Destructions

Было ли это простой случайностью? Волей судьбы, в которую Бомгю перестал верить еще в детстве? Может быть, причиной всему стала общая комната в общежитии и совместные попытки отыскать нужные аудитории? В любом случае, Енджун лежал рядом, а его тяжелое дыхание щекотало шею Гю. В любом случае, Бомгю был благодарен, что обстоятельства подарили ему лучшего друга, к волосам которого сейчас отчаянно хотелось прикоснуться. Он держался из последних сил, чтобы этого не сделать. Енджуна пугать не хотелось.

***

— Никогда не привязывайся к людям, Бомгю. Какой в этом смысл, если в конце все равно будет больно? — дрожь в чужом голосе была достаточно сильной, чтобы ее заметить. — Вот он — один из этих идиотов, — Енджун кивнул вперед, едва сдерживая слезы. — Ушел, так и не научив меня играть на гитаре, а ведь обещал… Ноги словно тонули в осенней слякоти, или это Бомгю утопал в чужой горечи и скорби? Впереди стояло надгробие, серое и неприметное, с едва заметными высеченными буквами:

Чхве Субин

05.12.2004

31.08.2021

— Ты… Сюда ты приходил все то время? Енджун периодически пропадал. Раз в неделю или две исчезал на целый день. С утра непривычно хмурый и подавленный, уходил, ничего не говоря, и возвращался только поздней ночью с уставшими и покрасневшими глазами. Видимо, думал, что эти детали оставались незамеченными. Но Бомгю часами душила тревога, право на которую он определенно точно не имел. Однако она приходила без спроса и исчезала, только когда слышались тихие шаги. Слабого света хватало, чтобы разглядеть сутулый силуэт, который быстро скидывал обувь и прятался под одеялом, растворяясь во вновь возникшей темноте. — Как видишь, он все никак меня не отпустит. От такого хрупкого, разбитого Енджуна к горлу подступил комок. — Мне очень… очень жаль, хен. Нужны ли были эти слова? — Поклянись мне. Бомгю повернулся и недоуменно взглянул на Енджуна. — Поклянись, что никогда. Слышишь? Никогда не привяжешься к людям. Я не хочу, чтобы кто-то… чтобы ты испытывал подобное. — Хорошо… Я клянусь. Как можно было отказать Енджуну в такой уязвимый момент? Иногда, чтобы сберечь чувства других, приходится врать. Бомгю, кажется, был слишком заботливым. Енджун полностью отворил дверь тайника, которую так бережно охранял месяцами. Гю восхищался этим поступком. Сам он о прошлом не говорил и предпочитал самостоятельное заживление ран. Хоть и открыться хену тоже хотелось необъяснимо сильно.

***

— Ты там не заснул? — Енджун спросил, приподнимаясь на локтях. Бомгю встретился с ним взглядом и увидел в чужих глазах отражение себя. Это было приятное чувство — понимать, что тебя кто-то видит. Оно возникло давно, но до сих пор ощущалось чем-то инородным. С самого начала было странно получать множество вопросов о любимых музыкальных группах или фильмах. Странно, но приятно. Так, будто все тело обволакивало теплом от искренней заинтересованности в темных глазах нового друга. Еще непривычнее было осознание, что такие незначительные факты, как любовь к мандаринам или зеленому чаю, откладывались в чужой голове.

***

— Ты, что, правда запомнил? — Бомгю восхищенно вздыхал, принимая от Енджуна пакет с любимыми цитрусовыми. Тот отчего-то отведя взгляд и почесав рукой затылок, ответил: — Я просто не знал, что купить к фильму, а ты недавно как раз говорил об этом. — Спасибо, — Бомгю резко захватил Енджуна в крепкие объятия, выронив бедные мандарины на пол. Тот застыл, не зная, куда деть собственные руки, но в итоге положил их на чужую спину, легко поглаживая. Енджун, наверное, не понимал такой радости. Бомгю не стал рассказывать, что никто раньше не то, что не покупал ему его любимую еду, а даже не интересовался таким и, уж тем более, не запоминал. Енджун приносил в жизнь Гю слишком много нового.

***

— Нет, с чего ты взял? — Бомгю достал из уха один наушник и поставил музыку на паузу. — Просто ничего сегодня не говоришь. Бомгю усмехнулся. Кто бы мог подумать.

***

— Ну как тебе? — Гю чувствовал, как щеки горели. Хотелось узнать мнение Енджуна. — Это было… вау? — он и правда выглядел впечатленным, от чего Бомгю неосознанно расплылся в улыбке. — Теперь я могу не стыдиться тебя. С этого момента ты ознакомлен с шедевром мультипликации. — Иди ты! — Енджун возмутился, в шутку толкнув Гю в плечо. — Нет, правда! Ты хоть представляешь, что “Коралину” снимали четыре года? — Сколько? — Енджун протянул, и его глаза смешно округлились. — Четыре года, — Бомгю качал головой с видом знатока. Кажется, ему наконец позволили выплеснуть всю информацию, приводящую его в восторг лет так с десяти. — Мало того, — он поднял вверх указательный палец. — Почти все создавалось вручную. — Кто делал это — настоящие безумцы. — Ты прав. Во время съемок почти не использовался хромакей. Даже туман был настоящим и этот синий тоннель тоже. — Бомгю смотрел на Енджуна и, видя чужой интерес, не мог перестать наслаждаться моментом. — Каждая кукла создавалась руками мультипликаторов, а для Коралины вообще было изготовлено несколько десятков разных лиц, чтобы тщательно передать все эмоции. Страшно подумать, насколько это кропотливая работа. — Да уж, мне бы на их месте не хватило терпения. — Мне тоже! Я до сих пор в шоке от факта, что для каждого кадра аниматор сам на миллиметры сдвигал кукол. Жуть. Ради пары часов ушло несколько лет. — Но ведь их старания оправдались. Теперь я понимаю, почему ты без ума от этого фильма, — Енджун смотрел, полный внимания, и Бомгю стало не по себе. Было непривычно так увлеченно рассказывать о своих интересах и к тому же быть услышанным. Но он был рад, что теперь его любимая “Коралина” ассоциировалась на только с попытками укрыться от реальности и бесконечных криков родителей, но и с Енджуном. А он давно стал синонимом к чему-то хорошему, теплому и светлому.

***

— Я слушаю музыку. — И не делишься? — Енджун протянул ладонь вперед, выпрашивая наушник. Ранее включенная песня уже подходила к концу, и затем заиграла знакомая для обоих мелодия.

Maybe it’ll last

Maybe it’ll last this time

***

— Хорошая песня, — Енджун вынул из уха наушник и повернулся к Гю. — Но ты не думаешь, что звучит она слишком романтично? — В плане? — В плане, это ненормально — разрушать себя, жертвовать всем ради другого человека. Какой смысл в любви, если ты теряешь все? — Но разве ты только теряешь? Вместе с этим ты не обретаешь и нечто большее — саму любовь? — Бомгю не понимал, почему Енджун такого мнения. — Ты прав. Только ее потом все равно отберут. Обстоятельства, другие люди или тот, ради кого ты пошел на саморазрушение. — Может, это того стоит? — Гю пытался поймать чужой взгляд, который упорно прятали под густыми ресницами. — Я тоже раньше так думал. И Енджун рассказал. Рассказал о друге детства, страсти того к гитаре и неловких попытках научиться петь; бесчисленных ночевках, разговорах до утра; первом поцелуе, до жути странном и произошедшем абсолютно случайно. О том, как они прятались от родителей и учителей, скрывали все даже от друзей; как Енджун доверился и показал все свои слабости, разочаровался и остался покинутым, брошенным и преданным. Жестоко обманутым. Бомгю видел, как глаза напротив наполнялись влагой, а губы предательски дрожали. — Ты скучаешь? — он спросил, хоть и боялся задеть чересчур личное. Хотя Енджун, казалось, и так все достал наружу. — Любовь правда не стоит разрушений.

***

Feel something - Clairo

— Хорошая песня, — Енджун повернулся, и теперь они лежали друг напротив друга. В комнате стало так тихо, и тишина эта подталкивала к чему-то, о чем потом явно будут жалеть оба. Будто в этот раз снова должна была распахнуться чья-то душа. Может, теперь был черед Гю? — Но любовь не стоит разрушений, так? — Бомгю произнес совсем тихо. — Так, — Енджун медленно кивнул, подтверждая. — Тогда что делать мне? — сорвалось с губ так внезапно, что на размышления времени не досталось. — В каком смысле? — Енджун нахмурился. — Что, если я не против разрушить себя? — вторая ошибка, за которую хотелось дать себе пощечину. Но Бомгю устал копить навязчивые мысли в голове. — О чем ты? — Енджун спросил, медленно сглотнув. Бомгю, задумавшись лишь на долю секунды, приблизился к чужому лицу. Вгляделся в темные глаза напротив и увидел в них себя. Вот она — причина, по которой Енджун так въелся в него, захватил разум полностью, без остатка. Это он был виноват вместе с чертовыми мандаринами и “Коралиной в стране кошмаров”. Его интерес и любопытство, внимание, что помогли Гю отказаться от роли невидимки. Вот настоящие виновники. Он долго ждал, словно спрашивая. Енджун не отстранялся, и Бомгю приблизился. Дыхание сбилось, выдавая безумное волнение. Любовь не стоит разрушений, но Гю готов был пойти на все, лишь бы всегда видеть собственное отражение во взгляде напротив. Стоило импульсивной мысли прокрасться в голову, отравляя сознание, и Бомгю осторожно прикоснулся к чужим губам. Медленно углубляя поцелуй, он пытался выместить всю благодарность за эти несколько лет и за то, что Енджун оказался рядом, случайным образом заставив Бомгю почувствовать собственную важность. За доверие, что подарил ему, точно его не заслужившему. Было так нереалистично ощущать сквозь пальцы мягкие волосы, до которых настолько давно хотелось дотронуться. Тело покрылось мурашками от осознания происходящего. Это был первый поцелуй Бомгю. Поцелуй с горьким привкусом слез. Только вот чьи они были? Кажется, боль обоих смешалась, вызволяя все самое скрытое и откровенное из глубины душ. Бомгю, понимал, что только заполнял чужую пустоту. Имело ли это значение? Он разрушал себя собственными чувствами, но ведь точку зрения Енджуна он не разделял. Гю готов был причинить себе увечья, разорвать сердце в клочья, лишь бы Енджун продолжал так нежно к нему прикасаться и отвечать на поцелуй. Только он, вероятно, видел сейчас перед собой кого-то совершенно другого. Того парня, что лежал где-то глубоко, похороненный в земле и сердце, почти не бьющемся. Но Бомгю готов был с этим смириться, ведь Енджуну хотелось тоже дарить нежность и тепло, которые сам Гю испытал впервые, когда новый сосед ворвался в его жизнь. Никто, абсолютно никто так не смотрел на него, не желал доброго утра и спокойной ночи, не заваривал зеленый чай и не разделял вечера за просмотром любимых фильмов, выслушивая потом горы ненужной информации. Что двигало Енджуном? Дружелюбность или желание вновь подарить кому-то тепло? Желание тепло это получить? Внутри Бомгю счастье от долгожданного поцелуя смешалось с едким чувством ничтожности. Оно, как кислота, разъедало внутренности. Он правда был готов уничтожить себя. И неважно, что Енджун чувствовал нечто совсем другое. Неважно, что нуждался он просто в ком-то, а не в Бомгю, не в его тепле, а в чьем-то. Енджун отстранился и своим взглядом прожег тело душу Гю. — Ты поклялся, Бомгю. Слезы медленно катились по щекам. Хотелось убежать и спрятаться, но было некуда. Гю привык прятаться только в Енджуне. Было до жути приятно обедать с кем-то за одним столом, вместе ходить в прачечную и обсуждать что-то незамысловатое на фоне шума стирающих машин, пересекаться в коридорах и махать рукой и улыбаться в знак приветствия, возвращаться после пар в комнату, зная, что тебя там кто-то ждет. Это было приятно — чувствовать себя замеченным. Сдружились бы они, не будь соседями? Бомгю не знал, но догадывался, что нет. Эти мысли Гю не нравились, но он был рад, что хотя бы жизненные условия подарили ему нового знакомого. Или, быть может, даже первого настоящего друга? — С самого начала эта клятва была бессмысленной, хен.