летние дурачки

Кеджуро тихо, практически на цыпочках выходит из своего корпуса и направляется к корпусу вожатых. Ну, а если точнее, то одного вожатого. Ренгоку почти каждую ночь сбегал к Узую, как раз к тому самому вожатому, у которого они разговаривали почти до самого утра, после чего приходилось обратно возвращаться в корпус отдыхающих в лагере и ложиться в кровать, дабы уже через час проснуться от другого вожатого, что будил всех. Несмотря на разницу в возрасте на пару лет в пользу Тенгена, сам Тенген и Кеджуро нашли общий язык, и в их отношениях они дополняли друг друга: один говорил, а второй слушал с интересом, один жаловался на боли в спине, шее, плечах, голове и в ногах уже после пробуждения, а второй даже после выматывающего дня с мероприятиями и любыми другими активностями чувствовал себя лучше всех. Они чувствовали себя комфортно рядом друг с другом, они доверяли друг другу, несмотря на то, что знакомы полтора месяца. Ренгоку подходит к нужной двери, заходит в нее без стука, ведь знает, что в этом стуке надобности нет — Узуй уже знает о том, что к нему придут. — О, наконец-то! Я уже подумал, что ты там уныло уснул, — говорит Тенген, закатывая глаза, стоило увидеть знакомое лицо, после чего свой телефон в светло-красном чехле откладывает. Узуй сидел на своей кровати, одетый в легкую футболку темно-зеленого цвета и такие же легкие черные шорты, ведь обычно спал в этом. Кеджуро был одет в такую же одежду, только других цветов — белый и красный. — Давай, проходи, нам нужно завершить наш спор и убедиться в том, что я выиграю его! — улыбается Тенген, пока достает из тумбочки рядом с кроватью колоду карт, открывает ее и карты перемешивает. — А вдруг я выиграю? — хихикает Ренгоку, пока снимает обувь, а после садится на кровать рядом с другом и берет с нее уже разложенные шесть карт. Узуй успел уже раздать их и сейчас доставал козырную карту, которой оказалась десятка черви. — Нет, даже не думай об этом! Очевидно, что выиграю я. — Ага, ага, хорошо, — улыбается Кеджуро, ходит первым, кладя перед Тенгеном шестерку крести, — ну что, сильно ругали вас, вожатых, за ту драку между Аказой и Доумой? — интересуется он, смотря за тем, как Узуй кладет на шестерку крести десятку такой же масти. — Не очень, лишь сказали, что мы должны быть примером для детей, а не наоборот. А, ну и еще хотели этих блестящих идиотов снять с должности вожатых, но потом передумали. Хотя я был бы рад, если бы они ушли с этого лагеря. Они раздражают меня ужасно, — хмыкает Тенген, откладывает те две карты на кровати в сторону, в будущую кучу «бито», а после карту берет из колоды, — ну, в прочем, я тебе вечно об этом говорю, да? — Постоянно, если честно, — улыбается Ренгоку, а Узуй на это лишь плечами пожимает. — Это не я виноват в том, что они такие... просто такие, понимаешь? — бурчит он, кладет перед своим другом вальта пик, пока второй рукой голову подпирает, поставив локоть на колено. — Понимаю, но, если честно, смутно. Твоих вечных притензий к ним мне, видно, не хватило, — смеется Кеджуро, закатив свои янтарные глаза, кладет шестерку черви, на что Тенген лишь в свои карты взглядом утыкается, дабы добавить что-то. — Могу по второму кругу рассказать все свои притензии к ним, хочешь? — Нет, давай ты лучше расскажешь о том, что ты рисовал сегодня. Я видел, что ты сегодня практически не отрывался от своего скетчбука, — улыбается Ренгоку, видит, что Узуй добавил вальта крести, из-за чего вздыхает и забирает все три карты. У него было просто нечем бить, а козыри использовать не хотелось совершенно. — Да ничего такого. Просто вдохновение пришло и весь день не отпускало, поэтому сидел над этим портретом. К слову, результат мне не очень нравится, но можешь посмотреть, если хочешь, — вздыхает Тенген, забирает пару карт из стопки и после сразу же кладет перед своим другом десятку черви. А Ренгоку не видит этого, ведь он тянется за черным скетчбуком, что лежал на тумбочке возле кровати. Его листы были формата А4, а обложка черной, обклееной множеством наклеек, которые, как Узуй сам рассказывал, были неизвестно откуда. Кеджуро открывает скетчбук, сняв резинку, находит нужную страницу с помощью закладки и с интересом рассматривает новый рисунок. На листе была какая-то девушка, нарисованная по плечи только простым карандашом. Ее темные кудрявые волосы завязаны в небрежный пучок, такого же цвета глаза смотрят куда-то в сторону, пока под ними, на щеках, и даже немного на носу россыпь веснушек. Пухлые губы, и верхняя была чуть больше нижней, растянуты в легкой улыбке, под которой была родинка на подбородке. — Ты ее из головы взял? — интересуется Ренгоку, не поднимая головы. — Ага, что-то типа того. Ходи уже, а не рисунки мои рассматривай, — цокает Тенген, глаза закатив, а Кеджуро тут же кивает, откладывает скетчбук и берет свои карты, что были положены рубашкой вверх, дабы нельзя было увидеть что это за карты конкретно. Он смотрит на десятку черви, прежде чем бьет ее козырем. — Не понимаю, почему тебе не нравится. Мне кажется, это великолепный рисунок. В прочем, как и всегда, — улыбается Ренгоку, кладет карту перед Узуем. — Да, я великолепно рисую, но этот рисунок все равно какой-то неудачный, странный и вообще унылый, серьезно, — фыркает Тенген, стучит пальцами с ярко накрашенными ногтями по щеке, после чего кладет карту в ответ. — Ну, это твой выбор, Тенген, — пожимает плечами Кеджуро, кладет карты в бито. Он знал, что с Узуем спорить нет смысла, он все равно будет стоять на своем до последнего, ведь был слишком упрямым и часто с позицией: «есть два мнения: мое и неправильное». Хотя в отношениях с Ренгоку это позиция немного менялась и превращалась в «есть три мнения: мое, твое и неправильное.». Они играют еще минут десять и, как итог, побеждает Тенген. Что после того, как остался без карт, пока у Кеджуро их было две, начал смеяться радостно и гордо говорить: «я же говорил, что выиграю! Я же говорил!». Ренгоку на это лишь плечами пожимал, говоря, что действительно был не прав и проиграл спор. Теперь он должен Узую… ничего. Они часто заключали какие-либо пари просто, чтобы можно было посоревноваться в чем-то, и почти всегда на кон ничего не ставилось. Лишь в редких случаях Кеджуро и Тенген спорили на какую-нибудь услугу или вещь. — Эй, чего вы тут разорались? — неожиданно слышен голос со стороны входа в комнату, из-за чего Узуй и Ренгоку головы одновременно поворачивают и видят Аказу. Ой?