Черная вишня

А вы задумывались о том, что бывает после смерти? Наверное кто-то представляет обширный рай с парящими островками, мягким и греющим солнцем, пением прекрасных птиц. Кто-то представляет дом, набитый покойными родственниками. Место, где все снова вместе и неразлучны.

Трактований жизни или не жизни после смерти много. Мы не можем узнать точно, что ждет нас после забвения, но можем узнать, что было до.

***

На заснеженных дорогах небольшого сибирского города толпились машины, создавая долгую и тянущуюся пробку вдоль сверкающего проспекта. Вечер пятницы. Все торопились с работы. Где-то водитель кричал: — Куда ты прешь?! А где-то молчаливо ждал окончания долгой и изнуряющей дороги домой. Черный небольшой седан заполнился табачным дымом, смешанным с запахом усталости после тяжелой рабочей недели. Водителем автомобиля был мужчина лет 35-ти, одетый в слегка неряшливый желтый пуховик с маленьким пятном на груди из-под соуса. Поправив рыжие кудрявые волосы, он снова оглядел колону машин и выругался себе под нос. Наконец в его обзоре появилась лазейка, куда можно проехать и по дворам проехать к своему дому. Так и вышло, мужчина удачно приехал домой намного раньше, чем мог, порядочно находясь в автомобильной пробке. Квартира находилась на 11-м этаже. Тяжёлые сумки, наполненные едой и канцелярией, мешали ему спокойно подниматься. — Опять не работает, — кулак прошёлся по серебристой окаемке дверей лифта, когда в зоре серых глаз появилась табличка «не работает». Выбора не было, и мужчина смиренно, ругаясь матом у себя в мыслях, поднимался все выше и выше. Несколько раз отдыхал на лестничной площадке, а потом продолжал путь. Наконец знакомая дверь, стук в нее и открывающий старший сын, что сегодня выглядел как никогда счастливым. Наступили каникулы, трудно рядовым школьникам не радоваться этому долгожданному событию. Пронося продукты на кухню, мужчина взял яблоко из холодильника и откусил, смотря на своего ребёнка заинтересованым, но при этом уставшим взглядом. — Домашку сделал? — Пап, какая домашка? — А, точно. Вам разве не задают на каникулы ничего? Мальчишка отрицательно покачал головой. На одной из бледных щек была отчётливо видна свежая ссадина, а рядом назревающий синячок. — Это откуда? — Да подрался в школе. С уст мужчины сорвался короткий смешок, заставивший присесть на корточки перед сыном и с безобидной издёвкой потрепать его за светлые блондинистые волосы. — Кирилл, Кирилл, за что драться то в третьем классе? — Он сказал, что я нищеброд и мать у меня не ходит на родительские собрания, потому что я детдомовский. — Что за бред? Что за слова? Скажи имя. — Никита. — Тот, что Лиховодов? Мальчик кивнул и посмотрел своими невинными светло-зеленными глазами на отца, что уже был готов разбираться с матерью мальчика, проявлявшего невежество в свой очередной раз. После разговора с классным руководителем, а потом и с матерью обидчика, мужчина по прежнему задовался мыслью о своей семье. Неужели и правда у них все плохо? С женой они отдалились уже как полгода, а их сыновья постоянно ссорились между собой. Один ходил в школу и пытался задирать младшего за то, что тот уступает ему в возрасте, а младший послушно посещал детский сад и был хитрее брата, с легкостью подставлял его перед родителями, ставил на место. Порой родителям казалось, что он умен не по годам и куда сообразительнее своих сверстников. Мужчину звали Егором. Поев после работы, он прошел в центр зала квартиры и приобнял жену со спины. Ее руки сжали утюг с новой силой, когда руки мужа коснулись ее тела. — Убери руки. — Прости, я просто хотел тебя обнять. — Я устала после работы, еще пока забирала всех. — Понимаю, но что я мог сделать? У меня работа. — У тебя работа, а у меня еще и уборка, и дети и и все прочее, — нервы женщины уже не выдерживали. — Оль, — Егор провел пальцами по руке своей любимой, находя напряженную ладонь, собравшуюся в кулак. — От тебя опять сигаретами воняет. Знаешь же, что я их ненавижу. — Прости. — Уйди, пожалуйста. — Оль, да перестань. Дай обнять тебя хотя бы. Не видишь, что я скучаю по тебе целыми днями. — Да хватит! — женщина с грохотом поставила утюг на место и вытерла жгучие слезы с помокревших глаз. В каких глазах отражался свет из окон соседних домов, мигание фар автомобиля и боль, которую она носила в своем сердце уже долгие полгода. Мужская ладонь снова слегла поверх женской, слегка поглаживая. Так трепетно, словно от прикосновения ее можно было сломать. — Оль, пора оставить это в прошлом. Слезами и тем, что мы становимся друг другу чужими людьми, ее не вернуть. — Да знаю я. А что мне делать?! Делать вид, что ничего не произошло?! Притворяться и улыбаться?! — Не притворяться, а просто вспомнить, что у тебя есть семья. На какое-то время в холодной комнате повисло такое же холодное молчание. Развернувшись к мужу, женщина посмотрела в его глаза с непониманием, с какой-то злобой и обидой, смотря то в расстроенные зрачки, то на само его выражение лица. — Вспомнить, что есть семья?! Ты думаешь, что я забыла?! Я с утра до ночи хожу на работу, чтобы мы все не голодали, потом пашу как лошадь дома. Убираю, готовлю, стираю! Забыла о семье?! — Не кричи, пожалуйста. Не одной тебе плохо! Это была наша дочь, Оля! Наша, общая! Я каждый день, как и ты прокручиваю у себя в голове тот день. Не одной тебе плохо! На глазах жены скопилось слишком много слез, чтобы их можно было удержать. Ей хотелось впасть в истерику, швырять книги, вещи, цветочные горшки. Вместо этого она впилась пальцами в темный вязанный свитер мужчины и прильнула телом к теплой груди, плача все сильнее. Егор заботливо погладил любимую по спине, прижимая и усаживая попутно на край дивана, он разделял боль своей жены в ту секунду, в тот час, в тот день. Это горе не могло оставить их безумно длительное время. — Может если бы мы обратились к врачу раньше. — Дорогая, мы бы никак не помогли ей. Не вини нас в ее смерти. — Нет, но если. Не могло же все быть так, могло все быть по-другому, — сквозь слезы проговаривала женщина, смотря болезненным душевно и заплаканными взглядом, — рак же можно излечить… — Тсс, тебе нужно отдохнуть, — помогая себе руками, мужчина укладывал Ольгу на диван. Руки рефлекторно взяли бордовое одеяло, лежащее в стопке, на краю подлокотника, и накрыли засыпающее тело. Егор сидел с краю и наблюдал за тем, как его жена погружалась в сон все глубже, как вздрагивала ее правая бровь внезапно на мгновение, как раздувались ноздри, вдыхая новый поток воздуха.

***

Каникулы. Сквозь падающий с неба снег шли четыре девочки лет пятнадцати-шестнадцати. Все они смеялись, шутя про политику, свое беззаботное времяпровождение и своих одноклассников. Одну звали Вика. Девочка была невысокого роста, полного телосложения и имела смесь славянских и армянских корней в лице. Ее карие глаза и темные короткие волосы приятно гармонировали с круглыми и мягкими чертами во внешности. С ней всегда было приятно общаться. Обаятельная харизма, заразительный смех и постоянный юмор — вот что привлекало ее среди остальных. Вторую из их компании звали Катя. Девушка была более высокого роста, худощавого телосложения. Лицо ее было светлым, порой его можно было сравнить с январским снегом, а ее серые глаза с заснеженным, закрытым тучами, небом. Нос ее был усыпан легкими веснушками, а ресницы были длинными, но почти что незаметными. Было приятно разглядывать ее необычную внешность. По характеру она была тихой, но при этом в своей небольшой компании являлась еще каким экстравертом. Много шутила, увлекалась комиксами и зарубежными фильмами про киллеров. В свободное время, живя на даче, могла выкрасть отцовское ружье и пострелять по пустым стеклянным бутылкам. Третьей была Аня. Самая красивая из своих подруг. Была среднего роста, ее телосложение было средним, больше походило на идеал. У неё были густые светлые ресницы и голубые большие глаза, сравнимые с ясным летним небом. Девушка всегда одевалась со вкусом, умела наносить макияж, и от нее всегда несло приятным недорогим парфюмом, который вполне могла позволить себе рядовая девочка-подросток. У Ани был приятный милый голос, но при этом скромный характер. Часто она боялась рассказывать что-то при всем классе, но при этом при своих друзьях она даже громко ругалась матом и с порозовением щек посылала своих подруг куда подальше. Последней была Амалия. Чаще всего казалось, что она была лишней в своей компании. Сама не знала того, как очутилась среди подруг. Многие считали ее зубрилой, хоть той она никогда и не была, да и не выглядела тем самым стереотипным образом. Просто была тихой и любила следовать правилам, боялась кому-то не угодить. Помимо этого девушка часто любила самокритично шутить про себя, про свою полуазиатскую внешность и свои ошибки, которые до этого были всем безразличны. Все ее шутки и мысли не особо воспринимались всерьёз, хоть та особенно хотела выделиться на фоне остальных, добиться какого-то места под солнцем. Порой копировала внешней вид Ани или перенимала шутки Вики. Свою неправильную осанку она заполучила из-за комплекса высокого роста, а длинные волосы пыталась распускать, чтобы хотя бы как-то прикрыть свое круглое от природы лицо, которого так сильно стеснялась. Сейчас они все вместе шагали домой к одной из девочек, чтобы оставить сумки у нее, а потом со свободной душой отправится на каток в центре города. — Знаешь что общего между евреями и дровами? — в своей привычной манере произнесла Вика. — Не смешно, осуждаю, — краснея сделала ей замечание Аня и продолжила свой путь. От этого всего Катя засмеялась, до последнего пытаясь этого не делать. — У Вики все стабильно, — как всегда незаметно и осуждающе для остальных проговорила Амалия и закатила глаза. — Да нормальная шутка! Чего вы такие?! Со смущением Аня не выдержала и рассмеялась. Вслед и Вика, после которой никто из них четверых не мог просто идти спокойно. — Так, все. Задолбали, — пыталась первой успокоиться Катя, но все равно продолжила смеяться, когда посмотрела на свою подругу. — Почему ты так смешно молчишь? — Да ахаха. И так постепенно маленькая толпа добрела до пятиэтажного дома, окружённого такими же домами и торчащими из-под земли черными голыми ветвями деревьев. — Однажды ведьма убегала от инквиз… — Вика, ну хватит ахахах, — пока Катя и Вика смеялись со шуток второй, две другие шли и краснесли, пытаясь не присоединиться к всеобщему смеху с совершенно обычных или черных шуток, которые любили трое из их компании. Больше всего их не любила Аня. Ну или просто хотела казаться той, что осуждает подобное и встает на пути нравственности. Долгое поднятие по лестнице утомляло, и вот наконец они дошли до нужного четвертого этажа. Открыв тяжелую массивную дверь, Амалия принялась успокаивать собаку, что бешенной прыгала на нее, радуясь ее приходу. — Эй, ну перестань. Мы же с тобой не виделись всего 7 часов, не вечность же. Собаке было абсолютно безразлично. Она прыгала, царапая хозяйку коготками на задних лапках, пыталась укусить за нос и облизать все лицо полностью. — Буся, ко мне, — Аня уселась на корточки и побила себя ладошками об колени, чтобы призвать животное к себе. Питомец тут же прибежала и обнюхала знакомую, но все равно незнакомку. — Не, лучше иди ко мне. Я хотя бы собаками пахну, — на корточки присела Вика, протягивая руку к собаке ближе, чтобы та продолжила ее нюхать. — Если ты опять пошутишь про Корею и про мою собаку, то я тебя убью, — с сердитым выражением лица предупредила Амалия, скрестив руки на груди, от чего Катя прыснула. — Буся, а поехали в корейский ресторан. Хозяйка питомца молча взяла собаку на руки и закатила глаза. — Идемте уже. Девочки зашли внутрь квартиры и оставили портфели и сменную обувь у своей подруги, так как все жили достаточно далеко как от школы, так и до катка. Проще было оставить все у той, что жила ближе всех. После перекуса остатками в холодильнике и купленной булочкой на всех четверых, девочки были полностью готовы к походу на каток. Впереди шли Вика и Катя, кидаясь периодически снегом в друг друга или дразня идующих сзади. Все это время Амалия была погруженная в собственные мысли. Прокручивала перед собой раздумия о том, что она являлась лишней и лучше бы тихо сидела дома и попивала зелёный чай, смотря свою любимую передачу по телевизору. Зря она пошла вместе с ними, снова будет чувствовать себя не в своей тарелке. Нет, ей было очень интересно водиться со своими подругами, но вечный игнор, не принятие всерьез и отсутствие сочувствия добивали девочку. Идя по пятничной улице, где большинство были рады выходным, она ощущала себя идущей по обрыву. Вокруг лишь давящая пропасть и бесконечный шум, исходящий от проезжающих автомобилей, запах выхлопных газов и тревога. Отсутствие внимание со стороны абсолютно всех важных ее людей все больше утягивало в омут чувства одиночества. — Девочки, я забыла, у меня сегодня дела, мама просила помочь. Переезд и все дела, — неожиданно для всех заговорила Амалия. Катя тут же нахмурила светлые брови на своем лице и недовольно остановилась. — Зачем тогда было говорить, что ты пойдешь с нами? — возразила она следом. — Да, мы ведь всю неделю планировали, — Аня поправила куртку, что немного изменила свою посадку при передвижении. — Слушайте, мне правда надо. — Ну иди. Мы тебе фотки потом скинем, — Вика уже запрыгивала в красный старый трамвай, а девочки за ней, недовольно махая Амалией вслед. Катя даже показала ей средний палец, а затем демонстративно закатила глаза. — Что ж, неудивительно. Карие глаза одиноко провожали транспорт, катящийся на скрипучим трамвайным рельсам. Грохот постепенно удалялся. — Все как всегда. Даже дела до меня никакого… Девушка развернулась и пошла домой в привычном для себя направлении. Хотелось плакать, высказать все свои мысли друзьям в лицо, но гордость не позволяла. Вместо этого она просто брела по любому проспекту и погружалась в личные раздумия.

***

В квартире пахло привычными и любимыми бабушкиными пирожками. Все это значило лишь то, что в гости приехала представительница старшего поколения. Антонина Александровна, так звали мать Егора, с улыбкой на лице рассказывала сыну, невесте и внукам истории из своей жизни и последние новости, которой ей удалось узнать. Младшие из семьи снова спорили по поводу абсолютно банальной и незамысловатой темы, слогаясь на низкий интеллект. — Кирилл, Дима, перестаньтесь сейчас же, — сделал замечание отец, громко стукнув вилкой об тарелку. Мальчики скрестили руки на груди и недовольно доглядели друг друга, а потом покосились на отца. От бабушки пахло приятными духами и теплом, с которым она обращалась к своим близким. Заметив на лице Ольги стеклянную пустоту и взгляд, устремившийся в неизвестную сторону, она с пониманием сглотнула. — Время не лечит, а лишь колечит. Женщина молчала, ее глаза тут же посмотрели в ответ, в груди обрадовался твердый комок, хотевший ее задушить. Все же она ответила свекрови тихим и бессильным голосом. — Вы правы, Антонина Александровна. Время не лечит. Тут у всех же перед глазами пронеслись воспоминания того злополучного дня, когда погибла единственная дочь в их семье и самый младший ребёнок. У малышки нашли опухоль, которую так и не смогли излечить. Увы, родители обратились слишком поздно. Ссылались на удачу и на то, что у их малышки не могло быть настолько тяжёлого недуга. Вся семья сидела в тишине, словно бы проводя минуту молчания в честь усопшей. С глаз Егора стекла струйка слез и он взял жену за руку. Та сжала ее в ответ, не стала отбрасывать в сторону, косится, и продолжила смотреть в некуда. — Но вы сильные. Вы должны понять, что жизнь не оборвалась. Ваша жизнь еще длинная и долгая. Наслаждайтесь ею, а не тратьте на зацикленность на прошлом, — женщина уселась на стул и налила каждому члену семьи по кружечке чая, — Если жить прошлым, то оно не позволит вам насладиться настоящим, а сейчас будем пирожки есть. Маленький Дима тут же широко улыбнулся при слове любимых бабушкиных пирожков. Он был не только рад отведать любимое угощение, но и повстречать бабулю в гостях. Такие дни он больше всего на свете любил всем сердцем. — Бабушка, а ты научишь меня делать пирожки? — прожував последний кусочек, произнёс Дима. Из-за маленького роста ему приходилось поднимать голову высоко, чтобы увидеть своих взрослых собеседников. — Конечно, что за вопросы? — женщина снова улыбнулась. — Если не возражаете, то я пойду к себе, — скрипнул стул, и Ольга неловко покинула небольшое семейное застолье. Тыльная часть кулака смахнула слезы с глаз, размазав их по виску. Антонина прочистила горло и отпила глоток тёплого чая, посмотрела на каждого своего внука поочередно. — Мальчики, вам пора спать. Младший одобрительно кивнул и последовал к себе. В его маленьких руках мгновенно очутился маленький плюшевый динозавр, без которого тот совсем не мог уснуть. Старший сын, как обычно помялся, но строгий голос отца, который доводилось слушать довольно редко, заставил Кирилла передумать и уйти спать, не затевая семейный конфликт Егор смотрел в одну часть серой скатерти и словно бы разбирал цветочный орнамент. Рассматривал штрихи, узоры, капли черного чая, случайно попавшие на поверхность стола. Мать подошла сзади и приобняла с пониманием. Ей хотелось поддержать сына в такой неприятный жизненный момент. Ей было знакомо горе и не раз, а так же разрушающаяся семья. — Ваша семья рушится, нельзя такого допускать, сынок, — слишком очевидная фраза сорвалась с ее губ. — Знаю, мам, я пытался с ней поговорить, я пытаюсь ее поддерживать, но похоже я ей больше неприятен. — Это ведь не так. Горе просто так не исчезнет. Оно будет с вами всю жизнь, если вы не будете акцентировать свое внимание на друг друге. Давно вы ходили все вместе куда-то? Примерно минута потребовалась Егору на ответ. Он напрягал мысли, пытался вспомнить их последнюю семейную прогулку или что-то, где каждый мог стать чуточку счастливее. — Наверное год назад.... Или даже больше. Антонина отранилась от поддерживающих объятий и отодвинула соседний стул, аккуратно присаживаясь на него рядом со своим сыном. — Значит сходите. Купи билеты в кино или в театр. Соберитесь все вместе. Так и с ума сойдете в этой рутине. Егор кивнул и опустошил кружку залпом. — Боюсь, что Оля не согласится. — А ты попробуй, сынок. — Ладно. Главное, чтобы это помогло. Уже на следующий день мужчина разъезжал по городу на своем автомобиле. Хоть на улице и был субботний полдник, начальник все равно не позволил сотруднику остаться дома и смотреть телевизор. " Этот год для компании непростой, вы же знаете», — твердил он каждый вечер и заставлял явиться на работу, маня двойной ставкой, которая обычно никогда не попадала в карманы сотрудников. Встав на проспекте Ленина в длинную и изнурительную пробку, мужчина принялся разглядывать машины окружающих. — Ну и грязь. Неужели так сложно съездить в автомойку? — ухмыльнулся и посмотрел на другую, — а вот эта уже чистая. Надо бы и мне съездить помыть. Во взор попал торговый центр, что располагался по правой части дороги. В голове Егора тут же всплыло воспоминание кондитерского комбината, стоявшего когда-то на этом месте. — Какие запахи были. Все просрали! Ну все, — сам того не понимая, продолжил мыслить вслух. Заметив среди прочих вывесок надпись «3D кинотеатр», Егор сглотнул и вспомнил про данное матери обещание. — Точно, кино. Сплоченее семьи и все дела. Шашным методом управления машиной ему удалось проникнуть на свободное, к счастью, парковочное место прямиком у главных дверей торгового комплекса. Уши до последнего оглушали звуки сигналящих машин. Водители недовольно нажимали на кнопку и сыпали мужчину нецензурной бранью, а тот лишь под нос оскорблял их в ответ. — Себе посигналь. Вылезая из машины, он ухмыльнулся сигналившим и последовал внутрь здания, чтобы купить билеты на мультфильм, которые совсем скоро смогут изменить его жизнь абсолютно полностью.