Мы друзья, верно?

Знаете то чувство, когда едешь в ужасно душной машине и не знаешь что лучше: открыть окно или включить кондиционер на полную мощность. Именно этим вопросом и задается сейчас Феликс, сидящий на заднем сиденье автомобиля. По правое плечо от него сидит Чонин, который слушает музыку и мирно спит, а под левым боком устроился Хенджин, обхвативший локоть Ли. Отец был спереди за рулем и тихо пил кофе, внимательно следя за трассой. Уже через пол часа они прибудут в город. Сказать, что Ликс ужасно переживал и одновременно сгорал от нетерпения, ничего не сказать, потому что это было что-то смешанное и яркое. За окном уже появлялись знакомые пейзажи, множество заправок, многоэтажек, магазинов и, конечно, пробка. Куда в центре без нее? На самом деле Феликс давно хотел проведать старую родную квартирку и заодно показать ее Хвану. Но, безусловно, истинной причиной было совсем не это. Парень хотел как можно скорее увидеться с Сынмином. Прошло уже несколько месяцев с момента их последней встречи, и лето медленно утекало сквозь пальцы. Минхо с Джисоном времени зря не теряли и сразу после того, как старший получил письмо, в котором было сказано о поступлении в долгожданный университет, отправились отдыхать в горы. Для Ликса отличным отдыхом была встреча с другом, особенно когда под боком лежал твой парень. Йени, который обещал Киму приехать погостить, как только услышал о поездке, моментально решил ехать. В голове напрашивается вопрос: а как же Чан? Да он просто тоже поехал в центр, как и делал это на протяжении нескольких месяцев по работе с отцом, так что переживать наверное не о чем. Если только самую малость. Навигатор монотонно сообщил, что через пятнадцать минут пассажиры приедут на пункт назначения, поэтому Ли аккуратно начал будить парней, сидящих по разные стороны от него. Он нежно коснулся губами лба Хенджина и шепнул «пора вставать», отчего тот открыл глаза и сонно посмотрел куда-то вперед. Чонина вывести из царства Морфея получилось немного дольше, потому что парень не спал всю ночь из-за переживаний о сегодняшней встрече. — Ну все, я вас привез, — хлопнув в ладоши, громко начал отец, — у тебя есть ключи? — Ага, — ответил Феликс, щупая ладонями связку ключей в кармане шорт. — Так, ну я тогда поехал на работу, давненько не был в этом старинном местечке. Главное, не разгромите ничего, идет? — Идет. — Хенджин, здоровье моего сына полностью под твоей ответственностью, — последнее, что успел сказать отец перед тем, как машина сдвинулась с места. — Каждый раз мне становится так неловко, — признался Хван, держа в руках сумку с вещами. Ликс усмехнулся, вспоминая тот самый день. Хенджин часто приходил к нему домой, да и на ночевки оставался нередко. Не все же время им быть у Хвана. Поэтому, когда в один из дней парень вышел с растрепанными волосами и раскрасневшимися и алыми губами попить водички, а на пороге двери внезапно оказалась мама, то все вопросы как-то испарились сами собой. Хорошо, что Феликс успел трусы с шортами на себя кое-как нацепить, а то мисс Ли увидела бы его во всей красе. В общем, после того дня родители сами обо всем догадались и шутили глупые шуточки. Пока Ликс вспоминал все эти приключения, они уже стояли около подъезда дома. Само здание было огромное, вроде бы этажей двадцать, парень не очень помнил. Набирая код по памяти, от чего по телу пробежали мурашки, дверь открылась. В нос моментально ударил запах покрашенных стен и только что распакованных макарон из пачки. Жили они на третьем, поэтому компания поднялась пешком по лестнице. Феликс судорожно вставлял ключи в скважину, пока сердце билось в бешеном темпе. Как же было волнительно заходить в родную квартиру, ведь столько всего произошло. А еще волнительно было показывать ее Хенджину. — А мне ведь жить с двумя влюбленными голубками, — ставя сумки на пол, выдохнул Чонин. — Да ладно тебе, с нами постоянно будет Сынмин, поэтому тебе точно есть, чем заняться, — подмигнул Ли, проходя вглубь квартиры и рассматривая все вокруг. Пока Йени закатывал глаза и возмущенно протестовал, Ликс замер. В эту квартиру частенько приезжал отец, чтобы остановиться из-за работы. Незаметный слой пыли окутывал множество вещей, но все оставалось в таком же месте. Старое кресло стояло в углу, большой стеллаж и полки с книгами, а также коричневый ковер. Мебель отсюда не увозили, поэтому ощущение родного места не покидало душу. Феликс прошел в свою комнату, открывая шторы и окно, чтобы проветрить, а Хван нырнул следом, приобнимая того за плечи. Комнатка была настолько уютной, что захотелось жить тут вечно. Виниловые пластинки, которые были приклеены на стены, плакаты и постеры, искусственная лиана, мирно лежащая вдоль стола — все это передавало особую атмосферу. Мини-диванчик около окна, большой медведь, сидящий на шкафу, танцевальная игра. Тут было столько много всего, что глаза разбегались в разные стороны. — Почему ты оставил все это здесь? — нарушил тишину Хенджин. Феликс немного помолчал, прежде чем ответить. — Просто я хотел, чтобы эти воспоминания остались тут, в детстве, — тихо произнес парень, — конечно, я не оставил все вещи, только часть от них, — он медленно подошел к медведю и тыкнул его в нос, как делал раньше. Чонин тоже вошел за парнями, нарушая их идиллию. — Вы будете спать в этой комнате, а я тогда в родительской? — Да, — разворачиваясь, ответил Ли, — может уже позовем Сынмина? — Давайте, — подтвердил Хван, вставая с дивана и хлопая в ладоши. План был просто гениальным. Ликс должен был позвонить Киму и попросить заскочить в его квартиру, якобы забрать какие-то документы, которые оставил отец. Парень бы быстро согласился, добежал до дома, открыл дверь, а там…друзья. Шикарный сюрприз. — Тогда звони, — подытожил Йени. Феликс сглотнул, набираясь смелости взять телефон в руки. Почему-то было до жути волнительно и страшно, вдруг все пойдет не по плану? Сзади подошел Хенджин и аккуратно соединил их ладони вместе. — Все будет хорошо, — шепнул тот, быстро целуя куда-то в щеку, и это придало сил. Ли выдохнул, когда прислонил смартфон к уху и послышался мелодичный гудок. Хван все также стоял рядом, даже не думая отпускать руку. И когда в трубке заговорил родной голос, Феликс собрался и начал разговор. — Привет. Да, все в порядке. Ты сейчас что делаешь? — Лежу вот, у нас погода такая хорошая. Как там у тебя? — Да тоже неплохая, — помедлил Ликс, стреляя глазами в окно. — У тебя точно все нормально? — слегка обеспокоено спросил Сынмин, от чего в горле встал ком. — Да, да. Я просто хотел попросить тебя кое о чем, если не будет трудно. — Конечно, говори. — Ты можешь прийти в мою старую квартиру? — быстро затараторил Ли, — там отец забыл какие-то документы и нужно их взять. Сделаешь? По ту сторону послышался нервный смешок и выдох. — Боже, я уже подумал, что стряслось что-то ужасное и ты поссорился с Хенджином. — Нет, все правда в полном порядке. — Ну хорошо, я все сделаю. И перезвоню, как буду в квартире. — Договорились. После еще парочки фраз они положили трубку. У Феликса как от сердца отлегло. — Видишь, ничего страшного, — начал Хван, теребя парня по светлой макушке. — Тогда может подготовимся? — предложил Йени, у которого самого вспотели ладошки. Ребята начали протирать всю пыль и пылесосить перед приходом Кима. Он собирался быстро, так что оно спешили. Через пол часа они уже ждали друга с минуты на минуту. Запасной ключ Ликс оставил под ковром, а сам сидел в родительской комнате и ждал, когда Сынмин зайдет сюда за документами. Хенджин и Чонин остались на кухне и тихо разговаривали, но их голоса разом утихли, когда в двери начали прокручивать замок. Удары сердца звенели в ушах, пока Ким возился с ключом. Ли наверное умрет вот прямо сейчас, так и не дождавшийся. Послышались возня в прихожей и приближающиеся шаги. Сердце точно умрет прямо сейчас. Ручка двери в комнату начала опускаться, потому что ее потянули. Наверное, сейчас он грохнется в обморок. В проеме начала вырисовываться знакомая фигура и каштановые волосы с прокрашенными прядками. Ну все, сердце точно улетело куда-то в рай. Феликс стоял, глупо улыбаясь и наблюдая реакцию Сынмина. Он рассматривал все то, что в нем изменилось. Новая яркая футболка и немного загоревшая кожа, а так все осталось прежним. Видимо, Ким не верил своим глазам, поэтому все еще стоял в проеме и не мог пошевелиться. — Сюрприз, — все, что успел проговорить Ликс, потому что Сынмин резко оторвался с места. Они обнимались крепко, скрещивая руки на спине и чувствуя, как волосы нежно щекотали нос. Запах ванили и меда перемешивался в воздухе и дурманил. В этот момент Ли вновь осознал, что дружба — самая ценная вещь. Человека, которого ты называешь своим лучшим другом нельзя заменить ни кем другим, будь то родитель или партнер. Лучший друг не такой, как все остальные люди. Он особенный, по-своему важный. И Сынмин именно такой. Самый особенный для Феликса. И он, наверное, значит для него куда больше, чем половина всего человечества. Поэтому, пока они обнимаются все так же крепко, стоя посреди пустой тихой комнаты, и он вновь чувствует его тепло и то, как сильно они на самом деле близки, Ликс теплеет внутри. Последние сутки он только и делал, что думал о том, как бы порадовать Кима. Может, преподнести какой-то подарок. И он нисколько не сомневался в том, что для парня будет важным лишь его присутствие. — Это самый лучший подарок, который я когда-то получал, — прошептал Сынмин, еще не зная, что за спиной стоит приятный бонус. Ким все-таки отлип от Феликса и развернулся, снова прирастая к земле. Перед ним стоял Йени, улыбающийся самой яркой улыбкой. В глазах появился мимолетный фрагмент, который произошел пару месяцев назад. … — И я приеду к тебе когда-нибудь, — еле слышно прошептал младший. Но Сынмин услышал. Он чувствовал безумную радость и тепло в груди от этих слов. А также огромную боль и горькую правду, что надежды на продолжение не будет. Если бы он сказал, что чувства пропали или утихли, то оказался бы полным лгуном. Если бы он сказал, что был не рад увидеть сейчас Чонина, то оказался бы последним вруном. Если бы он сказал, что его сердце не забилось в тысячу раз быстрее, то оказался бы грешником. Ким медленно подошел к парню и обвил его талию. Втянул воздух где-то возле шеи. В эту секунду почему-то захотелось сделать что-то большее, чем дозволено. Хенджин стоял вдалеке, опершийся на косяк двери. Он точно не дурак и видел, как Сынмин смотрел на Йени. В голову моментально ударились слова и наставления Минхо о том, чтобы Хван приглядывал за братом. Вот только как можно что-то запрещать или говорить, если между ними какая-то химия. Прямо как тогда сказал Джисон в его квартире. Впрочем, это не его дело. Пускай ребята повеселятся и расслабятся в компании друг друга, пока он будет наслаждаться компанией с Феликсом. — У меня слов нет, — проговорил Ким, плюхаясь на кровать, — спасибо вам за то, что приехали, — он перевел взгляд на Ликса, до сих пор не веря своим глазам, что он здесь находится. — Да ладно тебе, это сюрприз такой, — ответил Ли, присаживаясь рядом. — Я так испугался, когда ты набрал мне. Думал, что-то случилось. Твой голос был таким…напряженным что ли, но теперь я все понял. — Как мы кстати планируем проводить время? — спросил Чонин, быстро просматривая сообщения в телефоне от Чана и Лино. — Вообще я хотел показать вам наш самый популярный местный клуб, — хитро улыбнулся Феликс, — называется «Пьяная Люси». — Странное название, — усмехнулся Хенджин, — но я всегда за танцы. — Тогда решено, — хлопнув в ладоши, подытожил Сынмин, — покажем им настоящее веселье. Ликс легонько стукнул друга в плечо, вспоминая все многочисленные походы в этот клуб. Самое время оторваться по полной. Горы напоминают прекрасный мир, который проникает в тебя и навсегда изменяет, словно сон наяву. Здесь все постоянно меняется и одновременно остается неизменным веками. Удивительно, холодно, безжалостно, необычно и странно. Такая красота неудержимо притягивает к себе. Каждый, кто оказывается в горах, не может оставаться равнодушным. Изумление и восторг охватывают человека при виде грозной красоты горных пейзажей, окутанных зеленью и живостью. Мир гор настолько необычен и своеобразен, что его можно сравнить разве что с пейзажами другой планеты. Он часто наполнен полной тишиной. Непривычно после суетливого гомона городов находиться в тишине и спокойствие высоты. Однако, в горах не царит полное безмолвие: звуки журчащих родников и ручьев, шум рек и водопадов, свист ветра и крики горных птиц рождают прекрасную, гармоничную музыку дикой природы. Прямо сейчас Минхо слушал именно такую музыку, развалившейся на кровати отеля. А еще он слышал сопение Хана над ухом, от которого бежали мурашки по спине. Пора бы встать, ведь скоро им подадут завтрак. — Доброе утро, — промурлыкал Лино, залезая руками под одеяло, а затем нащупывая горячее тело, — как спалось? Джисон дрогнул ресницами и медленно открыл глаза, вытягиваясь вдоль кровати. Ли начал аккуратно выцеловывать шею и ключицу парня, немного прикусывая и облизывая кожу. Ну просто голодный дикий кот. Распаленный Хан окончательно пробудился ото сна и перевернулся на другую сторону. Прикосновения, теплые и мягкие, гуляли по спине, бокам и животу, приятно поглаживая и сдавливая. Минхо не выдержал и вновь припал к любимым губам. Воздух постепенно нагревался. Ли пересчитывал пальцами ребра под одеялом, проводя дорожку поцелуев по скуле и шее и слушая тяжелые, томные выдохи. Он специально, словно играясь, прикусывал нежную кожу рядом с адамовым яблоком, и Джисон тихо и очень неловко проговорил «черт», сильнее хватаясь за чужие плечи. Эти утренние ласки стали настоящей традицией, которую парни не пропускали. — С минуты на минуту должны принести завтрак, — в самое ухо прошептал Лино, — а ты тут лежишь такой распаленный, возбужденный. Не стыдно? Он всегда так делал. Игрался. Издевался. — И кто же довел меня до такого состояния? — продолжая игру, невинно спросил Хан, — мы можем попросить официанта присоединиться к нам. Попался. Жевалки Минхо дрогнули, а брови нахмурились. У него не было недостатков, кроме одного малюсенького минуса, которым Джисон иногда пользовался. Ревность. Ли был до жути собственником. — Всю малину попортил, — жалобно выдохнул Ли, падая назад на подушку и остывая. — Ну а как мне тебя еще успокаивать? — вставая с кровати, продолжил Хан, — я быстро в душ. — Давай примем вместе? — Только если с тем официантом, который обычно по будням, — подмигнул парень, скрываясь за дверью уборной. Лино закатил глаза, доставая телефон. На завтрак были запланированы самые свежие тосты с авокадо и две чашки кофе. Идеальный набор для того, чтобы покушать на балконе с видом на прекрасные горы. Он ненавидит высоту. Но не в том случае, когда ты смотришь на нее снизу. Когда Джисон вышел из душа, официант уже все принес и ушел под проницательный взгляд Лино. У Хана на бедрах висело полотенце, спущенное до неприличия низко и открывающее тазовые косточки. Казалось, что оно вот-вот спадет. С пресса стекали капельки оставшейся влаги, а у Минхо в тот момент потихоньку стекали слюни от такого вида. — Прошу к столу, — хищно улыбнувшись, мягко проговорил Ли, — сегодня меня ждет ну очень вкусный завтрак. Музыка ударила в голову сразу же, как только ребята вошли в клуб. Название у него было специфичное, но зато здесь было до жути весело. Почти все вокруг танцевали и у Хенджина загорелись глаза от такого прекрасного зрелища, а настроение поднялось в тысячу раз. Они все перебрались к барной стойке, чтобы сделать заказ. — Можно, пожалуйста, как всегда, — подмигнув, начал Сынмин. Кричать пришлось очень громко, потому что музыка долбила по голове. Бармен загадочно улыбнулся и отвернулся к бару. Феликс побарабанил пальцами по столу, набивая ритм трека, который играл прямо сейчас. Когда мужчина закончил с заказом, он выставил рюмки перед друзьями. — Ну конечно, — глаза Ликса заискрились, — великолепные шоты, что может быть лучше. Ким хлопнул парня по плечу, садясь рядом. Хван оставался на ногах, потому что был уже в нетерпении потанцевать, а Чонин приземлился позади Сынмина. — За долгожданную встречу, — поднимая рюмочку, начал Ли. — За долгожданную встречу, — улыбаясь во все зубы, ответил Ким, моментально опустошая содержимое, а потом сразу же беря вторую порцию. — Я пойду потанцую, не скучай, — поцеловал Феликса в висок, проговорил Хенджин и исчез где-то в толпе зала. В голову сразу же пришло ощущение легкости из-за крепкого напитка, но у них впереди ведь еще целая ночь. После первой партии шотов незаметно подоспела вторая, а после второй — третья. За беззаботной болтовней Сынмин и Ликс не замечали ничего вокруг. Йени медленно отпивал алкоголь, зная свою меру. Правда не всегда получалось за этим уследить, потому что разговор парней реально затягивал. Да и обычно за этим следили Минхо и Чан. Чан…мысли в голове окончательно запутались. Они встречались от силы пару месяцев и было так сложно держаться на расстоянии. Хотя Крис ведь обещал увидеться… Было трудно общаться в переписке и было трудно думать об этом всем. Но самое трудное оказалось сидеть рядом с Сынмином и смотреть ему в глаза. В его два бездонных колодца, наполненных звездной водой, которая светится при виде Феликса. Их дружба и впрямь что-то за гранью реальности, переходящая в фантастику. Но глаза только часть проблемы, потому что была еще и улыбка… У этого парня в арсенале имелось с тысяча улыбок. Суровая, как зимний ветер, пронизывающий до костей. В тот вечер под звездами, когда они решили оставить чувства, была именно эта улыбка. Была и легкая, словно голубиный пух, лишь бледный намек на улыбку, просто чтобы ты знал: тебя слушают. Была улыбка пугающая и одновременно взбудораживающая, была такая, от которой хотелось плакать, а была и заставляющая ощущать себя единственным в мире нужным человеком. В ту ночь, когда Ликс ушел танцевать с Хенджином и они остались наедине, Сынмин улыбнулся так, как никогда не улыбался прежде. Чонин не забудет эту улыбку даже под пытками и комой. Он будет помнить это все ночи. Та улыбка шептала Йени, что Ким счастлив в данную минуту, как никто другой в этом мире. Сынмин счастлив видеть Чонина рядом с собой. — Я уже достаточно пьян, чтобы начать приставать к тебе? — начал Йени. «Черт, зачем я только это ляпнул?» — спросил он сам себя. А у Кима будто бы сдали тормоза. Бросили красный платок. Направили ружье к груди. Он перестал сдерживаться и это стало понятно лишь по улыбке. По долгожданной улыбке. Он медленно коснулся ладони Чонина, провел узор сверху вниз, а после перевернул. Он начал вырисовывать спирали вверх по руке, трогая и массируя мышцы. Йени сглотнул, не в силах ничего сказать. Или он просто этого не хотел? А дальше все было, как в тумане. Голодная страсть, которую они носили в себе долгие месяцы. Так ведь нельзя? Небрежные руки под футболкой, которые почему-то ощущались будто бы на своем месте. Правильно ли это? Сбитое дыхание и вкус шота во рту. Они сдались. Дверь с глухим стуком закрылась за ними и Чонин почувствовал теплое дыхание у себя под шеей. Сынмин обнял его со спины, прижимаясь лопатками к груди. Дышали оба томно, оставляя легкие следы на коже друг друга и зарываясь носом в волосы у затылка. Йени разморило от алкоголя, так еще и на голодный желудок и сейчас все, чего он хотел, это прижаться ближе, сильнее, жестче, и раствориться в поцелуях. Хотя, может, его слегка взбудораженный организм не отказался бы от чего-то более интересного, но это уже как пойдет. О чем он только думает? Так же нельзя. — Ты такой мягкий, — сказал Сынмин куда-то в ухо, отчего побежали мурашки по всему телу, но Чонин лишь только улыбнулся. Ему сейчас слишком хорошо, слишком нравится. Стоп. Это же неправильно. — А ты пьяный, — ответил Йени, поворачиваясь в чужих руках. Он оперся своим лбом на чужой и закрыл глаза, пытаясь хоть на секунду подумать мозгами. Это оказалось непосильным заданием. На губах все еще запах выпитых шотов и Сынмина. К нему ужасно хочется прикоснуться прямо сейчас. Остановись, прошу. Руки, словно живучие своей жизнью, сами полезли к скулам Кима и взяли по обе стороны, а затем медленно направили в сторону себя. Это непростительно. Звук упавшей бутылки вернул их в реальность. Посреди прохода стоял Чан. В руках у него был подарочный пакет, который полетел следом за водой вниз. Отвратительно. Чонина затошнило. Захотелось выблевать все, что он выпил за сегодня. А еще за одно желудок, легкие и сердце, его предательское сердце, чтобы умереть. Парень дополз до кабинки и закрылся там на ключ. Послышался топот сначала одной пары ног, а затем другой. Занавес. Финал. Точка. Конец. Это точно был конец всего. Сначала Йени боялся выходить из уборной. Руки тряслись, а тело совсем не слушалось. Зато мозг нервно придумывал разные сценарии конца. Но просидеть всю жизнь в туалете клуба звучало как ужасная идея, поэтому пришлось выйти. Ни одного из парней не было видно, так что Чонин направился дальше, на танцпол. К нему моментально подбежал Хенджин. Голова раскалывалась, хотелось срочно сделать глоток воды. Язык не был способен функционировать, а тело не слушалось. До мозга долетали лишь обрывки фраз: «нормальные…он где-то около бара…полностью разбитый, может ты…слушаешь…они поговорили…» Парень толкнул друга в плечо и направился к выходу. Как только свежий воздух ударил в лицо, стало гораздо легче. И Йени побежал. Что есть мочи ускорился по неизвестному ему городу и побежал, куда глаза глядят. За это время телефон просто разрывался, но в данную секунду это не волновало. В конце концов парень остановился, пытаясь отдышаться. Достал телефон, нервно листая экран. Он смотрел на эти сообщения, кусая губы. Грудь все еще не пришла в норму от бешеного бега, щеки горели и плакать, почему-то, хотелось ну очень сильно. Однако он чувствовал, насколько неправильная вся эта ситуация и понимал, что это непременно придется обсудить, а чем раньше, тем меньше проблем будет. Поэтому, когда телефон снова завибрировал, Чонин мигом ответил на звонок, поступивший после короткого «ок». Пришлось вернуться в бар. Убегать от проблем в прямом смысле было так по-детски, так что Йени стало стыдно. Чан сидел за столом совсем один. Около него стоял выпитый стакан виски со льдом. Спина была скрючена, поза усталая. Наверное, снова работал допоздна. Вся картина была грустной…у Чонина от этого разрывалось сердце. — Привет, — тихо подошел младший сзади, садясь рядом. Крис молча поднял печальные глаза. Лицо было бледным, уставшим. Синяки под глазами говорили о том, что он давно не спал. У Йени засосало под ложечкой. Чан итак мучил себя, а он добавил кучу соли на раны. — Ты не любишь меня. Голос был надломанный, хриплый. Сердце разрывалось от боли. Зачем ты это сделал? Зачем? — Прости, — начал Чонин, — умоляю, прости меня. Он взял Криса за руку и тот не отпустил, но и не сжал в ответ. Стеклянные глаза поднялись и посмотрели напротив с надеждой. Чан начал разговор. Долгий, тяжелый, болезненный. У Йени по спине побежал январский мороз. Крис продолжил что-то говорить, но внутри у младшего словно железный наконечник стрелы, рассекающий дерево, а одно единственное слово разрывает плоть. Расставание. Одно единственное слово, которое разрушит все то, что они строили. Так больно и так страшно. Но разве Чонина заставляли поступать так? Он своими руками сломал все. Все. Грудь тяжело вздымалась. Было слышно грохочущее сердце внутри, которое непрерывно билось в унисон. Как же больно. Это чувство несравнимо со всеми теми, которые когда либо испытывал Йени. Он готов был убиться прямо на месте. А что чувствует Чан? Он готов был отдать все, лишь бы парень не чувствовал всего этого. Его парень. Или уже нет? Какому дураку вообще пришла в голову идея о том, что алкоголь лечит? Что он заживляет все травмы, словно эликсир. Это полный бред. Алкоголь только притупляет боль, действуя как заморозка. А потом, как эффект спадет, все обрушится новой сильной лавиной. Было страшно смотреть в глаза Крису. Было страшно дышать. Было страшно думать. Было просто страшно. Чонин забылся. Потерялся где-то между бесконечными солеными слезами, которые капали с глаз и скатывались по щекам прямо на губы, и словами «прости», говоря это без остановки. Слышали такую фразу: влюбленных не судят? Никогда. Что бы не произошло. Насколько бы не был слеп партнер. Влюбленных не судят. Йени много извинялся и много плакал. Чану было так больно на это смотреть, но еще больнее было видеть то, как его парень прижимается всем телом к другу. Так странно ощущать это. Он больше не твой. Мысли просто съедали мозг, не в силах здраво принять решение. Они должны пережить это. Вчера Чонин клялся в любви. Извинялся. Умолял. Вчера он захлебывался в слезах и боли. Это была ошибка. А чего она стоит? Их доверия? Отношений? В конце концов Крис сдался. После мучительно долгого разговора он решил, что все остается, как есть. Это была ошибка. Сейчас младший лежал рядом с Чаном, на плече. Его светлые ресницы легонько подрагивали и блестели на солнце, а дыхание было равномерным, спокойным. Вчера они все решили. Это была ошибка. Сынмин пытался перекинуть всю вину на себя, на это не сработало. Крис ненавидел его? Нет. Может, он чувствовал неприязнь или не комфорт? Да. Сейчас Йени лежал у него на плече, мирно посапывая в его квартире. Грудь ритмично опускалась, рука невольно лежала под ухом, а губы были сомкнуты. Как такое невинное, милое создание, которое Крис любит до мурашек по коже, может сделать больно? Осадок вчерашнего вечера остался где-то под грудью. Иногда казалось, было больно дышать, потому что от каждого вздоха трескались и ломались ребра. Вчера они все обсудили. Никто не перестанет общаться с Сынмином. Никто больше не вспомнит об этом дне. Никто больше не повторит это вновь. Все возвращается на круги своя. Может быть, некоторые осудят Чана, скажут, что он идиот. Но помните, влюбленных не судят? Он простил Чонина и доверился ему, потому что очень сильно любит. Он простил. Они лежали так долго, растворяясь в тишине. Каждый пытался забыть то, что произошло. Было невозможно предсказать будущее и понять, как быть дальше. Но они как-нибудь попытаюсь, как-нибудь справятся с этим. А потом будут вспоминать это с легкими сердцами и смеяться над своей детской, наивной глупостью. Феликс тоже мирно спал в своей старой комнате. В ней ничего не изменилось: все тот же стеллаж, тот же вид из окна, тот же ковер. Вот только сейчас рядом лежал человек, без которого Ликс больше не мог и представить другую жизнь. Хенджин развалился рядом, укутавшийся в его объятиях. Что по поводу Сынмина, парни остались с нейтральным мнением. Оба общались и были давно знакомы с ними. Конечно, Ли соврет, если не скажет, что поддерживает Кима. Да, он обеими руками и ногами да друга, потому что он просто его друг. Тем более в любой ситуации виноваты оба и это является безоговорочной истиной. — Вы там вообще собираетесь отлипать друг от друга? — приглушенно спросил Сынмин, потому что стены в доме были действительно толстыми. Парень пошаркал на кухню, так и не дождавшийся ответа. Феликс поставил бы на кон все, потому что был уверен, что именно в этот момент Ким закатывает глаза и глупо улыбается. Они оба знали, что вопрос риторический. И они оба все же знали на него ответ. Нет, не отлипнут ни за что, даже если очень сильно захотят. Потому что они любят друг друга. Такими, какие они друг у друга есть. С подначиваниями и шутками, с ссорами и перемириями, с прошлым и настоящим. Простыми, открытыми, неидеальными. Они любят друг друга просто так, потому что, кажется, что больше не могут не. Потому что, кажется, больше не могут друг без друга. Поэтому, что тут еще скажешь. Хенджин тихо посмеялся куда-то в шею, окончательно пробуждаясь ото сна. Перевернувшийся, он начал рассматривать лицо Ликса вблизи, подмечая каждую веснушку — они все чем-то напоминали ему галактику, необыкновенное скопление мельчайших звезд. Таких маленьких и ярких, прямо как распустившиеся цветы у Хвана в груди. Как же было комфортно. Кто бы что ни говорил, самое главное было то, что с Феликсом хорошо. Уютно. Безопасно. С ним как дома. Смешно то, что они лежали в старом, забытом месте, где давно никто не жил. Хенджин был тут впервые, а Ликс уехал почти полгода назад. Но все-таки было кое-что значимое. Они и есть дом друг у друга.