Монстры таятся на виду

Джин. Я смотрю на альфу, сидящего напротив меня за кухонным столом. Альфу, за которого я вышел замуж семь лет назад. Альфу, которого я ненавижу. Я смотрю на него со всей своей скрытой ненавистью и презрением. Я ухожу от тебя. Слова эхом отдаются в моей голове. Хотел бы я произнести эти три слова вслух. Но не могу. Страх и ещё сотня ужасающих причин надежно держат их в моей голове. Мой палец поднимается к моему лицу, нежно касается припухлости на скуле, двигаясь вниз к моей разбитой губе. Он видит, как я трогаю свое лицо. Он хмурится. Я опускаю руку. Вчерашнее избиение было сильным. Он ударил меня по лицу. Теперь это случается реже. Он не хочет, чтобы люди спрашивали о синяках на моем лице. Поэтому, когда он бьет меня, удары приходятся на моё тело. Обычно единственное насилие, которое происходит во время секса, это когда он душит меня. Он любит делать это часто. Но вчера вечером он ударил меня, занимаясь со мной сексом. Или, как я должен это назвать, насилуя меня. Потому что это то, что это такое. Вначале я не понимал, что это изнасилование. Я думал, что для того, чтобы быть изнасилованным, нужно сказать "нет". Может, даже пыталась сопротивляться. Я никогда не делал ничего из этого. Но не то чтобы я мог сказать «нет». Я слишком боялся. И если бы я сказал ему «нет», он бы всё равно взял то, что хотел. Но я рад, что он избил меня так, как он сделал вчера вечером, потому что я не могу рисковать ударом в живот. Не сейчас. Я беременный. Беременный ребенком, о котором он никогда не узнает. Я узнал, что беременный всего несколько дней назад. Вот почему я наконец-то ухожу. Почему у меня наконец-то хватило смелости уйти от него. Потому что теперь это не только я. У меня есть ребенок, которого нужно защищать. Я знаю, что люди подумают, что я должен просто вызвать на него полицию. Арестовать его за то, что он со мной сделал. Но Намджун — это полиция. Детектив Ким Намджун. Его коллеги очень уважают и восхищаются им. Ожидается, что однажды он станет начальником полиции. В прошлом году он получил медаль "За отвагу". Тем не менее, он регулярно избивает своего мужа Я пытался вызвать полицию однажды, давно, в самом начале. И они мне не помогли. Потому что они все такие же грязные и коррумпированные, как и он. Поэтому я делаю это единственным возможным для меня способом. Я меняю имя и исчезаю. Единственное, что хорошо в том, чтобы иметь мужа-ублюдка, который является полицейским, это когда он грязный полицейский, которому платят преступники, чтобы он закрывал глаза на то, что они делают. Намджун думает, что я понятия не имею, чем он занимается на стороне. Но я знаю больше, чем он осознает. И те грязные деньги, которые он получает, которые он не может положить в банк, так как это вызовет вопросы, он хранит в сейфе, который спрятал в столе в своем офисе. Сейф, о котором он думает, что я не знаю. Но я знаю. И это будет моим выходом отсюда. Я не хочу брать его деньги. Хотел бы я этого не делать. Хотел бы я быть этичным и моральным, но у меня нет другого выбора. У меня нет своих денег. Намджун никогда не позволял мне работать. Сначала я думал, что это потому, что он любит меня и хочет заботиться обо мне. Я быстро понял, что это просто ещё один способ для него контролировать меня. Если бы у меня не было денег, я бы не смог уйти. Поэтому я беру его деньги и ухожу. Намджун встаёт из-за стола. Я вижу пистолет на его поясе, как и каждый день, и это всё ещё заставляет мой живот сжиматься. Намджун достает свой пиджак со спинки стула и надевает его. Я встаю и иду за ним к входной двери, как и каждое утро. Потому что меня приучили так делать. Но не после сегодняшнего дня. Больше никогда. Он останавливается у двери и поворачивается ко мне лицом. Я готовлюсь. Его рука поднимается к моему лицу. Я вздрагиваю. Удовлетворение в его глазах скользит по мне, и в этот момент я ненавижу его больше, чем когда-либо. - Я не причиню тебе вреда, Джин. - Он хватает мой подбородок большим и указательным пальцами. Я напрягаюсь, наблюдая, как его взгляд скользит по синяку на моей скуле. По моей разбитой губе. Когда-то в его глазах было раскаяние. Теперь ничего нет. - Вчера вечером я увлекся. Сегодня остаюсь дома. Я куплю ужин по дороге домой. - Ладно, - отвечаю я. - Хороший мальчик. Он прижимается к моим губам карающим поцелуем, порез на моей губе болезненно жжет, но я не реагирую на боль и скрываю бунт внутри себя. Тошнотворное чувство, которое у меня возникает всякий раз, когда он прикасается ко мне. Я просто отвечаю на его поцелуй, как всегда. Сейчас важнее, чем когда-либо, не облажаться. Я не хочу, чтобы он почувствовал запах кого-то другого со мной. Он отступает назад, отпуская мой подбородок. Я ненавижу тебя. - Хорошего дня. - Я улыбаюсь. Вымученно, но отработанно. Он открывает дверь, чтобы уйти. - Я серьезно, Джин. Не выходи сегодня. - Я не буду. Обещаю. Просто иди. Он входит в дверь. Предвкушение учащает мой пульс. Затем он останавливается и оборачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо. Мой живот сжимается от страха. Не за себя. Я давно перестал бояться за свою жизнь. Когда ты больше не боишься смерти, но желаешь её, тебе нечего терять. Но теперь у меня будет ребенок; это больше не только моя жизнь. Я обязан своему ребенку: дать ему лучший шанс в жизни. - Ты ничего не забыл? - говорит он резким голосом, приподняв бровь. Вздор. Вздор. Вздор. - Я люблю тебя, - говорю я ему, нервно сглатывая. Он смотрит на меня, кажется, целую вечность, на его лице вопрос. Я держу лицо и тело как можно неподвижнее, желая, чтобы мое сердце замедлило свои бешеные удары. Затем, наконец, после того, что кажется целой вечностью, он говорит: - Я люблю тебя, Джин. Пока смерть не разлучит нас. - Пока смерть не разлучит нас, - с легкостью повторяю я эту ложь. Никогда, никогда больше. Дверь за ним закрывается. Я тихонько выдыхаю. Тот самый, который сдерживал всё утро. Я стою здесь, слушая. Жду. Двигатель его машины заводится. Я слышу, как он отъезжает. Я немного жду, чтобы убедиться, что он точно ушел. А затем я начинаю действовать. Я бегу наверх и быстро надеваю джинсы и футболку, а затем сую ноги в кроссовки. Я хватаю свою старую потрепанную коричневую кожаную дорожную сумку из шкафа. Ту, в которой я принёс свою одежду и коробку с воспоминаниями, когда в восемнадцать лет уехал из приемной семьи и переехал к Намджуну. У меня нет семьи. Я приемный ребенок. Меня забрали у моего наркомана-проститутки, когда я был младенцем, и поместили в приемную семью. Никто не знал, кто мой отец. Вероятно, один из его клиентов. Думаю, именно поэтому я попал в объятия Намджуна и так легко лгал. Он был старше. Зрелым. А я отчаянно нуждался в стабильности. Своей собственной семье. Мне было восемнадцать. Только что окончил школу и надеялся поступить в общественный колледж. Однажды ночью, когда я возвращался домой из метро, на меня напали. Намджун случайно проходил мимо, когда это произошло. В то время он был не на службе. Он поймал альфу и арестовал его. Я получил свою сумочку обратно и свидание с пожилым, красивым полицейским на следующую ночь. Я переехал к нему через неделю. Мой кошмар начался через полгода, когда он избил меня в первый раз. В ночь после нашей свадьбы. До этого он был таким замечательным. Я не мог поверить, что этот удивительный альфа хотел быть с кем-то вроде меня. Теперь я понимаю, что я был легкой мишенью. Легко манипулировать и контролировать. Я думал, что мне повезло заполучить его, когда на самом деле это было худшее, что когда-либо случалось со мной. Я захожу в шкаф и достаю свою коробку с воспоминаниями. Внутри неё несколько вещей, например, наш свадебный сертификат. Корешок билета с нашего первого свидания в кино. Пробка от шампанского, когда он сделал мне предложение. Всё эти вещи могут отправиться в мусорное ведро, мне всне равно. Я открываю его и достаю две вещи, которые мне нужны, чтобы исчезнуть. Удостоверение личности и свидетельство о рождении с моим новым именем. Я кладу их во внутренний карман на молнии дорожной сумки и надежно застегиваю. Затем я достаю одежду и нижнее белье, которые я уже планировал взять с собой, и кладу их в дорожную сумку. Нет смысла брать с собой слишком много. Меньше вещей, которые нужно нести, и я всё равно скоро не влезу в эту одежду. Я завязываю свои длинные светлые волосы в тугой пучок, а затем надеваю поверх них бейсболку. Я иду в нашу ванную, беру зубную щетку, зубную пасту и другие туалетные принадлежности и кладу их в косметичку. Она кладется в дорожную сумку вместе с одеждой. Я несу сумку вниз и иду в кабинет Намджуна. Тишина жуткая. Больше всего я ненавижу эту комнату. Хотя я знаю, что я один, дрожь всё равно пробегает по мне. Я всё ещё боюсь, что он вернется домой и застанет меня. Я быстро подхожу к его столу и приседаю, ставя свою дорожную сумку рядом с собой. Я открываю дверцу стола. Я отодвигаю папки, сложенные перед сейфом, и кладу их на пол. Я достаю ключ от стола из кармана. Ключ, который мне пришлось украсть у него, скопировать и положить обратно, прежде чем он понял, что он исчез. День, когда я это сделал, был одним из самых страшных, которые у меня были, и я провёл последние семь лет в страхе. Я боялся, что он меня обнаружит, и это будет концом для ребенка и меня. Но он этого не сделал, и это происходит. Я собираюсь получить деньги и выбраться отсюда, и всё будет хорошо. Меня охватывает страх. Что, если деньги исчезли? Что, если он забрал их по какой-то причине? Думаю, есть только один способ это выяснить. Ну, в любом случае, я всё равно пойду. Я не собираюсь проводить ещё один день здесь с ним. Мне просто придется придумать что-то ещё. Затаив дыхание, я открываю сейф. И выдыхаю. Деньги всё ещё здесь. Я не знаю точно, сколько там денег. Сотни тысяч, я бы предположил. Всё, что мне нужно, это достаточно, чтобы выбраться отсюда и платить аренду, пока я не найду работу, которая, как я подсчитал, составит около шести тысяч. Я знаю, что мне, вероятно, придется заплатить как минимум за шесть месяцев вперед, потому что у меня не будет рекомендации, которую я мог бы им предоставить. Но... что, если меня никто не возьмет на работу, потому что я беременный? Что, если у меня закончатся деньги, никто не даст мне работу, и я не смогу платить аренду? Боже. Я ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Я делаю глубокий вдох, задерживая дыхание. Это не значит, что тебе ничего не должны, Джин. Я знаю. Но я не хотел, чтобы так было. Я хотел сам заботиться о ребенке. Зарабатывать свои собственные деньги. И ты это сделаешь, но прямо сейчас тебе нужны деньги, неважно, откуда они. Я выдохнул, которую сдерживал, и достал из сейфа десять тысяч. Я пожертвую всё, что не использую, в омежьи приют. Я закрыл дверь сейфа, заперев её. Кладу папки обратно перед собой и закрываю дверцу стола. Выношу дорожную сумку в коридор, ставлю её на место. Беру куртку из шкафа и надеваю. Поднимаю дорожную сумку и вешаю длинный ремень на плечо. Мой мобильный всё ещё на тумбочке. Он может там оставаться. Он мне больше не понадобится. Если бы я взял его с собой, Намджун оставил бы на нем след, чтобы найти меня. Я выхожу через парадную дверь, оставляя Ким Сокджина позади, и становлюсь Ким Тэхеном. Тэхён. Настоящий Ким Тэхён погиб пять лет назад в автокатастрофе. Ему было двадцать пять. Мне столько же лет, сколько сейчас. Мы похожи — та же бледная кожа, те же голубые глаза, — но у него были великолепные черные волосы, а у меня светлые. Но омеги часто меняют цвет волос, поэтому я могу сойти за него. Я никогда его не знал, Тэхёна. Он был внучком единственного друга, который у меня есть. Друга, о существовании которого мой муж не знает. Намджун никогда не позволял мне заводить друзей. Но мне нужен был кто-то, и мистер Ким потрясающий. Он живет в доме через три дома. Ему уже за семьдесят, и он самый милый омега, которого вы когда-либо встречали. Мы подружились, когда я ухаживал за садом, и он остановился, чтобы поболтать. Однажды он пригласил меня на кусочек домашнего пирога и чашку кофе, и после этого мы стали друзьями. Через некоторое время он заметил синяки. Он никогда не комментировал их. Но мы оба знали, что он знает, что мой муж избивает меня. Когда я узнал, что беременный, я сломался и рассказал ему, что происходит. Мне нужно уйти, но я не знал как. Он знал, что я не могу вызвать полицию на Намджуна. И он не мог спрятать меня там. Единственный способ — исчезнуть. Вот тогда он вышел из дома и вручил мне лучший подарок, который я когда-либо получал. Он дал мне удостоверение личности своего внучка и свидетельство о рождении. Он сказал мне взять его. Изменить имя и исчезнуть. Наконец-то у меня появился выход. Он предложил мне денег, но я не смог их принять. Я всё равно знал другой способ получить деньги. Я крепко обнял его. Поблагодарил его. И это было началом того, как я смог исчезнуть. Я буду благодарить Ким Тэхена каждый день за подарок его имени. Мы с мистером Ким попрощались вчера. Я буду очень по нему скучать. Я быстро иду в сторону автобусной станции. Я подпрыгиваю от каждой проезжающей машины и шума, который слышу, в ужасе от того, что в одной из этих машин может оказаться Намджун. С тобой всё в порядке. Он в городе. Но что, если один из его приятелей в патрульной машине и увидит меня? Мой быстрый шаг переходит в бег трусцой. Успокойся. Ты делаешь себя более заметным. Я замедляю бег до быстрого шага. Через десять минут, оставаясь незамеченным, я добираюсь до автобусной станции. Ты почти на месте. Почти свободен. Останавливаясь у двери автобусной станции, я натягиваю козырек бейсболки, прикрывая глаза, чтобы прикрыть лицо. Внутри станции есть камеры видеонаблюдения. Камеры, к которым Намджун сможет получить доступ, если выяснит, как я покинул город, и попытается выяснить, на каком автобус я сел. Кроме того, мне нужно скрыть красную припухлость на щеке. Это сделало бы меня более запоминающимся, если бы он допросил кассиров, а это последнее, чего я хочу. К сожалению, я мало что могу сделать с разбитой губой. Через стеклянную дверь станции я вижу электронное табло, на котором указано время отправления всех предстоящих автобусов. Следующий автобус отправляется через пятнадцать минут, он идет в место под названием Каньон-Лейк в Техасе. В Техасе жарко. Я ненавижу жару. Будучи светлокожим, я поджариваюсь, как курица на солнце. Намджун это знает. Поэтому он никогда не подумал бы, что я поеду в Техас. Это идеально. Не поднимая головы, я делаю глубокий вдох, открываю дверь и захожу в оживленное депо. Я быстро, но спокойно иду к открытой стойке. Я покупаю билет в один конец до Каньон-Лейк, расплачиваясь наличными. Взяв билет, я выхожу из депо и направляюсь туда, где меня ждет автобус, чтобы увезти отсюда подальше. Увидев мусорный бак, я останавливаюсь. Я смотрю на свою левую руку. Мое обручальное кольцо. В моей голове проносится шквал воспоминаний. Наше первое свидание. Первый раз, когда мы занимались сексом. День нашей свадьбы. Первый раз, когда он меня ударил. Первый раз, когда он меня изнасиловал. Первый раз, когда он душил меня так сильно, что я потерял сознание. Я снимаю обручальное кольцо и бросаю его в мусорное ведро. Затем я иду к автобусу, не оглядываясь, и забираюсь в него. Пытаясь вести себя нормально, как будто я не убегаю от своего мужа-тирана и не использую удостоверение личности мертвого омеги. Я показываю водителю свой билет. Он просит показать мне моё удостоверение личности. Нервно сглотнув, я достаю его из сумки и отдаю ему. Он бросает на него быстрый взгляд и возвращает мне. И всё. Я сделал это. Я иду по проходу и сажусь на сиденье у окна, ближе к концу, ставя сумку у ног. И я делаю глубокий вдох. Моё сердце колотится в груди. Я сделал это. Я в автобусе, который отвезёт меня к свободе. Я всё время жду, что появится Намджун и вытащит меня из автобуса. Но он так и не появляется. И дверь автобуса закрывается, и он отъезжает от станции. Увозя меня к моей новой жизни. *** Тэхён. Я выхожу из автобуса на яркий солнечный свет и осматриваю своё новое окружение. Итак, это Каньон-Лейк. Мой новый дом. Наш новый дом. Я прижимаю руку к своему плоскому животу. - Слышишь? - шепчу я ребенку, наклонив голову вниз. - Мы дома. Мы в безопасности.