Он, Холодный Король, его снежное величество

Когда Питер говорит что им нужно уйти Эдмунд не верит. Не понимает. Заглядывает Питеру в глаза пока тот объяснят что-то Люси, пытается узнать что-то из глаз очевидно что-то знающей Сьюзен, мажет взглядом по готовым наполниться слезами глазам Люси и наконец смотрит на Аслана. Лев будто всем собой выражает сожаление, но что-то в глубине его холодной души подсказывает Эдмунду что это не совсем правда. Поэтому он подходит к нему, заглядывает в золотые глаза и твёрдо произносит: - Нет, Аслан. По толпе идут шепотки, но на их пьедестале замирает тишина. Лев не удивлён. Наверняка он знал что так и будет, и от осознания этого Эдмунду почти хочется смеяться. Но он сдерживает порыв облегчения и всего лишь рассматривает еле заметную нотку осуждения адресованную своему столь эпатажному поступку. Аслан кивает и склоняет голову в бок - Почему, Эдмунд? - Уйти тогда вслед за Люси, прости Люси, было для меня ошибкой. Ты знаешь что мне нет места там, нет жизни. Ты даже знаешь почему. И поэтому ты не заставишь меня вернуться в Лондон. Я останусь тут, в Нарнии. Потому что моё место здесь. Аслан рассматривает его долго, кажется что целую молчаливую вечность. И, по всей видимости, находит всё необходимое за тёмными радужками и на дне зрачков, потому что кивает Справедливому королю и будто легонько улыбается. - Действительно, Эдмунд. Я не в силах даже приказать тебе этого. Но ты должен осознавать что это решение на твоих, и только твоих плечах. Так же как я не могу приказать тебе сейчас, я не смогу помочь тебе потом. - Я понимаю и принимаю это - Эдмунд чинно совершает полупоклон и отходит к Каспиану. “Как равному кланяется” проносится неспокойным ветром в разных головах, но быстро затирается и отходит на задворки сознания. А Эдмунд улыбается новому королю как ни в чём не бывало, будто даже смешливо, с озорством спрятанным в уголках губ и по контуру радужек - Вашему величеству случаем не нужен советник? Ошарашенный Каспиан тупо хлопает на него глазами долгую минуту, после которой будто просыпается, подскакивает к парню, хватает за предплечья, с неверящим счастьем рассматривает лицо. - Нужен, конечно нужен, ваше высочество! Эдмунд улыбается счастливо, щурится как от солнца и выглядит до неприличия довольным. Питер отводит взгляд от брата, и утыкается в Аслана с немым вопросом. “Почему ему можно, а нам нет?” “Ты знал что так будет?” “Почему остаться может именно он?” И ещё множество других мыслей со знаком вопроса отправились льву. Тот не ответил ни на один, только странно посмотрел на Каспиана с Эдмундом, которые всё ещё не расцепили руки. - Вам пора, - проникновенно замечает Аслан, и весь пьедестал будто отмирает. Кас с Эдом наконец отпускают друг друга, уходящие Певенси идут прощаться с новыми друзьями. И братом. Питер знает что будет по Эдмунду скучать. И что будет ему безмерно завидовать знает тоже. Он это знает, поэтому сейчас улыбается брату со всей возможной теплотой и крепко сжимает в объятиях. Чувствуя прохладные ладони на спине он будто окончательно осознаёт что прощается с братом навсегда и стискивает объятия сильнее. Эдмунд под таким напором почти хрипит, но по спине брата хлопает вполне добродушно. Через силу Питер разжимает объятия и улыбается младшему прежде чем отойти. Он ничего не говорит потому что боится сказать не то. С некой долей сожаления он признаётся себе что будь ситуация менее спонтанной он в жизни не согласился бы с таким раскладом. Но ситуация странная, резкая, ненормальная, и Питер решает что разберётся в себе позже. Сейчас его целью должно стать возвращение оставшейся семьи домой, в Лондон. Сьюзен Эдмунда тоже обнимает, целует в лоб, говорит дежурное “береги себя” и отходит к Каспиану. Для неё это нереально, невозможно. Осознание что это последнее её с братом прощание не приходит, повисает где-то на задворках сознания неясной тревогой, которую вполне успешно успокаивают на первый взгляд разумные мысли. Они ведь не расстанутся слишком надолго, правда же? Все они должны вернуться в свой мир, и Эдмунд не исключение. Сьюзен думает что Эд тоже обязательно вернётся, возможно чуть позже и другим способом, но вернётся. Не сможет же он просто исчезнуть из родного себе мира, правда? На порядок сильнее её заботит Каспиан и те искры что пролетают между ними на протяжении всего путешествия. Эти искры приятны Сьюзан, и Каспиан тоже ей приятен, более того - она почти влюблена. Но только почти, и только с условием что её место в Лондоне, тогда как его в Нарнии. Поэтому она говорит что говорит. Говорит что у них и так бы ничего не вышло, шутит про огромную разницу в возрасте и хочет поцеловать на прощание, но не целует. Что-то её останавливает. Скорее всего это тот факт что стоит Каспиану чуть отвлечься, его взгляд упирается в Эдмунда. Тёмные глаза будто норовят обласкать худую фигуру, а по уголкам губ проскакивает тень улыбки. Как только Сьюзан это заметила, её уколола ревность, и она поняла кое-что для себя. Отступила и подошла к почти хмурому Питеру. Они пересеклись понимающими взглядами и почти сразу друг от друга отвернулись. Перед самым своим уходом Сью пожелала этим двоим удачи. Мысленно, потому что сказать такое вслух ей не хватает духа, но искренне, потому что они этого заслужили. Они оба успели отведать неприятных сторон жизни и Сьюзен готова отказаться от этих приятных искр чтобы им не мешать. В глубине души что-то подсказывает ей что правильно именно так, и она решает довериться голосу так похожему на Асланов. Люси рыдает Эдмунду в плечо. Обнимает изо всех сил, прижимается ближе. Эдмунд беспомощно гладит её по спине и голове, шепчет утешения в макушку, как делал не раз до этого, и просто позволяет ей выплеснуть на себя все эмоции. Они знают что Люси ещё вернётся, и оба надеются ещё увидеться, но гарантий этому нет ни у кого, и Эдмунд позволяет сестре плакать себе в плечо. Плакать так же как она плакала после их выпадения из шкафа, как плакала той ночью после их возвращения в Нарнию и осознания что всё что было им дорого мертво. Они делят между собой то кое-что что всегда их связывало, делало ближе именно друг к другу, их особую нить связи. Не разрывают её, не выдергивают из себя. Просто разматывают через боль настолько насколько возможно. Хотя бы настолько чтобы хватило на два мира. И когда Люси отстраняется они понимают что да. Их связь есть, и она никуда не денется, останется навсегда, и преградой не станет граница миров. Напоследок они соприкасаются лбами и обещают друг другу всё что только могут обещать. Позволяют другим смотреть на их личный момент, подобные которому видели только безмолвные стены либо глубоко спящие стволы. Но ничего не вечно и они разъединяются, расходятся. Каждый к своему королю. Люси и Сьюзен становятся за спиной Питера, Эдмунд находит своё место рядом с Каспианом. Верховные короли прощаются, Питер отстёгивает Риндон и передаёт его Каспиану. Тот принимает меч неуверенно, почти косится на Эдмунда, но в последний момент принимает решение справиться самостоятельно и смело смотрит Питеру в глаза. - Оберегай его, - король прошлого будто говорит про меч, про трон, и так эти слова наверняка поняли стоящие на площади люди, но они оба, и Питер, и Каспиан знали что это не так. Речь о намного более значимой вещи. - Оберегай настолько хорошо насколько можешь, иначе, видит Аслан, я найду способ вернуться сюда и превратить твою жизнь в Ад, - добавляет Питер уже почти неслышно, сжимая напоследок ножны до белых костяшек - Клянусь своей жизнью, - серьёзно кивает в ответ Каспиан и твёрдо смотрит в голубые глаза короля прошлого. Без всяких сомнений они друг друга поняли. И Питер отпускает меч. Он отходит к Аслану. За ним идут сёстры, Каспиан с Эдмундом остаются стоять на месте. Великий лев благословляет их рыком и они уходят. Почти инстинктивно, едва ли по собственной воле, все они оборачиваются, но проход уже закрыт. Эдмунда с ними нет. Перед ними, теперь тремя, только открытые двери поезда и странный парень, зовущий Сью не её именем. Эдмунда нет. И им придётся с этим жить.