Танцуй, невольница

Я помню сон: снаружи снег, Внутри натопленные печи. Пусть время остановит бег И лишь подарит этот вечер. Танцуй, невольница, танцуй, В цепях любви и шароварах. Пусть раздается по дворцу Тот странный голос нравов старых. Та радость жизни взаперти, Объятий клетка золотая. Свой долг покорности нести, Лишь господина услаждая. Танцуй, невольница, танцуй - Хочу услышать голос властный. Вуаль струится по лицу Полупрозрачная и краской Лицо зальет. Так горячи Уста, но вновь приказ - молчи! Вуаль как символ и намек Не забывать что здесь наложен Тебе невидимый замок На губы и болтать негоже Ни слова до того, как дал Он разрешение-сигнал. И непременно плеть и кнут За нарушение запрета Любую непокорность ждут. И шелка пелена надета. Тела почти обнажены, А лица скрыть, смирив гордыню, Судьба наложницы-жены - Так воспитать в себе рабыню. Ласкают кисти и шнуры На покрывалах на парчовых, И на персидские ковры Стопами нежными в оковах Ступлю, и тонкий звон цепной Всегда на мне, всегда со мной - Власть надо мною, обрамленье Для плоти, сладкое томленье. Прикосновений водопад - Игривы ласки и жестоки. Теперь уж точно нет назад, Тебе, невольница, дороги. Клеймо на коже ягодиц, Где власть наложена рукою. Смирись, невольница, и ниц - Один властитель над тобою. И на узорчатый диван Теперь ложусь я так устало, Как сладость власти покрывало, Но неужели весь роман Всего лишь сон, пусть он и дик? Одна картина, сладкий миг. Реальность прошлое иль сон? Отныне есть лишь мир гарема. И существует только он, Снаружи - блажь. И сердце немо. Какой в меня вселился демон? Сквозь шелк лишь кровь стучит в висках. В пустыне снежной, не песках Дворец для скованных красавиц, И услаждает взор их танец. Их жизнь, их суть - ему служить, Принадлежать душой и телом. Всегда украшены, свежи В изяществе оцепенелом. И кольца в ягодки сосцов Чтоб подчеркнуть неволю, вдеты. Но этот мир, в конце концов, Мой тайный стыд и радость, где ты? Танцуй, невольница, танцуй! Доверь свой стыд замка́м и маскам. Мы приближаемся к концу И наяву нет места сказкам... Здесь по открытому лицу Так много видят, но напрасно.