Единственный друг

Короткий ночной ворс мягко пропускал через себя только-только зародившиеся лучи. Полнолуние всегда было неописуемым событием для Легоши. Сладострастный момент отрицания своего существования, ощущение себя. И момент пробуждения своей волчьей натуры. Эти молниеносные сочлинения той жалкой натуры, от который старается избавиться каждый дикий зверь в приюте, так и норовили поглотить затуманенный сном разум волчонка.       Эту жажду мяса и крови, словно выписывал ему этот сырный шарик. Ешь! Пей! Отринь свою зайчую натуру и стань тем, кем тебя породили! Так гласил этот голос в голове Легоши. Или тень? Ему сложно было найти ответ на этот вопрос. Живот скрутило жадным узлом, глаза наливались слезами. Все внутри подсказывало сдаться и отдаться воле случая. Но другая... она хотела прихлопнуть себя к кровати, укрыться пледом и защитить непробудным сном. Сном, где каждый чувствовал себя одним целым, чувствовал себя живым. Но как бы не ворочался Легоши, ему так и не удавалось уснуть. Тело трясло, как после качели.       – Легоши, все в порядке? – голос, словно звон колокольчиков, прошептал у него над ухом.       Джек, золотистый лабрадор-ретривер, полусогнувшись стоял у кровати Легоши. Джек никогда не знал такого понятия, как "личные границы", ведь всегда норовил сунуть свой чуткий нос в любое место, где бы ни находился Легоши. Возможно, думал тогда он, это связано с тем, что Джек, как и Легоши -- отбросы в приюте. Первый энергичный, но ропотный пёс, не принятый за его род, который был искусственно разведен. А Легоши. Просто Легоши. Он не считал себя диким. Скорее эмпатичным и закрытым. Но это не помешало ему социализироваться и построить отношения с Джеком. Две одиночки, как две капли воды. Выкованы из разных металлов, но одним кузнецом.       – Ты, что, плачешь? – все не унимался пёс. Его карие глаза обеспокоенно смотрели на волка. К груди он прижимал свою подушку.       – Все в порядке. – только и пробормотал Легоши.       Отвернувшись, он только завернулся глубже в плед. Джек глубоко вздохнул. Волк знал его значение, как и свою слабость в сокрытии боли. Высунувшись к нему мордой, он только произнес:       – Полнолуние.       – А что оно? Полнолуние, как полнолуние. – “Видимо не понял” – подумал Легоши. В горле встал ком. Он боялся говорить об этом, или даже просить о помощи, ибо не знал как правильно. За все время их знакомства Легоши так изучил Джека, что забыл дать ему изучить себя. – А! Тебе страшно?       Легоши нерешительно кивнул. Горло сдавил ком стыда.       – Может, я переночую с тобой? – Легоши удивлённо уставился на него, – Нет, ты не пойми меня неправильно, я по девочкам, просто... – пауза, – Просто, я хочу помочь тебе. Мы же все таки друзья?       Последнее он произнес с такой неуверенностью, что Легоши почувствовал тяжесть на плечах.       Он по-прежнему считал себя одиноким, но Джек явился к нему случайно. Детская потасовка. Он помнил этот день. Жаркая пелена, зеленая травка и щебень на школьном поле. Круг детей, замыкающий их, и выставляя на всеобщее обозрение, и их кричалки-обидки как для него, так и для Джека. Он стал для него оплотом, ходячим помощником и спутником. Тем, кто помог ему кое-как социализироваться в таком жестоком мире. Может, пора и мне проявить свою преданность ему, подумал Легоши и прошептал:       – Хорошо.       Возбужденно приняв согласие, Джек улегся рядом. Их тела практически соприкасались друг с другом. Необычайное благоговение накрыло его с головой. Жар, то ли от смущения за такое, то ли от близкого присутствия его друга, покрыло все тело Легоши. Приятный запах яблок исходил от его золотистой шерсти. Все что ему сейчас хотелось – поскорее уснуть, с чем его друг очень помогал.       Все мысли о бурном желании спустя некоторое время, которое он провел, подбирая позу для сна, и вовсе исчезло.       – Да, – промычал Легоши в полудреме, уши лабрадора вопросительно приподнялись, – Да, мы друзья. Единственные на весь свет друзья, Джек.       И уснул в объятиях с “единственным” другом.       Но это только начало…