает в разговор Арсений. — Умоляю, уведи Антона куда-нибудь, иначе будет беда.       Антон смотрит на пытающегося успокоится Сергея и решает, что сейчас самое время сваливать, поэтому получше перехватывает ладонь Татьяны на своем локте и тянет женщину куда-то в глубь дома. На середине пути она берет инициативу в свои руки и уже сама ведет омегу.       — Арсений, несмотря на всю его безалаберность, заранее обеспокоился о том, чтобы здесь была одежда для вас, Антон, — мать Попова распахивает дверцы шкафа. Ряды вешалок могут посоперничать с небольшим магазином.       — Он кого-то ограбил? — Шастун рассматривает кучу вещей.       — Какой цвет выберем? — женщина благополучно пропускает вопрос Антона мимо ушей. — Вам подойдет зеленый, подчеркнет цвет глаз.       — Не переношу его, — Антон вспоминает булыжник, подаренный альфой, и морщится.       — Черный? — Татьяна достает еще один костюм из шкафа.       — Думаете, что это все же будут похороны?       — Антон, — женщина вешает костюм обратно и вплотную подходит к омеге, — скажите честно, вы любите моего сына?       Шастун на такие провокационные вопросы, конечно же, не отвечает, лишь пристально смотрит в такие же голубые глаза, как у Попова.       — Зачем вам это все надо?       — Кто-то должен сделать Арсения лучше, — честно признается Антон.

***

      Терпению и упорству Татьяны можно только позавидовать. Вторым, в отличии от первого, Арсений явно пошел в нее. А вот бегать от представителей этой семьи явно входит у Антона в традицию.       Парикмахер, приглашенный хозяйкой дома, думает, что воронье гнездо из кудрей на омежьей голове придает Шастуну не самый элегантный вид, поэтому решает исправить ситуацию и прическу Антону сменить. Когда в волосах застревает вторая расческа, Шастун решает, что ему и так нормально, резвенько выскакивает из-под рук мастера красоты и прячется за спинкой кресла. Выманивать его приходится всем штатом слуг. Когда те понимают, что на простые уговоры Антон не реагирует, то решают соблазнить едой. Шастун, осознавая, что он слишком слаб перед предложенными яствами, сдается на милость победителю и вон той шоколадной булочке, и тот персик смотрит на него очень маняще. Ближайшие пару часов омега сидит тихо, пока у него не заканчиваются все фрукты на тарелке.       С нарядом поступают проще. Татьяна достает из шкафа легкую белую рубашку и простые белые брюки. Этакое белоснежное облако. Но из всего предложенного это единственное, что не давит везде, где можно, и не сковывает движения, поэтому омега соглашается. Если что, всегда можно будет удрать.       — Ты прекрасен, — у основания лестницы Антона ждет Попов. Кажется, у альфы вот-вот потечет слюна, с таким восхищением он смотрит на Шастуна. Антон даже немного смущается от такого внимания, но потом вспоминает, от кого именно оно исходит, и морщится.       — Серьезно? — восхищение восхищением, но вот руки к Антону тянуть никто не разрешал, поэтому Шастун, не успев спуститься, резво проскальзывает мимо альфы, не давая тому себя облапать.       Возмутиться Арсений не успевает, рядом появляется Татьяна.       — Пора начинать, — сообщает женщина и ведет пару в гостинную. — Дорогие наши гости, — голос хозяйки дома звучит громко, привлекая внимание всех, кто находится в помещении, — Сегодня важный день для нашей семьи, — Татьяна чуть тянет руку вбок и рядом с ней оказывается высокий усатый мужчина. — И мы рады разделить его с вами. Наш сын сообщил нам радостную новость — он нашел себе омегу, и вскоре этот прекрасный молодой человек, Антон Шастун… — все гости, как по команде, переводят взгляд на Антона, — войдет в нашу семью… — Шастун, как истинный омега, пару раз переступает с ноги на ногу. С правой ноги Арсения, на левую. Шипение на ухо является музыкой для души Антона. — На правах мужа, — продолжает Татьяна. — Так поздравим же молодых!       Звучат радостные возгласы, а толпа гостей резво рвется поздравлять этих самых молодых. На четырнадцатом, Антон считает, партнёре по работе, Шастун понимает — это месть. Арсений ему просто мстит количеством новых людей, с которыми приходится общаться. Это омега ещё родственников не посчитал. Кажется, будто семья Поповых не иммигранты из России, а, как минимум, итальянские мафиози с кучей родни. Только двоюродных братьев у Арсения семь. И все очень активно встречают нового члена семьи. Когда Антон уже готов начать бегать по потолку от желающих познакомиться, рядом появляется лысенький дворецкий и просит всех к столу. Шастун еле сдерживается, чтобы не поцеловать этого мужика прямо в лысину.       Антона и Арсения, как виновников торжества, сажают во главе стола. Рядом с альфой садится его мать, а рядом с Шастуном — Попов-старший. Антон с надеждой смотрит на пустое место рядом с Матвиенко, но тот пообещал, что если Шастун только сунется к нему, то Сергей пытками заставит Диму выписать справку о невменяемости и позвонит в психушку. На чье имя будет справка не уточняется.       — Антон, скажите, — обращается к омеге отец Арсения, — как вам Испания?       — Страна очень красивая, — Шастун отправляет в рот ложку какого-то местного супа, — хотя я ее особо не рассмотрел, из-за решёток плохо видно местность.       — Арсений? — Татьяна вопросительно приподнимает бровь.       — Он шутит, мама, — Попов натянуто улыбается и сжимает колено Антона под столом. — Правда, милый?       — Я не думаю, что мы совместимы, — не уточняя, отвечает Шастун.       — О, ты явно преуменьшаешь! — подает голос Матвиенко так резко, что сидящая рядом дама дергается и опрокидывает суп на колени. Димины. — Вы абсолютно несовместимы, — Антон не уточняет, что имеет в виду начальник охраны, страну или Арсения. — Я бы посоветовал внести тебя в черный список и депортировать.       — Знаете, — Антон чуть ближе наклоняется к Попову-старшему, — он так нервничает, будто сам женится. Боюсь, как бы чего не случилось…       — Не дождешься, — Матвиенко, который все прекрасно слышит, тут же реагирует, — я к тебе ближе, чем на пять метров, теперь не подойду.       — Почему это? — интересуется другой Сергей.       — Аллергия, — просто объясняет Антон, — на меня. В больших дозах вызывает проблемы с нервами.       — Антон… — начинает было Сережа.       — Сергей! — Татьяна бросает строгий взгляд на начальника охраны с призывом успокоиться.       Зря стараетесь. Успокоить его тут могу только я.       — Арсюша, — Шастун чуть ближе придвигается к Попову и кладет ему руку на бедро, — а давай возьмём Серёжу с собой в свадебное путешествие? Мы отдохнем, и он нервы подлечит. Как тебе идея?       Арсению, если честно, абсолютно все равно на идею с того самого момента, как длинные пальцы Антона отказываются на его ноге. Попов тает, как мороженое на жаре, и согласен на все, даже если бы омега сейчас предложил устроить третью мировую.       Матвиенко от такого предложения теряет дар речи и может только молча хватать ртом воздух. Бедный официант, решивший, что мужчина подавился, оставляет поднос своему товарищу и бежит на помощь, пару раз хлопая охранника по спине. Сергей помощь не оценивает и от официанта отмахивается, пока тот не возвращается к своим прямым обязанностям.       Антона же такое положение дел вполне устраивает, а после того, как перед ним ставят тарелку с покретте, капрезе, фокаччу и равиоли, ему становится абсолютно все равно на решения Арсения и всех сидящих рядом. Перед ним находится еда, и Шастун решает отложить все дела на потом.       — Все, что ты захочешь, мой ангел, — наконец-то подает голос Арсений. Выплыл, видимо, из нирваны Антонова прикосновения.       — Хочу еще порцию салата и десерт, — радостно объявляет Антон и получает ведерко мороженого и ложку в руки.       — Знаете, — подаёт голос кто-то из родственников четы Поповых, — приличному омеге не пристало столько есть.       Антон поднимает взгляд от мороженого и внимательно смотрит на родственника. Тот ему определенно чем-то напоминает обезьяну. Ту, которая с красной жопой.       — Опытом делитесь? — любопытствует Антон.       — Хам, — влезает сидящая рядом с обезьяной бегемотиха, видимо, жена. — Арсений, как ты не видишь, что он тебе не пара?       — Действительно, Арсений, — Шастун поворачивается к альфе, — как ты не видишь, что я тебе не пара?       — Я великий слепой, — спокойно отвечает Попов и поворачивается к бегемотихе, — а вам, тетя Евгения, я бы посоветовал промолчать. Моя жизнь — не ваше собачье дело!       — Ах так, — тетя хватается за место, где предположительно должна быть грудь, но там непонятно, это уже грудь или ещё шея, подскакивает с места, отчего ножки стула с неприятным скрипом царапают паркет, — ноги мой в этом доме не будет! Пойдем, Семен! — и, потянув мужа за рукав, гордо, насколько позволяют габариты, уходит.       — Удачи, — желает вслед парочке Арсений и поворачивается к Антону, но сказать ничего не успевает, как его внимание привлекает отец.       — Арсений, — таким взглядом, как у Попова-старшего, ложки гнут, — ты перегибаешь.       — Отец, — голос Арса становится ниже, выдавая всю его серьезность, — я не потерплю такого отношения в сторону себя и, тем более, в сторону Антона. Если встанет выбор между ним или любым из сидящих здесь, я выберу его.       Да чтоб тебя! Вот я влип по самую макушку.       — Арс, — зовет Попова Антон, — давай отойдем, — а затем поворачивается к родителям Арсения. — Прошу нас извинить.       Шастун отводит альфу в другую комнату и снова пытается убедить его в бессмысленности свадьбы. Антон прибегает ко всем возможным и невозможным тоже аргументам, чтобы избежать торжества. В семье омеги с таким не шутят, а они вообще никак не сочетаются, тем более браком. Арсений к аргументам остается глух.       Тогда Антон прибегает к другим методам:       Стриптиз на столе — сняли и одели.       Попытка напиться в хлам — раздели и умыли.       Оскорбление родственников — те сделали вид, что не русские, и продолжили общаться на испанском.       Приставания к коллегам Поповых — перед коллегами извинились, Антона увели.       Больше Шастун ничего сделать не успевает. Завтра его свадьба…