Лёд в глазах и кровь на устах

— Старик не меняется. Хоть где-то стабильность, — парень шёл уже который час, почему бы и не поговорить о чём-то с самим собой? Ни холода, ни голода, ни той же боли он так уж явно не чувствовал. Он лишь знал, что близок к тому спокойствию, в котором когда-то испустит свой последних вздох. Вот в нескольких метрах, меж деревьями, виднелась речушка. Стоило лишь пройти против течения и взору предстанет замёрзшее озеро, близь которого росто несколько высоких сосен и старый вяз. Меж соснами был повязан уютный гамак, в котром по обыкновению были накиданы подушки и керосиновая лампа, — всё было укрыто снегом. Парень спокойно дошёл до уютного местечка, отряхнув то от снежного покрывала. Проверив собственные карманы, тот выудил из одного старую зажигалку. — ещё и на ошибках не учится, хах), — в лампе было предостаточно топлива, стоило лишь зажечь её. Теперь теплее, уютнее. Костя осторожно уселся меж подушек, закинув ноги ближе к держащим верёвкам. Теперь можно и дать волю чувствам, если те ещё остались. Глубоко вздохнув и расслабившись, парень повернулся на бок, лицом к озеру. На глаза непроизвольно навернулись прозрачные слёзы, так и грозившиеся замёрзнуть там же. В мыслях витала лишь "неправильность", "отвратность" его самого. Теперь он будет здесь гораздо чаще, а окрестности ко дню рождения их 'обитателя' по традиции пополнятся новой тайной. Кровавой и пылающей, как боль в леденеющих ногах.