Плесень на дворцовой стене

Утопи, разорви, сожги это тело. Будто обездвиженное, погруженное в ледяную воду: вздрогни в последний раз от того, как она режет распахнутые глаза и тугой струей заполняет глотку, выжигая желудок и лёгкие. Будто скованное проржавевшими цепями, железо которых пропиталось чужой кровью: вслушайся в то, с каким резким отзвуком рвётся плоть и трещат ломающиеся кости. Будто приросшее к деревянному столбу, что стоит как вплотную к палящему солнцу: запомни треск мокрых дров и впитай в свою кожу дым тлеющей соломы. Пройдут десятки, сотни и тысячи лет. Имя твоё исчезнет примерно так же, как исчезают рубцы — всё аккуратно затянется, на новой коже может не остаться даже белой полоски. Быстрее всего люди забудут твой голос, потом такие родные черты лица размокнут в чужой памяти, как забытое в тазу мыло. Назови себя Властителем Мира ещё раз, вновь скажи собственному отражению, что ты — Государь, Император. Прикоснись к государевой печати, сожми её в ладони, нащупай пальцами изящную резьбу. Ведь никто не знает, сможешь ли ты повторить это в ближайшем будущем. Всё, что ты возвёл, будет разрушено. Имя твоё будет стёрто с собственной могилы. Пройдись по своему дворцу. Прикоснись к стенам, выкрашенным в ненавистный красный цвет. Это символ твоей власти, так почему же ты всё тебя окружающее так не любишь? Нащупай заштукатуренные трещины, посмотри на неровные слой краски у самой земли. Здесь одновременно тихо и шумно, здесь всегда кто-то есть и нет никого, здесь безопасно и жутко, здесь ты всегда покинут и окружен. Очень высокую цену ты заплатишь за абсолютную власть, переданную тебе по праву рождения, за ткани и украшения твоих предков и твоих жен, за богато накрытый стол и за роскошно обставленные покои. Возьми в кисти и чернила. Пиши сразу в две руки. Чем больше бумаги ты изведёшь, чем больше свитков испачкаешь, тем лучше наступившие тебе на голову растопят печи во дворце. Расскажи бамбуку и шелку, что ты думаешь и какие эмоции испытываешь. Разбавь чернила своими слезами или начни писать сутры собственной кровью. Пока ладонь не проткнет боль от усталости, пока в голову где-то в висках не вобьют ту шпильку, что скрепляет твои волосы, пока перед глазами не поплывет полотно, над которым ты так долго нависаешь. Потуши свечи и взгляни на луну в первобытной темноте. Не бойся её черноты, ведь в камерах твоего дворца гуляет ещё более густая тьма. И даже её не переплюнет деготь твоей души, бездонной и вязкой, как торфяное болото. Позволь замогильному ветру, что веками бродит по твоим землям, войти в твои покои, прикоснуться к твоей непокрытой голове и голой шее. Он растреплет твои волосы, расшатает трон под тобой и раскачает несущие колонны твоего дворца. Этот же ветер будет гулять на твоей могиле, уж он-то тебя дождется. Захлебнись горечью ожидания, ведь каким бы ты щедрым ни был, тот, кто сидит в Преисподней на таком же троне, окажется намного щедрее тебя. Придется выпить всё содержимое до дна, так что наберись терпения. Взгляни на портреты своих предков и зажги в память об их деяниях благовония. Твой дед убил твоего прадеда, твой отец убил твоего деда, а ты убил своего отца. Особенно усердно молись над портретом породившего тебя мужчины — его тело ещё сохраняет в себе тепло, а ярость ещё не ушедшей души только просыпается меж ребер. Завяжи на своей шёлковой петле узел покрасивее, юноша.

Ведь Государь всегда возвышается над своими подданными.