Caesura

Действие завесы спадает.

-----

— Как ты узнал? — Я видел проклятие, Сугуру! Как минимум то, которое поставило завесу! Оно было прямо на потолке, вон там, видишь! Это было просто безумие, реально… — Сатору. — Что? — У нас нет…

-----

В тот момент, когда проклятие особого уровня покидает комнату, действие завесы спадает.

-----

— …времени, если они будут здесь с минуты на минуту! Что ты творишь? — Разминаюсь? А что? Сугуру, если ты будешь держаться поближе, Бесконечность защитит нас обоих, так что всё будет хорошо. — Блядь, поверить не могу… — Да ладно тебе. Не будь таким грозным, они всё равно нападут, поэтому мы можем… — …твою ж мать, почему ты такой…

-----

Спустя десять секунд обрушивается потолок. В тот момент, когда проклятие особого уровня покидает комнату, действие завесы спадает. У Джишина уходит всего десять секунд, чтобы взмыть в небо и низвергнуться вниз. За этот промежуток Сатору Годжо и Сугуру Гето встают с кровати. Выпрямляются. Смотрят друг другу в глаза, и…

-----

— Эй, — голос у Гето торжественный, с ноткой насмешки. — Не переборщи только. — О чём ты? Даже не собирался. Гето бросает на него многозначительный взгляд. — Хотя обещать не буду, — добавляет Сатору. — У тебя есть дурная привычка бездумно лезть в пекло, — напоминает Гето. — Не делай этого. — Я же тебе уже говорил, — Сатору, уперев руки в бока, излучает уверенность. — Я сильный! Мне ничего не будет стоить покончить с этими проклятиями, не прибегая к радикальным мерам. — Всё равно. Сатору возмущённо стонет. — Я просто говорю тебе… — начинает Гето. — Прекрати. Что это за серьёзный вид? Знаешь, если случится что-то плохое, ты можешь сбежать. Не ты же являешься их целью. Это он, похоже, сказал зря. Сатору совсем не хотел, чтобы его слова прозвучали обидно. На самом деле, это произошло только по той причине, что подобные разговоры у них повторяются не в первый раз: Гето продолжает твердить то, что было сказано раньше, а Сатору не из тех людей, которые хотят, чтобы им говорили дважды. Да понял я, господи, хватит уже, так что он предлагает другой вариант из чувства досады. Вообще, предполагалось, что это подействует ободряюще. Но результатом становится отчётливо дёргающийся глаз Гето. У Гето слишком хорошая выдержка, поэтому он не позволяет эмоциям взять верх и они остаются спрятанными глубоко внутри. Лишь с губ срывается обиженный возглас — такой короткий, что Сатору, не сводящий с него глаз, даже не успевает удивиться, — и Гето тут же опускает взгляд в пол. — Ты и правда… — тихо говорит Гето. — Вот честно скажу, ты… И в этот момент обрушивается потолок.

-----

Сатору и раньше доводилось испытывать подобное. Он выжил после свалившихся на его плечи кирпичей, на его колени как-то грохнулась каменная глыба. Было и такое, что заброшенное здание рухнуло на него целиком во время устранения пользователя проклятий. Вот какой опыт можно получить, когда за вас назначена награда. Вот что получается, если вы рождены сильным. И, если говорить начистоту, это не такая уж и большая проблема: он всегда выходил из любых передряг без единой царапинки. Разница в том, что сейчас он не может думать только о себе. Когда Шесть глаз оповещают его о присутствии Особого уровня — ещё до того, как с потолка падает первый кирпич, — Сатору бросается к Гето. — Сато… Бесконечность он активирует как раз вовремя. Где-то в доме раздаётся оглушительный взрыв, все окна вылетают, и осколки стекла устремляются вниз. На секунду всё погружается во тьму. Над головой что-то рушится, но Сатору не знает, что это, у него нет времени размышлять. Он зажмуривает глаза и падает на Гето, обхватывает его за плечи, чувствуя, как сверху на них наваливается тяжесть целого мира. Даже сквозь Бесконечность ощущается эта мощь, грохот и толчки. Всё это длится несколько мгновений. А потом… — …Сатору! Сатору открывает глаза. Они лежат на земле, этажом ниже. Их окружают обломки кирпичей, камни и другой мусор. Дышать среди поднявшейся пыли очень трудно. Сатору раздражённо кашляет и приподнимается на руках. Боже, как же это было сурово. Смутно слышит, как Гето под ним что-то настойчиво пытается до него донести. Сатору смотрит вниз, пару раз моргает, чтобы восстановить чёткость зрения, и видит широко распахнутые глаза; выглядит Гето так, словно напуган, словно он потерял что-то. — Шестиглазый, — раздаётся позади. — Скучал по мне? Сатору резко оборачивается. Посреди руин, в которые превратилась комната, возвышается Джишин. На нём до сих пор тот же костюм, та же трещина на лице и те же разведённые широко руки. Над ним — из стен и потолка — торчат длинные и зазубренные куски арматуры. Каждое из стальных копий напоминает ребро какой-то неведомой гигантской твари, а остов здания подпирает её сломанный хребет. Когда Сатору пересекается с ним взглядом, Джишин наклоняет голову. Делает это медленно, будто льёт на тарелку тягучий мёд. — Ну что ж, — говорит Джишин. — Не надо на меня смотреть вот так. Вслед за его словами с правой стороны что-то прилетает Сатору прямо в голову. Его чуть не сносит с ног, но за долю секунды до этого — Сатору успевает зафиксировать — Гето призывает проклятие, которое стремительно и точно вклинивается между Сатору и той силой, что была нацелена на него. Удар выходит смягчённым, но всё равно достаточно сильным, чтобы оторвать его от земли и отбросить к дальней стене комнаты. — Сатору! Сатору закашливается. В густом дыму трудно дышать, от ударной волны жжёт спину. Краем глаза видит, как Гето поднимается на ноги и с беспокойством смотрит на него, Сатору, и… блядь, в этот самый момент его голова взрывается от тупой боли, но он не может позволить себе сейчас такую роскошь, как страдать из-за какой-то ерунды. Шатаясь, он с трудом встаёт с земли, прислоняется к стене… И понимает, что не в состоянии сдвинуться с места. Ноги. Они вросли в землю, и их медленно затягивает вниз. И руки тоже… увязли в стене позади. Оказавшись в ловушке, Сатору не может пошевелить ни пальцем. Вот дерьмо. Смотрит на Гето в другом конце комнаты. С ним происходит то же, что и с Сатору: ноги уже погрузились в землю по самые икры. Как будто они тонут в зыбучих песках. За исключением того, что… — Разжижение, — говорит Джишин, — одно из последствий землетрясения. Знал об этом? Сатору поднимает на него глаза. Джишин стоит прямо перед ним. Когда он успел приблизиться — неизвестно. Его тёмные, как смола, глаза потешаются над Сатору, а в руке он держит что-то напоминающее трубу; её края подплавлены, будто её только что вытащили из кузнечного горна. — Проклятие особого уровня, — язвительно говорит Сатору, — решило треснуть меня трубой по голове? — Не будь таким примитивным, — улыбается Джишин. В воздухе витает слабый запах железа и испарений, временами откуда-то издалека доносится звук падающих на землю кирпичей. Всё пространство вокруг до сих пор отгорожено завесой и погружено во тьму; разрушенный дом пахнет порохом и известковой пылью. За спиной Джишина, ближе к месту, где находится Гето, стоит женщина, Кучисаке-Онна. Её лицо занавешено длинными волосами, а руки обмотаны бинтами. Расстояние до Гето около полутора метров, и это ближе, чем хотелось бы Сатору. Никаких следов проклятия, управляющего временем. — Не отвлекайся, Шестиглазый, — привлекает его внимание Джишин. Сатору свирепо смотрит на него. Джишину, этому ублюдку, кажется, весело: его губы изгибаются в подобии улыбки, которую можно было бы назвать довольной. — А где твой дружок? — подстрекает его Сатору, боковым зрением замечая, как Гето напрягся (Сатору практически слышит, как тот говорит ему: «Не испытывай судьбу, идиот», но решает проигнорировать это). — Боится показаться? Джишин улыбается. — А что насчёт тебя? — складывает руки за спиной и наклоняется так, чтобы его глаза были на одном уровне с Сатору. — Почему ты не сопротивляешься? Нахмурившись, Сатору молчит. — У тебя ведь есть Бесконечность? — спрашивает Джишин. — Но ты всё равно строишь из себя беспомощного, Шестиглазый? Пытаешься заставить меня думать, что ты слаб, и застать врасплох? А потом атаковать, когда я потеряю бдительность? — он цепляет пальцем подбородок Сатору и приподнимает его лицо. — Знаешь, борьба, в которой нет честности, лишена привлекательности. — Тогда чего ты ждёшь? — с вызовом в голосе говорит Сатору. — Прикончи меня. — И что в этом будет весёлого? — Продолжишь в том же духе, и для тебя это плохо кончится, — усмехается Сатору. Кажется, что его ответ вызывает у Особого уровня восторг. Джишин отходит назад и выпрямляется в полный рост. Его улыбка словно вылеплена из воска, она растекается по лицу, как выступившая на дереве смола, представляющая неминуемую угрозу для любого оказавшегося поблизости насекомого. — Для человека, который оказался в такой ситуации, ты слишком много болтаешь, — смерив Сатору долгим взглядом, Джишин переключает внимание на Гето. Гето, который смотрит на него с таким гневом, что это на долю секунды ошеломляет Сатору. — А что скажешь ты, манипулятор проклятиями? Почему ты до сих пор не попытался сбежать? — Джишин склоняет голову набок. — Разве Шестиглазый не рассказал тебе, что именно он является нашей единственной целью? Гето не удостаивает его ответом. Лишь продолжает прожигать его своим полным ненависти взглядом. Сатору в какой-то степени рад, что обе руки Гето свободны. Вообще, всё его тело свободно, за исключением увязнувших ног, но земля пока что не доходит даже до колен. Так что он должен быть в состоянии нормально двигаться. Какое-то время никто из них не говорит ни слова. Джишин мучительно долго наблюдает за Гето. А потом в его голове что-то щёлкает — и всё встаёт на свои места. — Ого, — шепчет Джишин. От восторга он широко раскрывает глаза и растягивает губы в дьявольской усмешке. — Вот это да. Он тебе нравится, не так ли? Сатору моргает. С другого конца комнаты он видит, как Гето замирает. Он не двигается, не говорит, никак не реагирует на вопрос, а ещё — избегает смотреть Сатору в глаза. Он упорно продолжает сверлить Джишина раздражённым взглядом и выглядит так, будто вне себя от ярости. …Чего? В чём вообще проблема? Сатору сбит с толку. Нахмурив брови, он пытается понять. Вопрос был адресован Гето, так? Возможно, Сатору что-то упускает, судя по реакции, которую этот самый вопрос вызвал, — потому что, разумеется, он нравится Гето. Разве они не стали достаточно близки к этому моменту? Можно сказать, что они друзья, правда ведь? Сатору не так уж плохо соображает, так что он может с уверенностью сказать, что за последние несколько дней, которые они провели вместе в заточении, Гето оттаял по отношению к нему. Они сблизились. Но когда Сатору выныривает из своих мыслей и вновь смотрит на Гето, тот выглядит смущённым. Скованный напряжением, Гето открывает рот и, не сводя глаз с Джишина, холодным и недрогнувшим голосом говорит: — С какой стати ты так решил? Сатору чувствует, как его сердце обрывается в груди и падает вниз. Ой. Похоже, что Джишин заметил его реакцию. Что бы он ни прочитал на его лице, это, по всей видимости, отвечает его ожиданиям. — Вот это да, — медленно повторяет Джишин с притворно жалостливой улыбкой. — Какая прелесть. — Замолчи, — резко говорит Гето. Ухмылка Джишина становится шире. Наступает тишина. Сатору задерживает дыхание, чувствуя себя в этот момент как оголённый комок нервов, потому что не может предугадать, кто сделает следующий шаг. По какой-то причине, воздух ощущается густым, как кровь. Гето выглядит напряжённым, Джишин — пугающе довольным, а Сатору не сводит глаз с них обоих в ожидании дальнейших действий. Проходит ещё несколько секунд. Наконец Джишин неторопливо поворачивается и делает шаг в его сторону. — «Десять миллионов йен, — цитирует он, — достанутся любому, кто сможет схватить нынешнего наследника Шести глаз и Безграничности, Сатору Годжо. Живым или мёртвым». — «Любые упоминания о его взаимодействии с кланом Годжо прекратились с тех пор, как в сентябре две тысячи пятого года, в возрасте пятнадцати лет, он стал учеником Токийской магической школы, — улыбается Сатору Джишин. — Он владеет техниками и умеет их использовать. В попытке устранить Шестиглазого результатом стали двадцать три акта изгнания, двести шестьдесят девять ранений и восемь пропавших без вести тел». — «Десять миллионов йен». Закончив, Джишин поднимает на него взгляд, в уголках его глаз собираются морщинки. — Ты и в самом деле любитель создавать людям проблемы, — шепчет Джишин. Сатору бросает на него ожесточённый взгляд. Так вот ради чего всё это было затеяно, господи боже ты мой. Вот ради чего эти глупцы были готовы пойти на крайние меры. — Стало быть, всё дело в награде за мою голову, — усмехается он. — Вот, значит, как обо мне отзываются. — Тебя это возмущает? — спрашивает Джишин. Сатору молча смотрит на него. — Сатору Годжо, — губы Джишина растягиваются в ухмылке, настолько презрительной и глумливой, что её даже сравнить ни с чем нельзя, как будто само имя Сатору звучит как оскорбление. — Тебя называют благословенным молодым господином, как мне доводилось слышать. Гордость клана. Твоё тело — это чаша, в которой заключён исключительный генетический код, — он задирает голову к потолку и вздыхает. — Вот так поэтично о тебе отзываются, знаешь ли. Неспособность умереть — единственное, что спасает тебя от нападок семьи. — К чему весь этот пафос? — кривится Сатору. — Лучше бы прикончил меня, чем заставлял всё это выслушивать. На это Джишин только улыбается. — И в самом деле, — в его глазах что-то сверкает. Одно мгновение — и он переводит взгляд на Гето. У Сатору не получается разобрать, какое выражение лица у Джишина, но оно заставляет Гето сжать руки в кулаки. Что… Джишин оглядывается на Сатору. А затем, двигаясь так медленно, будто давая Сатору шанс отойти, если он осмелится, Джишин полностью сокращает расстояние между ними. Прежде чем Сатору успевает среагировать, он резко хватает его за подбородок, задирает его повыше и проводит большим пальцем по щеке. Последнее прикосновение выходит неспешным и до отвратительного нежным. Застигнутый врасплох внезапной близостью, холодом руки и пробежавшими по коже идиотскими мурашками, Сатору чувствует скованность. Боковым зрением замечает, как Гето резко дёргается, словно его ошпарили кипятком. — …Хотя никто мне не говорил, — чуть слышно произносит Джишин, — что ты такой хорошенький. И в этот момент Гето подаёт сигнал.

-----

— Нам нужен сигнал, — заявил Гето день назад. — Нужен что? — Когда кто-нибудь из нас подаст сигнал, — пояснил Гето, — определённый жест, например, или что-то вроде этого, то мы оба атакуем одновременно. Это распространённая тактика — притвориться слабым и нанести удар, когда его ожидают меньше всего. — Ух ты, Сугуру. Это сейчас было серьёзно? Гето метнул в него испепеляющий взгляд. — Подать сигнал должен будешь ты. Делай это, когда сочтёшь нужным, потому что ударят, скорее всего, именно по тебе. Сатору в сомнении сдвинул брови и был удостоен за это очередным суровым взглядом. — Решать тебе, — остановился на этом варианте Гето.

-----

Но подаёт сигнал Гето. Сатору видит его за долю секунду до того, как Гето начинает двигаться. Одна секунда. Сатору активирует Бесконечность. Земля под ним и стена за спиной раскалываются. На лице Джишина мелькает удивление, Сатору вытягивает руку, сосредотачивается — Обратная проклятая техника: Красный — и в следующий момент Джишина отбрасывает назад, прямо в стену напротив. Одна секунда. Дракон Гето появляется снизу, разламывая пол на куски. Его призвали так быстро, что никто из них не успевает отследить, что происходит. Дракон стремглав несётся к Кучисаке-Онна, и она видит, как он приближается. Она видит его. Сатору в этом уверен. Вот только ей не удаётся среагировать достаточно быстро. Кучисаке-Онна начинает открывать рот, но дракон на всей скорости врезается в неё и впечатывает её в землю, в воздух взлетают обломки кирпича и известковая пыль. — Не ешь её, — отдаёт приказ Гето. Он стоит прямо возле разлома, который оставил в полу дракон, и ледяным взглядом смотрит на неё сверху вниз. — Мы заберём её себе. Сатору во все глаза смотрит на него. Взгляд у Гето сейчас откровенно уничижительный, и Сатору приходит в голову мысль, что он не видел его таким раньше. Боковым зрением замечает, как Джишин нетвёрдо поднимается на ноги в нескольких метрах от него, за его спиной виднеется покрытая паутиной трещин стена. А вот на нём самом нет ни царапинки, чёрт бы побрал этого живучего ублюдка. Он выпрямляет спину, поднимает голову, чтобы взглянуть на Сатору сверкающими под стать зубам глазами. А после этого… — Рю, — произносит Гето. Сатору не хватает времени на то, чтобы понять, что вообще происходит, ему не хватает времени даже моргнуть — как дракон взмывает с места и несётся к Джишину. Вдавливает его в землю. Сквозь землю, если быть точнее, оставляя за собой разлом. Ударная волна чуть не отбрасывает Сатору назад. — Блин, Сугуру, — Сатору откашливается от попавшей в лёгкие пыли. — Что это за херня была?! Повернувшись, Гето смотрит на него пронизывающим насквозь взглядом, и настолько разъярённым Сатору не доводилось видеть его, наверное, никогда. Как будто Сатору лично обидел его, только непонятно как. — Ты, — сердито выговаривает он, — подал сигнал слишком поздно. — Чего? Гето продолжает смотреть так, будто собирается прожечь в нём дыру. — О чём ты… — Сатору снова закашливается. Он не может видеть и слышать Гето достаточно хорошо из-за облаков пыли и всего этого дерьма, которое сейчас загрязняет его лёгкие, поэтому он быстрым шагом направляется в его сторону. Его обдаёт порывом ветра — это дракон отодвигается, чтобы освободить дорогу. — О чём ты вообще говоришь? — спрашивает он, как только оказывается рядом с Гето. Тот взгляда не отводит, но смягчать его не спешит. — Ты сказал, что я тоже подал сигнал. Что это вообще значит?! — Ты мог сделать это раньше, — отрезает Гето. — Что ты имеешь в виду? — в недоумении спрашивает Сатору. — Это же ты хотел, чтобы я подал сигнал после того, как узнаем больше о планах врага. Или после того, как он ослабит защиту! Разве мы не об этом договаривались? — Нет, — не соглашается Гето, — ты прождал слишком долго. — И тебе не кажется, что ты перестарался? — Сатору смотрит на разлом в полу. — Не то чтобы я жалуюсь, но, блин, Сугуру, ты атаковал так, как будто тебя что-то сильно взбесило. — Ты не должен был позволять этому уроду… — Гето обрывает сам себя и сжимает губы в тонкую линию. Сатору чудится, что он балансирует на грани чего-то невысказанного, чего-то, что сложно выразить словами, но продолжения не следует. Снизу раздаётся смех. Они разрывают зрительный контакт и смотрят туда. Джишин лежит на куче щебня, раскинув руки поверх обломков сломанной мебели и строительного мусора. На этот раз его костюм выглядит помятым, верхняя пуговица расстёгнута, и рукава местами порваны, но сам он всё так же цел и невредим. Он поднимает глаза и встречается взглядом с Гето. — Это было жёстко, — сетует Джишин. Тон у него участливый, изворотливый; слова льются изо рта подобно воде и сопровождаются лёгким наклоном головы. Притворная радость сквозит в каждом его движении. — Боже, боже мой. А ты интереснее, чем я думал. В ответ Гето лишь холодно смотрит на него. — Манипулятор проклятиями, — говорит Джишин. — Как ты смотришь на то, чтобы объединить силы с… — Я тебя умоляю, — ледяным голосом перебивает его Гето. — Если это всё, на что ты способен… — и поднимает руку. Его дракон, серебристый, покрытый металлической чешуёй, одним быстрым движением выпускает из зубов Кучисаке-Онна, а затем обвивается прочной защитной стеной вокруг Сатору и Гето. Но прежде чем Кучисаке-Онна успевает отреагировать и обрести достоинство, чтобы самостоятельно встать на ноги, с шипящим звуком она обращается в чёрную сферу с золотой сердцевиной, которая сразу взмывает в воздух и занимает место в ладони Гето. Он подносит её к губам. Один глоток — и сфера исчезает внутри. — Вот это да, — одновременно глумливо и восхищённо улыбается Джишин. — Какая скорость. — Сколько вас здесь? — требовательно спрашивает Сатору. Стоящий рядом с ним Гето хмурится и вытирает рот тыльной стороной ладони. — Почему они не показываются? — Я всё держу под контролем, — отвечает Джишин. — Не похоже что-то. — Да брось, — голос Джишина становится тише и спокойнее. — Неужели ты думаешь, что она была мне нужна? Мне не доставляет удовольствия так говорить о женщинах, но конкретно эта не играла существенной роли. — Замолчи, — резко говорит Гето. — Если ты так уверен в себе, то нападай. Изо рта Джишина срывается смешок. Очень легко, как будто его телом не проломили недавно бетон, Джишин встаёт из обломков. Отряхивает грязь со штанин, смотрит вверх и склоняет голову набок. Глядя ему в глаза, Сатору настраивается на бой. Воздух здесь такой же спёртый, как в похоронном бюро в жару, да и в целом ситуация отдаёт чем-то схожим. Но Джишин внезапно замирает. На мгновение кажется, что на его лице со слегка приподнятыми бровями и заострившейся линией челюсти проскальзывает что-то похожее на удивление, но когда Сатору моргает, оно пропадает. Зато оно появляется у Джишина в глазах. А потом они становятся неестественно плоскими, совсем как пуговицы. Сатору настораживается. И чувствует, что стоящий рядом Гето делает то же самое. Без предупреждения, Джишин вскидывает руки перед собой и сжимает их. Пальцы причудливо переплетаются друг с другом, Джишин что-то тихо бормочет себе под нос, и Сатору не может разобрать ни слова. Всё здание начинает трясти. Их обоих до сих пор защищает закрученное вокруг них тело дракона, но прямо сейчас, издавая оглушительный грохот, разрушается фундамент здания. Металлические трубы и рейки складываются, как домино. Сатору с трудом удерживает равновесие, а потом хватает Гето за рукав в попытке оградить его от опасности. Всё вокруг трясется с небывалой силой, и разглядеть что-то очень сложно. В ушах гремит и стучит, как будто совсем рядом бьют в литавры. Сатору поднимает вверх руку и крепко зажмуривает глаза от летящей в них пыли — собирается с духом перед тем, как хрен знает какое количество руин обрушится на его плечи. Но этого не происходит. Когда утихает ветер, Сатору поднимает голову и видит, что их с Гето не задело. А вот стен больше не осталось: всё здание целиком оказалось стёртым с лица земли. Теперь на его месте залитые закатным светом улицы района и тронутые оранжевым и красным огнём заходящего солнца ряды пустых жилых домов. Всё как и было, думает Сатору. Тот же закат, что и четыре дня назад, когда они ступили на порог дома. Завеса разрушена. — Ну что ж, — говорит Джишин, — чья идея была ничего не есть? Сатору резко поворачивается к нему. На лице Джишина ни тени улыбки. Кажется, что в нём что-то изменилось: он стал спокойнее и загадочнее. Зловещее. Словно на него повесили обязанность творить страшные вещи. — …Что ты имеешь в виду? — спрашивает Сатору. — Не надо строить из себя дурачка. Терпеть не могу, когда маги прикидываются идиотами. Это самое настоящее оскорбление для того, кто потратил столько времени на разработку плана. Это приводит меня в бешенство. В его голосе слышится злость; она тщательно скрывается, но она там есть. Сатору пытается взять себя в руки. …Где ещё одно проклятие? — Знаешь, — говорит Джишин, глядя на него хищно, как ястреб. Сатору мельком замечает, что Гето инстинктивно двигается ближе, будто хочет прикрыть его собой. — Меня предупреждали насчёт тебя. Говорили, что с тобой будет непросто справиться, учитывая твои силы и неуязвимость. Иммунитет к физическим атакам, отсутствие известных ментальных слабостей. Вероятность того, что ты сможешь выжить даже против проклятий особого уровня, составляет девяносто девять процентов. Мы не собирались так рисковать, понимаешь? Сатору нахмуривается. Он чувствует поблизости удушающее присутствие проклятия, управляющего временем; оно маячит где-то неподалёку, заставляя сердце биться чаще. Но Сатору его не видит. Мелкая сошка прячется. — Поэтому, — продолжает Джишин, — мы придумали другой способ, чтобы ослабить тебя перед тем, как нанести последний удар… Ему нужно потянуть время. Ему нужно узнать, где находятся остальные противники, что они делают и как им удаётся не показываться на глаза, потому что будет неприятно, если они атакуют неожи… — И он уже должен был сработать, — говорит Джишин. — Но, похоже, вы знали, что ничего из этого есть нельзя, да? Видишь! Вот почему я говорил ей не делать это настолько очевидным. С чего бы семье запасать настолько демонстративное количество… — Хватит разговоров, — нетерпеливо обрывает его Гето. — Замолчи и переходи уже к делу. Никто из нас ничего не ел, и ты это знаешь. Джишин закрывает рот. Непонимающе смотрит на Гето. Потом поворачивается к Сатору, какое-то время безразлично глядит на него, а после этого его губы расплываются в улыбке. — А ты точно ничего не ел? И тут грудь Сатору что-то обжигает. Это ощущается так, будто его сердце резко охватило огнём. Он спотыкается и падает на землю, хватая ртом воздух. Эта боль внезапна и необъятна, она пронзает его раскалённой добела вспышкой, и ему кажется, что тело разрывает на части. — Сатору! Из-за шума крови в ушах голос Гето почти не слышно. Сатору цепляется за рубашку на груди, чтобы не дать себе от боли свернуться в клубок. Всё органы внутри горят так, будто их сварили вживую. Он чувствует на себе чужие руки. Сатору стоит на коленях, сгорбившись, его пальцы скребут землю так сильно, что она забивается под ногти, но на Гето он не смотрит. Гето что-то настойчиво ему повторяет, и его руки на спине нежные настолько, насколько ему это позволяет делать волнение, но Сатору на него не смотрит. Вместо этого он сверлит глазами Джишина. Тот смотрит на него в ответ с лёгкой улыбкой. Сатору пытается заговорить, но слова застревают в горле. Ему трудно подняться с земли. Ему трудно даже просто дышать. — Яд, — начинает говорить Джишин, — который попадает в кровь, а не проходит через пищеварительную систему, как только человек его принимает. Нам пришлось придумать для тебя кое-что особенное, Шестиглазый. От чего ты не сможешь избавиться с помощью проклятой энергии… — Сатору… — Яд, который губителен для тебя как для человека. Он у тебя в крови. Ты не сможешь использовать Бесконечность или проклятую энергию, чтобы избавиться от него. Здорово, что ты не смог совладать с обратной проклятой техникой, правда? Боль просто… чудовищна. Он пробует активировать Бесконечность, но боль не прекращается. Он пробует перенаправить поток проклятой энергии, но боль всё равно продолжает жечь его тело. Сатору стонет. Руки на плечах сжимаются, реагируя на это. Сквозь пелену боли он размыто видит Гето, встревоженные глаза, внимательно осматривающие его тело в поисках повреждений. По крайней мере, с ним всё в порядке, обессиленно думает Сатору. Он не ранен. По крайней мере, с ним… и ход мыслей Сатору обрывается, когда воздух из лёгких вышибает приступ пронзительной боли. Ему кажется, что из каждого сантиметра его тела вытекает кровь, и она течёт, и течёт, и течёт; что ему непрерывно наносят раскалённые, колющие удары. Он не понимает. Он же ничего не ел. Он не помнит, чтобы ел хоть что-нибудь с тех пор, как переступил порог этого дома. Что за… — Серьёзно, — вздыхает Джишин. — Я не виноват, что ты недооценил нас. Гето поворачивается к Джишину. Сатору видит — очень размыто, так что он не уверен, что зрение не подводит его, — как взгляд Гето превращается в чёрный лёд. — Что, — выплёвывает Гето, — ты сделал? — Как стра-а-шно, — весело говорит Джишин. — Я рад, что мы воспользовались этим запасным планом. Как видишь, плюс дремлющего яда в том, что его можно ввести в кровь в любое время, и он будет действовать даже спустя несколько месяцев. Прямо сейчас он должен испытывать невыносимую боль. Все его внутренности горят огнём. Очень скоро он не сможет дышать, тогда его будет легко… Гето не ждёт, когда он закончит. Он выпрямляется, выставляет одну ногу вперёд, вытягивает руку, и на его ладони появляется чёрный шар. Дракон шевелится, готовый в любую секунду нанести удар. — Боже, прекрати, не стоит этого делать, — с улыбкой говорит Джишин. — Кстати, ты в курсе, что человеком, который фактически отравил его, являешься ты? Гето вздрагивает. Сатору по-прежнему стоит на коленях на земле, судорожно хватая ртом воздух, но ему хватает сил поднять взгляд на Гето. Брови Гето сдвинуты к переносице, а глаза сверкают от гнева и растерянности. По выражению его лица Сатору может сказать, что он сейчас перебирает свои воспоминания, пытаясь понять, что имел в виду Джишин. — Ты не думал, — говорит Джишин, — что для старшеклассницы оказаться одной в горах — это довольно странно? Лицо Гето белеет как мел, как будто все краски куда-то резко исчезли. Сатору моргает. Он смотрит на него, ничего не соображая. Сугуру, пытается шёпотом позвать его. Гето смотрит на него. В его глазах есть что-то напоминающее чувство вины. А выражение его лица… — Разве вы не помните, — продолжает Джишин, — что произошло, когда вы впервые встретились? Впер… Сатору шипит. Ему кажется, что его кожа тонкая, как бумага, и что её с него сдирают. Но он пытается собраться с силами, пытается вспомнить. Впервые. Их первая встреча. Это случилось два месяца назад, когда Сатору ещё пытался избегать школы. Он тогда забрался на дерево, чтобы подглядеть за Гето и Сёко в коридоре общежития. Потом он пошёл в кабинет Яги, не имея никаких ожиданий. Встретился со своими одноклассниками. Поссорился с Гето из-за какой-то ерунды. Что это, кстати, было? Не письмо ли? Гето так упорно пытался вручить ему то письмо и шоколад… Сатору застывает. — Ага, — говорит Джишин. — Так ты всё-таки помнишь. Что-то прокручивается внутри него, и Сатору сдерживает рвущийся наружу крик, сжимает руки в кулаки, лишь бы только отвлечься от всепоглощающей мучительной боли в груди, в лёгких, в грёбаной крови. Такое чувство, что все его давно погибшие нервные клетки ожили и расползлись по венам. Откуда-то издалека до него доносится голос Гето. Он зовёт его по имени. Где-то на расстоянии он чувствует чьё-то присутствие, слышит приближающиеся шаги неизвестного ему человека. Откуда-то издалека доносится голос Джишина, насмешливый и приглушённый. — …лучше, чем её клан. Она была хороша, согласен? Яд активируется только от её запаха, когда она поблизости… Где-то вдалеке он видит ещё одну фигуру, появляющуюся рядом с Джишином. Это девушка. У неё тёмные волосы до плеч, форма старшей школы. Она ему незнакома. Сатору никогда её не видел. Но Гето, несомненно, видел. И он оцепенел. Слегка приоткрыв рот, он неотрывно смотрит на девушку. Зрение Сатору сейчас совсем размыто, но он ещё в состоянии услышать имя, которое слетает с губ Гето. Оно произнесено так тихо, что его почти невозможно разобрать, несмотря на то, что Гето стоит совсем близко. — Рин.