Грань отчаяния

      — Я хочу сделать для неё тихий домашний вечер. Сможешь её подержать в агентстве? — Юнги сидит в кресле и смотрит на старшую сестру. Хена хмыкает, взглядом скользя по мужчине напротив. Он так старается для её младшей сестры, старшая из семейства Квон и не помнит, чтобы кто-то хоть раз в жизни так разбивался в лепешку для неё.       — Она не слушает меня, забыл? — Хена вопросительно приподнимает бровь и чуть хмурится тут же.       — Пожалуйста. Это важно, — Юнги смотрит такими глазами, что женщина понимает — действительно важно. Даже слишком.       — Ты ей там в любви собрался признаться?       — Не совсем.       — Песню посвятить?! — Хена даже соскакивает со своего места и смотрит на мужчину так, словно он совершил великое предательство.       — Это не касается тебя.       — Серьёзно? Песню? — женщина усмехается, а после подходит к Мину, нависая над ним, улавливая боковым зрением, что дверь её кабинета открывается. Хена уверена — зашла Хана, поэтому она быстро целует Юнги, усаживаясь ему на колени. Слышится хлопок двери, а потом старшая сестра оказывается на полу, пока Мин практически кричит на неё:       — Ты ведь специально это сделала!       — Это тебя не касается.       — Господи, что ты за человек, она ведь твоя сестра!       Мин бежит к двери, очень надеясь, что Ен позволит ему всё объяснить, хотя бы выслушает, даже если не простит.

***

      — Ты ведь не знаешь, что там произошло. К тому же, какая разница, с кем спит этот Юнги? Вы ведь близкие друзья и…       — Она забирает у меня всех, кто мне дорог… — выдыхает Хана и усмехается. Намджун многого не знает об отношениях этих сестёр. Когда-то они были близки, но сейчас…       — И вообще почему ты так спокоен? Ты ведь спишь с моей сестрой? Не задевает? Она изменяет тебе с моим продюсером!       Хана смотрит хмуро на Кима и ждёт, что он тоже будет расстроен. Но мужчина лишь разводит руками:       — Это просто секс. Он ничего не значит. У взрослых так бывает, Хана.       — Мне давно не пятнадцать, я знаю, как бывает у взрослых. Просто от некоторых ждала больше… разумности.       — Понимаю.       Хана выходит из лифта и садится в машину. Всю дорогу до дома девушка молчит. Она сдерживает страшные эмоции внутри. Её сердце обливается кровью. Девушка только что видела, как единственный родной и близкий человек предал её.       Девушка первая входит в свою квартиру, а после замирает посреди гостиной. Хана поворачивается к Намджуну, смотрит на него и просит:       — Закрой дверь на ключ, пожалуйста.       Ким отворачивается всего на пару мгновений, но когда снова возвращается взглядом к своей подопечной, та стоит в одном лишь нижнем белье и слишком близко к Намджуну. Девушка смотрит в глаза своего охранника и в них разбиваются мечты и надежды, разбивается сердце маленькой девчонки, которая только-только по-настоящему влюбилась.       — Переспи со мной. Это ведь бывает у взрослых.       Намджун шумно сглатывает, Хана стоит слишком близко, он чувствует и слышит её тяжелое дыхание. Она не хочет спать с Кимом, это ведь её первый раз, его бы она явно лучше разделила с Юнги, но обида слишком уж душит. Внутри всё сжимается от желания найти хоть какое-то спасение.       — Это не взрослый поступок.       — Но мне нужно… — Хана опускает голову, упираясь взглядом в галстук, который она незаметно для себя уже сжимала в тонких пальцах. Неужели она падёт так же низко, как это делают люди вокруг неё. Хане уже двадцать три, но она сохраняет невинность, хоть и не понимает для кого или чего. По каким таким принципам.       — Ты уверена? — Намджун стоит перед Ханой словно скала, закрывая в данный момент её от всего, что находится за этой дверью. Эта девчонка ему по-своему дорога. Он не знает, почему. Просто… в какой-то момент Ким понял, что каждая её песня проникнута искренностью. Девушка поет не о том, что модно, а о том, что у неё внутри, прячется очень глубоко от большинства взглядов, кроме одного.       Хана смотрит на парня широко раскрытыми глазами и всё же непонимающе уточняет:       — Ты не хочешь меня лишь потому, что видел то, какая я за роялем?       — Ты была там не похожа сама на себя, я как будто увидел совсем другого человека. Настоящую тебя. Не Хану, а Ен.       Хана снова смотрит на парня полными удивления глазами:       — Так ты запомнил моё настоящее имя.       — Безусловно. Я знаю всё о тебе. Я же твой охранник.       Хана разводит руками и выдыхает:       — Придурок ты, господин охранник. Вали отсюда, я не хочу видеть никого. Мне нужно подумать…       — Даже меня? — Намджун едва заметно улыбается, замечая растерянность на чужом лице. Обычно в такие моменты девушка сразу повторяла «никого» по слогам и пряталась за дверьми своей спальни, а потом уже звонила Юнги или писала. Сегодня ей некому написать. Боль разливается по её сердцу, а единственный человек, способный утешить малышку, теперь враг номер один.       — Не знаю. Просто не доставай меня.       Хана снова медленно превращается в Ен. Намджуну нравится это видеть. Он даже немного очарован, ведь раньше не замечал, что девчонка умеет испытывать хоть какие-то эмоции кроме обиды на весь мир.