if we survive the great war

Не без помощи Эндрю Нил опирается о стену пещеры. Поначалу отказывается завтракать, но после недолгих убеждений в том, что без пищи он никак не поправится и тогда весь план окажется бессмысленным, начинает послушно есть с ложки ягодную мякоть. Рассвело окончательно, и Нил понимает, что сегодня им точно придется сменить локацию, а значит ему нужно будет приложить любые усилия, чтобы смочь преодолеть хоть сколько-нибудь значимую дистанцию, потому что их с Эндрю запас еды неумолимо иссякал. Джостен с опаской поглядывает на Миьярда. Меньше всего он хочет задерживать здесь Эндрю, заставлять его рисковать из-за чужого ранения. Раз уж блондин принял решение с ним возиться, то Нил должен как минимум постараться выкарабкаться поскорее. —Сколько ты спал?—наконец рыжему удается связать хоть пару слов. —Не знаю. Может пару часов. Не уверен. —Поспи сейчас. Я покараулю. Если что, разбужу тебя.—Нил видит, что Эндрю колеблется.—Ты не выдержишь не спать все это время. Миньярд понимает, что тут Джостен прав. После нескольких бессонных ночей двух часов сна не хватит, чтобы пережить целый день. Рано или поздно силы иссякнут, и он все равно заснет. Лучше сделать это сейчас, пока Нил вроде не так плох. —Хорошо, — уступает Эндрю. — Только пару часов. Потом разбуди меня. Днем все еще холодно, но залезать в спальный мешок нет необходимости. Миньярд расстилает его на полу пещеры и ложится сверху. Нил сидит рядом, прислонившись к стене, и следит за входом. — Спи, - говорит он тихо, убирая у Эндрю со лба прядь волос. Этот жест кажется блондину в тысячу раз более естественным, чем вся актерская игра, на которую он был способен с момента возникновения плана. Впервые за время Игр что-то видится Эндрю настолько безопасным и успокаивающим. Наверное, впервые в жизни чье-то прикосновение не злит Миньярда, не отталкивает его. Эндрю был воспитан жестоким. Вместо крови по его венам текла суровость. Он никогда ни к кому не привязывался, не уступал, не жалел. Казалось, он не умел. Его безжалостность была его достоинством. Единственным, возможно, однако жить так было легче, чем отдавать себя каждому, кто пытался разрушить стены, возведенные Эндрю вокруг собственной души. Он вообще не был уверен, что она еще там, за бастионом его холода и твердости, пока Нил Джостен не провел пальцами по его голове. Эндрю не хочется, чтобы Нил останавливался, и тот как будто понимает его. Он гладит его волосы, пока Миньярд не засыпает. Он спит долго. Слишком долго. Миньярд понимает это, едва раскрыв глаза. День уже в самом разгаре. Нил сидит рядом, в том же положении. Эндрю поднимается немного рассерженный, зато чувствует себя хорошо отдохнувшим, лучше, чем за последние несколько дней. — Ты должен был разбудить меня через пару часов. — Зачем? Тут все по-прежнему. От этих слов Эндрю почему-то сразу начинает сердиться еще больше, а Нил смеется. Его губы совсем сухие. Миньярд трогает щеку. Горячая, как печка. Говорит, что пил, но бутыли полные. Эндрю удается заставить его осушить одну из бутылок почти полностью. Обрабатывает маленькие ранки и укусы; они уже подзажили. И, наконец, призвав все свое мужество, разбинтовывает ногу. Сердце опускается. Стало хуже, намного хуже. Гноя не видно, а вот опухоль увеличилась. Красная и блестящая кожа натянута как барабан. Вверх поднимаются красные прожилки. Без нормального лечения Нил обречен. Нужны сильные антибиотики из Капитолия. Эндрю даже представить себе не может, сколько стоят такие лекарства. Хватит ли на них всех денег от спонсоров? Вряд ли. Чем ближе к концу Игр, тем дороже становятся дары. За одну и ту же цену в первый день можно купить целый обед, а в двенадцатый - одну единственную галету. Лекарство, которое нужно Нилу, даже в первый день потянуло бы на целое состояние. — Ну, опухоль немного увеличилась, зато нет гноя, - произносит Эндрю твердо, пытаясь ухмыльнуться. —Я знаю, что такое заражение крови, Эндрю. — Тебе только нужно пережить остальных. Когда мы победим, в Капитолии тебя вылечат. — Хороший план, — соглашается он. Пытается бодро кивать, но получается плохо. — Поешь. Тебе нужны силы. Я приготовлю суп. — Не зажигай огонь. Оно того не стоит. — Посмотрим. Миньярд обходит пещеру и выходит с банкой к ручью. Холод невыносимый. Распорядители явно химичат с температурой. Без огня будет не обойтись. Придется попытаться скрыться между деревьями. Эндрю садится на большой плоский валун на полпути между ручьем и пещерой. Деревьев вокруг много, солнце не греет, но светит достаточно ярко, чтобы немного замаскировать огонь. Разводит костер. Находит поблизости плоский камень, с виду подходящий по размеру. Добавив в воду йода, Миньярд ставит банку на камень. Повар, надо сказать, из него неважнецкий, но для супа ведь особого умения не надо: побросал все в воду и жди, когда будет готово. Мелко рубит вяленую говядину, еще оставшуюся из сокровищ, найденных в рюкзаке Нилом, пока она почти не превращается в кашу. Вода уже теплая. Эндрю кладет в нее мясо и идет поискать какой-нибудь зелени, чтобы приправить суп. У подножия одной из скал растет лук-резанец. То, что надо. Крошит его очень мелко и добавляет в банку. Накрывает крышкой и ждет, пока все истомится. Несколько раз Эндрю замечал, что здесь водится дичь, и был как никто другой осведомлен, что Нил обладает необходимыми навыками охоты. Но сейчас разве он сможет поохотиться? Да и лука у него нет. Осознание резко приходит к Эндрю. Конечно! У Рога изобилия, должно быть, осталось достаточно полезных вещей. Возможно, там найдется и лук, и лекарства, и какие-то съедобные припасы. Миньярд понимает, что выжить на оставшемся йоде и найденном луке не получится. Нужно идти к Рогу и искать то, что действительно может помочь. Но как оставить беззащитного Нила одного? Напади на него профи, ему точно конец. Они добьют его меньше, чем за минуту. Значит, надо выяснить, как там поживают другие трибуты? Чем они заняты? Воюют друг с другом? Ищут их? Может, кто-то уже обнаружил их укрытие и теперь ждет подходящего момента, чтобы напасть? В легкой тревоге Эндрю быстро тушит костер, хватает банку с супом и бежит обратно к пещере. Нил лежит в тени, вытянувшись на спальном мешке. Немного приободряется, когда видит Миньярда, но ясно, что чувствует себя отвратительно. Эндрю накладывает ему на лоб мокрые бинты, и они согреваются, едва коснувшись кожи. —Тебе надо поесть — то ли утверждает, то ли приказывает Миньярд. Нил послушно опирается на стену пещеры, и Эндрю протягивает ему банку с состряпанным супом. Джостен, конечно, все еще плох, но уже в состоянии есть сам. В воздухе повисает тишина. Не неловкая, нет, Эндрю с Нилом уже привыкли к тишине, так часто их окружавшей в последние дни. Они привыкали и к окружению друг друга, медленно, но верно. Эндрю не смел думать об этом, однако общество Нила за время Игр стало, вероятно, самым приятным обществом в его жизни. Мысли об этом так и норовили ворваться в сознание, но для Миньярда они были запретными, недопустимыми. Проявление слабости. Звук труб заставляет Эндрю вздрогнуть. Он вскакивает и бросается ко входу в пещеру. Не хочет пропустить ни слова. Распорядители приглашают на пир. Нет уж, спасибо. Не настолько они голодны. Эндрю вспоминает недавнее размышление о желанном для Нила оружии и необходимых для него же лекарствах. Разочарованно качает головой: они точно не единственные, кто хочет «пировать». Сборище однозначно превратится в бойню. Трибуты Дистрикта-12, как оказалось, хороши в маскировке и избегании, но резню они точно не переживут. Оставшиеся трое профи наверняка только и мечтают их прикончить. Объявление продолжается: — А теперь самое главное. Полагаю, некоторые из вас уже решили отказаться от приглашения. Так вот, пир будет необычным. Каждый из вас крайне нуждается в какой-то вещи. — Да, тут он попал в точку. Эндрю крайне нуждается в лекарстве для Нила. - И каждый из вас найдет эту вещь в рюкзаке с номером своего дистрикта завтра на рассвете у Рога изобилия. Советую хорошо подумать, прежде чем принимать решение. Другого шанса не будет. Объявление кончилось, но слова, кажется, остались висеть в воздухе. Воображение Миньярда так и рисует перед его глазами зараженную ногу Нила. Эндрю вспоминает и его ночную лихорадку, и слезы, капавшие на пол пещеры после убийства того парня-профи. Миньярд бросает взгляд на Нила. Тот смотрит на него, не отрываясь. Тишина все же бывает неловкой. Воспоминания в голове блондина сменяются одно другим, наконец подбираясь к самому недавнему, но самому сокровенному. Нил проводит рукой по голове Эндрю, пока тот проваливается в сон. То ли в сознании, то ли наяву Миньярд просит его не останавливаться. Пальцы аккуратно перебирают светлые волосы. Эндрю снова смотрит на Нила. Не бегло, ошарашенно, смотрит сквозь него. Смотрит как на мираж, на фантома, который вот-вот исчезнет. Болезненный, уставший, но глаза в темном свете пещеры выглядят только более ярко-голубыми. Эндрю впервые осознает, какой он на самом деле красивый. Сердце вздрагивает, и это почти физически больно. Как будто ребра Эндрю становятся слишком тесными. Заблокированные мысли разом сходят лавиной. Резко и беспощадно. Эндрю вспоминает и размышления о том, как Нил самоотверженно бросился его спасать, и о необоснованном желании защитить и вылечить, уберечь и укрыть. Миньярд не понимает, когда это случилось. Может, когда он погладил его по голове, или когда кинулся сражаться с профи. А может на крыше в Капитолии. Обстоятельства были не так важны, план был не важен, хотя теперь понятна была причина такого легкого возникновения в голове. Важно только само осознание. Теперь он знал. Эндрю был одержим. Эндрю в Нила безрассудно и фанатично. Он вздрагивает, когда Джостен трогает его за плечо. —Ты в порядке? Слушай, Эндрю, только не вздумай идти туда,—тихо мямлит Нил, будто пытается успокоить, будто видит то смятение и бурю в душе Эндрю. Тот смотрит все еще ошарашенно. Открывает рот, желая унять все обрушившиеся на него чувства, намеревается сказать что-то колкое, привычное и безопасное. Но вместо этого слышит свой голос, но такой тихий, надломившийся, словно чужой: —Если ты умрешь, то только вместе со мной.