Пластилиновая история

— Я понятия не имею, как ты вообще меня уговорила, Таш. А можно ещё раз, для тупых: почему ты Вовку с собой не взяла? — Вахит пнул камушек, подстраиваясь под быстрый шаг чересчур активной подруги. Майский вечер постепенно опускался на город, подростки в широких джинсах кучковались у торгового центра, делили сигареты из общей пачки и громко над чем-то смеялись. Сцена, знакомая Вахиту до покалывания в ребрах. Двенадцать лет назад они с Ташей и Вадиком были такими же. — Потому что Вову тошнит от детских магазинов ещё со времен, когда Марату приходилось лего выбирать, — Наташа улыбнулась, взяла друга под локоток, кладя голову на плечо — точнее, на ту часть плеча, до которой могла дотянуться, — и потянула в сторону автоматических дверей. — Да и вообще, ты мне товарищ или кто? Вахиту нечем крыть — мол, ну да, как-то так с пятнадцати лет повелось, что они с Наташкой и в огонь, и в воду, и в «Детский мир» за подарками для дочки молодого семейства Рудаковых-Суворовых, видимо, тоже. По правде говоря, Зималетдинов детей не любил, особенно маленьких — шуток матерных с ними не пошутишь, того и гляди, разревутся. Исключение составляла Ниночка Суворова, кудрявая по маме и жутко серьезная для своих четырех лет — нет, не по отцу, как можно было бы подумать, ибо серьезности в Вовке было с гулькин нос. По праву друга семьи и крестника наследницы, Вахит периодически оказывался ввязанным в их семейные дела, чему перестал сопротивляться довольно давно. Но в этот раз пиздец подкрался незаметно. Таха: вахит Таха: солнце мое Таха: радость моя Таха: крокодил души моей Таха: мой лучший дружище Таха: да знаю я что ты не спишь, опять наверно на парней в тиктоке под французскую музыку залипаешь >:)) Ваха: чего тебе надобно, старче? Ваха: не угадала кстати Таха: ага значит под немецкую Таха: крч у нины в пятницу день рождения, первая круглая дата все дела Ваха: помню родная Таха: отлично! значит завтра идем ей подарочек выбирать, возражения не принимаются Ваха: …а о моих планах ты узнать не хочешь? Таха: какие у тебя планы? дальше проебывать отпуск за просмотром русских сериалов? Ваха: может у меня свидание намечалось… Таха: ПХАХАХВХХАПХПХПХ нет. Ваха: (( не веришь ты в меня Ваха: ладно, кидай адрес магазина Таха: не, я завтра за тобой сама заскочу ближе к вечеру :** Ваха: я чувствую себя некомфортно когда ты используешь взрослые смайлики Таха: родишь себе одну ниночку — поймёшь ;> Ваха: ПОКА ТАША СПОКОЙНОЙ НОЧИ Вот так и получилось, что в свой законный отпуск Вахит очутился под ручку с Наташей ака ответственной матерью перед светящейся табличкой «Детского мира». В магазине было почти пусто, лишь несколько людей неторопливо разгуливали по коридорам между шкафами, заполненными игрушками. Вахит не сразу понял, что Наташи рядом нет. Зато обнаружить её труда не составило: — Вахит! Вахит, смотри, какой зверь меховой! — Таша ускакала вглубь магазина и теперь дергала за лапы огромного плюшевого медведя, — Как думаешь, он рычит? — Он, может, и нет, а вот Вова на тебя точно зарычит, если ты его домой притаранишь. Забыла про Соню? Девушка тут же оставила медведя в покое и выпрямилась, грустно глядя Вахиту в глаза. Соней звали большущую голубую акулу, которую Зималетдинов вручил друзьям на очередную годовщину полгода назад, и нет, Вова, конечно, не жаловался Вахе голосовыми на то, что жена теперь спит исключительно с Соней. Он жаловался кружочками в телеграме. Долго и очень эмоционально. — Ладно, значит, ищем дальше. Вдруг из-за очередной горы игрушек к ним вырулил кудрявый мужчина в черных обтягивающих джинсах и в черной же рубашке, подозрительно напоминающий смерть с косой. Только вместо косы у него в руке поблескивала игрушечная волшебная палочка со светодиодной звездой на конце. Мужчина неторопливо подошел к Вахе и Тахе и потряс палочкой перед их лицами. — Бибиди-бобиди-бум, дорогие покупатели. Вам помощь случайно не нужна? — Вахит нахмурился и опустил глаза на криво приколотый бейджик с надписью «Никита Кащеев, старший консультант» и пририсованной улыбающейся рожей, как у смайла в «Дураке онлайн». — Случайно нужна! — обрадовалась Наташа. — Блин, — с искренним разочарованием выдал черный фей, — Ну тогда минутку подождите, я к вам человечка направлю. Сам бы помог, но дел много, — Кащеев снова взмахнул палочкой, будто желая при помощи волшебства избавиться от забот старшего консультанта. Он носком ботинка подтянул к себе тумбочку, стоявшую неподалеку, взобрался на нее и хрипло заголосил: — Валера-а! Сюда иди, долг зовет! Вахит бросил на Наташу взгляд, мол, «Зачем вообще подходил, че хотел», Наташа ответила ему взглядом типа «Да для галочки, не понятно разве», и Зималетдинов хотел было возмутиться на это молчаливое заявление, но взгляд зацепился за фигуру, что появилась рядом с их компанией и теперь выжидающе оглядывала то незадачливых покупателей, то Кащеева, который и не думал спускаться со своей тумбы — в этом была какая-то стратегия, решил Вахит. Парень, подоспевший на зов, тем временем глубоко вздохнул и представился: — Валерий, добрый вечер. Чем могу вам помочь? — вопрос повис в воздухе, и Вахит мог поклясться, что виной тому была ниточка, протянувшаяся от его расширенных глаз к уставшим глазам консультанта. Тот выглядел куда менее официально, чем его коллега, но бейджик на сером свитере смотрелся аккуратнее. «Валерий Туркин, продавец-консультант». И никаких смайликов. Даже грустно как-то. Наташа, видимо, разглядывать продавцов не привыкла, а потому уже вовсю щебетала о подарке для дочки на пятилетие, «по цене не важно, такая дата, только главное не что-нибудь сопливое, она у нас девочка серьезная, ей бы конструктор или набор какой-нибудь творческий…» Парень слушал и кивал с очень умным видом, но через две минуты Ташиного потока сознания прервал её осторожным покашливанием: — Хорошо, я примерно понял, что вам может понравиться. У нас как раз недавно была поставка пластилиновых наборов, там фабрики всякие, кондитерская — закачаешься. Ну, в смысле, пространство для выбора есть. Идите за мной, — он развернулся и нырнул в бесконечные ряды, Вахит с Наташей устремились следом. — Друже, ты палишься, — прошептала Рудакова Вахиту в сторону уха, улучив момент, когда Валерий в другом конце ряда присел на корточки перед очередным набором, выискивая что-то на коробке. — В смысле? — в том же тоне поинтересовался Зималетдинов. — В прямом. Мы, вроде, по шаве перекусили, а у тебя такой вид, будто ты неделю не ел и сейчас этого мужика глазами сожрешь. Вахит в ответ ткнул подругу в бок, потому что сил на препирательства не осталось. Тем более девушка была права — как и всегда, впрочем. В годы студенчества их чат тройственного союза Ваха-Таха-Вадя так и назывался: «Таша всегда права». Поэтому Вахит просто решил принять поражение. Консультант ему действительно понравился. А Наташка вместо того, чтобы стебаться, подсказала бы, что в такой ситуации делать! Наташка, походу, оказалась ясновидящей (не зря в инстаграме раскладиками на таро промышляла!), потому что вдруг отлипла от Вахи, метнулась к Валерию, который уже успел выпрямиться, и прервала его неначавшуюся речь: — Знаете, я вот там увидела наборы для выращивания деревьев, я их посмотрю, ладно? Туркин несколько раз моргнул и начал было предлагать свою профессиональную помощь, но снова был заткнут Рудаковой: — А подальше ещё книжки всякие были, мне кажется, я там надо-олго застряну, наша девочка так любит красивые картинки! А про пластилин вы Вахиту расскажите, а то он без дела мнется, — девушка ослепительно улыбнулась, отворачиваясь от офигевшего консультанта, и бросила, уже скрываясь за поворотом: — Потом обсудим все варианты и решим! Вахит почувствовал себя тем мамонтенком из старого мультика. «Пусть мама услышит, пусть мама придет…» Но мама Таша уже была далеко. Валера подошел к парню и издал нервное «пупупу…» — В общем, нашел для вашей девочки несколько вариантов. Посмотрите? — Лучше на ты, если не против, я ещё не настолько старый, — поморщился Зималетдинов, — Я Вахит, кстати. — Да, я уже знаю. Валера, — снова представился консультант и впервые с момента их знакомства улыбнулся. — Да, я уже знаю, — зачем-то отзеркалил Ваха и — нет, он правда, совершенно точно не готов был выстрелить себе в голову от этой обезоруживающей улыбки. Но подумал, что пару пуль в колено ради такого стерпел бы. — Будем знакомы. Так вот, лот номер один — кондитерская фабрика. Вот тут у нас типа миксера, в наборе есть формочки для печенек, а вот в эту трубу надо засовывать пластилин разных цветов, и тогда отсюда полезут колбаски… Валера оказался настоящим знатоком наборов «Плейдо» и всех сопутствующих марок, поэтому Вахит даже не заметил, как с головой погрузился в его описания той или иной хитровыебанной части какой-нибудь пластиковой бургерной или парикмахерской. — Это что, прям с конем надо… — потрясенно выдал он спустя десять минут, сидя на коврике в виде железной дороги в окружении коробок. — Что поделать, фантазия производителей не знает границ, — усмехнулся Туркин, сидевший рядом, и тряхнул кудряшками, — Ну да, ты же видишь — кариес у лошадки. Нужно лечить. Вот у тебя тут щетка, это штука для смешивания пасты… Брекеты тоже, вроде бы, самому лепить надо, но тут я не уверен. — А у вас в консультанты по принципу кудрявости берут? — невпопад брякнул Зималетдинов и едва подавил желание въебаться лысой головой в ближайшую полку. Остановила только мысль о Валере, который ему за это явно спасибо не скажет. Валеру вопрос, кажется, вообще не задел. Он провел рукой по волосам и снова улыбнулся, глядя куда-то за вахитовское плечо: — Если так, то понятно, за какие заслуги у нас Никита в старших ходит. Да не, я раньше просто аниматором работал на утренниках, потом перегорел немного. А я детей люблю, да и за несколько лет столько об игрушках узнал… вот так как-то и получилось. — Понятно. А я наоборот не вывожу детей, — вздохнул Зималетдинов, — своих бы, наверно, ни за что не согласился заводить. Рука Туркина, потянувшаяся было к очередной цветастой коробке, застыла в нескольких сантиметрах от полки. Он развернулся к парню всем корпусом, озадаченно глядя на него. В ответ получил такой же озадаченный взгляд. — Ага… То есть, День рождения не у твоей дочки? — Не, это Наташина, — выдохнул облегчённо Вахит, — Но ладно, на самом деле, только её я и готов терпеть и любить во всем этом орущем детском царстве. Хорошая девочка, вся в маму. Валера снова отвернулся, взял в руки маленькую коробочку, повертел, поставил обратно, будто собирался с мыслями для следующей фразы. — Здорово, что ты к ней так относишься. Повезло, наверно, девочке. У нас такое редко бывает, чтобы отчим хороший оказался. Зималетдинов завис и уставился на Валеру. Шестеренки поворачиваться вообще не хотели. — В смысле?.. Туркин начал медленно покрываться румянцем, снова запустил руку в волосы и слегка потянул: — Ну, я имею в виду, вы с… Наташей, да? Вы же с ней сошлись, когда у неё уже была дочка? Вот я и говорю… Громкий беззастенчивый хохот раздался прямо за их спинами, и парни подскочили, синхронно обернувшись. Наташа стояла, согнувшись от смеха, и активно размахивала одной рукой, потому что второй подпирала шкаф, дабы вся хлипкая конструкция вселенной в этот момент не пошатнулась. Как вселенная Вахита, к примеру. — Ну вы конечно… — сквозь слезы выдавила Наташа, — Мы с Вахитом, может, в другом измерении и могли бы быть соулмейтами, но явно не здесь. Я замужем, — она подняла палец с голубым ноготком, — за замечательным мужчиной. Его Вовчиком зовут. Он, конечно, дебил иногда, но я бы его ни на кого не променяла. И дочка наша — это в смысле наша с Вовой. А Вахит — мой лучший друг-придурок, и он не умеет в думанье, — и девушка снова зашлась в приступе ультразвукового смеха. Валера тоже издал неловкий смешок и перевел взгляд на Вахита, который всё ещё пытался осознать, что он только что, блять, чуть не проебал возможность замутить с самым красивым парнем в своей жизни только из-за того, что тот подумал, будто они с Ташей вместе?! Что. За. Черт. Он только что понял, что ни разу не обмолвился, что помогает здесь подруге и не совсем по своей воле. Он правда не умеет в думанье. Как и Валера, у которого в глазах в этот момент будто отражались все вахитовские мысли бегущей строкой. Туркин, правда, очухался быстрее и наклонился к парню с неловким шепотом: — Давай тогда сразу, пока мы ещё чего-то не напутали: ты с кем-нибудь встречаешься? — Нет, — прошелестел в ответ Зималетдинов, светясь от счастья, как тот грибок со стенда с ночниками, — Но у меня есть одна идея. Свободен сегодня после работы? Валера в ответ тоже засветился и закивал так, что кудряшки запрыгали вверх-вниз. Их зарождающуюся идиллию прервал знакомый хриплый голос: — Смотрите, что откопал! Зря вам мягкие игрушки не нравились! Через пару секунд из-за стенда вылетел старший консультант, где-то проебавший волшебную палочку, а вместе с ней и ореол загадочности. Зато в руке у него был зажат зеленый плюшевый веник с красными вкраплениями и… ленточкой? Кащеев отвесил на ходу поклон застывшей у полок Наташке, затормозил перед сидящими на ковре парнями и с гордым видом вытянул вперед руку с находкой, так, что она оказалась прямо над их головами. — Омела! — провозгласил он, — Надеюсь, знаете, че под ней делают. Не ссыте, мы с дамой отвернемся. Отвернемся же? — весело, но с нажимом поинтересовался у охуевшей Рудаковой. — Отвернемся, — согласилась девушка. И реально, блин, уперлась лицом в коробки с пластилином. Кащеев подмигнул всем и сразу и тоже отвернулся, для верности закрывая глаза. — Какая нахуй омела, — вырвалось у Вахита, — Май на дворе… Ему не дали договорить мягкие, чуть влажные губы. И темная кудряшка, чуть коснувшаяся его лба. И сразу стало так похуй и на май, и на пластилиновые фабрики, и на то, что они не в гребаной рождественской комедии от России-1. Потому что он ответил — и ему ответили тоже, большими ладонями оглаживая плечи. Спустя несколько самых счастливых и самых глупых секунд своей жизни Вахит оторвался от чужих губ и оглядел Туркина словно в первый раз. — Так что брать будете? — игриво поинтересовался сверху новоиспеченный рождественский олень, будто внезапно вспомнив о своих обязанностях старшего, вообще-то, консультанта. — Вот этот набор. С конем, — серьезно ответил Вахит, глядя только в блестящие глаза напротив. — И омелу! — добавила Наташа и, черт, Зималетдинов готов был заложить свою лысину, что отворачивалась она лишь на пару секунд для вида. — И омелу, — сдался он, незаметно переплетая пальцы с Валериными.