PainKiller

       Пробуждение встретило Луну в объятиях её приёмного отца. Ну как объятиях — бес просто развалился на ней, уткнувшись лицом в её пышную грудь. Адской гончей было приятно ощущать его мерное, тёплое дыхание своим мехом — особенно на таких интимных частях своего тела. Она погладила чёрта по лысой голове, заставив улыбнуться во сне и начать ёрзать в её руках. Блиц проснулся, подняв голову — и незаметив, как положил руки на грудь дочери — о чём облизнувшаяся Луна, с удовольствием ощущавшая пальцы отца на своих пушистых сиськах ему, естественно, говорить не собиралась. — Доброе утро, папа? Ты хорошо спал? — спросила она беса, который снова с минуту соображал, что вообще происходит — а потом потемнел от прилившей к лицу чёрной крови, поняв, где находятся его руки. Он попытался резко встать — но сильные руки гончей не давали ему этого сделать, ещё больше смущая. Может секс с ней был для него чем-то неправильным — но вот для Луны руки её приёмного отца были одними из самых приятных. — Доброе утро, Луни… Я хорошо спал, даже… слишком. Ты такая тёплая и мягкая… Только не могла бы ты меня отпустить уже? Я знаю, что тебе нравится, когда я касаюсь тебя… вот так — но ты всё ещё моя дочь. — отвечал он, смущаясь, но взяв себя в руки и вспомнив вчерашний разговор. Гончая с неохотой убрала с него руки, позволив ему встать… но перед этим игриво лизнула его лицо, засмеявшись. — Блиц, ты такой милый, когда смущаешься… Однако, я понимаю, что тебе неловко — и я не буду настаивать. Ты самый лучший папа из возможных. И твоя верность своим принципам заставляет меня только сильнее тебя уважать и любить. — весело произносит Луна, виляя хвостом и наблюдая, как бордовый бес улыбается ей в ответ, надевая свой китель. — Луни, серьёзно — не будь ты моей дочкой — я бы действительно не устоял перед твоим обаянием. И потому — я надеюсь, что моё пушистое сокровище получит достойный. — отвечает ей Блиц, отправившись на кухню, дабы приготовить завтрак. Его комплимент был очень приятен Луне — но наводил на не очень радостные мысли. Она твёрдо решила обсудить с Пэйнкиллером их отношения — и, кажется, отец даже не был против них. Однако, говорить об этом она ему не собиралась — поскольку и сама не знала, как всё обернётся. «Достойный… Ну, если кто и достоин моей любви — так это Пэйн. Я не хочу рушить пару Вортекса… да и Пэйна тоже. Но после Блица — мой железный возлюбленный для меня — единственный шанс…» — подумала она, одевшись и направившись в ванную, чтобы немного привести себя в порядок.        Как только она умылась и причесалась — отец уже приготовил завтрак, который они вместе уплетали, обсуждая просмотренные вчера фильмы. Блиц даже предложил снова взять уроки верховой езды — уж очень ему нравилось, как Луна выглядит в седле, стреляя из револьвера. Гончая не удержалась и поддела его, сказав, что не против — но ей бы хотелось «оседлать» его. Чёрт снова закатил глаза, просто смиряясь с тем, что вместо оскорблений, которые он терпел раньше — ему сейчас придётся терпеть флирт дочери. И потому — выразил надежду, что бойфренда она найдёт себе раньше, чем он наконец поддастся её очарованию. Комплимент смутил адскую гончую и она нервно хихикнула, допив своё кофе.        Правда, потом настала пора расставания — Блиц сказал, что обещал Столасу провести день с ним — и передать ему образец крови Пэйнкиллера для исследования. Гончая удивилась — она не знала, что у стального грешника в принципе была кровь, да ещё и тот факт, что он пожертвовал её Графу Ада — был просто невероятным, учитывая, как прошла их первая встреча. — Кстати, Луни, перед тем как я уйду… Ты не могла бы проведать Пэйна? Он говорил, что собирается сделать пару штук для компании — снаряжение и оружие. Я сам не могу — а мне хочется узнать, как продвигается работа и не нужно ли ему достать что-то сверх вчерашнего списка. — попросил её Блиц, стоя у двери. Эта просьба была нетипичной для него — он обычно сам занимался всеми делами. Да и зачем проверять работу Пэйнкиллера? Это было подозрительно для адской гончей, но она и сама собиралась его навестить… Что удивительно совпало с просьбой отца. Как будто… он знал, что она собирается к нему… Однако, такого не может быть — она не посвящала его в их отношения и свою личную жизнь… — Хорошо, папа. Я схожу к нему. — согласилась, улыбнувшись, Луна. Она поняла, что Блиц начал догадываться, что их связывает нечто большее, чем дружба — вернее пока только Луна рассматривает их отношения в таком ключе. «Уж не вознамерился ли он… свести меня с ним? Все эти разговоры о достойном спутнике жизни… Ах ты хитрый чёрт! Отмазаться, значит, хочешь? Ну ладно, так и быть, ангел с тобой!» — подумала она, с хитрым прищуром глядя вслед Блицу, что закрыл за собой дверь. Она даже обрадовалась тому, что приёмный отец разделяет её мнение насчёт Пэйнкиллера. Это было закономерно — он уж точно видел, что она к нему неравнодушна. И раз уж стальной грешник рассказал ему о том «точно-не-свидании» и его последствиях — бес решил устроить жизнь своей дочурке.        Вот только он не знает о Рокси. И о безграничной любви Пэйна к своей волчице. Мысли об этом угнетали Луну — снова её любовь останется без ответа… Но попытаться всё равно стоило. Пусть они останутся лишь близкими друзьями… пусть ей даже не видать секса со стальным возлюбленным — это тоже будет не самым плохим исходом. Блиц советовал ей не опускать руки и не сдаваться. И она не будет. «В крайнем случае… может быть он всё-таки согласится хотя бы на близость без обязательств? Я не хочу принуждать Блица… Но и не могу просто удержаться от всего этого. Думала ли я, страдая от одиночества в приюте — что меня буду окружать такие красивые и благородные мужчины? И что самое поганое… они все так или иначе недоступны…» — заключила адская гончая, выйдя из дому и направившись к офису агентсва.        Она решила купить что-то своему стальному возлюбленному — это стало уже традицией. И потому, преодолев блокпост на входе в их район, вызвала такси до города — она собиралась пройтись по магазинам. Ей не очень хотелось ходить по районам, подконтрольным бандам в одиночку — там даже днём было достаточно опасно. А встревать в проблемы ей очень не хотелось… хотя, учитывая что в «Инфернете» её фото в компании мрачного телохранителя в маске, что отрывает головы всем, кто косо на неё посмотрит — гуляла не первый день, то любой бандит дважды подумает над тем, стоит ли нападать на неё. И всё же — такси было банально быстрее, чем идти пешком, или ждать автобуса у остановки.        Выйдя перед торговым центром уже в городе, Луна снова пошла по магазинам, думая, что подарить непритязательному Пэйну на сей раз. И купила ещё пару серых пальто и штанов с перчатками — одежда, учитывая его рисковый образ жизни — у него всегда превращалась в тряпьё быстро, несмотря на зачарование восстановления. Он и в лохмотьях мог ходить — стальному грешнику было всё равно — но он отвественно относился к маскировке. И вот, слушая подареный Веросикой новый альбом, который уже был на её телефоне — всё же, приятно когда твои друзья знакомы с твоим кумиром — она шла к офису I.M.P., покручивая пакет с одеждой в руках.        День был ясным и солнечным, демоны в деловом центре города куда-то спешили, не обращая на неё никакого внимания, по дорогам проносились автомобили, а по тратуарам ходили патрули «Хеллфайр Арсенал» — и адская гончая даже на минуту забыла, что она — в Аду, в месте, где нет законов, кроме закона силы. Ей больше не нужно бороться за выживание и опасаться за свою жизнь — она была обеспечена, у неё было много могущественных друзей и любящий отец, который делает всё для её счастливого будущего. Раньше она была зла на весь мир — а теперь её душа пела и радовалась жизни. Даже о своей болезни она на мгновение забыла… пока не вспомнила, что ей не хватает для полного счастья. Любимого.        Да, у неё были друзья. Вортекс, её первая любовь с момента удочерения Блицем. И Пэйнкиллер… которого она полюбила даже сильнее, чем серого волка — это Луна окончательно поняла уже сейчас. Она очень дорожила им — и, как и с отцом, желание любви и сексуальной близости было для неё постыдным… но неукротимым. Если беса она с трудом воспринимала как отца — пусть и он был для неё лучшим — и потому могла просить его о сексе — то вот разрушать любовь стального грешника она не хотела. Даже зная, что как и в случае Текса и Би — она на это неспособна. Однако, если Вортексу она так и не призналась в чувствах — потому что понимала бессмысленность этого — то вот стальному возлюбленному она сделает признание. Потому что с ним, как и с отцом — она не боялась быть искренней. Так же, как и они были искренними с ней.        Отключив музыку у двери рогатого здания, Луна начинала подниматься по лестнице. И, уже подходя к двери — услышала музыку. Бодрый ритм синтезатора и красивый мужской голос, что пел прекрасную песню… о любви… — Oh, I cannot explain, every time, it's the same… Oh, I feel that it's real, take my heart… I've been lonely too long, oh, I can't be so strong… Take a chance for romance, take my heart… I need you so… There's no time, I'll ever go… — услышала она первые строчки куплета, которые сильно западали в её душу — они очень подходили Пэйнкиллеру. Точнее — её представлениям о нём. И… его любви к Роксане… — Cheri Cheri Lady, goin' through emotion… Love is where you find it, listen to your heart. Cheri Cheri Lady, livin' in devotion… It's always like the first time, let me take a part… Cheri Cheri Lady, like there's no tomorrow… Take my heart, don't lose it, listen to your heart… Cheri Cheri Lady, to know you is to love you. If you call me, baby, I'll be always yours… — припев играл уже на чувствах самой Луны. Как и второй куплет. Всё будто подталкивало её к признанию… Всё намекало ей, что это действительно её шанс и его не стоит упускать. Это сильно смущало адскую гончую — она впервые признаётся в своих чувствах кому-то, кто ей действительно дорог и кому она всецело доверяет… с тех пор, как покинула приют. Блиц в расчёт не шёл — его она всё же любила как отца в первую очередь — желание секса с ним было скорее продиктовано неуверенностью, если не отчаянием. Но слова беса не опускать руки и не сдаваться — придавали ей сил. Решимость приёмного отца, прошедшего все тяготы жизни и не только не сдавшегося — но имевшего досточно воли и силы, чтобы принять больную, никому не нужную адскую гончую и заботиться о ней, как о настоящей дочери — показывало ей, что всё преодолимо. Даже если её отвергнут — она сможет смириться с этим. И если не найдёт любовь здесь — то в другом месте точно. Она ошибалась, думая, что в Аду искренней любви не найти… нужно лишь бороться и искать.        Отперев дверь офиса, Луна не увидела Пэйнкиллера — вероятно, он был в мастерской. Оттуда и доносилась музыка — довольно громкая для смартфона. Тем не менее, адская гончая подошла к двери, аккуратно ей открыв — если офис Пэйн запирал всегда, то замка на двери мастерской не было — что было странным, ведь это было по сути его жильё и личное пространство. Впрочем, он постоянно был здесь — словно ему было в принципе некуда идти, и он полагался на запертую дверь офиса — вторую дверь в помещение он замуровал и заблокировал станком, так что попасть в мастерскую можно только из основного офиса.        Возлюбленный Луны сидел за верстаком на стуле, что-то собирая, слушая музыку из большой колонки. Вероятно, он вчера сам её купил — гончая уже знала, что деньгами он обеспечен. Тем не менее — дарить ему подарки не переставала. Ей нравилось оказывать ему внимание, учитывая её чувства — и особенно то, сколь много хорошего он для неё делает. — Пэйн, привет, это я. Не мешаю? — немного неловко поприветствовала она своего друга, стараясь перекричать музыку. Впрочем, стальной грешник явно заметил её ещё до того, как она вошла — и потому выключил музыку своим смартфоном. — Привет, Луна. У тебя всё хорошо? — ответил на приветствие он, поворачиваясь к ней лицом и улыбнувшись. Он был в своём типичном сером плаще, но на этот раз его лицо не скрывали очки или маска. Вспоминая свои фантазии, адская гончая с удовольствием любовалась своим возлюбленным, находя даже его шрамы прекрасными. А его красный глаз, что горел угольком среди танцующих языков живой тьмы — завораживал её, давно перестав пугать, как и мёртвый белый глаз. Она даже находила в этой двойственности нечто романтичное — одна часть лица была из плоти, а другая из металла, так же как один глаз был белым — а второй был соткан из чёрного пламени. Он был удивительным сочетанием противоположностей — и этот невероятный коктейль был очень притягательным для Луны, коей не терпелось его попробовать. — Конечно, лучше не бывает! С тобой у меня всегда всё хорошо… — она продолжала глупо и неловко улыбаться ему, протянув пакет с подарками. Пэйн встал, принимая дар и аккуратно положив его на диван. — А без меня было плохо? И поэтому ты почтила меня своим визитом? — с иронией подмечает стальной грешник, улыбаясь ей в ответ. Луна с минуту смотрела за красивым танцем тьмы в его глазнице — и не сразу заметила, что сморозила глупость. Кою, впрочем, в свойственной ему манере — Пэйн обратил в шутку. — Нет, конечно… я имела в виду… что… — она снова начала неуверенно мямлить. На неё всегда это находило, когда она общалась с теми, кто ей сильно нравился… больше, чем друг. Тем не менее — они давно знакомы и гончая подобралась. — Просто сегодня такой потрясный день! А уж встреча с хорошим другом — делает его ещё лучше! — Луне не особо нравился её ответ, но это было предпочтительней, чем просто мямлить перед лицом своего возлюбленного. Который об этом даже не знает — и этот факт всё сильнее подрывал уверенность адской гончей к себе. — Я понял. Тем не менее — ты же пришла не просто повидаться со мной и передать очередной подарок? — Пэйнкиллер, похоже, почувствовал намерения Луны — и словно сам подталкивал её, наконец, ему признаться. Однако, она не хотела делать этого в офисе… это давило на неё, поскольку место работы считалось гончей публичным — а такой разговор ей бы хотелось провести в более личной обстановке… — А разве это не достаточная причина для визита? Ну, вообще ты прав — Блиц послал меня спросить, как продвигается работа над снаряжением и не нужно ли тебе ещё чего-нибудь. — всё же, она вспомнила, что они близкие друзья — и это придало ей уверенности. Они не в первый раз встречаются — и уж тем более не в первый раз проводят время вместе и разговаривают. Однако, истинная цель визита Луны напротив — заставляла её чувствовать себя неловко. — О, так ты скучаешь по мне, пушистая жопа? Это так мило… — улыбка стального грешника стала шире, а его слова смутили адскую гончую ещё сильнее. «Нет, я никогда не привыкну к его шуточкам… Ну, видимо, мне просто стоит с этим смириться…» — заключила она. Ситуация была странной — Луна понимала, что Пэйн прекрасно осознаёт её интерес к нему — и потому поддевает её — а она смущается, хотя до этого они вместе пили и спокойно общались. — Я работаю над парочкой интересных штук — сейчас заканчиваю дробовик и оружие для Блица. Хочу сделать ему достойную замену его старья. Так же перебрал купленные броники — кстати, примеришь? — он указал на несколько бронежилетов скрытого ношения, что лежали стопкой на одном из столов. Адская гончая удивилась — она редко участвовала в операциях — а уж с учётом усложнения контрактов — Блиц её и на пушечный выстрел к заданиям не подпустит. Впрочем, она оценила заботу своего возлюбленного — всякое может случиться и иметь защиту будет не лишним. Но носить броню постоянно не собиралась.        Кивнув, она с готовностью примерила жилет, на котором была наклейка с её именем — похоже он калибровал их с учётом каждого из агентов. На удивление — бронежилет сидел на Луне хорошо — она достаточно быстро подстроила его под себя. Правда — он был довольно увесистым — такое она был даже на задании долго не носила, хотя это дело привычки. — Титьки тебе не жмёт? — хотя вопрос был ироничным — Пэйнкиллер не улыбался в этот момент. Он спрашивал её абсолютно серьёзно. «И я бы предпочла, чтобы их пожал мне ты…» — подумала она, но тут же себя одёрнула. Всё же, эта немного пошлая шутка касалась удобства защиты — а к этому вопросу её приятель относился максимально серьёзно. И ей стоит так же относиться к его словам. — Нет, хотя весит словно тонну. — честно ответила адская гончая, снимая защиту. Её стальной возлюбленный довольно улыбнулся, убирая жилет на место. Луне было приятно, что он заботится о ней и об остальных. И особенно — ей нравилось делать комплименты его работе. В этом она понимала Милли, просто заваливавшей своего товарища приятными словами, что он даже отмечал. И даже завидовала бесовке — её дружелюбие было труднодостижимо для гончей — но она твёрдо решила это исправить и даже больше была не намерена поддевать её мужа. Особенно, потому что зависть к супружеской паре уже улетучилась — у неё тоже есть возлюбленный, пусть и пока она ему не призналась… «Интерсно, а у них было так же? Представляю, как неуверенно признавался старушке Миллс наш толстячок. Прямо… как я сейчас… Да, у меня с ними куда больше общего, чем мне казалось…» — заключила Луна, твёрдо вознамерившись наладить отношения с парочкой бесов… пусть и понимала, что это будет нелегко. Особенно если они будут поддевать её на тему связи с Пэйнкиллером. — Привыкнешь. Тяжело в учении — легко в гробу. Хотя, поскольку я уже помер — могу с этим не согласиться — в гробу тоже не очень легко. — и хотя он шутил — Луна почувствовала, что ему от этих слов совсем не смешно. Поняв, что он снова думает о Рокси — гончая постаралась приободрить друга, дабы облегчить его боль. И потому снова устыдилась своих намерений — вставать между влюблёнными ей очень не хотелось. Тем более — что у собственной любви адской гончей регулярно возникали всякие припятствия. — Ну, это только если нет тех, кто поможет. А мы тебе всегда поможем. — она взяла его руку в перчатке в свою, взглянув в потусторонние глаза возлюбленного. Пару минут они просто стояли и смотрели друг на друга, улыбаясь. И Луне показалось, что ей даже не нужно никаких слов — всё ясно и так… Но она одёрнула себя снова. Во-первых — у него уже есть любимая. Во-вторых — ей тоже не стоит терять голову от своих чувств. Да, он её друг и точно не сделает ей ничего плохого… Но она и не та, кого он любит. Она не настолько важна для него, как Рокси… И вряд ли будет… — Спасибо, Луна. Я знаю, что ты, несмотря на любые слова и разногласия — всегда готова помочь друзьям. Это дорого стоит. — произносит Пэйнкиллер, чуть склонив голову набок и не убирая улыбки с лица. Он напомнил ей то, что она наговорила ему в сердцах, заставив испытать жгучее чувство вины. А ведь он сам даже на неё не злился никогда… — Пэйн… прости меня ещё раз. Я знаю, ты никогда на меня не злился — но я не могу просто забыть всё, что я тебе наговорила… Ты… рисковал ради меня и Вортекса. Ты рискуешь, защищая моего отца. Я не могу не ощущать вины за то, что плохо отношусь к тому, кто столь много для меня делает… — адская гончая отвела взгляд, но не выпустила его холодной руки, по которой нервно перебирала когтистыми пальцами. Она ощутила, как тяжёлая железная ладонь ложится на её плечо, чуть поглаживая его. Что бы не случилось между ними — он всегда относился к ней с добротой… — Перестань. Каждый из нас делает глупости — это естественно. Главное — что всё закончилось хорошо. Может, тебе кофе сделать? Успокоишься немного. — утешал её стальной возлюбленный, подпитывая неловкость внутри Луны. И… она поняла, где лучше всего стоит поговорить с ним о своих чувствах. Она пригласит его к себе домой. Тем более — Блица там не будет — и они смогут обсудить всё тет-а-тет. Гончая была уверена, что чёрт об этом догадывался — и потому своевременно свинтил. Учитывая вчерашний разговор с ним и её признание — он явно был не против, если её отношения с Пэйнкиллером перейдут границу простой дружбы. — Не стоит… Слушай, Блиц отправился к Столасу — у меня снова свободный день. Ты не хочешь сходить куда-нибудь, например — в гости? — начала медленно подводить к нужному Луна, подняв на него свой взор. К тому же — раз он притащил её тогда домой — он уже там был. Так что какой-то неловкости у неё не возникало. Это просто дружеский визит в её жилище… в которое она никогда никого не приглашала, потому что после приюта очень ценила личное пространство… и ей просто было некого приглашать… — Кто ходит в гости по утрам — тот поступает мудро. Конечно, я никогда не буду против сходить с тобой куда-либо. Даже обещаю ограниченно применять силу, если очередной уёбок попытается до тебя домогаться. Ты хочешь сходить к Вортексу? — спросил её Пэйн, продолжая улыбаться. И хотя его руки были холодными — адская гончая ощущала такое тепло и свет от его улыбки, словно она была солнцем. Его лицо, изувеченное шрамами — вновь было самым прекрасным для неё. Инфернальный взор снова переставал пугать — Луне даже показалось, что чёрное пламя в глазнице стального грешника согревает её, убаюкивая ласковым танцем языков живой тьмы. — Нет… Я хочу… пригласить тебя к себе. Тем более — что ты уже был у нас с Блицем дома, когда притащил меня пьяную туда. — ей было всё ещё неловко за то, что она напилась до бессознательности. «Да, не лучшее, наверно, впечатление я призвела на своего, теперь уже возлюбленного… По крайней мере, отвращения он ко мне не испытывает — уже достижение… А ведь любой другой на его месте — точно бы воспользовался моим беспамятством… Но Пэйн не такой, он слишком благороден для подобных поступков. Хотя… я была бы не против если он это сделал… " — подумала гончая, осознав, что снова начала поддаваться пошлым мыслишкам, усугубившим неловкость.        Её до сих пор поражало, как жестокий убийца, наводивший ужас на Дарк Сити — оказался столь милым и добрым парнем, который отважно защищал тех, кто ему дорог. Не забывая внушать страх их врагам и жестоко карать всех, кто осмелится их обидеть. Впрочем, она понимала, что заставляло его впадать в кровавое безумие. И это разрывало сердце Луны. Ведь она намеревалась вмешаться в такую чистую и светлую любовь, что боль от разлуки сводит Пэйнкиллера с ума, превращая в монстра… под личиной коего страдает человек. — Какая же ты всё-таки быстрая, пушистая жопа. Один разговор по душам — и уже первое свидание. А после него — сразу романтический ужин при свечах, наедине, у тебя дома… — усмехнулся стальной грешник, смутив гончую ещё больше. Однако, она нашла что ему ответить. И… была совсем не против такого скорого развития их отношений. Она тоже была одна слишком долго — ей больше не хотелось ждать… — А ты против? Можешь считать это и романтическим ужином, раз тебе так хочется. — ехидно улыбнулась она, томно взглянув на него. Его брови попозли вверх — но быстро остановились — похоже он принял правила игры. Чем вызывал у неё только большую симпатию. Она всё ещё ощущала себя неловко — но друг принимает её, несмотря на то, что это может показаться странным. — Вот как? Конечно же нет. Что ж, тогда, может быть, мне купить тебе вино и цветы? Или подарить вечернее платье? Раз уж у нас действительно романтический ужин — надо соотвествовать. — он добил Луну изящным словесным «туше», заставив залиться краской. Хвост гончей начал метаться из стороны в сторону, она отвела глаза, неловко глядя в пол. Всякое она думала об этом разговоре — но вот что это действительно будет романтическим ужином с возлюбленным, которому она ещё и собирается признаться в чувствах — точно нет. В ей голове всё путалось, она не знала, что ему ответить. Ей хотелось согласиться со всем, но она помнила, что у него уже есть любимая и, скорее всего, её чувства будут без ответа. Адская гончая понимала, что он просто шутит — но очень желала, чтобы это было реальностью… — Было бы неплохо… — пробормотала она, через секунду ужаснувшись и посмотрев в лицо стального грешника. Тот только ухмыльнулся в усы, приобняв её, отчего она стала красной, как маков цвет — и это было видно даже через мех. Это не считая хвоста, что едва ли не превращался в пушистый вентилятор. — О, значит ты настроена серьёзно? Ну раз так — думаю, не будешь против, если мы пройдёмся вместе по магазинам. Ужин при свечах, да без подарков и цветов — не комильфо. Готова идти, Лун? — произносит он, называя её так, как называл Вортекс — чем заставлял едва ли не растаять. Она ожидала всего, идя в офис к Пэйнкиллеру — но точно не такого. Её стальному возлюбленному удавалось всегда обманывать её ожидания… И может быть… даже ожидаемый отказ не состоится. Сердце Луны наполнилось надеждой — у неё впервые появился шанс на взаимность чувств от того, кого она любит… да ещё и в такой романтичной обстановке… — Конечно… — произносит она, видя как всё ещё улыбающийся Пэйнкиллер достаёт свои фирменные очки, нацепив их, и закуривает, протягивая ей сигарету. Она с готовностью приняла дар, прикурив от огня зажигалки её возлюбленного, который галантно открыл перед ней двери, пропуская вперёд. Новый день был полон чудных открытий для Луны — она трепетала в предвкушении того, что её ожидает сегодня. Даже перспектива быть отвергнутой её уже не пугала — Пэйн относился к ней лучше всех парней, что у неё были и даже иметь такого друга было уже величайшей наградой. Но она верила, что он может стать и возлюбленным для гончей… не только в её мыслях. Вспомнив ту песню — адская гончая надеялась, что свой шанс она не упустит — и потому слушала своё сердце…        Они вместе вышли на залитую солнцем улицу. Пэйнкиллер немного задержался, взяв деньги и заперев офис. И если ранее Луна бы только обрадовалась халяве — то теперь ей было неловко, что все расходы взял на себя её друг. И особенно — какие именно это расходы… Но, ей было всё же приятно получать подарки — тем более от того, кого она любила. Свет солнца отражался от зеркальных очков Пэйнкиллера, когда они вместе шли по улице, встречая несколько удивлённые взгляды прохожих — всё же, гигант в сером пальто был приметным, а фотографии адской гончей, в сопровождении мрачного и жестокого телохранителя уже разошлись по сети — хотя «Инфернет» скорее был уверен, что она — его девушка.        Но вовсе не в том смысле, какой в это вкладывала Луна. А в плане собственности. Грешники часто заводили себе низших демониц в качестве игрушек для сексуальных утех. Правда, гончие среди таких были не так часто — они предпочитали в основном суккубов. Однако и редкостью такое тоже не было — тем более, что адские гончие были на самом низу общества — и грешники могли буквально что угодно делать с ними. Как она говорила Блицу — даже для низших демонов гончие-сироты были скорее питомцами. Что уж говорить про могущественных демонов-грешников. А она как раз была одной из таких…        Поэтому, несмотря на взгляды — никто на них внимания не обращал — да и скорее смотрели проходящие мимо демоны именно на Пэйнкиллера. «Наверняка думают, что хозяин решил выгулять свою собачку, уроды…» — раздражённо подумала Луна. И её оскорбляло даже не принижение собственного достоинства — в конце концов, не будь Блица — для неё было бы пределом мечтаний стать игрушкой в руках грешника, ибо при всех рисках — это могло спасти её от смерти на улицах Дарк Сити… если бы, конечно, владелец не замучил её сам. А гончая была реалисткой, привыкшей хвататься даже за такую сомнительную возможность — может быть новый хозяин был бы к ней милосерден. Это всё больше оскорбляло её возлюбленного. Такое благородное существо, как Пэйн — был выше низменных адских понятий. И хотя он точно мог выступать в качестве хозяина, а не друга для гончей — он бы никогда так не поступил… Даже если бы она сама была не против такого…        Впрочем, она перестала обращать внимание на окружающих, взяв своего спутника под руку, чем вызвала его добрую улыбку. Луне хотелось прижаться к нему, но она продолжала себя одёргивать, волнуясь за то, как это будет выглядеть в его глазах. Она хотела произвести на него максимально хорошее впечатление, желала нравиться ему. А её приятель всегда уважал сдержанность и разумность. Посему — ничего такого себе адская гончая не позволяла. Тем более — она даже ещё не призналась ему, что для неё он уже не просто близкий друг. Но сделает это неприменно. И её даже не волновал исход — она знала, что дружбу это не разрушит — и может, даже укрепит.        Первое, что приобрёл её стальной возлюбленный — было вино и цветы. Очень дорогое красное вино с Круга Чревоугодия… и букет алых «роз любви», растущих на Круге Похоти. Луна была удивлена такому — дело в том, что эти розы выделяли аромат, работающий как афродизиак — особенно на гончих, поскольку они все обладали чувствительным обонянием. Он с такой непосредственностью протянул ей букет, едва не уткнув носом в красивые цветы, источающие возбуждающий аромат, что адская гончая начала сомневаться в том, что он в принципе способен его ощущать — и уж тем более что-то от него испытывать. Вероятно, он даже не знал, что это за цветы. А вот резко повлажневшей в своей интимной части тела Луны, всеми силами пытавшейся это скрыть, вместе со своим смущением — было максимально неловко.        Однако, Пэйнкиллер только добро улыбался ей, даже не пошутив про это. Ей в принципе никто никогда не дарил цветы — и тем более такие, а «розы любви» были очень дорогими. Поэтому, она думала, что он просто списал её смущение на ситуацию — и эта его непосредственность казалась Луне невероятно милой. Правда, ей было трудно поверить, что он делает это чисто по-дружески — уж очень это походило на настоящую взаимную страсть между ними. Тем не менее, попросив своего спутника держать букет — сильный аромат цветов всё больше её возбуждал — Луна последовала за ним к магазинам одежды — её приятель не шутил, когда говорил, что собирается подарить ей новый наряд.        Впрочем — кажется в платьях и женской одежде он не разбирался — предоставив спутнице самой решить, что приобрести. Однако, адская гончая пообещала ему, что если другу что-то понравится — она примет его подарок. Она и сама была довольно скромной в выборе нарядов — пусть и любила одеваться весьма дерзко и вызывающе. Хотя платье у неё было всего одно — и то она надевала чисто на вечеринке у Вортекса и Би. Она вообще ещё с приюта привыкла ходить в одной и той же одежде, что ей нравилась — и была доступна. Этим она, вероятно, отличалась от других девушек, что любили менять красивые наряды каждый день. Впрочем, её тяжёлая жизнь и нищета, из которой гончую вырвал, рискую жизнью, Блиц — и не была чем-то похожим на беззаботное бытие обычной девушки.        Они долго ходили, выбирая одежду — Луна очень не хотела брать что-то дорогое, пусть и оно ей зачастую нравилось — ей было неловко перед возлюбленным, которому эти деньги тоже доставались ценой смертельного риска, как и её отцу. И в тоже время — не хотела и обидеть Пэйна, взяв что-то откровено дешманское. Тем не менее, подобрав пару платьев, топиков и шорт — адская гончая не любила изменять своему стилю — они подошли к примерочным. С волнением, Луна переодевалась в кабинке, надеясь произвести на Пэйнкиллера хорошее впечатление — раз уж у них будет, фактическии, романтический ужин наедине — она должна выглядеть если не сногсшибательно, то хотя бы достойно. Правда, друг скорее всего будет предвзятым — и будет хвалить любой её наряд. — Ну, как я выгляжу? Тебе нравится? — наконец, облачившись в красивое алое платье с вырезом на бедре — похожее на то, что у неё уже есть, но длиннее — она предстала перед возлюбленным, что сидел на скамье и ожидал её. — Ты выглядишь потрясающе! Разумеется, мне очень нравится видеть тебя в таком превосходном платье, Луна. — хотя его неживой голос, лишённый эмоций, всеми силами старался изображать живость — всё же, гончей было немного трудно привыкнуть к тому, что комплименты ей говорят вот так. Тем не менее, живая, пусть и скупая мимика Пэйна явно показывала его искренность. Луна прокрутилась на месте, демонстрируя стальному грешнику себя во всей красе — и смущённо виляла хвостом, глядя в скрытые за зеркальными линзами очков глаза любимого. — Правда, для меня главное, чтобы это платье нравилось тебе. Я не очень разбираюсь в моде — для меня в одежде главное практичность и неприметность, как ты знаешь. Но ты всё равно обворожительна в нём. — Луна буквально таяла от его слов, опустив ушки с глупой улыбкой и превратив свой хвост в пушистый пропеллер. И хотя её спутник всё ещё считал их отношения чисто дружескими — его похвала была для адской гончей самой важной в её жизни.        Однако, она взяла себя в руки и примерила другое платье, чёрного цвета, идентичное первому — в моде она тоже не разбиралась. И снова получила одобрение возлюбленного. Так и не определившись с выбором, она решила взять оба, надеясь, что Пэйн не будет против. Хотя ей казалось, что он бы весь ассортимент ей купил, если бы она захотела. Примерив чёрные топик с огненной пентаграммой и шорты в тон, она снова вышла к своему любимому стальному великану, приняв дерзкую позу со скрещенными руками, коими делала рокерскую «козу». — А вот так? Тебе нравится? — снова спросила она Пэйна, что продолжал улыбаться ей, закину ногу на ногу и развалившись на скамье — он понимал, что живость в нём очень нравилась адской гончей — и не пугала её так, как его неестественное, почти машинное поведение, кое он использовал обычно. — Ты каждый раз будешь меня спрашивать? Я понимаю, что тебе интересно, как это выглядит со стороны, но, как по мне — ты в любой одежде выглядищь сногсшибательно. Красивой девушке — любой наряд к лицу. — ей было трудно поддерживать свою позу от смущения — и вроде давно уже они были друзьями — но как же ей неловко стало, когда она начала видеть в нём возлюбленного, а не друга. Каждое его слово в её глазах обретало веса и значение в разы больше, чем раньше. Она желала быть для него лучшей. Как… его Рокси… Мысли о сравнении с той, кого Пэйн действительно любит — начинали её угнетать. Ей казалось, что он просто проявляет к ней дружеское снисхождение, хваля любое её действие и одежду. В комплиментах словно пропадала искренность… пускай она и знала, что это не так. — Слушай, может мне стоит что-то добавить? Поделись своим мнением. Какой бы наряд ты мне посоветовал? — произносит она, решая передать инициативу возлюбленному. К тому же — ей правда было интересно его мнение. Луну очень интересовало — какой бы он хотел её видеть. Хотя бы в плане одежды. Сознание гончей снова наполнилось воспоминаниями, как она всеми силами старалась понравиться тем, кого считала друзьями и возлюбленными в приюте — и то, как на самом деле была им не нужна. Но… Пэйну же не плевать на неё? Он же её настоящй друг, который готов идти на смерть ради неё. А значит — она действительно ему интересна. Но вот… действительно ли нужна? — Ну… если ты так хочешь… Тебе идёт чёрный цвет. Не меньше, чем красный. Учитывая твой дерзкий стиль — думаю, тебе бы подошла кожанная жилетка на молнии, кожаные же перчатки и юбка, дополненные большими кожаными сапогами на высокой платформе… Хм, думаю тебе бы даже больше подошло что-то из чёрного латекса… — отвечает ей возлюбленный, смущая своими предпочтениями. С его запросами — им бы стоило отправиться в секс-шоп, а не в магазин одежды. И Луне подумалось, что он в очередной раз просто шутит, поддевая её, лишь бы она от него уже отвязалась. Хотя… представив себя в таком наряде, да ещё и наедине с Пэйном… она чувствовала, что её снова наполняют пошлые мыслишки. И стальной грешник явно об этом знает — потому и провоцирует её. — Шутник доморощенный. Я же серьёзно спрашиваю. — расстроенно произносит она, с лёгким недовольством глядя на ухмыляющегося стального возлюбленного, что развалился на скамье, как ни в чём не бывало. Как бы она его не любила — его шутейки никогда не перестанут её раздражать. Ей вообще начало казаться — что всё это его одна большая шутка над Луной и её чувствами. Что… он обманывает её, показывая мнимую взаимность. Однако, адская гончая отогнала подобные мысли — друг её не предаст и точно не потешается над ней… наверно. — Я говорил серьёзно. Но, если для тебя такое не подходит — я видел милую клетчатую юбочку. Конечно, как по мне от юбки там одно название, учитывая длину — но ты действительно любишь дерзкие наряды. Кстати — я не видал, чтобы ты носила обувь, но видел в отделе для гончих красивые босоножки. Не против примерить то, что я предложил? — примиряюще поднял руки Пэйнкиллер, наконец, озвучив хотя бы подобие конструктивного предложения. Мини-юбки Луне не очень нравились — хотя она была совсем не против их носить. А вот предложение обуви её заинтересовало — да, обычно гончим хватало и их лап, но иногда они её носили — и в основном самки. Удовлетворённо кивнув и улыбнувшись, она надела уже собственную одежду и поспешила к прилавку, с интересом предвкушая, как на ней будут смотреться новые вещи.        Когда её спутник оплатил покупку, Луна тут же принялась примерять предложенное Пэйном. И если юбка была довольно привычной — пусть и ей было несколько неловко от её длины — то вот обувь… Золотые босоножки, выполненные в виде раскрытых клыкастых пастей — были чем-то невообразимым. Выбор возлюбленного поражал её — но она не могла не признать у него наличие чувства стиля — выглядели они эффектно. — Ну, теперь тебе нравится? — в очередной раз спрашивала его Луна, облачённая в чёрный топик с кожанной жилеткой и клетчатую мини-юбку с чёрными чулками, цокая босоножками по полу, прокручиваясь перед своим возлюбленным. Пэйнкиллер вместо ответа — зааплодировал ей, продолжая довольно улыбаться, пристально смотря на неё своими зеркальными очками, в коих адская гончая видела своё отражение. И ей самой нравился её новый наряд. — Ты выглядишь как воплощение совершенства, Луна. Как гений чистой красоты… — поэтично похвалил её любимый стальной великан, встав и подойдя к ней. Адская гончая снова покраснела от его слов, неистово виляя хвостом и неловко отведя взгляд. В приюте она и мечтать не могла о таком обращении. Пэйкиллер был с ней вежлив, достаточно учтив — несмотря на дружеские подколки — хвалил её и говорил комплименты, коих она не получала ни от одного парня прежде. Стальной возлюбленный взял ладонь Луны в чёрной перчатке без пальцев и нежно коснулся губами тыльной стороны в галантном поклоне. — Надеюсь, очаровательная юная леди довольна моим подарком? — гончая готова была растечься меховой лужицей от его слов и действий. Учитывая, что он всё ещё сжимал в руках букет тех самых «роз любви» чей аромат бил в нос Луны — она потекла в буквальном смысле. Такая нежность со стороны того, кого она любила всем сердцем — буквально возносила её в небеса. Всё происходящее было за пределами её самых смелых мечтаний… и она чувствовала, что теряет над собой контроль. Она была готова отдаться ему прямо здесь и сейчас — и ей потребовалась вся её воля, чтобы оставить голову холодной. Уже не раз она вот так поддавалась своим чувствам — и ни к чему хорошему это не приводило. — Конечно, Пэйн! Ты просто потрясающий — и я не даже могла мечтать встретить кого-то, как ты… Кстати, а ты не против, если мы добавим друг друга «в друзья» в сети? А то общаемся довольно давно — а такую мелочь до сих пор не сделали… — после ответной похвалы, Луна заметила как брови её любимого поползли вверх от удивления, но тут же остановились. И эта реакция поразила и саму адскую гончую — почему он так удивился такой мелочи? — Разумеется, я не против. Просто это немного непривычно для меня — я предпочтаю живое общение. Я и родился тогда, когда Интернет только изобрели… И потому думал, что встреч и нашего общения достаточно… — его ответ поразил Луну — он настолько стар? Ей от такого знания стало ещё более неловко — получается, их разница в возрасте измеряется целым поколением… И потому её пошлые мыслишки только сильнее заставляли гончую стыдиться себя — Пэйнкиллер буквально годился ей в отцы. И он не врал тогда, в агентстве — он старше всех в их компании. Причём — значительно.        Адская гончая привыкла заводить отношения со сверстниками — максимум с теми, кто не так уж её и старше. Блиц не воспринимался ей, как отец в полной мере именно поэтому. Но… она действительно полюбила стального грешника. Действительно жаждала близости с ним. «Да, я определённо ненормальная… Влюбиться в жуткое существо, которое ещё и значительно старше меня… Но он такой милый и добрый… Что же — если он меня отвергнет — это будет закономерно. И всё же — сам он тоже имел нетипичные отношения — влюбился в робота-волчицу… И полюбил её так сильно, что готов преодолеть и саму смерть ради неё…» — размышляла она над текущей ситуацией. Гончая видела, что её возлюбленному самому было немного неловко — а это для него редкость. Тем не менее — он с готовностью шёл ей навстречу, обращаясь едва ли не как с королевой. Так что адская гончая видела в этом и свои плюсы — человек старой закалки был куда как более мудрым и отвественным в плане отношений, как она уже убедилась. И… может быть её поколение подрастеряло всё это… или даже не имело никогда… Что заставляло её только сокрушённо вздыхать — такая личность, как Пэйн точно не найдёт в ней того, за что стоит её любить… — Естественно этого достаточно! Мне самой невероятно нравится видеть тебя и говорить с тобой! Но почему бы не воспользоваться благами прогресса — не общаться даже тогда, когда обстоятельства нас разделяют? Давай я покажу тебе, как это делается… — тем не менее, она нашла в себе силы преодолеть неуверенность и самой сделать шаг к нему. На что он ответил улыбкой, с готовностью достав всё тот же побитый смартфон — удивительно, что колонку он себе купил, а новый телефон — нет. И Луна вознамерилась это исправить. Но потом.        Быстро настроив всё необходимое, адская гончая вернула смартфон своему возлюбленному. И даже отправила ему несколько сообщений для проверки. Взглянув в экран смартфона, он прочитал её приветствие и банальный вопрос о том, нормально ли всё работает. — Ну, теперь твоя душенька довольна? Только не говори, что будешь мне писать, когда я стою в метре от тебя. Не понимаю я современную молодёжь… — с улыбкой поддел её Пэйнкиллер, убирая телефон в карман. Луна неловко хихикнула, поняв, что он намекает на её постоянние залипание в смартфоне. В котором она уже торчит куда реже, особенно с появление у себя такого замечательного друга… и возлюбленного. «Похоже, я тоже полюбила живое общение…» — заключила она, весело взглянув на своё отражение в его солнцезащитных очках. — Ой, да ладно. Хватит изображать из себя дедулю. Пусть ты и старше меня в возрасте — но современные тенденции и технологии тебе точно не чужды. Но так и быть — когда мы рядом друг с другом, я не буду тебе писать. Мне куда приятней слышать твой голос… — она сама не заметила, как томно посмотрела на него, снова смутившись собственным словам. А он только опять ухмыльнулся в усы, взирая на адскую гончую сверху вниз. — Кстати, мне нравится музыка, которую ты слушаешь. Думала, что старшее поколение ничего не понимает в этом — но никогда ещё так не ошибалась. — похвалила она музыкальные предпочтения её возлюбленного — как она помнила, ему нравятся композиции восьмидесятых. И даже не представляла себе, что они — вот такие. Ей всё нравилось в нём — его выдержка и сдержаность, его доброта и мудрость, его строгий стиль в одежде и прекрасный музыкальный вкус… Он был для неё самим совершенством. Казалось, что нравится Луне больше Пэйнкиллер уже может — но с каждым разом удивлял её переступая любой предел. — Ну, я, как бы, робототехник, моя профессия — символ прогресса и развития технологий. Так что — мы, старпёры, ещё дадим прикурить новому поколению. А пока — может пойдём уже на кассу, раз мои подарки тебе по нраву? — предложил стальной грешник, беря адскую гончую под руку. Она с готовностью кивает, решив остаться в новом наряде, спрятав старые вещи в пакет.        Оплатив покупку, Пэйнкиллер поинтересовался, не голодна ли она — но Луна ответила, что лучше поест дома. Просто хмыкнув, он достал из букета одину розу — и, аккуратно её обломав, вставил цветок ей в волосы. Гончая удивилась этому и хотела даже запротестовать — но не стала. Хотя аромат одного цветка был не так силён, как у целого букета — он продолжал возбуждать её, отчего ей было всё ещё неловко. И вот, они наконец покидают торговый центр, идя под руку по солнечной улице и ловя на себе взгляды прохожих. Луне было всё равно на это, она была счастлива, шагая рядом со своим возлюбленным и держа его руку. Ей вновь казалось, что слов даже не нужно — они будто и так знали, что любят друг друга. Тем не менее — адская гончая продолжала одёргивать себя, борясь с наплывом чувств и возбуждением от запаха цветка в её волосах — видя своё отражение в очках стального великана, она заметила, что роза ей очень идёт. Чувство стиля у её возлюбленного было идельным. Впрочем — для Луны он был идеальным во всём…        И эта идеальность начинала её напрягать. Это всё казалось сном, иллюзией и шуткой судьбы. Не так давно она была одинокой, озлобленной на весь мир больной адской гончей, выросшей в приюте и без родителей. Той, у которой не было не то, что будущего — даже надежды выжить после совершеннолетия… Но у неё появился любящий отец, который на всё ради неё готов — а она даже этого не замечала, пока не оказалась на грани унижения и гибели… и её волшебным образом спасет тот, кого она никогда бы не мыслила своим спасителем. Легендарный маньяк, инфернальное даже для Ада металлическое чудовище, разрывающее всех на своём пути на кусочки…        Но, как и отцом, который принял брошенную всеми гончую, словно родную дочь — это чудовище спасло её и утешало, подарив такую нежность, кою она не получала ни от кого прежде. И она… видела за маской монстра изнывающего от мучительной и неукротимой боли человека, которого эта боль толкала на убийства и на смерть… Пэйнкиллер с готовностью вручил им свою жизнь — хотя они его фактически предавали тогда. Однако, он не предал в ответ — он напротив, помогал им и рисковал ради них… Он стал другом и защитником для всех в агентстве, делая для общего дела столь много — не прося ничего взамен…        Лишь одного он желал — воссоединиться с любимой. И… даже от этой мечты он был готов отказаться ради них. Ради… Луны. Он открылся ей, доверившись полностью. Он утешал и защищал её, прощая ей грубость и оскорбления, заботясь о ней так же, как и Блиц. И сейчас — у неё есть всё, о чём она и не могла мечтать раньше — верные друзья и любящий отец, с которыми она наконец наладила отношения. И всё это — благодаря Пэйнкиллеру, который снова не просил её ни о чём — более того, даже когда она пообещала ему исполнить его мечту — он просил её оставить попытки это сделать.        Да, она понимала его мотивацию, но всё равно это казалось ей слишком странным. Он делал всё ради адской гончей. Оберегал её и дарил дорогие подарки, посвящая ей всё своё время… И её прошлое намекало ей — это всё не просто так. Не может оно быть просто так. Пэйн словно намерено располагает её к себе. Заставляет… любить его. Конечно, свои чувства Луна считала искренними и они проистекали из неё самой… Но что если он этого и добивался? Он стремился к её дружбе… и её любви, с какой-то своей целью, жертвуя всем — даже фактическим смыслом своего существования.        И она была не в силах ничего ему противопоставить — как и в своей фантазии — она была полностью в его власти. Игрушкой в его холодных стальных руках… Как кукла, которую он наряжает и дарит подарки, играя на струнах её души… Разумеется, адская гончая была реалисткой — и с таким могущественным существом не просто лучше дружить — а необходимо. Иначе — он просто сотрёт её в порошок, словно Луны и никогда не существовало… А теперь у неё есть всё чего она бы только не пожелала… Но золотая клетка остаётся клеткой. Она не властна над своей жизнью. Контроль полностью на стороне Пэйна. Он даже её чувствами теперь распоряжается — и может заставить и ненавидеть себя, и любить — но это ничего не изменит…        Луна ощущала свою беспомощность и боялась, что всё в её жизни повторится. Красивая романтическая сказка развеется, как воздушный замок — и её просто выбросят, когда она перестанет быть выгодна или наскучит. Она помнила слова стального грешника про то, что он делает всё это из выгоды. И потому страшилась того, что её новый хозяин — просто выбросит Луну однажды, как ненужную вещь. Это было намного хуже, чем если бы он просто убил её. Теперь она прекрасно понимала тех гончих-сирот, что оказались в чужой власти. Она сама теперь — не более, чем забавная игрушка для могущественного существа, кое может делать с ней всё, что ему угодно…        И адская гончая с готовностью выбрасывала свою гордость. Он — её властелин. Она в его полной власти. И не важно, что он ответит на её признание — как он сам говорил — ему плевать, как она к нему относится. Для него всё это — только забава. А Луне приходится принимать правила игры или её просто уничтожат. И… ей самой хочется надеяться на то, что она ошибается. Её бросало из крайности в крайность — она жаждала того, что даёт ей Пэйнкиллер — но жизненный опыт подсказывал ей, что ничего не бывает бесплатным. Стальной великан был как дьявол-искуситель из легенд людей — он соблазнял гончую, давая ей то, чего она хотела — но это было обманом, чтобы забрать саму её душу.        Взглянув в лицо своему спутнику и возлюбленному — Луна улыбалась, но эта улыбка была уже не такой радостной и искренней. Она всеми силами старалась не показывать этого ему — боялась его расстроить. А таких, как он — лучше не расстраивать. Кажется, она поняла, что чувствовал Блиц, проводя время со Столасом. Только вот бес осознавал, что это была не более, чем сделка, к тому же адский аристократ был не столь могущественным, как существо рядом с гончей — ведь даже граф его боялся. А вот Луне хотелось верить в искренность Пэйна, в то, что он действительно её друг… и полюбит её так же искренее, как и она его. Пусть и последнее несбыточно — она не могла и на йоту приблизиться к Роксане, чувства к коей у него были столь сильны. Но продолжала верить, что они остануться хотя бы друзьями… по-настоящему, а не чтобы доверчивой адской гончей снова просто воспользовались…        Разрываемая от противоречивых мыслей, Луна даже не заметила, как они пришли к блокпосту на входе в её район. Наёмники пропустили их, узнав — и она заметила на себе их настороженные взгляды. Это снова заставляло думать о том, что она в этой ситуации беспомощна — Пэйнкиллер может творить всё, что угодно с доверившейся ему гончей. Но пока — он просто улыбался, идя рядом с ней, медленно ступая по тротуару. Это заставляло её отвлекаться от мрачных мыслей, представляя их действительно парочкой влюблённых, что хотят провести вечер вместе. Думая о доброте своего спутника, о его благородстве и вдыхая пьянящий аромат «роз любви», смешанный с запахом металла возлюбленного — она впервые почувствовала, что не ощуает от него жутковатого запаха гари и крови, только аромат стали — Луна забывала все свои тревоги и переживания.        Может быть — она действительно игрушка для него. И она готова принять такую участь. Она — лучше той жизни, что была у адской гончей раньше. Лучше одиночества и отсутствующего будущего. Она только надеялась, что её господин будет подольше с ней «играть» — а не выбросит в скором времени. Или даже… действительно будет для неё настоящим другом. Она не могла оставить надежду на то, что это всё взаправду, что это не глупая иллюзия потерянной и брошенной гончей. И она действительно нашла искреннюю любовь в месте, где ей казалось, что её найти невозможно… — Ну, вот мы и пришли… — с некоторой обречённостью произносит Луна, когда они достигают её дома. Теперь ей предстоит разговор, коего она так хотела — и так боялась. Боялась быть отвергнутой, боялась, что её опасения правдивы — и она действительно просто игрушка для него, которой он забавляется, ожидая встречи с настоящей возлюбленной. Она не отказывалась от своих слов и действительно намеревалась помочь ему встретиться с Рокси… в тайне надеясь, что всё же её он тоже не оставит. Страхи и жажда любви смешивались в её душе диким коктейлем… который сейчас выпьет тот, кому она намеревалась отдать своё сердце… боясь, что он раскрошит его своими холодными железными пальцами на её глазах, смеясь ей в лицо. — Лун, что-то не так? Ты будто и не рада провести вечер со мной. Что-то изменилось, пока мы шли? Если тебе что-то не нравится — скажи мне. Я могу уйти, если это доставляет тебе неудобство. — его слова заставили адскую гончую вздругнуть в страхе. Кажется, он заметил её переживания… И ей было страшно не только от возможного недовольства её спутника — но и от того… что он покинет её. Уйдёт, даже не узнав о её чувствах… Она невероятно боялась всё испортить, даже опасаясь иллюзорности происходящего. Ей не хотелось терять свою любовь по собственной вине — при том тогда, когда она даже не открылась своему возлюбленному. — Что ты! Всё хорошо. Мне нравится твоя компания… Просто мне немного неловко — я никого ещё не приглашала к себе домой ранее… — она решила быть искренней. Этим Луна надеялась получить искренность в ответ. Она хотела верить, что это не просто его игра. Что он действительно её друг — несмотря на все её недостатки и всё, что она наговорила ему в запале. Что Пэйнкиллер… действительно принимает её такой, какая она есть. Со всеми её страхами и мечтами… — О, вот как… Ну, не волнуйся — мы же друзья, помнишь? К тому же — ко мне домой, фактически — ты наведываешься регулярно. Так что ничего плохого в этом нет. Ну, а если ты волнуешься о том, что твоё жилище выглядит непрезентабельно — то это мелочь. Моё тоже не верх красоты, да и бардак там, зачастую, царит тот ещё… — с улыбкой успокоил стальной великан неуверенно мнущуюся адскую гончую. Всё же — несмотря на свои опасения — он был таким милым с ней и всегда её поддерживал. Он — её настоящий друг, что бы она себе не напридумывала. Он никогда от неё не отворачивался, даже когда она сама отталкивала его своим поведением. — Ты такой милый, Пэйн… Я никогда не забывала о нашей дружбе. Просто это в первый раз, когда я приглашаю друга к себе… да ещё на романтический ужин, как ты сам сказал… — смутилась Луна, глядя в зеркальные очки возлюбленного. Она так забавно выглядела со стороны — видя своё неуверенное отражение в вызывающем наряде, гончая невольно усмехнулась в мыслях — она вела себя, как школьница на первом свидании. А ведь она уже давно была взрослой — и более того, первое свидание у них уже было. — Что же, тогда я должен показать себя максимально хорошо. И, может быть, обворожительная леди соизволит пригласить меня в своё жилище? — с иронией отвечает Пэйнкиллер, беря её ладонь в свою и ведя к двери, почти как невесту. Цокая босоножками по дороге к своему дому, Луна краснела и смущалась только сильнее — он действительно обращался с ней, словно она была какой-то аристократкой.        И в другой ситуации она бы, скорее всего, посмеялась над парнем, который так с ней обращается — но сейчас ей самой хотелось такого отношения. Уважительного… и равного. Ни один грешник бы и не подумал так вести себя с обычной адской гончей без роду и племени — но вот Пэйн действительно относился к ней, как к равной. Правда, от этого она только больше понимала, что они не равны — это благородное, доброе и мудрое существо было выше её не только по статусу или своей силе — по самой сути своей личности. Он прошёл через невероятные муки и проходит до сих пор — но относится к проблемам Луны с максимальной серьёзностью, несмотря на их незначительность. Самоотверженно помогает ей и никогда не относился к ней, как низшему существу. Даже пошлые подколки — были всего лишь дружеской шуткой, как когда-то давно заметил Блиц. Пэйн бы и не подумал обидеть её когда-либо.        Открывая ключом дверь, Луна вспомнила, как он просил у неё прощения, перед тем, как ушёл на бой с оверлордом и его бандой. Ведь тогда он действительно винил себя в случившемся… и хотел, чтобы она его простила. А она назвала его кровожадным чудовищем… и он даже согласился с этим, пусть это и было неправдой. Воспоминания снова болью отразились в разуме адской гончей — она действительно причинила ему и остальным боли больше, чем они могли причинить ей. Её проклятое прошлое не отпускало её даже сейчас, когда всё давно позади и её жизнь была исправлена отцом и… возлюбленным. Который, кстати, и помог, наконец, избавиться от груза этого самого прошлого в общении с приёмным отцом. А она всё равно видела в стальном грешнике того, кто попытается ей пользоваться. Как и её болезнь — время, прожитое в приюте, боль предательства и отчаяние от жестокой участи, коя ожидала её, если бы не череда чудесных спасений — не отпускали её, не давая обрести покоя.        Проводив его на кухню, где Пэйн достал вино и закуски, поставив на стол, перед этим найдя вазу, в кою налил воды и поставил букет цветов — Луна с интересом наблюдала за ним, сидя за столом, за который присел и её возлюбленный. Пэйнкиллер снял очки, словно показывая свою искренность перед адской гончей, и протянул ей сигарету. Прикурив, Луна хотела бы налить вина и хотя бы выпить за встречу — но вспомнила, что открыть бутылку будет не так уж и просто — штопора у них не было. Стальной грешник усмехнулся, отобрав у неё бутылку — и щёлкнул пальцами по дну, вышибая пробку, кою тут же поймал, заставив гончую подпрыгнуть от неожиданности — он так стремительно двигался, что её глаза не замечали его движений. — Ну, что же — теперь все формальности улажены. Ты обворожительно выглядишь, я купил тебе вина и букет цветов — и теперь наконец, мы можем расслабиться и провести время вместе. Конечно, я иронизировал над тем, что у нас романтический ужин — но почему бы нам просто не поговорить, выпив вина, как и положено хорошим друзьям? Несмотря на то, что мой друг — прекрасная девушка. — он налил вино в кружки — бокалов у адской гончей не было, поскольку вин она не пила — только пиво и чего покрепче — и это смутило Луну, поскольку нарушало атмосферу романтического ужина. Она даже подумала, что он мог бы пригласить её в дорогой ресторан, где обедали богатеи и аристократы. Впрочем, подобные заведения она терпеть не могла — ей было неловко даже в клубе Би, где тусили в основном как раз гончие и бесы — она ни разу не видела там даже грешников, не то, что высших демонов. Да и самому Пэйну, скорее всего, и не пришло бы в голову её туда приглашать — судя по тому, как он общался со Столасом — всякую аристократию он тоже терпеть не мог. — За моего замечательного друга! — сказала она, поднимая кружку. Пэйнкиллер улыбался ей, подняв уже свою и аккуратно чокнулся с ней. — За мою прекрасную подругу! — произносит он ответный тост, и только тогда выпивая вино. Луна последовала его примеру, восхитившись, каким приятным был горьковатый вкус сухого вина. Она ранее и мечтать не могла испить таких напитков. Эта приятная атмосфера дружеской встречи на кухне её не самого богатого дома, распития дорогого вина из простых кружек — нравилась адской гончей больше дорогих ресторанов или шумных клубов. Она показывала их общую любовь к простоте и непритязательность в быту. Затянувшись сигаретой, чей горький дым приятно сочетался с послевкусием вина, гончая наблюдала за своим возлюбленным, что выпускает из носа тугие струйки дыма, глядя на неё своими необычными глазами. Она улыбалась, видя, как свет из окна играет бликами на металлической части лица её любимого, как чёрные языки потустороннего пламени танцуют в его глазнице, из которой на неё смотрит уже не жуткий — но тёплый алый уголёк глаза Пэйнкиллера.        Ей даже не хотелось что-либо говорить — достаточно просто сидеть рядом, смотря в глаза тому, кого она любила, и курить, медленно распивая невероятно вкусное вино, разбавляя его купленными закусками. А он просто глядел на неё в ответ, добро улыбаясь в свои серебряные усы, растягивая сигарету редкими затяжками и пуская в потолок густые струйки дыма. Всё страхи и переживания Луны словно растворялись в мягком тёплом свете солнца, который будто не отражался от металла её возлюбленного — а излучался им самим.        Его жутковатая внешноть словно исчезла — и перед адской гончей просто сидел немолодой усатый мужчина с серебряными волосами, что смотрел на неё добрым взглядом. Луна даже с сожалением подумала, что она не видела его, когда он был человеком — если даже шрамы и преображение в страшное существо не смогли окончательно стереть его красоту — то каким он был при жизни? Наверняка очень красивым, по меркам людей. И уже не только людей…        И если люди и бесы её раньше не привлекали — то она давно пересмотрела свои взгляды. Луна уже научилась обращать внимание не на внешность и даже не на слова — а на поступки. Пускай и они могли её обмануть — но адская гончая хотела верить, что сидящий перед ней грешник… нет, человек — настоящий. Его доброта — искренняя, а его самоотверженная помощь — действительно чистый и благородный мотив, а не какая-то хитрая игра. Вспоминая его трагичную историю — её вера крепла. Не мог такой человек, отправившийся в настоящий ад, по сравнению с которым Ад реальный — просто ничто — только ради того, чтобы спасти свою возлюбленную любой ценой — просто пользоваться Луной. Пэйна было трудно понять — но лишь потому, что он был выше мыслей и поступков обитателей преисподней.        Выше их низменных желаний и грязных помыслов. Поэтому она не понимала его действий раньше — адской гончей пришлось через многое пройти и многое узнать, чтобы понять его. Пришлось… самой возвыситься. Научиться ценить отца и товарищей. Научиться преодолевать тяжесть своего прошлого. Научиться бороться со страхом… и надеяться на лучшее даже тогда, когда это кажется бессмыленным. И этому её научил Пэйнкиллер. Невероятно могущественное существо, которое было способно в одиночку стать властителем Ада — но ему это было просто не нужно. Его не интересуют власть и богатство. Только благополучие тех, кто ему дорог. Тех… кого он любит. И… может быть Луна действительно войдёт в их число, если признается ему. Он может отвергнуть её, ведь у него уже есть любимая — но не бросит всё равно. Ибо такое возвышенное создание, настоящий адский святой — да что там, буквально ангел Ада — было выше мелочного предательства. Или… Луна просто тешила себя иллюзиями… Но узнать правду можно лишь опытным путём. — Может, обсудим что-нибудь? Я не против молчания, если оно тебе не в тягость — но ты же не за тем пригласила меня к себе, чтобы мы просто молча пили вино и курили, глядя друг на друга? — безэмоциональный голос, тем не менее, пропитанный иронией и дружеской теплотой — вырывает адскую гончую из лабиринта собственных мыслей. Действительно — несколько невежливо приглашать друга — а потом просто молчать. Тем более, что пригласила она его как раз для разговора… — Ну… Ты прав — пусть мне достаточно и твоей компании — слышать твой голос для меня куда приятней. — отвечает она, смущённо отведя глаза в сторону. Начать ей было трудно, но говорить было нужно. От её слов Пэйн усмехнулся, наконец, добив сигарету и затушив её в пепельнице. — Обычно от моего голоса все обделываются. Включая даже тебя — ты едва не подпрыгнула, когда я к тебе обратился. Поэтому меня удивляет, что этот мёртвый голос тебе приятен. Твой значительно лучше. Он очень красивый, словно музыка… — произносит он, всё ещё улыбаясь, когда Луна, поборов смущение, всё же смотрит в его лицо. Конечно, она не могла с ним не соглашаться — его голос был слишком неестественным — другие грешники пусть и тоже не дышат, но их голоса — живые. Его же, холодный, с металлическим звучанием — был действительно пугающим… если он сам желал делать его таковым. — Разумеется, раньше ты меня пугал — твоя внешность, твоя сила и твои глаза — действительно устрашают… но я давно научилась смотреть сквозь всё это. Как я и говорила — я вижу человека под маской металлического монстра. Человека… который буквально починил мою жизнь. И потому — меня ты давно не пугаешь. И… спасибо, что ты находишь мой голос таким… прекрасным… — она не зря упомянула его глаза. Глаза — зеркало души, как говорят. Однако в его глазах нельзя что-либо увидеть, словно души у него нет. Однако… она знала, что это не так. Она скрыта за пустым взглядом мёртвого глаза, за черным пламенем потустороннего… но она горит ярким тёплым огнём, согревающим друзей и любимых — и сжигающим врагов. Луна вспомнила, как слышала его могучее сердце под толщей холодного металла. Живое и сильное. Сердце, что всегда билось для других… — Я рабочий. Чинить вещи и следить, чтобы они нормально работали — моё призвание. И как инженер — я привык решать сложные задачи. Твоя жизнь не из простых — особенно, благодаря твоему характеру. Однако… кажется мне и это удалось починить, пушистая жопа. — улыбаясь, он снова назвал её тем самым прозвищем, что дал, когда устроился в агентство. И… ощущения адской гончей от него действительно подтверждали правдивость его слов — раньше она бы вспылила — а теперь только смеётся вместе с ним. Видимо, она действительно научилась брать пример с Милли — и всё воспринимать как шутку. Особенно то, что ей и являлось. — Ты продолжаешь меня так назвать. Но — я совсем не против этого. Старушка Миллс права — это действительно забавно. Удивительно — ей ты дал самое забавное и необидное прозвище из всех в нашей компании. — произносит Луна, затушив окурок и наливая ещё вина. Снова чокнувшись, они вместе выпили — в снова обменялись сигаретами после. Вкус вина и дыма, вместе с непринуждённым общением — успокаивали адскую гончую, давая ей уверенность в своих силах. — А ты не задумывалась, почему я так сделал? Почему вообще я придумал эти прозвища? И почему называю тебя именно так? — спрашивает он, делая глубокую затяжку и на секунду скрывая своё лицо дымом… чтобы, когда он развеется, надеть свои зеркальные солнцезащитные очки, в которых отражалось лицо Луны. Сначала она хотела ответить, что тогда, вероятно, ему просто нравилось подшучивать на ними… но теперь она осознала настоящий мотив возлюбленного. — Они… наше отражение. Как в зеркале… — удивлённо произносит она, разом отвечая на его вопросы. Вспомнив собственные мысли о том, что глаза — зеркало души, но вот душу Пэйнкиллера так просто не увидеть — она заметила, что он всегда скрывает глаза очками, в которых отражаются другие. И вспомнила своё отражение в линзах маски Пэйна, когда она сначала в гневе кричала на него — а потом боялась отпускать на бой… — Ты всегда была умной девочкой, Лун. Всё верно — я выступаю зеркалом, в котором вы видите себя. Все вы, не только ты одна. Милли, с её задором и отсуствием самоконтроля… Мокси, с его вечной нерешительностью и ведомостью, которую он маскирует занудством и заумностью… Блиц, с его одиночеством и рисковой натурой, когда он всегда лезет на рожон, пусть и делает это ради других. Даже отталкивая их зачастую, потому что ведёт себя, как придурок… — говорил возлюбленный адской гончей, продолжая пристально смотреть на неё стёклами очков, в которых она видела себя. Он был прав — все работники I.M.P. были для него словно открытой книгой, а он сам — зеркалом, в котором каждый видел себя со стороны. — И ты, Луна… Одинокая, как и твой приёмный отец — но не желающая быть одна. Завидующая Милли и Мокси, потому что они — прекрасная и крепкая пара. Агрессивная и обозлённая на весь мир, включая своего отца и коллег… Однако, ты увидела это в зеркале — и поняла, что стоит изменить. Это не я починил твою жизнь — ты сама начала её исправлять. Я был лишь зеркалом, кое беспристрастно показывает недостатки… и достоинства. — он снимает очки, тепло улыбаясь Луне, всё ещё поражённо смотрящей на него. Эта банальная — но такая глубокая мысль была для неё откровением. И… она поняла, что на самом деле Пэйн и был тем, в ком она всегда нуждалась. Верным и добрым другом, который заботится о ней, принимая её такой какая она есть… и выступающим тем самым зеркалом души, которое позволяет ей увидеть себя настощей, взглянуть на свою истинную суть, уже не сокрытую маской апатии и агрессии.        Она страшилась того, что он её не примет… но на самом деле страшилась сама принять себя. Адская гончая, глядя на себя со стороны — действительно изменилась, перестав ненавидеть весь мир. И… перестав ненавидеть себя. Как тогда, когда она смирилась со своими желаниями и страхами — и призналась Блицу, что хочет его. А бес принял её, несмотря на все её недостатки… так же, как и Пэйнкиллер, что смотрел на неё сейчас своими необычными глазами, в которых трудно разглядеть его душу… но можно легко увидеть свою. — Знаешь… мне кажется, я поняла это ещё тогда, когда ты утешил меня той ночью, в офисе. И… ты был тем, кто действительно мне нужен… настоящий друг, который не только принимает меня — но и показывает мне мою суть. Спасибо, Пэйн… Спасибо за всё. За твою помощь, за твою поддержку и защиту… Ты так много для меня сделал… Мне до сих пор трудно поверить, что это действительно реальность, а не иллюзия или мои выдумки… — осыпала она благодарностями курящего и улыбающегося стального великана, который налил ей ещё вина. Снова чокнувшись, они выпили, вместе затянувшись сигаретами и выпустив дым в потолок, наблюдая за его причудливым танцем. Танцем вокруг лиц двух влюблённых, что глядели друг в друга, как в зеркало, едва ли не до умопомрачения… — И почему же? Неужели тебе так трудно принять, что люди просто могут помогать друг другу? — спрашивает её Пэйн, впервые отведя взгляд в сторону и вновь затянувшись. Луна знала, что он осведомлён о её тяжёлом детстве — но она не рассказывала ему подробности. И… кажется именно поэтому он не вполне понимает её страхи. Она вспомнила свои мысли о том, что для стального грешника она — просто игрушка. По сути — собственность могущественного существа, котрому она просто ничего не может противопоставить. А всё, что сейчас происходит — всего лишь его забава. И… она решилась наконец признаться ему, рассказав, почему она боится иллюзорности происходящего и сомневается в его реальности. — Понимаешь… ты же знаешь, что я выросла в приюте? И… у меня там было много тех, кого я называла друзьями… даже возлюбленными… Но… они все бросили меня и отвернулись, когда я… — адская гончая осеклась, отведя взгляд. Она невероятно стыдилась своей болезни — даже Блиц узнал о ней не от неё самой, а при оформлении удочерения. Её и обнаружили у Луны случайно, на одном из медосмотров. И она даже не помнила, где подцепила сифилис и от кого. А тут… признаться в болезни своему любовному интересу, да ещё такой позорной — ей было тяжело. — Заболела сифилисом. Да, я знаю об этом. Блиц мне сказал. — Луна вздрогнула, испуганно глядя в потусторонние глаза Пэйнкиллера, чтобы затем удручённо опустить голову, смотря на столешницу. Она злилась на отца в этот момент, за то, что он растрепал другу про её болячку. «Блять, Блиц… ну не мог же держать язык за зубами… Что он обо мне подумает теперь? Что я грязная шлюха, которая подцепила сифилис, потому что трахалась со всеми без разбора в своей неуёмной похоти… А ведь я даже хотела попросить Пэйна о близости…» — думала гончая, едва не плача. Может быть болезнь ему и не страшна — но разве будет такой благородный человек любить больную похотливую сучку, неуёмное желание секса коей и привело её к такому исходу. Её жизнь, только начавшаяся налаживаться — снова была сломана. Её любовь снова рассыпалась у неё на глазах…        И отец… это было практически предательством с его стороны. Конечно, она поумерила гнев — может быть, он попросил Пэйнкиллера о помощи с её болезнью, потому что успехов в лечении они пока не достигли… Но всё равно её чувства теперь — выброшены на помойку. Она и до этого не могла и сравниться с Рокси, которая вообще была в её глазах идеалом не меньшим, чем в глазах Пэйна — ибо пройти через то, что она прошла со своим возлюбленным — Луна бы никогда не смогла. Даже мысли о том, что через это прошли другие — внушали ей неописуемый ужас и боль — а если бы она сама столкнулась с подобным… — Лун, не волнуйся. Я всё ещё твой друг. И буду им несмотря ни на что, пока я жив. Ничто и никто не заставит меня отказаться от тебя. Я поклялся твоему отцу, что вылечу тебя, чего бы мне это не стоило. Успокойся, всё хорошо. Я всегда буду с тобой, чертёнок с пушистым хвостом… — адская гончая, опустошённо смотрящая в стол, почувствовала, как её ладони коснулись прохладные пальцы в кожаной перчатке. Она вновь подняла слезящиеся глаза, увидев добрую улыбку того, кого она любила. Пэйнкиллер затушил сигарету и погладил Луну по её пушистой щеке. Ощущая его нежное прикосновения и видя тёплую улыбку, гончая чувствовала, что её слёзы высыхают и она сама невольно улыбается ему. Он принимает её. Он её не бросит. Может быть не станет возлюбленным — но другом точно быть не перестанет. Пэйн не тот, кто способен на предательство… — Пэйн… Я так боялась, что и ты тоже… Мне так стыдно… Просто… мне нравился секс с теми, кого я любила… Я хотела быть с ними, хотела ощутить близость… Но они все предали и бросили меня. Моя жажда секса привела меня к болезни, что отравляет мою жизнь… Спасибо, что ты существуешь. Что ты рядом… Я… люблю тебя… — она сама не заметила, как призналась ему. Страх осознания пришёл позже… но Пэйн продолжал улыбаться ей, погладивая её покрасневшую щёку. И смущённая адская гончая не могла отвести взгляд от его доброй улыбки, что согревала её своим теплом… — Я знаю это, Луна. Я давно видел, как ты тянешься ко мне. И… могу сказать, что я тоже привязался к тебе. И полюбил тебя, мой чертёнок с пушистым хвостом. — Луна была поражена его ответом. Он… любит её? Действительно любит? Несмотря на всё, что она ему говорила? Несмотря на её злость и оскорбления, несмотря на её болезнь… Ей казалось, что она спит — теперь в реальность происходящего было поверить ещё сложнее. И… она решилась его поцеловать, чтобы точно убедиться в том, что она не спит.        Она встала из-за стола, заметив, как Пэйнкиллер встал следом. Он возвышался над ней, как башня, но тут же припал на колено, чтобы их лица были на одном уровне. Возлюбленный будто чувствовал её намерения. И в этот момент Луна поцеловала его, обняв. Стальной грешник отвечал на поцелуй, делая его ещё более страстным. Его губы были удивительно контрастными — половина была живой и тёплой, а другая — холодный и гладкий металл… И этот поцелуй показался ей странно знакомым, словно уже случался прежде… Но этого же не было? Она не помнила ничего подобного…        Тем не менее, Луна не желала разрывать этот поцелуй. Страстный и чувственный символ её… нет, уже их любви. Теперь она могла действительно называть Пэйнкиллера своим возлюбленым. Он не отверг её, не отказался от неё несмотря на болезнь и её прошлое… Этот ангел Ада словно укрывал её своими крыльями, согревая теплом и огражадая от страхов и тьмы окружающего жестокого мира. Их губы скрепили этот странный, едва ли не невозможный союз невероятно могущественного и благородного существа — и простой адской гончей, что жила в одиночестве и забвениии, угнетаемая своей болезью и тяжёлым прошлым. — Пэйн… я всё ещё не могу поверить в то, что… ты любишь меня. Я думала, что ты отвернёшься от меня. Особенно — после того, как узнал о моей болезни… И всего того, что я говорила тебе. Я ведь даже называла тебя чудовищем… Мне так стыдно за всё это… — произносит она, когда поцелуй завершается, глядя в его лицо, наблюдая приятный танец чёрного пламени — которое действительно источало мягкое тепло, кое она ощущала. — Я бы никогда этого не сделал, Лун. Ты мой друг. Я не бросаю друзей. И уж тем более — я бы не отвернулся, когда моим друзьям нужна помощь. А ты — уже больше, чем друг для меня. Слова — просто слова. Не стоит так серьёзно к ним относиться. Тем более — что ты уже столько раз извинялась передо мной, даже когда это было излишним. Я никогда не держал на тебя обиду. Ты… буквально переписала собой мою историю жизни и смерти. Ты мне очень дорога. — утешал Луну её любимый, удерживая в своих сильных, но нежных руках. Адская гончая снова начала плакать — но уже от счастья, улыбаясь своей настоящей любви. Она наконец нашла её в жестоком мире преисподней. И это возносило её в небеса… — Так же, как и ты мою. Я бы погибла без тебя, одна, брошенная всеми… и что хуже всего — я сама оттолкнула тех, кому была нужнее всего на свете. И отталкивала бы до сих пор, если бы не ты. Пэйн… я не могу словами описать, как я счастлива, что мы встретились. Что ты принял меня, что помог мне принять саму себя. Ты исполнил все мои мечты и желания. Спасибо… — она прижимается к Пэйнкиллеру, положив голову на его плечо и ощущая, как он нежно целует её ушки, поглаживая по белым волосам. Впервые в своей жизни она утопала в нежности искренней любви… о которой и не могла мечтать в Аду. Любви существа столь чистого и возвышенного для этого места. Но всё же снизошедшего до неё, через пламя мучительной смерти… через боль от разлуки с любимой…        В это момент она вспомнила о Рокси. И… вновь засомневалась в том, что чувства Пэйна настоящие. Она не верила, что мог просто отказаться от своей волчицы в пользу адской гончей… Да и называл он её просто — «больше, чем друг». Однако, она всё же надеялась, что он действитепльно полюбил её. Тем более… он сам не хотел встречаться с Роксаной, боясь, что она его не примет. «Так может… он смирился с этим? И уже действительно не хочет вернуться? Если это так — я приму его. Я сделаю ради него всё. Может быть мне не сравниться с Роксаной — но я приложу все свои силы, чтобы быть достойной его любви. Я тоже буду лучшей… для него…» — заключила Луна, слушая своими чуткими ушами, которые нежно ласкал возлюбленный, звуки его сердца. Сердца, что бьётся для неё… — Я бы тоже погиб без тебя. Даже если физически не могу умереть. Просто бы окончательно впал в безумие. Ты спасла меня, Лун, вытащила из пучины бесконечного страдания. Ты обегчаешь мою боль… И ты дала мне возможность увидеться с Рокси вновь. Я не брошу тебя — уверен, она поймёт меня. Роксана всегда меня понимала. И… она даже говорила мне, что если я решу разделить нашу любовь с кем-то ещё — она примет это, как должное. Я знаю, что ты ей понравишься… — Пэйн сам ответил на её вопросы. Он не забыл свою первую возлюбленную. И… даже успокаивал адскую гончую тем, что волчица примет и её тоже. Луна сомневалась в этом. К тому же… в ней начала играть ревность. Только она нашла своё счастье — как его снова пытаются у неё отнять. Она поклялась себе быть лучшей для него. Даже лучше Роксаны. Она приложит все силы, чтобы Пэйнкилер не уходил от неё — и любил только её. Но… она не могла и обмануть его. Не могла и предать его снова. Гончая обещала ему…        Снова её разум наполнился мыслями о том, что это всё — только его игра. Средство достижения цели. Что… он просто ищет в ней временную замену Рокси… Но она боролась с этими мыслями. Она видела его искренность. Пэйн доверял ей все свои тайны. И к тому же — сам просил повременить с исполнением своей мечты. Он… хочет быть с Луной. Так же, как и она с ним. Так что… почему бы просто не воспользоваться возможностью? Судьба ниспослала ей шанс — его нельзя упускать. Как в той песне, что она слышала утром. И… мысли о шансе навели Луну на другие… В ней снова пробуждалось желание. Близость с возлюбленным, его тёплые слова и её признание, помноженные на собственные фантазии гончей и возбуждающий аромат «роз любви» — заставляля адскую гончую желать стального грешника. И раз уж её мечта о любви исполнилась — то может и её фантазии о сексе воплотятся в жизнь? — Я не забыла своего обещания. И… помню, что ты обещал сделать для меня что угодно. Пэйн… раз уж мы любим друг друга… То может ты не откажешь мне в близости? Я хочу тебя. Я так долго была одна, так скучала по тому, кто бы нежно ласкал меня… И любил. Ты… не будешь против заняться со мной любовью? — наконец, Луна задаёт заветный вопрос, глядя прямо в потустороние глаза любимого. Да, она всё ещё больна — но Пэйнкиллера не убивают пули, что уж какой-то заразе. Поэтому… можно даже обойтись без защиты… И от этого её чувства к стальному возлюбленному расцветали уже не букетом цветов — а невероятным пожаром страсти, который сжигал гончую без остатка. Раз уж она приняла себе окончательно — то и свою ненасытность в сексе с теми, кого Луна любила — она принимала тоже. Он с минуту смотрит на неё, не убирая улыбки с лица, и усмехается. — Конечно, я не буду против. Ты невероятно красивая и сексуальная девушка. О болезни не беспокойся — думаю, я смогу это выдержать. Правда, я не знаю насколько в этом плане хорош сейчас — я не испытываю сексуального возбуждения. Но — обещаю, что приложу все силы, дабы доставить тебе удовольствие. — он поднимается, снова возвышаясь над ней. Его ответ моментально выдул из головы Луны все мысли. Он согласен. Он готов подарить любовь больной гончей-неудачнице. Она даже не сразу осознала, что он говорил ей о том, что не испытывает возбуждения. Впрочем, она тоже была готова доставить ему удвовльствие — и вероятно что-то бы придумала с его проблемой. Может быть он просто не испытывает влечения — а на самом деле у него всё работает? Узнать можно было только опытным путём — и повлажневшей в своей интимной части адской гончей не терпелось провести этот интересный опыт… — Не волнуйся — я уверена, что ты бесподобен… и верю, что мы найдём способ… Только ты не можешь немного подождать? Я приму душ — хочу подать себя своему возлюбленному во всей красе. И кстати — ты можешь пойти со мной… — Луна уже превкушала страстную прелюдию к соитию прямо в ванной… но смешок стального грешника вырвал её из потока мыслей, несколько смутив. — Не думаю, что там хватит места для нас двоих. К тому же — ко мне грязь не пристаёт. Видишь ли… я заметил, что моё тело может поглощать кровь врагов — и не выделяет ничего, в том числе и пота. Так что — я вполне чист и так. Но если ты не уверена — после тебя я обязательно помоюсь. Тоже хочу подать себя в лучшем виде для моей милой Луни. — гончая удивилась этому — и немного испугалась. Впрочем, учитывая, что он всегда пах только металлом — его слова были правдивы. Хотя знание о том, что он может поглощать кровь своим телом — всё ещё немного пугало. — Ах, я ненавижу, когда меня так называют… Поэтому называй меня так почаще. — томно рыкнула Луна, высвобождаясь из объятий возлюбленного и поправляя одежду, вновь вдохнув металлический запах любимого. Она находила в этом приятном аромате стали особый шарм. — Что же, я могу и подождать. Хотя мне бы хотелось, чтобы ты хотя бы смотрел на меня, когда я моюсь. Это так возбуждает… — она стрельнула глазками в него, направившись в ванную, под смех любимого. И не лукавила — сама мысль о том, что Пэйнкиллер будет на неё смотреть, когда Луна без одежды — заставляла её едва ли не течь. Тем более, что он называл её невероятно красивой и сексуальной… — А я был прав, говоря, что ты заводишься от внимания… — произносит он ей вслед, как и всегда, оставляя последнее слово за собой. Луна же с удивлением обнаружила, что вечер заканчивался так, как и должен был чувственный романтический ужин — страстным сексом между влюблёнными.        Думала ли она, что такое когда-нибудь случится в её жизни? Точно нет. Пусть и мечтала о таком. И вот — все её мечты воплотились в реальность. Она обрела настоящую любовь и кого — натурального ангела Ада, невероятно могущественного и чистого существа. Существа, что сделало для неё столько хорошего. Однако, на задворках её сознания всё же оставались мысли о том, что ничего не бывает так просто. И что это всё может быть обманом. Но похотливые мысли о предстоящем сексе быстро вытеснили их из головы адской гончей окончательно. Пэйнкиллер любит её так же сильно, как и она его — Луна была уверена в этом. Они сейчас только вдвоём… И ничего более не важно…        Наконец, закончив умываться, Луна вышла из ванной, облачённая в подаренный ей наряд — уж очень он ей нравился. Пусть и у неё было желание быть уже без него — но она решила не спешить. Чуть оттягивая момент удовольствия — адская гончая могла ощутить его полнее. Возлюбленный, что стоял у двери ванной комнаты и терпеливо ожидал её — встретил гончую доброй улыбкой. И — она всё же решила не ждать, когда он примет душ — её возбуждал его аромат металла. К тому же — если уж кровь его тело могло поглощать — то и воду, наверняка, тоже. В приюте она с кем только не трахалась — и уж точно не думала о чистоте. А Пэйнкилер и так был чист — его слова о том, что грязь к нему не пристаёт были правдивы и в моральном, и в физическом смысле. Никакая грязь Ада просто не могла к нему прицепиться. — Ты просто великолепно пахнешь, мой чертёнок с пушистым хвостом… — произносит Пэйн, обнимая Луну и вдыхая аромат её волос, смешанный с цветком, что она решила оставить в них. Адская гончая даже удивилась такому комплименту — ей казалось, что он в принципе не ощущает запахов, раз уж на него не действовал аромат «роз любви». — Ты тоже… этот запах стали прекрасней любых цветов для меня… Хотя я удивлена, что ты можешь чувствовать запахи. — призналась своему любимому Луна, немного смутившись — уже вроде давно знакомы и не имеют друг от друга никаких секретов — а она продолжает ежесекундо узнавать о нём что-то новое. Словно каждый раз они встречаются, как в первый… — После перерождения мои чувства обострены до предела. Я намного лучше вижу, слышу и ощущаю запахи с прикосновениями. Вкус только чуть хуже, чем раньше. Наверно, если бы я мог испытывать удовольствие — это бы вгоняло меня в экстаз и сводило с ума. Но увы — я не чувствую от этого ничего. — слова Пэйна причинили Луне боль — она и представить не могла, насколько ужасна эта участь. Жизнь, в которой есть только боль — и ни капли удовольствия — ужасала. И… она подумала, что интимная близость не принесёт ему ничего. А это удручало её только сильнее — даже занимаясь любовью с возлюбленной, он ничего не ощутит. Гончая и представить не могла насколько это ужасно — и от того ей было невероятно жаль его. Его судьба была просто до жути несправедливой… — Это… просто невероятно жестоко. Но я постараюсь дать тебе всё возможное. И… надеюсь не разочаровать… — она прижалась к его груди, слушая успокаивающий ритм его сердца, что был божественной музыкой для неё. Пэйнкиллер был неё песней любви, которая нравилась ей больше всего на свете. Никто был не в силах сравниться с ним. Ни от кого она не получала такой теплоты и нежности раньше. Все её просто использовали — и только он искренне полюбил… причём тогда, когда Луна и не надеялась на это… — Луни, успокойся. Мне приятно от самого факта, что приятно и тебе. Так что… можешь считать, что ты делишься удовольствием со мной. — он вновь утешал её, поглаживая по голове. Чувствуя его нежное касание на своих шелковистых волосах — адская гончая невероятно возбуждалась. Каждое прикосновение было словно разрядом тока, проходящим через всё её тело. Ей казалось, что просто обнимая его и ощущая его прохладные пальцы — она могла кончить. Никогда ещё её настолько сильно не поглощало желание…        И всё же, отстранившись от любимого, она повела его в свою комнату. Ей было немного неловко — до этого в этой комнате был лишь Блиц и то — никогда там не задерживался. Он уважал личное пространство дочери, которой после приюта оно было так важно — посему она и украсила дверь предупреждающими надписями. И вот, Луна впускает своего возлюбленного туда, полностью и без остатка доверяя ему. Правда, она всё ещё волновалась — её неуверенность в себе рождала страх отвратить Пэйна от себя — и потерять едва обретённую любовь. — Значит, тут ты и обитаешь? Довольно милая спальня. — произносит стальной великан, оглядывая помещение. И… его взгляд останавливается на картинах на стенах — это было одним из хобби Луны. Она любила рисовать ещё до удочерения. Но со временем она больше уходила в телефон, всё более разочаровываясь в себе и мире. Пока в её жизни не появился Блиц. Он снова вдохнул в неё уверенность, восхищаясь её рисунками. Но постоянная похвала отца приелась ей, да и само рисование наскучило — и она окончательно забросила это дело, храня картины чисто как память о счастливом моменте обретения настоящего отца. — Спасибо… мне немного неловко… Ты первый, кого я сюда впустила… я боялась… — однако, его речь прерывает взор Пэйнкиллера, что продолжал ей добро улыбаться. И эта улыбка в интимном полумраке комнаты, оствещённой лишь включенной лампой — была словно солнцем, развеивающим тени детских страхов Луны. — Луни, ты просто поражаешь меня своей боязливостью. Тебе нужно быть чуть уверенней в себе. Я говорил тебе, что никто и ничто не в силах заставить меня отказаться от тебя. Неужто ты думаешь, что зайдя к тебе в комнату — я убегу в ужасе? Кстати, рисунки довольно милые и качественные. Сама рисовала? — спросил гончую про картины на стенах стальной возлюбленный. Луна лишь кивнула в ответ — несмотря на успокаивающие слова любимого, адская гончая стеснялась буквально всего. Кажется, слишком долго она была одна, страшась впустить хоть кого-то в свою жизнь. Но теперь это в прошлом. И тот, кого она всё же впустила — точно не покинет её и не предаст. Или… она просто слепо в это верила… — У тебя хороший вкус. И картины потрясающие. У тебя талант, Лун, не забрасывай его. Всяко лучше, чем просто бухать и торчать в телефоне. — похвала возлюбленного заставляла Луну смущённо вилять пушистым хвостом и краснеть. Конечно, возможно, он делает это чисто по доброте душевной, а не потому, что она действительно талантлива… но комплименты Пэйна были для адской гончей очень важными. Его тёплые слова буквально наполняли её жизненной силой и показывали, что она может всё. Стоит только захотеть… — Спасибо за тёплые слова… Я обязательно продолжу рисовать. И тебя нарисую точно — ты самый красивый на свете! — восхищённо отвечает на похвалу, глядя в необычные глаза любимого, Луна, касаясь его живой щеки своей когтистой ладонью. В отличие от металла — она была живой и тёплой… впрочем, даже металл тела Пэйнкиллера не казался ей столь холодным. Тепло любви будто согревало его — и гончая уже начинала изнывать от желания.        Коснувшись её пушистой щеки в ответ, стальной великан доводит её до кровати присаживаясь рядом с ней. Всё ещё стесняясь своей немного помятой постели, Луна, нервно теребит прохладную ладонь в кожанной перчатке пальцами, продолжая наслаждаться мрачной и необычной красотой лица любимого, что смотрит ей в глаза. — У тебя очень красивые глаза, Луни. Большие, глубокие и красные, как… — она не даёт ему договорить, усмехаясь. Хотя стальной возлюбленный был изобретателен в комплиментах — но такой банальный она слышала уже множество раз. Её глаза были такими же, как и у остальных гончих — красными с белой радужкой. И потому — ей постояно говорили все, кто пытался заполучить её расположение, что её глаза прекрасны. Только вот души они в этих глазах не видели. Они и в ней самой ничего не видели — не то, что личности, даже живого существа. Просто инструмент и вещь. Игрушку, коей можно пользоваться. Но Пэйн не такой… Он видит саму её суть — и принимает её. Поэтому такой банальный комплимент вызвал у неё смех. — Как свежая кровь? Пэйн, я слышала это столь много раз, что на меня такое не производит впечатление. Но… мне всегда приятны твои комплименты… — отвечает она, но прерывается. Теперь уже Луна удивляется тому, как её любимый смеётся над её словами. Адская гончая тоже неловко засмеялась, снова боясь, что сказала что-то не то. — Я уже говорил, что ты нетерпеливая, малышка Луни? Ты словно постоянно куда-то спешишь. Подружиться со мной, пригласить на свидание — а затем романтический ужин — и сразу интимная близость… А ведь я даже не договорил. — отвечает ей Пэйнкиллер, продолжая улыбаться. Луна тут же снова устыдилась своих поступков. Оценивая всё, что между ними было со стороны — она действительно словно спешила развить их отношения — будто боялась не успеть. И хотя ей очень нравилось то, к чему в итогу она пришла — но эта спешка был излишней. Да и перебивать возлюбленного было, как минимум, невежливо. — Твои глаза красные, как любовь. Словно два природных рубина, они смотрят на меня, лучась невероятно искренним чувством. Этот взгляд я не видел очень давно. Потому что так на меня смотрела лишь моя Рокси… — его улыбка снова померкла, когда он вспомнил о своей волчице. Луну разрывали противоречивые чувства от этого — она ревновала к Роксане, но одновременно — не хотела обидеть любимого и уж тем более — обмануть, воспользовавшись его доверием.        И… снова возвращалась к мыслями, что его чувства к ней — не искренние. Что она просто временная замена настоящей возлюбленной, интрижка, призванная чуть унять его боль… И потому он играется с чувствами адской гончей… Но она больше не хотела сидеть сложа руки. Она докажет ему, что не хуже какой-то робоволчицы. Что может любить его так же, как и она… — Ты постоянно говорил мне, что напоминаю тебе о ней. Но это потому, что я тоже тебя люблю. Я хочу быть с тобой, отдать тебе всю себя… Я желаю быть в твоей полной власти… мой хозяин… — она прильнула к нему, коснувшись его лица… но тут же отпрянула, ощутив холод. Он смотрел на неё своим потусторонним взором и Луна ощутила жуткую ауру мощи, исходящую от него. Проклянув себя, она поняла, что снова перешла черту. Любимый теперь стал ненавидеть её, потому что любое упоминание Рокси — причиняло ему боль. И… он гневается на неё за попытку сравнения себя с ней. Гончая сжалась под его взглядом, боясь даже двинуться. Она умудрилась забыть, что перед ней не просто её возлюбленный — но невероятно могущественное создание, которое могло стереть её в пыль одним движением. Её властелин, разгневать которого — значит подписать себе смертный приговор. — Не смей. Называть меня. Так. — каждое его слово было подобно удару молота для адской гончей. Она вздрагивала, пытаясь сжаться сильнее и даже в страхе зажмурилась… пока не ощутила нежное прикосновение ладони в перчатке к своей щеке. Открыв глаза, она увидела тёплую улыбку Пэйнкиллера, что нежно поглаживал её лицо. — Луни, успокойся, прошу тебя. Ничего страшного не произошло… — Луна не даёт ему договорить в страхе обнимая его и прижимаясь к груди. Ей было невероятно стыдно за своё поведение и за то, что она снова причинила любимому боль. — Пэйн, умоляю прости меня! Я не хотела, честно! Я и не думала поставить себя выше Рокси и… — стальной великан снова смеётся, заставляя гончую непонимающе смотреть в его лицо. А он только продолжал улыбаться, поцеловав её в щёку, заставив выдать нервный смешок. — Ты беспокоишься из-за этого? Это пустяк. Я знаю, что ты и не думала о таком. И я согласен с тобой, что ты напоминаешь мне о Рокси потому, что так же сильно меня любишь. Просто… когда ты назвала меня «Хозяин»… я на мгновение потерял над собой контроль. Потому что так называла себя та тварь, что причинила мне и моей любимице столько боли… За этим словом слишком много гнева и страданий, чтобы я мог просто не придавать ему значения. Извини, если я напугал тебя, мой чертёнок с пушистым хвостом… Моя малышка Луни… — успокаивает её Пэйнкиллер, прижимая к себе и снова поглаживая по голове, нежно целуя ушки.        Луна секунду соображала, но потом действительно ощутила облегчение. Он не злится на неё, она его не обидела… Почти. В своей глупости, она даже не додумалась спросить его о таком, хотя он рассказал ей историю своей смерти. Но Пэйн снова простил её. Он прощал ей всё, как и её приёмный отец… И, учитывая разницу в возрасте и опыте — он действительно был похож на отца для адской гончей. А учитывая, что она собирась заняться с ним сексом — ей стало от этого только более неловко. Впрочем, Блицу же она призналась — так что в этом не будет ничего плохого. Хотя тенденция её немного пугала… — Ты такой добрый, любимый. Словно заботливый папочка, ты прощаешь мне всё… — стальной великан только усмехнулась, продожая касаться губами ушек Луны и гладить её по глове, крепко прижимая к себе. Страх покинул её окончательно. Осталась лишь любовь, красная, как её глаза, как и говорил Пэйнкиллер… — Знаешь… Рокси называла меня так. Для неё я был не просто близким другом и возлюбленным — но и, по её словам, стал настоящим отцом. Разуеется, я не удочерил её, как Блиц тебя — мы изначально стали всё-таки любовниками. Но потом она начала видеть во мне и отцовскую фигуру. Мне было неловко при жизни… Но сейчас я горд за неё. Я воспитал действительно достойную… «дочь» — сильную, смелую… и свободную. Даже… от меня… — его слова вновь удивили Луну, заставив отстраниться и опять взглянуть в его лицо на коем была немного горькая, но всё ещё добрая улыбка. «Он был для Рокси ещё и отцом? Это… просто невероятно. Только я сравнивала его с Блицем — и пожалуйста — он тоже, своего рода, приёмный отец для своей волчицы… Что-то везёт мне на папочек… Впрочем — я не против. Это добавляет даже особой изюминки в наши отношения, учтывая, что я желала Блица… и даже немного хочу его до сих пор… — адская гончая невольно улыбнулась своим мыслями, облизнувшись, чем вызвала удивление на лице Пэйна. — Тогда, может быть, ты не против, если я тоже буду тебя так назывть? Между нами. Знаешь… я так была неуверна в себе — что даже предложила Блицу секс. Он, естественно, отказывался, говоря, что отцы так не поступают… но, думаю, пошёл бы мне навстречу. Впрочем, теперь у меня уже есть мой возлюбленный «папочка»… — томно рыкнула Луна, лизнув лицо любимого стального великана, заставив его смутиться и отвести взгляд. Это вызвало у неё смех — она и не думала, что когда либо сможет смутить буквально инфернальное даже для Ада создание. Как и не думала, что полюбит его всем сердцем… — Не знал, что у тебя фетиш на отцов… Но я не буду против, если ты меня будешь так называть. В конце концов — я тебя тоже, в некотором роде воспитываю, маленькая похотливая негодница… — произносит он, поворачиваясь к ней и щекоча её открытый пушистый живот своими прохладными пальцами. Гончая смеётся, вздрагивая от его прикосновений и возбуждаясь только сильнее. Каждая секунда близости с возлюбленным пробуждала в ней только большее желание… — Ты, как и Блиц — лучший отец из возможных. Завидую Рокси в этом плане. Ты… буквально исполнил все мои желания, папочка… кроме одного. — томно произносит Луна, когда Пэйн перестаёт её щекотать. Они снова улыбаются друг другу, глядя в глаза. Она следит за завораживающим танцем живой тьмы в его глазнице, в глубине коей горит красный, как глаза самой гончей, уголёк. Красный, как их любовь… — И какого же? Хотя… я вижу твоё желание… Иди ко мне… — он добавляет в свой, казалось бы, безэмоциональный голос томности, поглаживая Луну по пушистой щеке. Она сближается с ним, обнимая и страстно его целуя. Тело адской гончей охватывает пожар страсти, она уже не может себя контролировать, ощущая, что уже вся влажная в предвкушении момента любви. Наконец, самое главная её мечта будет исполнена… И вот — поцелуй завершается. Их губы связывает тонкая струнка слюны, кою Луна моментально слизнула, ощутив во рту металлический привкус. — Сними свою одежду… — томно шепчет Луна на ухо возлюбленному, вдыхая аромат стали и лизнув мочку его уха, слегка прикусив её. Его плоть, на удивление, тоже имела металлический вкус — и была довольно твёрдой. Даже приложив все свои силы она бы едва смогла её прокусить. И это наполняло её уверенностью — даже если она увлечётся, то вреда любимому не причинит. «Главное, чтобы не увлёкся он… а то может и сломать меня невзначай…» — слегка испугалась адская гончая, впрочем, понимая, что возлюбленный будет с ней нежен… — Твоё желание будет исполнено… — он встаёт и начинает расстёгивать своё пальто, делая это нарочито медленно, заставляя Луну изнывать от нетерпения и едва ли не начать разрывать его и свою одежду от сжигающего её тело огня желания…        Скинув пальто, Пэйнкиллер уже расстёгивал серую рубашку, начиная делать это всё быстрее, будто дразня адскую гончую, что уже сводила вместе ноги, наблюдая за его действиями. Луна облизывала губы, предвкушая желанное зрелище — и думая, как оно соотносится с тем, что она себе представляла в своих фантазиях. Стоило возлюбленному снять рубашку, она уже поняла, что реальность от представлений гончей отличалась разительно — его руки были не полностью металлическими — металл вообще заканчивался чуть выше его локтей. Однако, по конечностям из плоти шли довольно крупные металлические жилы — на левой руке их было больше и они переходили в сплошное металлическое пятно на его сердце. Кроме этого — они входили в его левое плечо, тоже сделанное их металла, как и левая сторона шеи и головы Пэйнкиллера.        Теперь она поняла, почему его лицо было таким — серебро его тела словно стекалось к его голове из руки. Следом настал черёд обуви и штанов. Первое, что удивило Луну — так это тот факт, что нижнего белья её возлюбленный не носил. Не то чтобы это ему как-то мешало, как предположила гончая. Ноги были подобны рукам — и ещё она приметила, что шрамов на его теле было куда больше, чем ей казалось сначала. И вот, наконец её взгляд останавливается на том, что она хотела увидеть больше всего — гениталиях её любимого.        Они тоже были совсем не такими, как она их представляла. Хотя яйца Пэйна были реально стальными, как она и думала — то вот член металлическим не был, если не считать всё тех же крупных жил, что, словно вены, оплетали его. И… был обычным. Никаких шипов, да и размер не был таким уж впечатляющим — особенно для его габаритов. Привыкшая к большим членам гончих Луна даже немного разочаровалась в том, что реальность была далека от её представлений. Впрочем — любить Пэйна это ей не мешало. Она даже нашла в этом плюсы — её первый раз с ним будет явно не таким жёстким, как она фантазировала. Если бы его «болт» был таким, как у тех, кто её трахал ранее — и особенно таким, как в её фантазиях — ощущения в реальности от него были бы не такими уж и приятными. «Для меня не важен размер его «достоинства». Даже будь он ещё меньше — его маленькая штучка была бы лучшей в мире вещью для меня…» — подумала Луна, томно улыбнувшись. — Ну как, подхожу я для твоих картин в качестве обнажённой натуры? — улыбаясь спросил её возлюбленный. Несмотря на то, что реальность не совсем соотвествовала фантазиями адской гончей — он всё ещё был красив, как статуя настоящего божества. Удивительное сочетание плоти и металла, пусть и не такие уж и рельефные — но мощные на вид — мускулы, заводили её только больше. Пусть и размеры «ключевой детали» немного расстраивали. Хотя, она намеревалась потрахаться с Блицем — а бесы никогда размерами не блистали. Да и не за это она любила мужчин, её окружавших. «Были у меня уже уёбки с большими хуями. И самыми большими — были они сами. Так мерзко со мной поступить… Сразу видно, какой головой они думали. К которой больше крови притекало!» — заключила Луна, все же поняв, что молчать ей не стоит. Это банально не вежливо. — Конечно! Ты потрясающе выглядишь! Хотя… я думала, что твой… «инструмент» — будет больше. Но он мне всё равно нравится, ты не подумай! — честно ответила она, даже подняв руки в примиряющем жесте. Ей очень не хотелось его обидеть. Впрочем, он только расхохотался ей в лицо. Всё, что угодно она ожидала от него за свои слова — но что Пэйн будет ржать, как конь, на фразу о том, что размерами его член не блещет — точно нет. Но сама посмеялась в ответ, пусть и скорее нервно, чем искренне… — А что, привыкла к большим «болтам»? Радуйся, что он у меня в принципе есть — огонь спалил моё тело без остатка. Я даже не знаю, работает ли он вообще… Хотя — у меня всё ещё есть руки. Так что, я всё ещё на сто процентов мужчина, потому что способен удовлетворить женщину… — отсмеявшись, пошутил возлюбленный Луны. Не то чтобы он был не прав — она действительно привыкла к «приборам» побольше. И ей действительно стоит радоваться наличию у любимого хотя бы такого. Тем более — он ей прямо сказал что возбуждения не ощущет, как и удовольствия. А вот обдумывая его слова про руки Луна нарисовала в своей голове весьмая яркую картину…        Она представила, как Пэйнкиллер поднимает её — и натягивает её пушистую попку, словно перчатку, на свою ладонь. А потом, сжав внутри кулак — мощным движением подбрасывает гончую, чтобы она скользила обратно под собственным весом. Богатое воображение Луны очень подробно обрисовывало ей ощущения от такого процесса — и это заставило её нервно сглотнуть. Вовсе не такой близости она хотела со своим возлюбленным… и уже пожалела о своём разочаровании размерами его «достоинства»… — Н-нет, что ты! Мне всё очень нравится и так… Ты прекрасен и идеален для меня… Так что — давай обойдёмся без рук… Пожалуйста, папочка, я буду хорошей девочкой… Только не надо рук… пожалуйста… — неловко начала просить опустившая в ужасе уши адская гончая, всё ещё не избавившаяся от картины того, что сделает с ней своими руками «папочка». Потому надеялась, что он не будет пускать их в ход, смотря на него с толикой страха. Хотя… её похотливая натура всё же заставляла думать Луну над тем — какое бы удовольствие она получила от такого процесса, тем самым отгоняя страх… — Ну ладно, не буду. Кстати, раз уж я уже разделся — то может и ты снимешь свой наряд? Тебе помочь — или ты у нас уже большая девочка и всё сделаешь сама? — успокоил адскую гончую возлюбленный, томно поинтересовавшись по поводу её одежды. Вновь улетевшая в край своих нездоровых хардкорных фантазий Луна даже не сразу среагировала на его вопрос — но осознав его — тут же принялась раздеваться. Она была уже влажной и разгорячённой — но сам процесс обнажения перед любимым дарил ей невероятное удовольствие. Ей даже хотелось чаще это делать, чтобы он тоже наслаждался видом её тела. Правда, она слегка смущалась, ведь Пэйн будет видеть не только её достоинства, но и её недостатки. Но она надеялась ему понравиться. Как и говорил Пэйн — она необычайно заводилась от внимания. Но — только от тех, кого сама любит.        Стянув топик, она открыла улыбающемуся возлюбленному вид на свою пышную грудь, видя, как его улыбка становится шире. Сняв перчатки, она сняла и короткую юбочку, услышав, как он присвистнул и томно промычал, облизнув губы. Она следом снимает и босоножки — кстати поняв, что без обуви ей, всё же, удобней, пусть и подарок любимого был хорош — и уже приступила к чулкам, но Пэйнкиллер поднял руку, прерывая процесс её обнажения и заставляя Луну смущенно замереть, смотря на него. Адская гончая боялась, что она ему не нравится или делает что-то не так. — А вот чулочки попрошу оставить. Мне нравится, как ты в них выглядишь — они подчёркивают твои потрясающие бёдра. В конце концов — со вкусом одетая женщина — сексуальней полностью раздетой. — пояснил свой жест Пэйн, успокоив гончую. Правда, от комплимента она только сильнее смутилась, завиляв хвостом. Наконец, Луна приступила к своим, уже сильно мокрым, трусикам — слегка оттянув их, чтобы они врезались ей в промежность, заставив томно стонать от возбуждения — она медленно спускает их, чувствуя, как покрытая соками ткань отлипает от её сильно влажной «киски». Переступив трусики, Луна медленно прокрутилась вокруг своей оси, демонстрируя возлюбленному всю себя — и ощущая, как её соки стекают по внутренней стороне бедра.        Любой парень на месте Пэйнкиллера бы уже едва ли не кончал от одного этого зрелища — примерно, как сейчас сама Луна — но возлюбленный лишь довольно улыбался. Её всё ещё расстраивал тот факт, что он не может возбудиться — она даже была не против жёсткого секса с использованием его рук — и особенно языка, учитывая, что в поцелуях он был очень неплох. Даже лучше самой адской гончей. Впрочем — она была уверена, что и сама сможет доставить ему удовольствие. — Тебе нравится? Я достаточно привлекательна для тебя, любимый? — смущённо спросила Пэйна покрасневшая и возбуждённая Луна. Стальной великан делает шаг к ней, припадая на колено, и нежно её обнимает, страстно целуя — гончая начала течь куда активней, чем раньше, ощутив мехом его, довольно тёплую и гладкую, кожу. Её вставшие соски упирались в его грудь, когда он прижал её к себе, чтобы поцеловать — Луна в принципе была ему едва по грудь из-за его роста, поскольку сама была всего метр восемьдесят пять, что тоже не мало — поэтому ему приходилось либо поднимать её на руки, либо вставать на колено, как сейчас. Хотя, адская гончая уже задумывалась, что ей даже не надо будет вставать на колени, чтобы ему отсосать. Если только он сам не сядет. А попробывать на вкус своего возлюбленного адская гончая очень хотела. — Ты само совершенство, мой чертёнок с пушистым хвостом. И я уже вижу, что ты в предвкушении… — отвечает он, после того, как страстный поцелуй завершается. Пэйнкиллер встаёт, присаживаясь на её, скрипнувшую под его весом, кровать, с улыбкой глядя на Луну, что радостно виляла хвостом, смотря на него полным похоти взглядом своих полуприкрытых красных глаз по сенью длинных ресниц. Она действително была в предвкушении — запах стали её любимого, смешанный с ароматом «розы любви» в её волосах — уже заставлял лоно гончей течь водопадом, покрывая её бедра, чулки и пол соком. — Итак, как ты хочешь, чтобы я сделал это? — вопрос стального великана тут же отсылает Луну к её жёсткой фантазии… А она любила, когда её берут грубо. Особенно — когда сама не против отдаться тому, кого любит столь сильно… — Трахай меня, как свою сучку! Используй меня, как грязную шлюху! Еби меня, пока я не начну кровоточить! Сделай меня своей… — выпаливает она ему в лицо, сгорая от желания… но осекается, видя, как удивлённо приподнялись серебрянные брови её возлюбленного. И кажется, она снова увлеклась, гуляя по собственным развратным фантазиям. Она подумала, что перестала ему нравиться и он в ней разочаровался, посчитав конченой сукой, что желает только его тела, а не любит его по-настоящему… Это заставило её отвести от него взгляд и проклянуть собственную похоть. Гончая снова потеряла над собой контроль — и ненавидела себя за это. — Вау… Ну и запросы у тебя, однако… Нет, я не осуждаю — я сделаю всё, что ты захочешь… Но, может, мне быть нежнее? Как-то это всё слишком жёстко звучит… Но если тебе правда нравится такое — то я не против… — неловко произносит Пэйн, пытаясь её успокоить. Он снова касается своей ладонью её щеки, поворачивая Луну лицом к себе. Адская гончая всё ещё стыдилась своих фантазий — но уже поняла, что он принимает её. Однако, не была до конца уверена в этом. — Ну… я… Просто я привыкла, когда меня берут грубо и думала, что… — неуверенно мямлила она, глядя в потусторонние глаза возлюбленного. Он добро улыбался ей, поглаживая её лицо, а затем аккуратно ведя холодным и гладким стальным пальцем по её шее к груди, спускаясь ниже к животу — и убирает руку, не дойдя до самого низа, будто дразня её. Луна томно стонала, ощущая его касание, и опустила ушки, вновь превратив хвост в пушистый вентилятор. — Ладно, думаю стоит начать с чего-то менее жёсткого. Ты позволишь мне… вкусить тебя? — не удержавшись, гончая опускается перед ним на колени и облизывается, вновь вспомнив свои фантазии. Кои она решила воплотить.        Пэйнкиллер кивает, погладив её по голове и почесав за ушком, отчего она, наконец, кончила, не выдержав наплыва возбуждения и издав длинный и громкий стон наслаждения. Он только смеётся, продолжая поглаживать её ухо пальцами и подключив вторую руку. Никогда ещё Луна не испытывала оргазм от одного лишь прикосновения — но её возбуждение было слишком сильно сейчас. Вновь неловко улыбнувшись, она приникла губами к чреслам возлюбленного, целуя и полизывая их. Она тёрлась о его член мордочкой, видя улыбку любимого. И… в этот момент «стержень» Пэйнкиллера начал подниматься к взаимному удивлению обоих. А Луна была счастлива — значит, её возлюбленный всё же может возбудиться и она сможет доставить ему удовольствие.        Не теряя ни секунды, адская гончая обхватила его руками, и начала двигать ими, полизывая головку члена. Чувствуя пульсацию внутри него, она ускорялась, прервавшись только для того, чтобы снова облизать орган своего папочки полностью, целуя и касаясь языком его металлической мошонки. Вкус стали возбуждал её всё сильнее — а размер «стержня» возлюбленного всё возрастал, как и его толщина, почти приблизившись к тому, каким она представляла его в фантазиях. И, вспомнив о них — Луна тут же сжала член Пэйна своими пушистыми сиськами, начав двигать ими вверх и вниз. Гончая радостно смотрела на поражённое лицо любимого, виляя хвостом и страстно мыча, когда посасывала головку его «прибора», причмокивая от удовольствия. — Значит… он, всё же, функционирует, при условии наличия внешней стимуляции… — задумчиво произносит он, потерев свой подбородок. Сначала адская гончая не обратила внимания на его слова, поглощённая похотью и радостью того, что Пэйнкиллер всё же может возбудиться… Однако, потом прервалась, пытаясь осмыслить сказанное им. Потому что он так заумно выразился, что она его просто не поняла. — Чего, блять? — с недоумением произносит адская гончая, непонимающе глядя в потустороние глаза возлюбленного. Тот, наконец, отвлёкся от своих размышлений и обратил на неё внимание. — Если ты его дрочишь — то он стоит. Если нет — то нет. Так что давай, продолжай. У нас всё с тобой получится. — он улыбается, потрепав Луну по волосам. Она секунду соображает — но потом понимает его и, тоже задумчиво хмыкнув, продолжает ласкать его член меховыми сиськами. Значит, если бы она сама не решила ублажать любимого — то ничего бы этого и не было? Впрочем, она быстро перестала об этом думать, отдавшись процессу полностью. И — была несказанно обрадована тем, что главная проблема для их соития — решилась сама собой.        Ощущения пульсирующей плоти возлюбленного, зажатой грудью гончей, прикосновение металлических жил к чувствительной коже её сисек было ей невероятно приятно. Она полизывала головку, периодически посасывая, как леденец, ощущая всё тот же вкус железа. Однако, как и в её фантазии — Пэйнкиллер даже не показывал, приятно ли это ему. Хотя, в отличие от оной — стальной великан улыбался ей, периодически поглаживая её голову и почёсывая за ухом, чем доставлял невероятное удовольствие. Его член уже был твёрд и достиг максимального размера, заставлявшего адскую гончую не просто стоять на коленях, а активно двигаться — пусть и не был столь большим, как она фантазировала о нём. Наконец, решив, что достаточно разогрела его — Луна отпустила свои меховые дойки и начала отсасывать своему любимому, мыча и причмокивая. Её хвост крутился, как пропеллер, особенно, когда Пэйн гладил её по голове.        Желая доставить ей максимальное удовольствие, он начал ласкать её опущенные в блаженстве ушки пальцами, пока она погружала его член в свою пасть, обвивая длинным языком. И хотя с учётом меньшего размера она могла взять больше — Луна опасалась рвотного рефлекса, который мог испортить момент — тем не менее, вновь обращаясь к своим фантазиям — хотела, чтобы возлюбленный действовал жёстче. Пусть и боялась этого. Тем не менее, время шло, он продолжал ласкать её, не говоря ни слова и не меняясь в лице. Как бы не было Луне приятно — она рассчитывала на взаимное удовольствие. Разумеется, ей нравилось ублажать Пэйнкиллера — но его молчание и практически отсутсвующая реакция на её действия напоминала ей упражения с её «игрушками». Удовольствие, конечно, было в разы больше — но его… «односторонность» напрягала Луну, не давая окончательно утонуть в процессе из-за отсутствия… «взаимности». — Тебе хоть нравится то, что я делаю? Хоть слово скажи. — прервавшись, спрашивает его Луна, глядя неуверенным взглядом. Да, она всё ещё была возбуждена — но ей хотелось хоть какого-то ответа от любимого. — А тебе нет? Мне кажется, что тебе это нравится. Несмотря на то, что мой хуй — куда меньше, чем ты ожидала. — ответил вопросом на вопрос Пэйн, не упустив возможности её подколоть. Луна недовольно фыркнула, но продолжила ему отсасывать, признав правоту любимого — ей это определённо доставляло удовольствие. Особенно — когда он гладил её по голове и ласкал ушки пальцами. И всё же — его подколки в такой момент немного раздражали — она серьёзно беспокоилась о том, делает ли она приятно и ему тоже. А он вместо ответа — отшучивается. — Кстати, учитывая, что мой член у тебя не первый — твоё замечание о размерах Мокси точно было шуткой? Вдруг ты действительно так близко с ним знакома… — а вот эта шутка заставила её недовольно зарычать. Она и так собиралсь лучше относиться к светловолосому бесу — но вот постоянные попытки поддеть её со стороны возлюбленного только укрепляли адскую гончую в этом желании. «Этот хуев шутник нас с Мокси обоих заебёт, до гробовой доски напоминая мне о попытке подъебать нашего толстячка…» — заключила Луна, снова отвлекаясь от своего занятия и недовольно глядя на ухмыляющегося в серебряные усы Пэйна. — Слушай, шутник. Не отвлекай меня, а то я могу случайно откусить тебе хуй. — недовольно произносит она, уже собираясь продолжать, как Пэйнкиллер усмехается и отвечает ей, чуть склонив голову набок. — Ну попробуй. Мне это вреда не нанесёт, даже если тебе удастся его откусить — я вообще забыл о его существовании, если бы не ты. А вот ты можешь им и подавиться от этого. — эти слова вводят адскую гончую в ступор. Нет, она знала, что он шутит — но иногда его шутки выходили через все пределы разумного. — Дурак! Я не хочу причинять тебе вред! А теперь перестань страдать хуйнёй и ответь нормально, нравится ли тебе или нет. Мне… обидно, что удовольствие получаю только я… — она неловко отводит взгляд, когда признаётся ему. Стальной великан заливисто смеётся — смех его неживым голосом всё ещё выглядел несколько жутковато для Луны — но снова гладит её по щеке, хватая пальцами за подбородок и поворачивая к себе. — О, малышке Луни обидно, что всё удовольствие достаётся ей одной? Я не ослышался? Ну ладно, не хмурься. Мне же не нужно напоминать, что я не чувствую возбуждения и не испытываю удовольствия? Я лишь ощущаю твои прикосновения и движение, не более того. Но — раз мой, вроде как неактивный, член стоит — то ты делаешь всё правильно. Главное, чтобы приятно было тебе — потому что тогда и мне приятно. — он опять почесал её за ухом, погрузив в блажество. Луна окончательно поняла его — ведь если ей нравится, то и ему тоже, просто от факта того, что ей приятно. Пэйнкиллер скорее испытывает психологическое подобие удовольствие, даря его любимой. — О, мне очень приятно… Особенно, когда ты ласкаешь мои ушки… Но ты не мог как-то… активней действовать, что ли? Я будто дилдо сосу, а не хуй моего возлюбленного. — отвечает Луна, тем не менее, возвращаясь к своему занятию — на удивление гончей, член Пэйна не убавил в твёрдости, несмотря на паузу. Она опять облизывала его стальные «шары» и снова заглатывала «стержень» возлюбленного, стараясь взять чуть больше, чем раньше. Но всё равно действовала аккуратно, дабы не испортить момент. — Активней, говоришь… Я помню, что ты просила тебя жёстко выебать… — он улыбнулся — только вот на этот раз улыбка показалась адской гончей немного зловещей — и, положив руку ей на голову, он сильным, но очень аккуртным и точным движением заставляет Луну заглотить член полностью. Она замычала, но тем не менее, не стала вырываться — скорее испугалась неожиданности и немного неприятных ощущений от этого. Пэйн же начал активно двигать бёдрами, уже не позволяя гончей просто сосать, а буквально трахая её в глотку, удерживая за голову — но продолжая ласкать ушки своими руками, чем заставлял и так влажную «киску» Луны снова обильно течь.        Услышав, как лопнул её ошейник-чокер — всё же размеры «стержня» любимого в стоячем положении были немаленькими — Луна расслабилась, позволяя ему взять контроль на себя. Он всё ускорялся, растягивая её глотку — и стоило ему достигнуть максимально возможной скорости — Луна струйно кончила от достаточно жёсткого секса. Этого она и хотела от своего «папочки» — чтобы он грубо взял её и трахнул. Впрочем — в отличие от её фантазий — возлюбленный действовал не так жёстко и был достаточно нежен с ней, чтобы немного грубая ласка не причиняла ей сильного дискомфорта.        Однако, пока она утопала в блаженстве, забыв обо всём — Пэйнкиллер резко вжал её голову в себя, встав и поднимая Луну с колен за собой. Адской гончей стало немного страшно — дышать она не могла, потому что кислород перекрывал «болт» возлюбленного в её глотке — и она не понимала его действий. А Пэйн склонился над ней, руками взяв за бока — и принялся поднимать нижнюю половину её тела. Гончей было уже сильно страшно — она всё ещё не могла дышать, а любое неосторожное движение могло её сломать — однако, любимый был аккуратен и нежен.        Подняв её пушистую попку на уровень своего лица — благодаря его росту, Луна спокойно повисла вниз головой в его руках, наконец, обретя возможность дышать, потому что член перестал перекрывать её горло — но он всё ещё оставался в её пасти, отчего она прикладывала усилия, дабы случайно не сомкнуть челюсти — конечно, откусить она вряд ли бы смогла, но ей действительно не хотелось причинять ему вред. И потому адская гончая лишь удивлённо мычала, схватив «стержень» Пэйна руками и держась за него. Однако то, что произошло дальше — заставило Луну мигом забыть о страхе и томно застонать — любимый с нажимом провёл языком по основанию её хвоста. Прикосновение его тёплого и влажного языка в таком интимном и чувствительном для адских гончих месте — было подобно разряду тока, что прошёл прямо по её позвоночнику и разом выбил все опасения из головы.        Повиснув в его сильных, но нежных прохладных руках, крепко удерживающих её, Луна ощутила, как сок её «киски» начинает течь по её животу — настолько её возбуждала ласка любимого. Он снова лизнул основание хвоста гончей, заставив томно замычать, закрыв глаза — кровь начинала понемногу притекать к голове, отчего её сознание немного мутилось — а Пэйнкиллер не собирался останавливаться. Он, проведя в третий раз по основанию хвоста — вёл языком дальше к колечку ануса Луны, обведя его кончиком языка и наконец, достиг её сочащейся промежности, с нажимом проведя по половым губам и касаясь языком её клитора. Хвост гончей трепетал, возлюбленный поцеловал внутреннюю сторону её бедра, перепачканную в её выделениях, как раз там, где только начинались чулки — а затем резко вошёл языком в её лоно, не просто вылизывая, а буквально присосавшись к нему, чем заставил её томно замычать.        Сама того не замечая, Луна начала лизать его член в своей пасти. А вот он это заметил и… начал буквально танцевать с ней на месте, двигая бёдрами, тем самым снова трахая её рот. Помимо ласк языком, он начал перебирать металлическими пальцами по её животу. Адская гончая зажала его голову своими бёдрами, отчего он только ускорял движения языка в ней. И настолько сильно, что делал его похожим на вибратор, заставляя Луну мычать от наслаждения, когда его член скользил в её пасти. Это была первая шестьдесят девятая поза в её жизни — и она же была самой необычной и невероятной — Пэйнкилер играл на ней, как на саксофоне, двигая бёдрами в танце. Его «стержень» двигался во рту адской гончей, а его язык даводил её до экстаза. Ей даже не приходилось ничего делать — она потоком изливала сок в рот любимого, который, несмотря на необычную позу — весьма аккуратно с ней обращался, двигая не только бедрами, но и ей самой, отчего она не ощущала вообще никакого дискомфорта. Луна и не представляла, что он так умеет — и уж тем более не думала, что ей это так понравится.        Наконец, тугая струйка её соков бьёт прямо в рот Пэйнкиллера, когда Луна сильно сжимает бёдрами его голову — и он заводит одну руку за спину адской гончей, аккуратно поднимая её, одновременно опускаясь на колени, словно музыкант, сыгравший соло. Член возлюбленного вырывается изо рта Луны, когда её неспешно подняли. Прижавшись сочащимся лоном ко рту Пэйна, который улыбался и не останавливал движений языка в ней, она подвывает от наслаждения, сидя верхом на нём. Поддерживая гончую за ягодицы — и довольно сильно сжимая их при этом — он наконец, отлипает от её промежности, слизывая с губ соки Луны и ухмылясь. Она лишь туманным взглядом смотрит на него — экстаз и такие резкие пространственные перемещения путали её разум — адскую гончую даже немного мутило от прилившей к голове крови и того, как изменялось положение её тела.        Тем не менее, она смогла придти в себя — Пэйнкиллер не спешил, давая ей отдохнуть от таких выкрутасов, лишь иногда полизывая клитор гончей, заставляя ту постанывать и извиваться в его руках, виляя хвостом. Как только в её голове прояснилось окончательно — и первая мысль Луны была о том, что такого секса у неё не было никогда в жизни — он аккуратно опускает ноги партнёрши одну за другой, приподнимая свою, тем самым становясь на одно колено — и, удерживая адскую гончую, резко встаёт, одновременно входя членом в её «киску». Конечно, из-за смазки и того, что она у Луны уже была разработана ранее, каких-то неприятных ощущений у неё не возникло — но она охнула от такого резкого и неожиданного «врыва», издав в последствии очередной стон удовольствия.        Тем времене, даже не давая ей привыкнуть к ощущению его члена внутри — Пэйн запечатывает раскрытый рот адской гончей поцелуем, начав плавно двигать ей, размеренно набирая темп. Луна снова только мычала, крепко обняв его как руками, так и обхватив ногами, виляя пушистым хвостом с невероятной скоростью — любимый продолжал дарить ей невероятное и непостижимое удовольствие. Такое, которое не давал ей никакой мужчина прежде — и вряд ли подарит в будущем. Всё её фантазии померкли уже от того, как он доставил ей взаимное оральное удовольствие — и она с интересом размышляла, что её ждёт дальше, пока возлюбленный всё быстрее входил в её «киску», страстно целуя.        Ощущая вкус металла и своих соков у себя во рту — Луна никому не рассказывала, что регулярно «пробовала себя на вкус» во время самоудовлетворения, потому что ей это нравилось, но сама она этого стыдилась — адская гончая не заметила, как её положение в пространстве снова начало меняться — Пэйнкилер падал на спину, увлекая её за собой. Однако, он в нужный момент подставил руку и выгнулся, удерживая её другой рукой. Прервав поцелуй, Луна с удивлением обнаруживает, что фактически «оседлала» возлюбленного, что выгнулся в «мостике», с ехидной улыбкой смотря на неё. И — начал опускаться, сгибая ноги и опорную руку, чтобы потом резко выпрямить их, заставив адскую гончую подпрыгнуть на его члене и с влажным звуком шлёпнуться обратно. Так он и двигался, сначала плавно и медленно — но потом всё быстрее, придерживая партнёршу второй рукой, чтобы случайно не запустить в полёт. Луне снова даже не пришлось двигаться — она сама взлетала под действием инерции движений любимого и, тормозя об его руку, скользила вниз под собственным весом.        Гончей оставалось лишь томно стонать, подвывая от наслаждения и даже не успевая удивляться его изобретательности. Она достаточно быстро и бурно кончила в очередной раз — и в момент, когда она сильно сжала его член стенками влагалища — Луна даже удивилась насколько сильно и подумала, что будь его «стержень» не таким прочным, то она могла буквально его сломать — Пэйнкиллер резко оталкивается опорной рукой, принимая вертикальное положение. При этом он крепко удерживал взвизгнувшую от неожиданности партнёршу, которая даже не успела осознать, что произошло.        Но стоило ей хотя бы подумать о том, чтобы высказать ему про то, что он уж слишком резко и без предупреждения меняет позу — не то, чтобы ей было неприятно, просто она всё боялась, что возлюбленный совершит ошибку и неудержит её — как Пэйн сначала кладёт Луну на кровать, подгибая её ноги — а потом снова поднимает и… буквально прокручивает на своём члене, придав резкий импульс вращения визжащей от такого гончей. Ощущения от подобного были неожиданными и приятными — но у неё сердце едва не выпрыгнуло от этой самой неожиданности, когда её прокрутило, а затем движение резко остановили сильные металлические руки.        Не давая ей опомниться, Пэйнкилер снова аккуратно кладёт её на кровать — и начинает максимально быстро её трахать «по-собачьи», поглаживая пальцем основание хвоста и почёсывая за ухом, отбивая у Луны всякое желание возмущаться — оставляя её с глупой улыбкой наслаждаться жёстким сексом, которого она так жаждала. А этот секс помимо жёсткости — был ещё и самым необычным в её жизни — такого разнообразия поз и движений у неё не было никогда. И — никакого дискомфорта, ну кроме лёгкого испуга, это не вызывало. Движения возлюбленного были невероятно точными, а сила — чётко рассчитанной.        Хотя он снова не издавал ни звука и вообще никак не показывал своё участие в процессе или удовольствие от него — чем снова наводил Луну на мысль, что сейчас её словно трахает секс-машина, а не живой партнёр — Пэйн доставлял удовольствие адской гончей не только непосредственной близостью и стимуляцией — но и невероятным разнообразием. Да таким, какое ни в каком борделе не сыскать. Гончая даже подумала, что ему даже не надо захватывать власть силовым методом — он мог бы просто уйти в порно-индустрию, где добился бы невероятной известности, с его-то мастерством и неутомимостью. Пэйн будто и не устал совсем, несмотря на всё, что вытворял с партнёршей.        Однако, мысли о порно-карьере любимого прервал очередной бурный оргазм, который испытала Луна. Она, конечно, считала себя ненасытной сучкой — но вот пять раз подряд, да ещё таких — довольно сильно её утомили. У неё ещё не было такого опыта — её максимум это всего три оргазма подряд. И потому, она даже с неким страхом подумала, что Пэйнкиллер затрахает её буквально до смерти. Особенно — потому что он не то, что ни разу не кончил, так вообще его член даже не выделял ничего, вновь возвращая к мыслям о том, что занимается гончая сексом с машиной.        Тем не менее, долго размышлять ей не дали. Пэйнкиллер, снова не издавая ни звука, начал поглаживать ягодицы лежащей адской гончей, чуть их раздвигая. Его прикосновения снова дарили ей такое удовольствие, что Луна просто томно мычала, не желая что-либо говорить. Стальной возлюбленный, тем временем, склонился над ней, начав полизывать её ушки, чуть их прикусывая и касаясь прохладными металлическими пальцами основания хвоста, когда поводил руками по её пушистой попке. Снова начав вилять хвостом, она томно стонала, полностью погрузившись в блаженство… — О, так ты девственица там? Не ожидал от тебя такого. Однако, так даже лучше — уже передставляю, как прекрасна твоя тугая попка… — вернул Луну в реальность безэмоциональный голос Пэйна, тем не менее, пропитанный теплотой и нежностью. Гончая несколько обиделась на его слова, потому повернулась к нему лицом, взглянув в его потусторонние глаза с лёгким недовольством. — То, что я была одинокой — не значит, что я была шлюхой, готовой давать любую дырку для траха. — однако, стоило ей ответить, как пришло осознание. И это осознание скинуло с её разума пелену похоти, вернув страх… — Погоди, ты хочешь меня трахнуть в задницу? — немного зловещая улыбка была ей ответом. Не то, чтобы она была против такого — Луна сама фантазировла о максимально жёстком сексе с ним. Но… она опасалась того, как подобное будет проходить в реальности. Пусть и желала испытать с любимым подобный опыт. — А ты против? Кажется, ты сама просила меня тебя выебать максимально жёстко. Так что — я лишь следую твоим желаниям… пусть они и заключаются в иллюстрации песен «Bloodhound Gang»… — отвечает её возлюбленный, продолжая поглаживать её попку, раздвигая ягодицы. После своих слов Пэйнкиллер облизнул губы. От этого зрелища в сознании адской гончей смешались возбуждение, превдкушение и… страх. Она поняла, что в своих желаниях надо быть осторожным — они могу исполниться. И вовсе не так, как задумывалось. — Н-нет… но может начнём… с пальцев? Просто твой… Ну, он слишком большой и я думаю, что он не войдёт сразу… — робко спросила она любимого, нервно сглотнув. Пэйн только ухмыльнулся в усы, обнажая острые металлические зубы. И даже до его ответа Луна поняла — её меховой жопе пощады ждать не стоит… — О, любительница больших «болтов» говорит мне, что мой — слишком большой? Нет, Луни, он вполне подходит. Тем более — ты сама просила без рук. Просто расслабь свою попочку — и она с радостью примет в себя мой «монолит»… — адская гончая жалобно заскулила, осознавая, что ей предстоит новый и весьма болезненный опыт с её возлюбленным. И если от любого другого она могла бы убежать — а то и вовсе начать сопротивляться — то вот от этой секс-машины ей точно не уйти. Впрочем… она и не была сильно против. Лишь надеялась, что он будет с ней нежен…        Пэйнкиллер, тем временем, начал полизывать основание хвоста Луны, моментально лишая её страха и напряжения — «киска» гончей, и так заливавшая кровать соком, снова стала водопадом. Возлюбленный тут же перешёл на колечко её ануса, облизывая его — и начал проникать внутрь языком, активно им двигая. Луна охнула от такого и выгнулась — скорость движений была всё такой же быстрой, отчего у неё начинало сводить ноги. Возбуждение окончательно поглотило гончую и она невольно последовала совету любимого, полностью расслабившись. Пэйн аккуратно приподнял её, снова поставив на колени — и зарылся лицом в пушистые ягодицы адской гончей, что опять превратила хвост в пропеллер, опустив ушки и лёжа с высунутым языком, раскрыв рот с глупой улыбкой удовольствия.        В этом и состояла цель стального великана — расслабить гончую и отвлечь её, чтобы она не заметила приближающейся к её меховой попке опасности. Высунув язык, Пэйнкиллер потёрся членом о промежность Луны, обильно покрыв его смазкой — и начал продавливать анус гончей. Ощутив давление, она не успела среагировать, как «стержень» возлюбленного уже вошёл в неё, пусть и только головкой. Луна истошно завизжала от боли — правда, не настолько уж и сильной, но всё равно неожиданной — а железный грешник продолжал медленно входить в неё, растягивая тугую попку адской гончей, при этом крепко удерживая её руками.        Луна выгнулась и выла. Пускай ощущения были не настолько болезненными, как она ожидала — но и приятными их было не назвать от слова совсем. Ей казалось, что Пэйн входит в неё вечность, она скулила и плакала, пусть и не опускалась до мольбы прекратить, стараясь перетерпеть. Возлюбленный, понимая её, делал всё медленно и аккуратно, к тому же обильно смазал как свой член — так и её отверстие. Тем не менее, Луна боялась, что он её просто порвёт. Впрочем, опасения не подтвердились — несмотря на боль, любимый вошёл в попку гончей полностью, и замер, давая Луне привыкнуть. Тяжело дыша и подрагивая, адская гончая снова расслабилась, действительно стараясь привыкнуть к члену в своей пушистой жопе, кою часто поминал Пэйнкиллер.        А он, в свою очередь, начал медленно двигаться, плавно ускоряя темп — настолько плавно, что поначалу Луна даже не замечала этого. Однако, со временем, боль начала сменяться удовольствием — и Луна даже нашла этот опыт куда приятней обычного секса. Пэйн полизывал её ушки, перестав удерживать партнёршу и начал поглаживать основание её хвоста, расслабляя адскую гончую больше. И продолжал наращивать темп, входя чуть быстрее с каждым толчком. Луна начала даже немного дёргаться от его движений и стонать, снова выгнувшись, но уже не от боли, а от наслаждения.        Так продолжалось довольно долго — но вскоре возлюбленный достиг максимально комфортной скорости. А Луна к тому времени уже забыла о боли — её разум снова гулял в жёстких фантазиях, где любимый был куда грубее. Слёзы адской гончей давно высохли — и она снова, высунув язык, подвывала от наслаждения, виляя хвостом и выгибаясь. — Жёстче, папочка! Я была плохой девочкой! Отшлёпай меня, чтобы я не могла сидеть! Тяни мой хвост! Мне нужно больше! — похотливая сторона Луны вернулась, вновь превратив её в ненасытную сучку, что только и жаждет жёсткого траха. И стальной возлюбленный исполнял её желания. Пэйн, сильно, но нежно, шлёпал её по пушистой попке, заставляя красные следы, проглядывающие даже сквозь мех и слегка потягивал её хвост у самого основания, ускорившись ещё немного, так, что Луна снова начала ощущать боль. Будто понимая её чувства и желания, Пэйнкиллер просунул металлические пальцы в раскрытый рот адской гончей, позволяя их кусать, когда она кончила снова. Но стальной возлюбленный и не собирался останавливаться…        Продолжая двигаться, он снова охватил руками живот Луны — и медленно поднял её, не вынимая член. Чуть откинувшись назад, он позволил гончей удобней расположиться на его «стержне» и начал двигаться, удерживая её. Адская гончая охала и стонала, терясь мордочкой о лицо и шею возлюбленного, что продолжал полизывать её ушки, массируя грудь. Он сильно, но нежно сжимал её, оттягивая сосок, будто доил адскую гончую, что в порыве страсти начала ласкать себя одной рукой, пока любимый резко входил в её пушистую попку. Хвост Луны касался его ног — и каждое прикосновение мягкого меха к прохладному металлу словно вызывало разряд, проходящий по телу адской гончей. Она страстно поцеловала своего возлюбленного, что иногда пошлёпывал её одной рукой, отвлекаясь от ласк груди Луны — и не сбавлял темпа.        Луна тяжело дышала, ощущая его мощные движения и периодические шлепки по меховым ягодицам, снова заводясь только больше. Она уже не могла думать о чём-либо — её поглотила похоть. Гончая только желала, чтобы это продолжалось бесконечно… Однако, она ощутила пульсацию члена внутри — и Пэйн излил из себя поток своего семени, кончив в пушистую попку адской гончей, разработанную его «стержнем». Выгнувшаяся адская гончая взвыла и струйно кончила одновременно с ним, снова слившись в страстном поцелуе, что был идеальным завершением их интимной близости, а следом опав без сил. Пэйнкиллер тут же аккуратно уложил утомлённую партнёршу на кровать. Где-то на границе восприятия Луна ощутила, как «прибор» её папочки покинул анус гончей, который силился закрыться после всего, что с ним сделали, извергая из себя сперму стального грешника.        Сознание с трудом возвращалось к ней. Она дико устала, её задница болела, как и всё тело. Ног она не чувствовала и даже подумала, что действительно не сможет после этого ходить — хотя, почувствовав, как её анус всё же закрылся, а боль в нём отступала — всё же понадеялась, что ей просто нужен отдых. Учитывая, что она кончила аж восемь раз подряд — ей он точно понадобится. — Ну как, понравилось? Я исполнил всё, что ты хотела… — рядом с тяжело дышащей утомлённой адской гончей прилёг её возлюбленный, добро и немного сочувственно ей улыбаясь, нежно поглаживая бок и моногостратальную меховую попку Луны. — Просто… огонь… Ты великолепен, Пэйн… Хочу повторить… — ответила она, кое-как восстановив дыхание и взглянув потусторонние глаза возлюбленного, довольная соитием и теперь наслаждавшаяся уже отдыхом. Она прильнула к нему, пусть движения и отдавались лёгкой — но всё равно приятной — болью. Да, этот секс Луна не забудет никогда. Потому что никогда её ещё так разнообразно не трахали. И — адская гончая поняла, что Блица для удовлетворения своих желаний ей просить более не придётся — лежащая перед ней секс-машина, что поглаживала её по голове, позволив развалиться на себе и совсем не выглядевшая уставшей, в отличе от Луны — может её буквально затрахать до изнеможения. И — гончей это нравилось. Она не только получила искреннюю любовь — но и такое удовольствие секса, которе ей бы не дал наверно, сам Асмодей. А уж в способностях Герцога Похоти в Аду никто не сомневался. — Вот как? Хорошо, мой чертёнок с пушистым хвостом. Немного отдохнёшь — и мы перейдём ко второму раунду. — с улыбкой отвечал возлюбленный… слова коего не сразу дошли до Луны. А когда дошли — она снова нервно сглотнула. Потому что её опасения про то, что Пэйнкиллер затрахает её досмерти начинали подтверждаться… Но она надеялась, что до такого всё же не дойдёт. Любимый был с ней нежен и довольно хорошо чувствовал адскую гончую. Чем только больше привлекал к себе — такой умелый и неутомимый любовник — был просто мечтой любой девушки. И эта мечта воплотилась для Луны… Пусть и стальной возлюбленный пугал её своими возможностями — выносливость у гончих высокая, но она не сравнится с таковой у буквально высшего существа, что сейчас лежало рядом. — Ч-что ты имеешь в виду п-под «вторым раундом»? — заикаясь спросила адская гончая, снова со страхом вызглянув в потусторонние глаза любимого. И пусть она не была против — но он действительно начинал её пугать не на шутку. Кажется, она нашла того, кто точно сможет насытить «ненасытную сучку»… И ей это одновременно нравилось и ужасало. Собственно, как и сам Пэйнкиллер. — Ну, я ещё не покормил твою «вторую дырочку» своим «молоком». Не бойся — вряд ли ты понесёшь от меня железных щеночков. И… кстати, а я бы попробывал твоё реальное молоко на вкус — твои пушистые титечки такие сочные и большие… — Пэйн прильнул к груди Луны, облизнув её сосок и потянув его губами. Адская гончая снова вздрогнула и застонала от его ласк, позабыв о своих опасениях. Она и до этого была не против повторить их потрясающий опыт близости — а сейчас она снова жаждала секса. Кажется — она недооценивала свою выносливость, поскольку уже начала заводиться. Короткого отдыха оказалось достаточно — но Луна хотела полежать вот так подольше. Как из практических соображений — так и из-за удовольствия. — Я бы и сама не против тебя угостить — но у меня не бывает лактации… Блять, как ты это сделал? — не успела она договорить, как почувствовала, что из её груди начало течь молоко. Это было просто чем-то невероятным — гончая и не думала, что сможет выделять молоко, хотя её грудь была весьма объёмной. Пэйнкиллер только усмехнулся, слизнув его капли и чуть сжав грудь гончей, чтобы из неё потекло ещё больше молока. — Магия… — произнося это, стальной грешник перебирает в воздухе пальцами перед своим лицом… которые тут же запускает с «киску» Луны, присосавшись к её меховой сиське. Гончая от такого вновь выгнулась и задрожала, исторгнув очередной стон. Она и не представляла, что кто-то может ей доставить такое удовольствие, просто посасывая молоко из груди… и это не считая ловких пальцев любимого, которые заставляли лоно адской гончей снова истекать соком. — Ты просто само совершенство, Пэйн… — произносит Луна, прикусывая губу. Опустив ушки и виляя хвостом, гончая поняла, что второй раунд их невероятных и страстных приключений точно пройдёт незабываемо. Если раньше она была счастлива — то теперь уже точно попала в Рай. Рай, что создавал для неё настоящий ангел Ада, снизошедший небес ради неё. И она готова была отдать ему всю себя… А он был совсем не против её вкусить, посасывая молоко адской гончей и лаская её, тем самым даря свою любовь той, что и не надеялась её обрести…        Второй раунд завершился досточно быстро для Луны — всё же, свою выносливость она не только недооценила, но и переоценила. После первого же оргазма адская гончая свалилась без сил, едва не потеряв сознание. Опасения насчёт Пэйна тоже не подтвердились — возлюбленный, видя её состояние, бережно поднял её на руки и отнёс с ванную, где аккуратно отмыл от последствий их забав. Обнажённая Луна продолжала сладостно постанывать, ощущая прикосновения металлических рук, что нагревались под действием горячей воды, доставляя ей только больше удовольствия. Очистив гончую и вымывшись самостоятельно — места им двоим и правда не хватало, так что она подождала, когда Пэйн закончит, любуясь телом своего любимого, пока он, снова не подняв её на руки, отнёс гончую обратно в её комнату и перестелил кровать после их страстных развлечений.        Теперь же она нежилась в его объятиях, прижимась к нему и полизывая его лицо, на котором была добрая и любящая улыбка. Уже была глубокая ночь. Впервые Луна была настолько счастлива — её жизнь, наконец, выправилась, она обрела настоящую любовь — и испытала невероятное удовольствие от невообразимого секса, который был самым лучшим в её жизни. Особенно — потому что он был с её возлюбленным… — Знаешь, Пэйн, мне до сих пор не верится, что это всё — реальность. Это так… восхитительно. Я никогда бы не подумала, что найду свою любовь. И что ей будет такое невероятно доброе и благородное создание, как ты. — произносит адская гончая, смотря на завораживающий танец чёрного пламени в глазнице любимого. А ведь когда-то он её пугал. Она действительно считала его монстром — но поняла, насколько сильно ошибалась. И была счастлива, что они встретились тогда. — Удивительно, как всё в итоге получилось. Я думала тогда, что ты… изнасилуешь меня или убьёшь. Но ты спас меня. Ты спасал меня постоянно. Ты столько для меня сделал… и самое главное — ты подарил мне любовь, кою я и не надеялась получить. Ты мог тысячу раз бросить нас, отнять гримуар и убить нас… Но вместо этого рисковал своей жизнью ради нас. Ради… меня. Спасибо, Пэйн. Я никогда не устану тебя благодарить. И никогда не перестану любить… — адская гончая осыпала его словами благодарности, поглаживая его, покрытую шрамами, грудь. Грудь, на которой всё ещё было вырезанно имя его первой возлюбленной, Роксаны. И… Луна снова стала опасаться, что это всё на самом деле — иллюзия.        Что на самом деле тот, кого она любила — её как раз таки не любит. Что это лишь его игра, средство, чтобы воссоединиться с настоящей возлюбленной. Которой Луна не являлась… И это заставляло адскую гончую сомневаться в Пэйнкиллере. Пожар страсти и эйфория уже схлынули — а страхи и сомнения оставались. Как она сама говорила — он мог тысячу раз уже поступить с ними жестоко… Но настоящая жестокость кроется именно в том, чтобы расположить к себе — а потом бросить и предать. Она ведь помнила своё обещание ему. И не отказывалась от него… пусть и не совсем хотела исполнять. Она надеялась, что ей удалось заменить Пэйну Рокси. Действительно заставить его полюбить себя. Но она страшилась того, что её надежды и мечты рухнут. Потому что так обычно и происходило в её жизни — как только ей казалось, что всё хорошо — случалось что-то плохое. — Ты спрашиваешь меня — почему всё вышло так? Ну, я могу ответить. И ответ прост — может, я и чудовище, но я не желаю им быть. Я не хочу причинять другим вред, не хочу убивать. И… ты показала мне, что я не просто могу не быть чудовищем — я могу стать человеком. Потому я и рискую ради тебя. Потому защищаю твоего отца и товарищей. Потому что я хочу оставаться человеком. Ради тебя, Луна. Ты — мой самый близкий и лучший друг. Я на всё готов ради тебя… — отвечал ей Пэйнкиллер, поглаживая её по волосам. Однако, его ответ адскую гончую не устраивал. Он играл на её страхах. Он показывал ей, что она — для него максимум друг. Не более того. Да, он не предаст её и не бросит — но и любить, как Рокси не будет. Надежды гончей рухнули, как она и думала. И это причиняло ей боль, потому что разбило ей сердце. Луна любила Пэйна всей своей душой — но… так и не получила любви в ответ. Всё это было лишь иллюзией её отчаявшегося разума. Для него она всего лишь хороший друг… — Друг, значит? Я думала, что значу тебя куда больше. — холодно произносит она, вставая и смотря на севшего стального грешника с раздражением. После всей заботы, любви и теплоты — она до сих пор остаётся для него только другом? И может быть раньше ей было бы достаточно и этого — но не сейчас. Это было почти предательством с его стороны… почти, потому что он и не был обязан любить её. У него есть Рокси. Но обиду Луны это не унимало. — И это после всего, что между нами было? И я для тебя только друг? А может и не друг вовсе — а игрушка, затычка для члена?! Просто небольшая интрижка, пока ты ждёшь свою Рокси! Вещь, которой ты пытаешься её заменить! — с каждым словом она повышала голос. Ей было плевать на то, что она говорит такое в лицо существу, что может убить её одним движением. Её бесило то, что он играл с ней. Что она для него действительно оказалсь лишь забавой. Он развлекался с её чувствами, заставил полюбить его — а потом просто в лицо сказал, что она для него — максимум друг. А вернее — именно то, что она и сказала — просто игрушка. Которую он выбросит, когда она ему наскучит. Луна была в гневе — Пэйн так много для неё сделал — только для того, чтобы в конце подло предать. Как предавали другие, просто пользуясь её наивностью и доверчивостью. А она… просто хотела любви…        Пэйнкиллер встаёт. Он возвышался над Луной, как неотвратимый рок — символ того, что судьбу не изменить. Она никогда не найдёт любовь в Аду — её всегда буду просто пользовать, играясь с её чувствами — а потом выбрасывать. Ей даже было плевать на то, что он может убить её — жизнь адской гончей была бессмысленна. Самое дорогое ей существо, наравне с Блицем, тот, кто всегда понимал её и принимал — на деле просто забавлялся с ней, идя к своей цели. Она не называла его монстром — просто не могла, после всего, что между ними было. Не назвала его и предателем — он никогда не был ей верен. Но как же было Луне обидно, что её снова всего лишь использовали. Раз за разом она доверяла, надеясь на изменение — но ничего не происходило. Это безумие и есть Ад. В котором она уже не желала жить. — Ты никогда не сможешь её заменить. — отвечает он. Его голос был всё тем же лишенным эмоций — но не обжигающе холодным. В нём не было зла и обиды — и это только усиливало боль Луны. Пэйнкиллер только что раздавил сердце Луны на её глазах — и сделал это так… буднично… Он не злился на неё — просто константировал факт. Для него она никогда не значила ничего. Только Рокси его волновала — и более никто. И как бы адская гончая не пыталась ему понравится, как бы не любила его — это было бессмыслено. После всего, что между ними было — он просто говорит ей, что она никогда не сможет заменить ему возлюбленную…        Глаза Луны наполнились слезами. Обнажённая гончая стояла, раскрыв рот, с болью глядя на свою несостоявшуюся любовь, чувствуя, как осколками разбитого сердца — разрывается на куски её душа. Закрыв лицо руками, она села на кровать и заплакала. Никогда ей не хотелось умереть так сильно, как сейчас. Но Пэйнкиллер не причинял ей вреда, не трогал ей и не говорил более ничего. Он просто раздавил её сердце стальными пальцами и растоптал её любовь. Она хотела его ненавидеть… но не могла. Адская гончая любила его так сильно, что буквально не могла без него жить. И потому её ненависть к нему исчезла, едва появившись. Осталась только боль, которая, по злой иронии — и была именем её возлюбленного… — Уходи. Я не хочу тебя видеть. Просто уйди из моего дома. — Луна больше не кричала — гончая только всхлипывала и плакала, произнеся эти слова тихим и сдавленным голосом. Она не могла находиться рядом с ним. Это было слишком больно. Но… и не хотела, чтобы он действительно ушёл. Потому что если она останется одна — реальность окончательно разобъёт разум адской гончей на осколки. Она не могла вынести этого. И ей казалось, что если Пэйн покинет её сейчас — она умрёт прямо тут. Как бы она не боялась оставить отца — эта боль была выше её сил. Потому что она потеряла сейчас самое дорогое, что у неё было. Того единственного, кого она искренне полюбила… — Я не уйду. Потому что я знаю — как в ту ночь, когда я утешал тебя — ты не хочешь быть одна. — она слышит голос Пэйна и вздрагивает, ощутив его прохладные руки, что нежно обнимали её. Радость смешивалаось в разуме Луны с горем, боль с любовью — ей были невероятно приятны его объятия и слова — но знание того, что он никогда по-настоящему не любил её — буквально резало душу адской гончей острым клинком, оставляя кровоточащие раны. — Прости меня, Луна. Я знаю, что разбиваю твоё сердце этими словами. Наверно, было бы лучше, если бы никогда не встретились… — стальной грешник гладит Луну по голове, нежно целуя ушки. Она, не в силах этого вынести — прижимается к его груди и заливает её слезами. — Пэйн… Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить. Это так больно… — причитает адская гончая, плача и ощущая, как её возлюбленный нежно ласкает её, стараясь утешить. Пусть это была его игра — но её чувства были настоящими. Она всё ещё надеялась, что просто ошиблась, что это не обман. Ведь он остался с ней всё равно, он утешает её сейчас, хотя мог бросить и даже убить… И гончая не хотела, чтобы это всё тут же рассыпалось прахом в её руках. — Я тоже не могу жить без тебя, Луни. Я и не жил, до встречи с тобой — лишь мучительно существовал. Ты спасла меня, вырвала из пучины безумия. Ты вдохнула жизнь в это мёртвое тело из холодного металла. Я никогда не оставлю тебя, что бы не случилось. Ты… действительно облегчаешь мою боль… — Пэйнкиллер говорил тихо, продолжая успокаивать Луну и ласкать её. Она слышала редкие и мощные удары его сердца и чувствовала, как боль уходит. Иронично — ведь как он говорил, что она снимает его боль — так и он облегчает её. Пэйн был светом в её жизни, что дарил спокойствие и радость — и Луна не хотела его терять. Не хотела, чтобы воздушный замок её любви развеивал безжалостный ветер обстоятельств. Но… была не в силах его остановить… — Луни, я сказал, что ты никогда не сможешь заменить Рокси. Но тебе и не нужно этого делать. В моём сердце есть место для тебя, что принадлежит тебе одной. Ты действительно мой самый близкий друг… Моя ласковая и страстная любовница… И моя возлюбленная, наравне с Рокси. Мы разделим нашу любовь с тобой — ты этого заслуживаешь. И я не покину тебя, мой чертёнок с пушистым хвостом. Никогда и не за что. Моя Луни… Мой пушистый ангел… Я действительно люблю тебя. И принадлежу тебе, как и Роксане — полностью и без остатка. — слушая его тёплые слова, адская гончая чувствовала, что больше не плачет. Слыша его сердце, она понимала, что он не лжёт. Она вспомнила, что он говорил о том, как Роксана с готовностью разделит любовь с ней. Она поднимает свой взгляд и видит его добрую улыбку, сама улыбаясь в ответ. Ей всё ещё тяжело поверить — но она ошибалась. Её чувства не были для Пэйнкиллера забавой. Они были настоящими, как и для неё самой. И… Луна была благодарна ему за это. — Я демон, дурак… — смеётся адская гончая, виляя хвостом. Удивительным, всё же, существом был Пэйн — парой фраз он бросил Луну в бездну отчаяня — и тут же вытянул из неё, согрев своим теплом. И она задумалась — может быть и он тоже боялся признаться ей? Боялся привязанности, думал, что она, как и Рокси — не примет его? Может быть ему тоже прничиняли боль её слова о том, что гончая для него — лишь игрушка? Однако, теперь это позади. Он оба приняли друг друга. И любовь Пэйнкиллера к Луне была такой же невероятной и необычной, как и его любовь к Роксане. И такой же чистой и искренней… — Демоны — всего лишь ангелы, упавшие с небес… — отвечает ей возлюбленный, страстно целуя. Все тревоги Луны окончательно канули в небытие. Её страхи развеялись, как тени под светом солнца. Она обрела любовь, о коей так мечтала. И не только она одна — Пэйн, страдающий и одинокий, мучимый невыразимой болью от разлуки с любимой — получил избавления от этих мук, найдя ту, что любит его так же искренне и сильно, как и Роксана. И поможет ему встретиться с ней — раз уж волчица действительно будет готова разделить с ней любовь — то Луна приложит все свои силы к воссоединению разлучённых сердец. Пусть и не хочет вставать между ними. Но… надеется встать рядом с ними…        Поцелуй завершается и они смотрят друг друг в глаза. Адская гончая виляет хвостом от радости. Ей, конечно, несколько неловко от того, что она будет не одна в своей любви к Пэйну — но она смиряется с этим. В конце концов — уж с если Луна поладила с Би — то уж с Роксаной точно. Конечно, с Вортексом бы не сложилось так удачно, как с Пэйнкиллером — но и стальной возлюбленный, всё же, был не только не хуже серого волка, а в чём-то даже лучше. Например — нечувствительностью к сифилису. Луна всё ещё страдала от болезни — и пусть Пэйн и поклялся её вылечить — ей было немного стыдно, что она использовала своего любимого для удовлетворения низменных желаний… пусть и он был рад дарить ей любовь и удовольствие. — Да уж, я и не могла подумать, что одинокая больная адская гончая со скверным характером не только обретёт любящего отца и верных друзей — но и настоящего возлюбленного. Знаешь, я конечно понимаю, что болезнь на тебя не повлияет — но мне неловко от того, что я фактически использовала тебя для самоудовлетворения… — признаётся любимому Луна, отведя взгляд. Всё же, стыдиться своих желаний она не могла — уж слишком чистым и возвышенным созданием оказался по итогу Пэйнкиллер. А он только усмехается в усы, поглаживая её щёку. — Ты никогда не причинишь мне вреда, любимая. Даже если бы я мог заболеть — я бы рискнул ради тебя. Просто чтобы подарить тебе то, чего ты хочешь. И могу продемонстрировать, насколько я тебе доверяю и готов рисковать ради тебя… — стальной великан берёт ладонь адской гончей в свою и распрямляет её пальцы. Луна с сомнением смотрит на него, не понимая его действий. А Пэйн… с силой вонзает когти гончей в свою шею, проводя по ней, оставляя длинную рваную рану, из которой сочится кровь.        Ужаснувшаяся адская гончая пытается вырвать руку — но стальная хватка возлюбленного крепка. Она чувствоала, как когти с трудом входят в его плоть — если бы не сила Пэйна — она вряд ли смогла бы вот так её прорезать. Это всё напоминало кошмар для Луны — её любимый вскрыл себе горло её же когтями. Только что она была в сказке — а теперь в безумном сне. Возлюбленный смотрит на неё, улыбаясь, кровь из раны, которой он даёт закрыться, обильно стекает по его телу и руке гончей, пачкая её мех. Она дрожит и хочет прекратить это — но не может, потому что её ладонь всё ещё зажата в холодных стальных пальцах. — Видишь? Мне ничего не будет даже если ты захочешь ранить меня. Даже если бы я ощущал боль — я был бы готов принять её ради тебя. — произносит он булькающим неживым голосом, чуть склонив голову набок. Луна точно уверена, что его улыбающееся лицо со струйкой крови, вытекающей из уголка рта, это бульканье крови в его горле, когда он говорил — и потоки алой жидкости на его теле и её руке — будут сниться ей в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Пэйн отпускает руку Луны, что отдёргивает её, как обожжёную. Она с ужасом смотрит, как моментально затягивается рана на горле любимого, и взирает на испачканые кровью пальцы. — Ты точно конченный… Я же теперь спать не смогу… Хоть бы подумал, как это со стороны выглядит — тот, кого я больше всего люблю — вскрывает себе глотку моими же когтями! — возмутилась адская гончая, всё ещё содрогаясь от жуткой картины, не покидающей её разум. Да, умом она понимала, что для него это — как чая попить — но менее жутким зрелище от этого не становилось. — Да ладно тебе, Луни. Просто представь, что это часть нашей игры. И это не кровь, а… дорогое красное вино. — успокоил любимую всё ещё улыбающйся стальной великан. И сказать было легко — а вот сделать не очень. Да, она привыкла к запаху металла — но вид ярко-алой крови, которая кстати, вела себя не совсем, как кровь, потому что мех на пальцах гончей не слипался от неё, красные капли катались по шерсти как ртуть — продолжал её пугать. — Вино не пахнет железом… и не такое красное… Хотя кровь у тебя и правда необычная… — произносит она, смотря на свою руку. Нет, ей точно ни за что не удастся притвориться, что это лишь странная их забава. Она просто не настолько безумна, как её возлюбленный. Хотя… наверно они оба безумны, раз пытаются сейчас представить кровь как вино. — А если я тебе помогу, дорогая? — Пэйн снова берёт руку любимой в свою — и начинает аккуратно слизывать свою кровь с её пальцев. Луна сначала удивлённо смотрела на него… но потом поддалась удовольствию от его языка, ласкающего её мех. И даже действительно начала видеть в этом очень необычную и страстную сексуальную игру, глядя на улыбку возлюбленного.        Луна подалась вперёд, решив проявить ответную любезность — и начала слизывать алую жидкость с его тела и шеи. Она томно мычала, чувствуя металлический вкус его крови, водя языком по коже Пэйнкиллера, пока не слизала и проглотила всё — какого-то отторжения это у неё не вызвало, кровь не была ни солёной, ни сладкой, просто железной, словно она гвоздь лизала. И в конце — Луна запечатывает губы любимого поцелуем, чувствуя вкус его крови во рту. Это даже было почти каким-то ритуалом — он поделился с ней своей кровью, как раз показывая своё величайшее доверие к гончей, позволив нанести себе символическую рану. Это, и их поцелуй сейчас — были символами их любви и полного доверия друг к другу.        Поцелуй завершается и они снова ложатся вместе в кровать. Слова более не нужны — всё уже сказано. Они оба принимали и понимали друг друга с одного лишь взгляда. Луна лежала на могучей груди Пэйна, что поглаживал её по спине, касаясь хвоста и её меховой попки железными пальцами — и преданно смотрела в его потусторонние глаза, видя на лице любимого добрую улыбку. Он поцеловал лоб гончей, коснувшись её щеки. Влюблённые обнялись и адская гончая поняла, что начинает засыпать — переживания и страстная любовь Пэйна утомили её. Посему — она решила полностью отдасться удовольствию близости, засыпая под звуки ударов могучего сердца, что бьётся ради неё…        Пробуждение встретило её доброй улыбкой любимого, что смотрел на неё, пока гончая, ещё не проснувшись окончательно, пыталась понять, почему она лежит на Пэйнкиллере — и не является ли это продолжением её фантазий. Однако, стальной грешник был реальностью, что легонько коснулась носа Луны, засмеявшись. Она засмеялась в ответ, наконец, вспомнив вчерашний день, свои надежды и страхи — и то, как наконец обрела истинную любовь. — Ну здравствуй, солнышко. Вижу, спала ты нормально и никакие кошмары тебя не мучили. — поприветствовал её возлюбленный, выпуская из рук и давая обнажённой гончей потянуться. Она улыбалась ему, видя, как свет солнца пробивается через окно. Кинув взгляд на часы, она заметила, что было уже восемь утра. Вдруг, Луна забеспокоилась — их мог застукать Блиц… но тут же успокоилась — ей вообще начало казаться, что это и было планом хитрого чёрта. И его невероятный план удался. — Великолепно. А ты не такой и твёрдый, как мне казалось. И точно не такой холодный. — отвечала Пэйну гончая, целуя его, заключив в объятия. Они продолжали ещё валяться в кровати, слившись в страстном поцелуе, который ни один не хотел разрывать. Однако, надо было вставать, да и дыхания гончей не хватало на большой срок — Пэйнкиллер не дышал и у него было преимущество в поцелуях.        Одевшись, влюблённые разошлись — Луна отправилась в ванную, дабы привести себя в порядок, а её стальной возлюбленный — на кухню, готовить для неё завтрак. Адская гончая удивилась этому — но ей нетерпелось попробовать его стряпню, какой бы неказистой она ни была. Закончив умываться и расчёсываться, Луна видела, как он уже заканчивал с яичницей — видимо, тоже решил не заморачиваться, как и Блиц. Впрочем, гончей было всё равно — сам факт такого внимания любимого к ней — уже её радовал. Они снова не говорили ни слова — просто любовались друг другом. Пэйн курил, а Луна уплетала завтрак, улыбаясь ему. И ей хотелось, чтобы Блиц не приходил подольше — и у них было больше времени наслаждаться друг другом. — Ну, мне пора. Работать нужно. Да и тебе стоит уделить время отцу, особенно после надоедливого внимания его совуха. Впрочем, если заскучаете — вы знаете, где меня искать. Можете просто позвонить — и я приду. — произносит стальной великан, докурив и вставая из-за стола. И пусть его слова были правдой во всём — Луна очень не хотела расставаться с ним ни на миг. Общение с ним, его ласки — и особенно страстный секс — то, чего она желала больше всего. Но не могла ничего сделать — если уж он хочет уйти, она не будет умолять его остаться. Тем более, что она всегда может связаться с ним. «Кстати — потестирую как раз сообщения. Почему бы не провести денёк с Блицем — и не пообщаться с моим возлюбленным одновременно?» — нашла решение адская гончая, провожая любимого к двери.        Открыв её и впустив яркий свет адского солнца в полумрак дома, Пэйнкиллер замирает, повернувшись к Луне. Гончая улыбается ему, виляя хвостом. Они вновь смотря в глаза друг друга — и время словно останавливается. Она знает, что он наслаждается видом её глаз, красных как любовь, наполняющая её взгляд. А он понимает, что она завроженно смотрит на танец чёрного пламени, глубине коего горит ярко-алый огонёк. Огонёк их любви, что сияет, как звезда в безграничном космосе… — Не скучай сильно, мой чертёнок с пушистым хвостом. — Пэйнкиллер целует Луну на прощание и касается её щеки, а после — медленно отворачивается от неё и выходит за порог. Она ещё секунду смотрит ему вслед с улыбкой, а затем, наконец, закрывает дверь.        Вчерашний день был самым волнительным — но точно стал самым счастливым в её жизни. Думала ли она, что когда-нибудь в своей жизни без будущего — обретёт его? Могла ли представить, что её заберёт из приюта самый лучший отец на свете? Предполагала ли, что сможет найти настоящих друзей? И могла ли знать, что одинокая, больная адская гончая — найдёт настоящую любовь, встретив легендарного убийцу Дарк Сити? Тот, кто казался чудовищем — но был на самом деле честным, добрым и самоотверженным человеком под маской монстра. Луна вспомнила, как Пэйн говорил, что это она спасла его жизнь, вытащив из бездны безумия. Но не могла согласиться — в ту ночь они оба обрели спасение, пусть и потребовалось время, чтобы это понять. Но теперь — они всегда будут встречать рассвет в объятиях друг друга. Ангел Ада и его чертёнок с пушистым хвостом…