По ту сторону

* Шэнь Цзю *

      Если что и не терпел главный стратег Цинцзин помимо предательства — это сокрытие информации. Он пропустил заговор против него самого, да ещё в своём ордене, и Му Цинфан, и Юэ Цинъюань определённо что-то знали.       Обнаглевший Лао Гунчжу явился шантажировать его некой важной для него информацией о его семье. Задел за больное, говнюк.       Глава ордена Хуаньхуа встал поближе к окну и смотрел внимательно, отслеживая все реакции. Шэнь Цинцю в ярости сжимал веер, не зная, что и думать, неужели у него объявились родители именно сейчас, когда он уже встал на ноги и ни в ком не нуждается.       Он знал с детства, что его бросили одного умирать, а названный брат спас, но надежду-то никуда не денешь. В самые горькие часы он мечтал, что приедет богатая дама в карете и заберёт его. А когда в город въезжал отряд хорошо одетых и вооружённых воинов, он часто думал, что таким мог быть его отец — сильный, с красивым волевым лицом и яркими зелёными глазами.       Он не торгуясь положил кошель на стол — лучше он заплатит шантажисту, а потом, если его посмели обмануть, найдёт способ отомстить, чем снова оживут горькие думы прошлого.       Лао Гунчжу не пошевелился.       Естественно — глава ордена лично пришёл, глупо рассчитывать на низкую цену — Шэнь Цинцю достал ещё два кошеля и мешочек цянькунь — сам делал. Такой артефакт был нужен всем, и установленной цены на него не было, на аукционах за него и телегу золотых могли отвалить. Штучная работа. Сделанная лично бессмертным мастером. Самим Шэнь Цинцю. Он-то видел, как блеснули глаза старого пройдохи, но тот взял двумя пальцами за завязки мешочек цянькунь и отодвинул его от себя в сторону.       — Уважаемый глава пика Цинцзин, осмелюсь напомнить, дворец Хуаньхуа достаточно богат, да и артефактов у нас достаточно.       Шэнь Цинцю видел старого проходимца насквозь, неужели информация, которую он получил, настолько ценная… Он постарался не подавать вида, что заинтересован.       — Чего же Вы желаете? Пик Цинцзин славится своими книжниками, неужели Вы жаждете припасть к мудрости нашего храма знаний?       Библиотека на пике четырёх искусств была обширной, многие готовы были на всё, лишь бы попасть туда, удивляло такое намерение у главы второй по силе школе и одновременно самого богатого ордена заклинателей.       Хуаньхуа не брезговал шантажом и грубой силой, пусть последние лет сто они перестали вести себя столь нагло, но память-то осталась. Ну и в результате прошлых разбойничьих действий библиотека Хуаньхуа была по-настоящему разнообразной. Цинцзин же копил исследования своих глав пиков и их учеников: травники, бестиарии, справочники, размышления о сущности бытия, аннотации к древним рукописям и даже записки о путешествиях.       Но Лао Гунчжу лишь помотал головой.       — Сотрудничества жаждет моё сердце, возможности обменяться знаниями со столь просветлёнными на своём пути к вознесению бессмертными мастерами, ну и право свободно общаться с Вашим родственником.       Неприятных выводов получалось два: родственник точно был, иначе Лао Гунчжу не жаждал бы с ним общения, и это кто-то настолько важный и близкий, что глава Хуаньхуа и в дальнейшем рассчитывал оказывать через него давление. Он что, нашёл его мать? Заныло сердце, раньше он и не подозревал, что оно у него есть.       — И что же Вы не привезли моего родича? Наш торг был бы более предметным. А так, боюсь, мне придётся отказаться.       — Дело Ваше, только, думаю, тогда Ваш родственник вскорости погибнет.       Шэнь Цинцю рывком вытащил Сюя:       — Вы осмеливаетесь угрожать?!       Лао Гунчжу, примирительно улыбаясь, попытался отодвинуть остриё, что почти упиралось в его шею — порезался, Сюя тоже не любила главу Хуаньхуа.       Но тот даже не изменился в лице, он просто сделал шаг в сторону.       — Демоны! Ваш родственник — в их лапах, и нам бы договориться полюбовно, пока ещё есть шанс, что он жив.       «Он… — значит, точно не мать, может, это отец?»